В субботнее утро я долго валялся в кровати, поскольку накануне поздно вернулся из рейса. И даже уже окончательно проснувшись, не спешил начать новый день, а расслабленно перелистывал странички начатой книги. Соседей по комнате не наблюдалось. Да и хорошо, что не наблюдалось, потому что без них читалось лучше. Но только подумал о них, как в комнату с громким топотом ввалился Валера, мой «однокамерник».
- Шура, нежишься еще? А знаешь, что тебя поставили в рейс на Алма-Ату? Вылет завтра вечером, кстати…
- Хоть и как-то быстро, но совсем неплохо... В Алма-Ате я еще не был! И рейс, вроде бы, длинный. Налет приличный…
- Длинный, я узнавал. Ночной рейс и два промежуточных аэропорта. Идет сначала на Сухуми, потом Актюбинск, а уже утром будете в «отце яблок». Так Алма-Ата переводится. Значит, ждем тебя обратно в среду вечером и обязательно с дыней. Или с арбузом…
- Хорошо, только я от самолета один тащить их не буду... Ты представляешь себе, какие там дыни и арбузы? По десятку килограмм. Чтоб под трапом стояли!..
- Встретим, как дорогого гостя! А под дыню и стол накроем...
На том наша вялая дружеская склока и закончилась. У меня оставалось полтора дня чистого отдыха, которые мы с приятелями по комнате, Валерой и Юрой, провели на пляже, в Аркадии. И провели без всяких приключений, соответствующих нашему статусу вольных людей. Только море, солнце, фрукты и книга...
Впрочем, карты тоже присутствовали. И, как тогда водилось, наше беззаботное лежание под палящим солнцем закончилось обожженными плечами и спинами. А как по-другому загорать прикажете? Где доказательства того, что на море был? Но делать нечего. Раз обгорел по глупости, то терпи. А работу никто не отменял. И вечером, захватив пакет с личными вещами, я направился в аэропорт.
Несмотря на саднящие плечи, настроение было бодрое. Еще бы, очень мило отдохнул у теплого моря, а теперь мне предстоит дальняя поездка в город, в котором я никогда не был, и где надеялся узнать для себя что-то новое.
Вот, например, Медео. Столько о нем слышал... Ледовый стадион гремел на всю страну. Как же, фабрика рекордов, да еще так высоко. Воздух, наверняка, вкусный и прохладный. Горы вокруг, покрытые лесами. И все это наяву, а не по телевизору, и с комментариями других путешественников. В общем, меня ждал очень увлекательный рейс. Лишь только одно мне было не по душе. Это то, что рейс был долгий и ночной. Почти семь часов в воздухе, да с двумя промежуточными посадками. А спать-то хочется... Правда, после рейса полагались целые сутки отдыха, на которые я и рассчитывал в Алма-Ате.
- Саша, привет! Ты сегодня с нами?
Это меня встречает знакомая бортпроводница Таня, с которой мы уже летали. Но она сегодня не главная в нашем экипаже. Нынче летит целых три бортпроводника. Рейс длинный, а в одном из перегонов предстоит даже кормить пассажиров, с чем я ни разу еще не сталкивался. Работки нам сегодня привалит.
И летчики летят в усиленном составе. По нынешним временам такие многочисленные экипажи кажутся в какой-то степени курьезными. Два пилота да бортмеханик – это уже много, но еще объяснимо. Но чтобы в экипаж кроме них входил штурман, а тем более бортрадист, то это уже совсем из эпохи великих перелетов тридцатых-сороковых годов.
Однако такая была техника тогда, что в воздухе, что на земле. Это сейчас любой водитель может использовать космическую связь, определяя свое местоположение, и с ее помощью способен добраться до любого незнакомого места. Мы ведь эксплуатируем навигатор, который можно свободно купить в любом магазине. Но в те времена это было неслыханно. Вот и летали в экипажах специальные люди, которые рассчитывали маршрут и выдавали пилотам команды – где и когда повернуть. Это я о штурманах. А бортрадисты вроде как связь обеспечивали, хотя мне уже тогда было непонятно – зачем они нужны.
