На снимке мой близкий друг Борис К., участник штурма Берлина, персонаж репортажа.
Однажды, в конце восьмидесятых годов, мне пришлось выручать своего друга Бориса из отделения милиции. Это было время действия антиалкогольного закона, когда человека могли задержать просто из-за незначительного запаха спиртного.
Борис был участником войны, служил в артиллерии Главного командования, участвовал в штурме Берлина, был контужен на фронте. После войны окончил Киевский политехнический институт и работал научным сотрудником. Выступал на международных симпозиумах по программному обеспечению ЭВМ. Выпивал он мало, пил только хорошие вина и никогда не напивался.
Мы возвращались с ним на метро с одного из юбилеев, доехали до станции пересадки и продолжили поездку уже по отдельности. Утром раздался звонок из московского отделения милиции, спрашивают, знаком ли мне Борис К. После моего утвердительного ответа начальник отделения попросил меня срочно подъехать к ним, не вдаваясь в подробности.
Он принял меня вполне дружелюбно и обратился ко мне со следующей речью:
- Выручайте, мы не знаем, что с ним делать. Его забрали в метро, он был нетрезв. В отделении его поместили за решётку, где он всю ночь громко читал стихи, в основном Маяковского, и распевал военные, патриотические и революционные песни. Милиционеров называл фашистами за хамское отношение к участнику войны и отказывается выходить из камеры, требуя прокурора. Ошеломлённые милиционеры впервые в жизни наблюдали такой феномен.
Я подтвердил, что он действительно участник войны.
Начальник спросил: Что же теперь делать?
В ответ на мой вопрос, за что же его задержали, он сказал, что, пожалуй, что напрасно. Но Вы понимаете, доверительно добавил он, нам дают план по задержаниям, а тут такой тихий нарушитель, оштрафовали бы его, как многих других, и отпустили, для плана хорошо, и он давно бы был дома.
--Ну, а он что, сопротивлялся?
-Нет, но отказывался предъявить документы, утверждая, что они не имеют такого права, так как он ничего не нарушал, что он — фронтовик, что так поступали фашисты и требовал вызова прокурорского работника.
Задержавшие его милиционеры были в растерянности: и отпускать боязно, а что если действительно пойдёт в прокуратуру, хлопот не оберёшься и задерживать вроде бы не за что. Обратились к своему начальнику, который приказал доставить нарушителя к себе, надеясь быстро разобраться.
Но не тут-то было! Борис не шёл на компромисс, требуя прокурора. Он был очень принципиальным человеком. Создалась тупиковая ситуация. Начальник просил меня помочь разрулить её.
Сейчас они, возможно, поступили бы проще: врезали бы пару раз по физиономии и запротоколировали, что сам полез в драку, а дальше уж как кривая вывезет.
Я попросил встречи с другом. Когда я увидел его, он был в состоянии сильного возбуждения.
Я спросил: - Как это случилось?
Он рассказал, что спокойно сидел в вагоне, напевая себе под нос песни, никому не мешая. На станции в вагон зашли два милиционера и предложили зайти в отделение милиции в метро. В ответ на просьбу предъявить документы, он стал возмущаться несправедливостью, допущенной к нему, что он так дело не оставит.
Я спросил его: - Тебя били?
Он возмутился: -Ещё чего не хватало! Я бы им такое устроил!
Я понял, что он находится в состоянии сильного возбуждения, возмущён, и его следует успокоить и охладить.
- И что же ты хочешь? Извинений?
- Ну это само собой.
-А что ещё?
-Прокурора.
Пришлось включить тормоза:
- Борис, милиционеры исполняли закон, пусть и несовершенный, а кроме того и ты в какой-то степени виноват: от тебя действительно пахло спиртным, ты отказался предъявить паспорт и что же им оставалось делать? Но и это ещё не всё. Они могут сообщить на твою работу о задержании тебя в нетрезвом состоянии в общественном месте. Тебе это нужно?
Он на некоторое время задумался, затем ответил:
- Слушай, решай, как знаешь, но разговаривать с милицейским начальником я отказываюсь.
Я предложил начальнику отделения компромисс:
-Я забираю Бориса без предъявления претензий милиции, они, в свою очередь, обещают не сообщать на его работу о задержании. Так мы и решили.
Начальник, видимо, понял состояние фронтовика и поэтому так поступил.
Когда мы вышли из отделения, я спросил Бориса:
- Куда мы теперь пойдём?
Неожиданно для меня он ответил:
- Не знаю куда пойдёшь ты, а я пошёл к прокурору!..
https:/proza.ru/2016/07/29/36