Фронтовики по воскресеньям собирались или в тирах или в парикмахерских. В рощинском тире нас отцом знали и любили.
Меня, за то что я его сын. А отца... может за весёлость, за умение стрелять, за то, что всё выигранное в стрелковых спорах пропивалось здесь же всеми желающими. Первое время я боялся увечных людей, но со временем обвыкся.
Тир встретил тем особым запахом, который непременно создаётся, когда собирается с десяток мужиков. Пахло дешёвым табаком и одеколоном, гуталином и потом, немного лекарствами и водкой.
- Комбат пришёл, - послышался громкий возглас, перекрывавший общий гам,
- Наливай комбату! Женька, здорово. Петрович, давай подставки для молодого стрелка!
Тут же в одну папину руку всунули стакан, во вторую кусочек хлеба с селёдкой.
- А это что за мужчина с тобой? - мужики рассматривали дядю Володю.
- Это Володька, мы воевали вместе. Наш человек.
"Нашему человеку" тоже налили.
- Йёськи Трахта не было?- поинтересовался отец.
- Пока не появлялся. Ты, Виталь пока не нажимай на это дело, - дядя Серёжа с черной перчаткой на правой руке, постучал по стакану,
- Сегодня один стрелок должен прийти, на спор стрелять будешь.
- На что спорить?
- Как всегда бутылка и закусь.
- Вдруг он меня перестреляет, а у нас с Володькой на двоих только на кружку пива.
- Не.. - мужик посмотрел на меня, я максимально напряг слух.
- Не писай, обчество сбросится. Да когда ты проигрывал?
- Ну, тогда пусть он с Володькой сначала постреляет, заведется, а я подключусь.
- Дело!
- Володь, ты как, не забыл, науку?
- Сто лет не стрелял, попробовать нужно.
- Давай дядь Володь, я тоже вспоминать буду, - я уже залезал на подставку. На другой подставке лежала заряженная «воздушка» и четыре «кисточки», острая пулька с хвостиком. Я буду стрелять по мишеням с цифрами. Чем меньше цифра, тем дальше от центра- яблочка.
Дядя Володя зазвенел медяками,
- Пяток пулек, и сколько за кисточки для мальца?
- Пульки по тридцать копеек, а Жека у нас бесплатно стреляет, мне за «кисточки» отчитываться не нужно.
А я уже был весь в стрельбе. Старался плавно подвести под яблочко мушку, так чтоб она была в центре выемки целика и была на одной высоте с этой выемкой. Задержать дыхание и плавно, плавно нажать на курок. Щёлк.
- Восьмёрка!
-Молодец!
- Давай заряжу.
- Я сам.
Уперев в пол приклад с трудом, но переломил винтовку, вставил следующую пуль-ку. Осторожно, чтоб ствол не смотрел на людей, положил на подставку, упер приклад в плечо.
Над ухом папин голос,
- Не торопись, только когда уверен, тогда стреляй.
Выцеливал, выцелевал, а попал в шестёрку.
- Долго целился, устал. Не торопись, времени много, отдохни.
Мужики, понаблюдав как отстрелялся дядя Володя, одобрительно загалдели,
- Во ещё один снайпер, мужики, а Вы точно в артиллерии служили?
Всегда сдержанный дядька удивил,
- Так у меня документ имеется.
Он скинул пиджак и расстегнув рубашку, обнажил мощное плечо на котором си-нел земной шар с перекрещенными старинными пушками и надписью « Артиллерия – бог войны».
Снаружи загрохотало, грохот закончился когда в тир вкатился Афанасий Сергее-вич. У него не было обеих ног. Тележка на четырёх подшипниках, старенькая офицерская фуражка с чёрным околышком- танкист. Из под фуражки струйками стекал пот
- Тут чего , тир или баня.
- Порядок Сергеич, Владимир доказал, что не в пехоте воевал.
- Воевал? Что то больно молод.
Тут батя придумал историю.
-Ты чего, Афоня? В Восточной Пруссии завалило меня в ровике по пояс, не вы-браться! «Ягдпанцер» метрах в тридцати прямо на нас прёт, а в десятке метров Володька правую руку себе перевязывает. Я ему ору,
- Гранату, мля! Гранату дай!
Сообразил, мигом приволок мне противотанковую, швырнул, удачно, в метре ос-тановилась зверюга немецкая!