Таким образом, на дальний рейс и команда у нас подобралась могучая. Грузились уже в сумерках. Сосчитав чемоданы, я поднялся в самолет, который уже наполнился улетающими на Восток. Пассажиров набралось почти на все сто мест, что имелись в «тушке». И практически все они летели в Казахстан. Правда, кого-то мы должны были подобрать и в Сухуми, где у нас была первая остановка.
Взлетели. После набора высоты началась наша работа. Поскольку рейс был длинный, да к тому же ночной, то обязательное питание под кодовым названием «ужин» запланировано было именно на первый перелет. И закрутилась карусель: столики, подносы, напитки… Народ активно поглощал дары Аэрофлота. Себя, то есть экипаж, мы тоже не обделили. А кому помешает кусочек дармовой курочки с рисом, да кекс с чаем или кофе с молоком? Лично мне – ни в коем случае...
Ужин заканчивается быстро, мы сносим посуду и складываем ее в контейнеры. Пока все. Есть несколько минут, чтобы передохнуть перед посадкой и поглазеть в иллюминатор. А там виден только краешек догорающей вечерней зари, постепенно сменяющийся черной южной ночью. Под нами море, но мы его не видим, ибо оттуда ни единого огонька не проблескивает. Вот включили табло «Застегнуть ремни», мы заходим на посадку в Сухуми. Еще несколько мгновений, и стук шасси о бетонку. Прибыли...
Стоянка в Сухуми совсем недолгая. И пассажиров добавляется чуть-чуть. Мне это ясно по «моим» чемоданам, коих забросили в багажный отсек совсем мало. Снова грузимся в самолет. Уже очень поздно, а вокруг мрачная темень и тяжелая духота. Со стороны гор явственно слышится отдаленное громыхание и видны вспышки зарниц. Дело идет к нешуточной грозе.
Но наш рейс не задерживается, разрешение на вылет получено, мы выруливаем на старт. Как всегда, вялый и долгий разбег… Сегодня он еще усугублен жаркой погодой, поэтому двигатели ревут на пределе. Наконец, оторвались и начали медленно набирать высоту.
Но что-то шло не так. В темных иллюминаторах заполыхало с обоих бортов, как при артподготовке на фронте. Звуков грома мы не слышали, но понимали, что там творится. Озабоченная старшая бортпроводница усадила всех пассажиров и нас, бортпроводников, в кресла и заставила пристегнуться. Сама тоже нашла свободное местечко и также затаилась.
И тут началось… Самолет начало бросать из стороны в сторону, как легкий воздушный шарик. Нашу тяжелую «тушку» трясло немилосердно. «Огонь» определенно сместился на левый борт, молнии в той стороне сверкали намного чаще. Оно и понятно – там тянулись горы.
Я сидел в самом ближнем к кабине пилотов салоне и прямо напротив перегородки, что отделяла салон от летчиков. Меня поражало, что я физически мог ощущать и, мне так казалось, воочию наблюдать, как нос самолета рыщет из стороны в сторону. Мне представлялось, будто самолет крутит головой справа налево, но все-таки подвигается вперед и вверх. Но, тем не менее, иногда мы подолгу проваливались вниз и летели, не ощущая своего веса. При этом наш вкусный ужин стремился покинуть свое место в желудке. Было страшно.
В салоне стояла гробовая тишина. Народ, вцепившись побелевшими руками в подлокотники кресел, явственно страдал, но при этом никто не издавал ни звука. У меня на лбу выступила испарина, а при каждой воздушной яме жутко холодело внутри. Однако мы вверх поднимались быстрее, чем опускались, и неожиданно наступил момент, когда все прекратилось - и броски, и полыхание молний вокруг самолета. Двигатели загудели тише, но самолет продолжал уверенно набирать высоту.
Какое-то время пассажиры приходили в себя и не поднимались со своих мест, но табло вдруг погасло. Переведя дух, самые смелые защелкали ремнями и двинулись по своим надобностям. Люди начали оживать, хотя и было уже около полуночи. Впрочем, шевеление было недолгим, народ устраивался удобнее и готовился ко сну.
Перелет до Актюбинска был самым продолжительным, больше трех часов, времени вздремнуть было достаточно. Так и случилось, что после недолгого брожения по салону путешествующая публика угомонилась и прикорнула на своих местах. Свет в салоне выключили, оставили только дежурное освещение, обозначающее туалеты да гардероб.
