Как и обещала, Ядвига прошла процедуру проверки на честность слова и честность совершенных деяний, и была оправдана Спиритом, у которого, к его великому сожалению, не было никаких доказательств вины Ядвиги.
Она едва слышно напевала, с трудом сдерживая радость, когда выходила из комнаты, в которой находился известный на весь оккультный мир ведьмовский детектор лжи.
По своему виду машина напоминала сложнейшую конструкцию с черновиков Да Винчи.
Большой, в три четверти человеческого роста аппарат состоял из массы мелких деталей, латунных шестеренок, оловянных стрелок и барометров, от него отходили несколько витых проводов, присоединенных к железному головному убору, напоминающий по своему виду королевский венец.
Его так и называли Венцом Истины, ведь им короновали ведьму, которую хотели допросить. Изнутри эта диадема имела ряд маленьких шипчиков, и они впивались в кожу головы, выдавливая небольшое количество крови, отправляющееся по витому проводу внутрь машины, от которой та приходила в движение. Венец Истины не позволял подозреваемому лгать о своих деяниях, блокируя все магические способности. Спирит подключился к сознанию и памяти Ядвиги, и не нашел ничего, что указывало бы на её вину.
Ядвига мило улыбнулась Спириту после того, как тот снял с неё Венец, и отправилась к своему брату, который, сославшись на недомогание, ушел в самую дальнюю аудиторию на нижнем этаже. Чем ниже спускалась Ядвига, тем более пасмурным становились её, лучащееся счастьем и удовлетворением лицо.
Зайдя в едва освещенную аудиторию, все окна которой были закрыты плотными шторами, Ядвига прислонилась к стене затылком и стекла по ней вниз на пол.
- Я больше никогда не хочу проходить это снова, - сказала она - признаться, в детстве это все было проще...
Ян, сидевший за столом в самом темном углу аудитории, молчал. Лицо его едва освещал свет, но было видно, как дрожат его веки и блестят крупные капли пота, бежавшие по его светлой коже.
Спустя какое-то время ведьмак спросил хриплым, словно не своим, голосом:
- Как все прошло?
- Отлично, никто ничего не заметил. - Устало произнесла ведьма. - Они и не могли заметить. Никто, кроме родителей, не мог усмотреть разницы между нами. Даже с Елизаветой проходила эта наша шутка, хотя кто, кроме неё, знает нас лучше?
- Это хорошо, - удовлетворенно сказал Ян, - я клянусь тебе, что больше я никогда не попрошу тебя о подобном.
- Я больше никогда и не соглашусь на такое! - Психанула девушка, - если бы не реальная угроза твоей жизни, я бы никогда согласился! Довольно было того, что в колледже я сдавал за тебя экзамены, пока ты прохлаждалась в обществах своих сомнительных приятелей, а на шабашах, приняв твой облик, отслуживал за тебя на ритуалах!
- Прости, - мило улыбаясь, ответила Ядвига, потихоньку начинавшая сбрасывать с себя обличье брата. - Я больше не буду.
- И это все, что ты мне можешь сказать? - продолжал психовать Ян, снимая с себя женскую одежду. Он все еще имел внешность своей сестры, но жесткие мужские черты уже начали проступать на его лице, большей частью от злости, чем в силу обратной трансформации. Он сорвал с себя туфли на высоком каблуке и с яростью зашвырнул их в угол.
- О, не кидай их так, - застонало обличье Яна. - Это мои любимые каблуки, чертовски дорогие!
Ян проигнорировал замечание сестры. Бурча себе под нос ругательства, местами непечатные, он возился с бюстгальтером, пытаясь освободится от его уз. Ядвига наполовину сняла с себя традиционную для её брата одежду - серую майку и стального цвета джинсовую куртку. Оставшись в пепельного цвета джинсах, она, все ещё имея мужское обличье (только волосы потемнели и удлинились до плеч и черты лица по-женски смягчились) подошла к брату-сестре сзади и помогла расстегнуть черный кружевной лифчик.
- Эта адова конструкция... это просто наказание! Казнь египетская! - Жаловался на лифчик Ян, - А каблуки... как вы это, женщины, носите? Зачем? Это же больно!
- Зато очень красиво. Надо просто привыкнуть, - улыбнулось второе существо.
В это мгновение их черты сравнялись - они были абсолютно идентичными близнецами, смотревшими друг на друга. Одинаковый рост, комплекция, одинаковый идеальный баланс мужских и женских качеств и черт, глаза и волосы сделались одинакового оттенка - это цвет являл собой что-то среднее между темными глазами и волосами Ядвиги и светлым оттенком Яновых глаз и волос.
Существа обняли друг друга, и процесс обратной трансформации почти мгновенно завершился: Ян стал выше и крупнее, как и полагалась мужской особи, Ядвига сделалась меньше ростом и пропорциями. Посидев ещё какое-то время во взаимных объятиях друг друга, наслаждаясь моментом единения, они разомкнули их, снова став на разные позиции бытия.
Ян, одеваясь в свою одежду, вспоминал, как много лет назад, в далеком детстве, они с сестрой часто любили проделывать этот трюк с перевоплощением друг в друга: будучи и без того очень похожими, они делали это без особых усилий, и никто, каким бы острым колдовским зрением ни обладал, не мог различить их. Только их родители всегда знали, кто есть кто, и хотя отца им пару раз все же удалось обвести вокруг пальца, мать никогда не поддавалась на это шельмовство.
Много лет назад перевоплощение было проще для них обоих - то ли потому, что они были детьми, и такой сильной гендерной разницы между ними не было, то ли от того, что тогда они были более схожими по характеру и мировоззрению, чем сейчас, то ли по всем этим причинам сразу, но сегодня муки перевоплощения были более жестокими, чем обычно. Ян списывал это ещё и на нервную атмосферу вокруг - он, как и сестра, чертовски боялся, что трюк не сработает, и Спирит расколет их обоих, выявив обман. Гореть бы тогда им с сестрой на одном огне: она - за преступление, а он - за укрывательство преступника.
Но поступить иначе Ян не мог: во всем, что не касалось сестры, Ян придерживался строгих правил своего ковена и межковенных договоров, но когда дело касалось Ядвиги, единственного живого существа, чью боль он ощущал как собственную, но троекратно, Ян мог пойти не только на нарушения, но даже на преступления.
Те мгновения, которые они переживали в срединные моменты трансформации, когда они становились бесполыми, абсолютно одинаковыми существами, отражениями одной и той же сущности, как нельзя лучше демонстрировали то, чем для него была сестра.
Ядвига быстро переоделась в свою одежду. Она вынула из своей сумки помаду, накрасила губы, надела каблуки и одернула короткую юбку.
- Не жди меня сегодня домой. - Сказала она, шагая к двери легкомысленной походкой, - У меня свидание, и надеюсь, оно продлится до утра.
Дверь за Ядвигой захлопнулась, и Ян остался один в полной темноте.
***