Контузило нас конечно, но легко. А потом в одном полку с Йёськой, японцев долбали до самого Порт-Артура. Во какой Володька! По ночам на инженера учится. Первый выходной за два года взял.
Налили за выходной.
А безногого танкиста отстегнули от тележки, подняли и посадили на стойку, спиной к стенке. Инвалид достал бутылку. Газету с кусками хлеба и стаканами подвинули к нему. Из необъятных карманов появились початые бутылки, зазвенело стекло, забулькала жидкость.
- Ты стреляй, Женёк, целься получше!
Мужики выпивали, крякали, чиркали спичками, пускали клубы дыма и рассказыва-ли, какие случаи приключались с ними, на фронте и в тылу.
- Комбат, тебе ж стрелять!
- Да ладно, придёт тот снайпер или нет, чего ж воскресенью пропадать!?
Рассказывал однорукий дядя Серёжа:
- После училища послали взводным в пехоту. День, другой. Вялые перестрелки.
Смотрю, все без штыков из трёхлинеек шмаляют. Как так? Вроде все должны знать, винтовку со штыком пристреливают. Почему? Командир роты приказал. Я к ротному, почему бойцы в белый свет пуляют? А он мне,
- Учись пацан. В немца глядишь кто–нибудь попадёт, этого у тебя не спросят, а если у тебя бойцы друг друга в окопе штыками переколют, ты под трибунал пойдёшь!
- Во чудной компот, а я за три года и не знал, что штык не для атаки нужен.
И пошло, поехало. Кто смешную историю расскажет, кто страшную.
Я не спеша расстреливал следующую пятёрку "кисточек" и даже выбил девятку.
Вдруг сзади , у входа раздался громкий голос,
- Это что тут за гадюшник здесь устроили.
Здоровенный детина в сапогах "гармошкой", брюках заправленных в сапоги, с "напуском". В пиджаке и кожаной фуражке с пуговкой. Мама про таких говорила,
-Тюремщик.
Вошедший был на голову выше самого высокого из фронтовиков. Отпихнув, даже не плечом, а где-то животом попавшегося на пути мужчину, он подошёл к стойке, опёрся на неё локтями и повернув голову к танкисту,
- Чего культи под нос выставил?
Что тут подают больше?
Культурное место в свинарник превратили твари убогие.
Из него как из дырявой авоськи сыпались ругательства, отец подошёл к нему, по-стучал пальцем по спине.
- Любезный...
Детина, неторопясь стал выпрямляться, одновременно поворачиваясь,
- Кто это..., договорить он не успел.
Папа двумя пальцами, большим и указательным взял его за кадык и мотнул в одну и другую сторону.
Мужик закатил глаза и медленно стал сползать по стойке на пол.
- Семён, -
отец обратился к одному из закипающих фронтовиков,
- Проверь.
Семён смешно похлопал здоровяка по карманам, рукавам, вытащил из правого сапога мужика нож с красивой разноцветной ручкой. Несколько раз подкинул в ладони, подошёл ко мне,
- В какую, Жека? - Он махнул рукой в сторону мишеней.
Я хоть не понял, чего он хочет, на всякий случай показал на правую.
Дядя Сеня взмахнул рукой и в правую мишень воткнулся отобранный нож, пусть не в яблочко, но и не в "молоко".
- Старею, раньше ловчее получалось.
Мужики одобрительно загудели,
- Разведка!
Опять забулькало, зазвенело.
- А с этим чего делать будем?
Детина сидел на полу, кашлял, держась двумя руками за горло. Отец допил пиво и склонившись над здоровяком, пошептал ему в ухо. Тот, не переставая сипеть и кашлять, закивал,
- Прости пахан, не знал.
Кое как поднявшись, детина положил на стойку кучку смятых бумажных рублей и шатаясь из стороны в сторону, покинул тир.
- Чего ты ему сказал, комбат? - Семён разглаживал и складывал в стопку сотенные и полсотенные бумажки.
-Вот гадюка, даже деньги не уважает.
- Небось горбом заработанные уважал, бы.
- Ого! Этого нам сегодня не пропить.
- В следующие воскресенье добьём, а как с блатными общаться на шахте выучили,
объяснил отец.
- А у меня, мужики,в такие моменты столбняк какой- то нападает. Точно ведь знаю как такую босоту, уложить, но сразу представляю как бабки закричат,
- Убили! Милиция! Привыкли,душегубы на войне людей убивать, до сих пор ни как не остановятся.