Впрочем, были и такие беспокойные пассажиры, которые включили индивидуальные светильники и читали, что имели с собой. Но их было совсем мало. После перенесенного стресса в самолете стало как вечером после напряженного дня – умиротворенно и тихо. Заснул и я. А что мне? Чемоданы меня не беспокоили, они мирно дремали наравне со всеми в грузовом отсеке.
Преодолев почти две тысячи километров и пронзив несколько часовых поясов, мы в такой же кромешной тьме, как и при вылете из Сухуми, приземлились в Актюбинске. Скоро утро, но еще было темно. Мы необъяснимо долго рулим к месту стоянки, наверное, такая особенность местного аэродрома, но, наконец-то, выключаем двигатели.
Часть полусонных пассажиров собирает в салоне свои вещи, они уже прибыли домой, для них полет закончился. А я в таком же дремотном состоянии торчу под багажным люком и отсчитываю грузчикам чемоданы прибывших. Стоять под самолетом, где тебя обдувает весьма свежий степной ветерок, очень неприятно. Но я терплю, надеясь в скором времени очутиться в уютном салоне. Как вдруг с трапа слышу:
- Саша, ты закончил? Мы тут на скорую руку кофейку заварили. Поднимайся быстрее!
Так это я мигом... Ароматный кофе придал сил и бодрости. Помните? «А жизнь-то налаживается...» Вот-вот, именно так и было тогда в скучном аэропорту Актюбинска. Взбодрились всем своим летным экипажем. Да и осталось болтаться в воздухе всего-то с пару часов. Что тут до Алма-Аты осталось? И с хорошим настроением мы взлетаем в светающее небо.
На небосклоне ни облачка, а горизонт подернут предрассветной дымкой. Нам работы совсем мало, потому что пассажиры продолжили свое увлекательное занятие – дремать вполглаза. Мы от них тоже не отставали, и свой часик аккуратно использовали.
Рейс заканчивался мирно. Опять засветилось табло с напоминанием о привязных ремнях. Начало закладывать уши, с чем мы профессионально боролись, напрягая гортань и двигая челюстью. Еще двадцать с небольшим минут и вот он, «отец яблок», Алма-Ата! Зарулив на стоянку, пилоты выключают двигатели. И они, как живые существа, отключаются со звучным облегченным выдыханием. Отработали, наконец-то…
Мы сдаем самолет и отправляемся в гостиницу. В Алма-Ате утро, по местному времени начало восьмого. Рабочий и служилый люд торопится на работу. А мы идем отдыхать. Чем ближе гостиница, тем явственнее на нас наваливается усталость. Рейс был длинный и непростой.
А ровно через сутки мы опять займем свое место на борту самолета, подменив таких же уставших после ночного полета коллег. Самолет простаивать не будет, он снова отправится в рейс. Как и тот, на котором мы сегодня прибыли сюда. Значит, недолго нашему воздушному бродяге сегодня придется расслабляться. Через час его снова погонят в Одессу. Но мы в это время будем уже спать. Заслужили. И мы не алюминиевые, как наша «тушка».
По дороге в гостиницу я стал свидетелем разговора летчиков, что, очевидно, начался еще в воздухе. Командир экипажа, немолодой уже пилот, которого все уважительно называли Петровичем, спокойно и убедительно что-то втолковывал штурману Славе.
- Вот ты тогда в Сухуми кричал, что давайте быстрее на одиннадцать тысяч подниматься!.. А нас только немного потрясло…
- Так ведь гроза какая была... Кто знает, что могло случиться, если бы хватанули ее по полной…
- Ну, что тебе, Слава, сказать, - задумался Петрович, - Вчера было немного неспокойно, но это дело обычное. Бывают такие серьезные встряски, от которых потом тяжело отходить.
Петрович сам был из бывших военных летчиков. Какое-то время тянул лямку на бомбардировщике Ту-16, а потом по каким-то причинам ушел в запас и перешел в Аэрофлот. «Тушка» для него была почти родным самолетом, переучивание сложности не представляло, и вот уже с добрый десяток лет он летал командиром экипажа.
