КИНОПОВЕСТЬ "ВСЕ ОНИ СОЛДАТЫ..."
49.
РАННЕЕ УТРО СЛЕДУЮЩЕГО ДНЯ. КАБИНЕТ В БАРСКОМ
ДОМЕ ПОМЕЩИКА ДОБРОНРАВОВА В СТУДЕНКАХ.
Ранним утром следующего дня зрители оказываются в уже знакомом ещё по третьей главе этой киноповести кабинете в барском доме в имении Добронравова.
В прошлый раз мы здесь побывали сразу после пожара в Студенках, поэтому нам хорошо знакомы и тёплый уют кабинета, и его большой удобный письменный стол, увенчанный настольной карсельской (дорогая масляная лампа, какими пользовались в богатых дамах до того, как в появилось электричество) лампой с письменным прибором под ней... Стол, как и в прошлый раз, без особого порядка завален книгами и папками с бумагами..., справа от лампы пристроились красивые дорогие счёты...
За этим столом, на рабочем месте, зритель видит уже идеально выбритого, безукоризненно одетого и причесанного, Ивана Кузьмича Добронравова.
Через стол от него в небольших удобных креслах двое : лекарь Степан Петрович, с покрасневшими от усталости глазами, отросшей щетиной на щеках, и ещё со времён пожара знакомый нам человек, которого Добронравов величает Петром Николаевичем, вероятно, управляющий его имением. Это человек средних лет, собранный, подтянутый, свежий, безукоризненно выглядящий, как и хозяин кабинета.
Степан Петрович рассказывает усталым голосом:
-- … Князь следствие проводит там, Иван Кузьмич… Но главное уже понятно. Людишки из Алтуфьевки ринулись грабить поместье Закревских, хорошо те, с началом волнений, в город подались, а народец от Закревских в Алтуфьевку ринулся. Мол, как можно своих хороших господ обижать… Чужих -- другое дело…
Степан Петрович умолкает, вздохнув. Не так давно увиденное вновь всплывает в сознании и не даёт сразу повествовать дальше…
Его понимают, не торопят.
После небольшого молчания доктор продолжает:
-- Кузнец из Закревского вёл… Он-то и ударил по лицу обухом от топора Платона Спиридоновича. До сих пор без сознания. Простите, что в Ваш дом, Иван Кузьмич, … без спросу … его привёз…
-- Ну, что Вы, Степан Петрович, у меня есть кому за ним ухаживать, и супруга присмотрит за исполнением Ваших предписаний с большой охотой, да и девочки пусть привыкают людям помогать, за больными ходить…
-- А вот Мещаринова Марья Кирилловна… Он её не обухом… Он её … топором со всего маху… По затылку… Насмерть… Сразу. Не мучилась…
Слушатели не произнесли ни звука в ответ.
Только реакция у мужчин такая, словно их ударили со всего маху по лицу: испуганно вздрогнули ресницы и окаменели черты.
Теперь, наконец, они, поняли в полном объёме всё то, что происходит в России на их глазах, каковы могут быть последствия.
Лекарь, словно закрепляя впечатление, после небольшой паузы продолжает:
-- Барышня, Любовь Александровна, похоже, по наказу матери, пряталась в своей светёлке. Под кроватью что ли? Не нашли её погромщики… Учитель потом позднее нашел… Копейкин… Изнасиловать пытался… Но тут уже князь с поручиком и солдатами подоспели …
Лекарь тяжело вздохнул и продолжил :
-- Вовремя… Я ей сильное успокаивающее со снотворным дал… Спящую в Ваш дом привезли. Иначе не оторвать от Его Светлости было. Только сидя в его объятьях согласилась снадобье принять… И то из его рук …
Степан Петрович замолчал опять, опустил глаза и продолжил совсем тихо:
-- ... О смерти матери пока не знает… Вы уж, пожалуйста, будьте поаккуратнее с барышней… Как только в себя придёт, о чём угодно говорите, только не о матери. А о князе скажите, что, мол, разбирается с тем, что в Алтуфьевке произошло, а, как разберётся, к ней приедет, просил, чтобы ждала его… Он сам о смерти матери с ней говорить станет… А будет нервничать... Там настои, уговорите принять -- успокоится… И ещё… Обязательно… Она князя за погибшего на Кавказе отца приняла… Предупредите супругу… Не следует пока это её заблуждение развеивать… Пусть позднее уж … он сам… как-нибудь…
У Петра Николаевича невольно вырвалось:
-- Бедное дитя! Совсем сиротой осталась…
Добронравов обнадёживает доктора:
-- Не тревожьтесь, Степан Петрович, супруга моя сама лично барышней займётся. Всё будет хорошо. У князя были какие-то просьбы именно ко мне?