-А чего мне ответить? Как,ещё я уголовнику могу объяснить?!
- Тюрьмы не боюсь, но садиться на старости лет не хочется, с вами лучше.
На улице зазвенел проезжающий трамвай. Здесь конечная остановка, но скоро рельсы дотянут почти до нашего дома. Будем в Рощу на трамвае ездить. Сейчас больше часа пешком приходиться добираться. Однажды папа " перебрал" и когда пошли домой из тира, нести меня не мог. Его самого шатало в разные стороны, а когда присели на лавочки отдохнуть, он уснул. На улице стемнело. Я очень испугался, где наш дом я точно не знал.
Тогда нам повезло, мимо проходил наш участковый. Дядя милиционер отца узнал и довёл нас до дома. Вот отцу тогда перепало! Мне даже стало его жалко, ничего же не случилось.
В тир вошёл незнакомый мужчина в костюме и шляпе
- Казаки, я слышал в этот тир неплохие стрелки заходят.
- Ну вон, Володя- артиллерист сегодня зашёл, не плохо стреляет.
- Постреляем? Какие условия?
- Не знаю, я первый раз сегодня.
Мужики закричали,
- На бутылку стреляйте, пол литра белой.
- Ну на бутылку, так на бутылку.
Вообще условия были разными . Безденежные мужики спорили на "ку-ка-реку".
Проигравший, несколько раз обходил вокруг тира, хлопая по бокам руками и ку-карекая. Спорили и на шалобаны, на папиросы.
Дядька с незнакомцем договорились по каким мишеням стрелять и пошла потеха.
Петрович взвёл нужные мишени, зажёг тонкие свечи и разрешил начинать.
Папа в это время подошёл ко мне,
- Давай Жека, без подставки попробуем.
Он положил подставку, на которой лежала воздушка на стойку, упер мой локоть вместо подставки и помог целиться. Мушку болтало за пределы мишени.
- Правый локоть упри в грудь.
Мушка стала делать круги поменьше. Щёлк. Двойка.
- Отлично, силёнок поднабраться тебе нужно, и всё пойдёт как надо. Отдохни.
Положив винтовку, я стал смотреть как стреляют взрослые, отец обнимал меня за
плечи.
Мишени с самыми маленькими кружками( тигры, медведи, рыси) были перевёрну-ты и стрельба шла по свечам. Дядя Володя проигрывал. Он тушил свечу за два, три выстрела, незнакомый дяденька за один , два.
Мужики «болели» сдержано. Дядя Володя хоть и пришёл с отцом, но «своим» пока не стал, второй участник вообще был не понятен.
Дядя Володя проиграл.
Незнакомец предложил рассчитаться позднее, а поданный стакан до половины на-литый водкой, принял без лишних слов.
- Ваш? - спросил у отца, кивая на меня.
- Мой, младший.
- Как зовут, стрелок?
Поинтересовался у меня.
- Кушать хочешь?
Я моментально вспомнил, что кроме мороженного, ничего уже полдня не ел, но не признаваться же каждому незнакомому мужику.
Отрицательно помотал головой и на всякий случай спрятался за широченной шта-ниной отцовских штанов.
- Ясно, произнёс мужик, доставая кожаную книжку из кармана.
В книжке лежали бумажные деньги.
Вытащив одну бумажку, мужчина обратился к болельщикам.
- Ребята, с закуской у вас не богато, кто не полениться в «шайбу» слетать?
Желающие нашлись.
- Чего взять?
- Десятка три чебуреков, раков пару больших тарелок, хлопцу - сладкой воды бутылку, ну и остального.
Дядя Сеня сказал, что водку и пиво «обчество» купит, но мужчина пресёк попытку, сказав:
- Познакомиться же нужно. Вот душу отведу, он мотнул головой в сторону мише-ней и познакомимся. Так кто следующий?
- С комбатом забейся, загалдели мужики.
- Батальоном командовал? – спросил денежный мужик.
- Начштаба отдельного противотанкового артиллерийского полка, но тут зовут комбатом. Давай так, чтоб время не тянуть. Пять свечей тебе, пять мне. Шесть пулек каждому, при ничьей, усложним.
Григорич, зажигай.
Папа взял «воздушку».
- На что спорим?
- Каждая сэкономленная пулька бутылка, пойдёт?