- Шли мы однажды в Москву из Крыма. Погода стояла по всей трассе неустойчивая. Грозы, шквалы, в общем, на пределе. Но нас выпустили, и мы потопали на Внуково. Как вдруг в районе Орла нам сообщают, что Внуково закрылось, не принимает. Что делать? Идем на запасной, а запасным у нас Киев. Развернулись и пошли обратно. Подходим уже к Киеву, а тут киевляне говорят – гроза, закрываемся! Но Внуково открылось! Опять разворачиваемся и идем в аэропорт назначения. Но топливо-то сжигаем... Когда до Внуково осталось не так много – как обухом по голове – гроза, принять не можем!.. А нам деваться некуда, скоро лампочки минимального остатка топлива загорятся. А чего скоро? Уже горят... И пошли мы напролом. Как нас кидало, Слава, не передать. Думали, плоскости отвалятся. Внезапно нас швырнуло вниз, провалились до трех тысяч, затем мгновенно подбросило на пять!.. И все крутит нас и крутит... Вдруг выскакиваем на чистое место, а прямо под нами внуковский аэродром. А топлива-то, на коробочку, почти нет. И мы так, по спирали, с перегрузкой, свинтились к земле. Плюхнулись на полосу, покатились, а съехать на рулежку уже не смогли – двигатели сдохли, керосин весь вышел.
Какими бы мы не были уставшими, но эта быль нас увлекла. Хотя, как известно, любая история не история, если ее рассказать пресно и без живописных подробностей, которые могут быть и не совсем правдой. Небольшое преувеличение никогда историю не испортит, а добавит динамичности любому рассказу. Но я Петровичу поверил безоговорочно, потому что он рассказ закончил, как и полагается бывалому человеку, побывавшему в непростой переделке:
- Пришли мы потом в гостиницу, послали гонца в магазин за водкой, за пять минут ее оприходовали и не почувствовали, что пили. А ты говоришь, такая гроза была. Это еще не гроза...
Больше никаких разговоров у нас не получилось, поскольку все уже расстелили кровати и залегли под простыни. Через десять минут в комнате раздавалось только мирное похрапывание. Провалился в сон и я. Но как бы нам тяжко не пришлось ночью, однако сон днем всегда короток. А вдобавок душная комната гостиницы не позволила расслабиться по полной.
Так и случилось, что через три часа забытья мы начали поочередно продирать глаза. Дневной сон закончился. Не ведомо мне, что планировали мои коллеги, скорее всего, чтобы лениво отдыхать дальше. А передо мной стояла сверхзадача – бросок на Медео. И я двинулся навстречу приключениям.
Расспросив у местных, как добраться до знаменитого катка, я уверенно сел в правильный автобус, который без пересадок повез меня в горы. Путь был не близкий, людей набилось немало. Но, что удивительно, мне пришлось простоять всю дорогу. Впрочем, для тех времен это было обычным явлением, чтобы провести в автобусе на ногах полтора часа.
Было очень жарко, а открытые окна в автобусе от духоты не спасали. За окном мелькал скучный пейзаж, к которому я в излишней мере привык за долгие годы жизни в Ашхабаде, поэтому ничего интересного я в нем не находил. Но когда старенький львовский автобус вырвался с городских улиц и начал петлять по горной дороге, сразу стало веселее.
Во-первых, потянуло свежим ветерком. А во-вторых, желтый цвет ландшафта за окнами автобуса начал постепенно меняться на зеленый. Все больше стало появляться хвойных деревьев, все гуще становился запах от них, все прозрачнее делался воздух. И живительная прохлада... Как здорово!
Наконец, мы приехали. Я с любопытством осматриваю окрестности. В южной стороне высилась зеленая гряда Заилийского Алатау. Внизу, в чаше, разместился сам каток, на котором сейчас, конечно же, никакого льда нет. Но все равно интересно – я ведь столько раз видел его по телевизору, когда отсюда транслировались репортажи о соревнованиях конькобежцев, на которых традиционно били десятки мировых рекордов за сезон. И все из-за якобы разреженного воздуха, все из-за высоты. Однако я себя чувствую великолепно, никакой нехватки кислорода и близко нет. Да и откуда может появиться эта нехватка, когда мы находимся на высоте немного большей полутора километров?
