В Дрездене, как и во всей Германии, был большой праздник. Люди веселились, как могли.
Из окон Штази вылетали стекла и секретные документы. Москва молчала. Переворачивали мебель, вытряхивали содержимое шкафов, разламывали телефоны и срывали со стены портреты Кренца и Мильке. Москва молчала. Какой-то полупьяный подросток пнул офицера МГБ ГДР, лежащего на полу в коридоре с разбитой головой. Москва молчала.
За разгромом офиса Штази наблюдали служащие КГБ. Их резидентура располагалась в соседнем здании, и было их восемь советских офицеров против пьяной разбушевавшейся толпы. Москва молчала. Начальник резидентуры оценил ситуацию и сбежал, бросив подчиненных. Старшим по званию остался подполковник Владимир. Один из офицеров спешно пытался запихать толстые папки документов в оружейный сейф, громко обсуждалось, должны ли они начать жечь архивы, пока есть такая возможность.
Владимир звонил в ближайшую советскую воинскую часть, стоящую у Дрездена.
«Товарищ генерал, я подполковник КГБ, чрезвычайная ситуация, пришлите людей для охраны».
«Товарищ подполковник, без приказа из Москвы я действовать не могу. А Москва молчит».
Очень быстро стало ясно – их бросили все.
Разорив офис Штази, толпа хлынула к зданию КГБ, ворвалась во внутренний двор. Офицеры с оружием в руках заняли позиции у окон, как у бойниц. Бежать никто и не думал. Владимир с одним пистолетом вышел к толпе. Двенадцать ступенек вниз, он остановился на нижней.
«Я офицер-переводчик, - он говорил по-немецки бегло и уверенно. – Это здание Комитета Государственной Безопасности Советского Союза. Это собственность Советского Союза. Вы находитесь на территории другого государства».
Он поднял пистолет над головой, показывая обступившим его людям, не решающимся пока преодолеть разделяющие их полтора десятка метров.
«У меня двенадцать патронов. Один я оставлю себе. Но первых одиннадцать человек, которые ступят на эту лестницу, я застрелю».
Повисшая тишина стучала в висках. Владимир медленно повернулся спиной к толпе, чувствуя, как рубашка намокает от пота, и начал очень медленно подниматься вверх по ступеням. Двенадцать ступенек. Держаться ровно, ступать уверенно, ни в коем случае не бежать. От напряжения ныла каждая жила. Он ждал, что в следующую секунду в него полетит камень или бутылка шнапса. Только поднявшись по лестнице, на площадке перед дверью, он обернулся. Толпа расходилась, явно утратившая к предстоящей забаве интерес. Владимир зашел в здание, закрыл тяжелые дубовые двери и заблокировал их металлической ножкой стула. Было ясно, что опасность миновала. Подполковник будто бы с какой-то рассеянностью посмотрел на пистолет, который продолжал сжимать в руке, и убрал его в кобуру.
На слегка подкашивающихся ногах Владимир дошел до кабинета, сел за стол, уронив голову на руки. В себя его привел резкий звук телефонного звонка. Звонили из Москвы.