- Годиться, только давай в три приёма, три по пять.
- Идёт.
Перед каждым выложили шесть пулек.
- Огонь!
Папа справился пятью выстрелами, незнакомец шестью.
- Два шага назад и огонь.
- Лады.
Всё повторилось.
- Ещё два шага назад.
- Давай.
В этот раз оба заряжали шесть раз.
Отец показал две оставшиеся пульки
- Я больше чем на литр не разоряю. И протянув руку представился,
- Виталий.
- Сергей.
- Вить, давай ещё, - попросил незнакомый дядя Сергей,
- Ты не представляешь, как я по хорошим напарникам соскучился.
- Так ты сюда почаще приходи, - со стойки пригласил безногий танкист.
- Давай с одной руки, - отец незаметно повернул в свою самую выигрышную сто-рону.
- Давай попробуем, - согласился дядя Серёжа.
Он погасил только три свечки.
- А если левой, - нагнетал отец.
Левой дядя Серёжа - вообще не попал.
- Сдаюсь, а то я тебе всю водку города Краснодара проиграю.
- Ребят угостишь и мы квиты.
- Жаль, что ты офицер, а то я б тебя к себе взял начальником тира, на старшинскую должность.
- Куда это к « себе»?
Тут принесли чебуреки, народ задвигался, побежал в «шайбу», носить раки, пиво. Опять зазвенели стаканы. Передо мной поставили тарелку с громадными треугольниками, пахнувшими чем-то необыкновенно вкусным, и целую бутылку с самой любимой «Крем-содой».
- Не торопись,- сказал отец, - они горячие. Осторожно откусишь уголок, внутри сок, потихоньку, когда пар перестанет идти, сок высосешь и начинай кушать. На нас не смотри, у нас глотки лужёные, а желудки шерстью поросли.
Тем временем народ разобрался со стаканами и закуской. Шум, гам смолк.
Смотрели на дядю Серёжу и отца.
- Серёж, представься народу, а то как-то не с руки пить.
- Начальник Краснодарского лётного училища, полковник Астахов.
- Подожди, - закричал один из фронтовиков,
- Я слышал, начальник училища, Герой Советского Союза.
- Ну, я полковник Астахов, Герой Советского Союза.
Давайте, «За знакомство»!
- Во, первый раз сподобился с Героем чокнуться,- занюхивая водку, по привычке рукавом, произнёс кряжистый мужик стоявший возле танкиста.
- Ты, давай, горячим закуси, - Афанасий Сергеевич, подвинул тарелку с чебуреками поближе.
- А как же нам Вас Товарищ Герой Советского Союза называть, Серёгой неспод-ручно, Героем долго.
- Ну, может Сергей Сергеевичем, я вообще-то тутешный из Старо-Корсунской.
И пошло - на каком фронте, на каком самолёте, сколько сбитых.
- А вот сбитых, ребята, у меня не много. В 1943-м попал я на Второй Белорусский в истребительную эскадрилью при разведовательно-корректировочном полку. Наше дело было корректировщиков артиллерийского огня сохранять. Очень за ними немцы гонялись. Сорвал атаку, молодец, погнался фоккера или мессера добивать - трибунал. Так, что чистых побед у меня пять, а сколько подранков не долетело, не знаю. Героя мне за наши несбитые штурмовики дали. Все мы герои. Живые и павшие. Давай помянём ребят, ноги Афанасия, руку, не знаю, как зовут товарища, помянём.
Выпили не чокаясь. Некоторых уже шатало. Я испугался, что опять домой не дой-дём.
- Пап, пошли домой.
- Сейчас пойдём, докурю и потопаем.
Сергеич, где это ты стрелять наловчился?
- С детства увлекаюсь. Дом наш крайним в станице стоял. Дня не было зимой, чтоб в саду или на огороде зайца из мелкашки не подстреливал, бывало и лисички забегали. Ну и потом, когда была возможность, всегда постреливал.
- Ладно, ребята, пора нам домой топать. Прощевайте покедова.
Афанасий Сергеевич перекричав гам, обратился к отцу.
- Вить, ты мне подшипник для тележки сможешь с работы принести? Один совсем хреново катится.
Дядя Володя, склонился над самодельной тележкой инвалида, рассматривал колё-сики.
- Сделаем, будь спок. В следующее воскресенье или я или Виталя, занесём.
Прощайте, товарищи.