- Давайте спустимся прямо на дорожки! – это объявляет добровольная экскурсовод, которая активничает на общественных началах.
«А, давайте...» - подумал я и двинулся вовнутрь чаши.
Дотошных любителей оказалось всего ничего, может, с десяток пассажиров автобуса, что приехали на Медео. Но мы свою задумку выполнили и отчитались перед самими собой:
«На Медео были!»
А дальше все разбрелись кто куда. Часть попутчиков выведала у местных, что тут имеется ресторан, где делают хорошие шашлыки, и бодро устремились в его направлении. К ним присоединился и я. С высоты своего нынешнего понимания ресторанного сервиса - это была катастрофа... Чтобы простоять в очереди за свободным местом около часа, да потом просидеть за столиком с часок в ожидании заказа – сейчас по-другому, кроме как катастрофой, и не назовешь.
Но тогда мы такие испытания принимали со смирением и терпеливо их сносили. Но несмотря ни на что, назад я ехал абсолютно счастливым человеком. А что? Ведь все получилось! Глотнул чистейшего воздуха полной грудью, напитался окружающими горными красотами, да еще и шашлычком из баранины подкормился.
Обратная дорога показалась очень короткой, время пролетало незаметно. И на то были причины. В автобусе было тихо. Народ разделился на две категории. Первая переваривала гастрономические «впечатления» от поездки, а вторая пребывала в задумчивом состоянии, поскольку во время посещения погрузилась в созерцание и в свои мысли, отрешившись от бренного мира. К последним относился и я.
Почему-то там, в горах, хорошо думалось о себе, о своих родных и близких, о нынешней и грядущей работе, об устройстве собственной судьбы. Да много чего приходило на ум, но все это нахлынувшее как-то аккуратно раскладывалось по нужным полочкам. Как будто кто-то мне подсказывал и доходчиво растолковывал, и от этого многое становилось ясным и понятным. Вот поэтому я добрался до гостиницы в самом благодушном настроении.
А дальше закрутилась рутина бытовых вопросов. Недалеко от аэропорта находился небольшой базар, где все залетные авиаторы перед обратной дорогой грузились дарами Востока. Базар был хоть и невелик, но все необходимое там имелось, и, что самое важное, по весьма разумным ценам.
Летчики, обремененные семьями и кучей других родственников, грузились под завязку. А мне только того и надо было, что арбуз с дыней выбрать, пусть даже из самых крупных, что мог местный ака предложить. Но с задачей я справился, и даже с перевыполнением, поскольку не утерпел и взял целых две громадные дыни. Я же помнил, что сам их от самолета тащить не буду, а заарканю своих «однокамерников», которые будут в стойке стоять у трапа. Казалось бы, что все свои задачи я выполнил, можно и расслабиться. Да не тут-то было.
- Шурик, помоги мне помидорчиков занести... А то руки отваливаются!.. – это коллега Танька меня припахала.
- А я там еще яблочек отложила, аж целых две сумки, - вклинивается в разговор наша старшая стюардесса Наташа, - поможешь?
«И пошли они, солнцем палимы…»
Ну, и куда деваться? Конечно, помогу. Так конец дня и закончился – в сплошных перемещениях по маршруту базар-гостиница. Всем помог, никого не обидел, все довольны и счастливы. А завтра домой.
Наступило трудовое утро, мы сменяем своих одесских коллег, которые только закончили ночной рейс. Им отдыхать, а нам в путь. Только теперь мы пойдем на Одессу днем, а это совсем другая история. Вернее, наоборот: это обычная работа. Так и получилось, что обратный рейс прошел без каких-либо приключений или просто ярких событий.
И вот мы заруливаем на стоянку в одесском аэропорту. Вижу в иллюминатор, как подъезжает к нашей «тушке» трап, а возле него переминаются с ноги на ногу мои «иждивенцы», Валера с Юрой то бишь. Ждут-с!.. Молодцы, не подвели, дождались-таки. Ну, что ж, други мои, встречайте своего снабженца! Давно не виделись, рад вас обнять…