Лекарь спохватился :
-- Да-да. Простите!
Подумал и стал перечислять:
-- Просил прислать доверенных людей. Убрать там в доме… К похоронам помочь приготовиться. Там ещё и священник исчез. Может, в город сбежал… Не пошлёте ли Вашего? И, ещё, пришлите кого-то дельного и грамотного, пусть с бумагами и документами разберётся, князь барышню к себе в имение, к сестрице своей, отправить собирается, если девочка согласится у него жить, конечно, а нет -- в институт вернуть, в котором обучалась. Да, ещё …
Степан Петрович опять замолчал. Он всё не может отойти от пережитого, забыть увиденное.
Но, взяв себя в руки, продолжил:
-- Имением-то кто-то пока управлять должен будет… Не подыщите ли человека надёжного и порядочного? Князь лично жалование выплачивать обязуется.
-- Всё исполним. Разрешение части вопросов сию же минуту возьмёт на себя Пётр Николаевич. А об управляющем имением я подумаю, посоветуюсь с соседями. Есть у меня неплохой человек на примете, но, может, кого и получше порекомендуют…
Пётр Николаевич:
-- Разбором документов поеду и сейчас же займусь сам, лично. С собой нескольких наших баб возьму, тех, чистюль, которых при необходимости в дом на большую уборку приглашаем, и нашу старшую горничную.
Повернувшись к Добронравову говорит:
-- Если кто-то и что-то ещё понадобится, пришлю мальчонку с запиской…
Добронравов:
-- Да-да. Поезжайте, Пётр Николаевич, прямо сейчас. Не медлите. И нашего отца Тимофея с собой не забудьте прихватить. Пусть там распорядится по поводу похорон …
Управляющий поднимается:
-- Честь имею откланяться, господа.
Степан Петрович:
-- Спасибо. Удачи Вам!
Добронравов:
-- Записку с мальчиком жду в любом случае. Ночевать можете остаться сегодня там, если возникнет такая надобность. И женщин наших на время там же можете разместить. Всего хорошего, Пётр Николаевич!
Управляющий прощается кивком головы и выходит.
Добронравов говорит Степану Петровичу:
-- Мы сейчас с вами пойдём в малую столовую к утреннему чаю…
Увидев, как у доктора испуганно затрепетали ресницы, добавил с улыбкой:
-- Не смущайтесь, Степан Петрович, вдвоём. Дамы мои ещё спят. Велел устроить Вас у меня на всё то время, пока Спирин и барышня Мещаринова будут находиться в этом доме. А, пока они пребывают в сонном и бессознательном состоянии, у Вас есть возможность привести себя в порядок и самому поспать. Сколько успеете. Как только кто-то из них придёт в себя и появится необходимость в Вашем присутствии, Вас разбудят и позовут.
-- Ну, что Вы, Иван Кузьмич. Это не обязательно. Не извольте беспокоиться… Я и так, как-нибудь…
Добронравов перебивает доктора властным тоном:
-- Степан Петрович! Вы же знаете, не люблю, когда возражают!
В это самый момент раздаётся стук в дверь и в комнату входит горничная.
Она кланяется, кивает, едва уловимо добродушно улыбается:
-- Всё готово, Иван Кузьмич.
Добронравав горничной:
-- Спасибо, Маша. Ступай.
Потом, повернувшись к Степану Петровичу говорит довольно:
-- Ну, вот всё и готово. Идёмте .
Выходят из кабинета.