"Но как же? Что же сделать?"
– спрашивал он себя и умоляюще поглядывал на небо
и на деревья, как бы прося у них помощи.
Но небо и деревья молчали.
Честные убеждения не помогали,
а здравый смысл подсказывал,
что мучительный вопрос можно решить не иначе, как глупо…
(А.П. Чехов «Соседи»)
Дело житейское
Только Илья протянул руку к кодовому замку, как раздался писк, и дверь открылась – из подъезда вышел старенький сгорбленный мужчинка полутора метров высоты. Вязаный свитер протерся на локтях и рукавах, кепка завалилась на затылок, лицо было самое заурядное. Скользнув по Илье подозрительным взглядом мужик в кепке шмыгнул в телефонную будку и затараторил:
– Полиция! Это Максим Сергеевич. Меня снова обокрасть норовят. Не успел я из дома выйти, как какой-то подозрительный тип в подъезд проник… Что?! Как ложный вызов?.. говорю же… ну, помяните моё слово, сегодня новое дело у вас появится!.. Человека жизни лишить хотят, а им и дела нет!
Сергеевич вышел из будки и замер, увидев Илью на том же самом месте у подъезда.
– Подслушиваешь, гад?! Ну давай, мочи меня, уголовник! Всё-равно я теперь видно не жилец.
Старичок снял кепку и поник перед воображаемым мечом. Потом взвился пружиной и ударил головой в пах озадаченного Илью. Тот перелетел через свой чемодан, упал навзничь и скорчился от боли. Сергеевич начал методично пинать его по почкам.
– На тебе, на, уголовник! Будешь знать, как на порядочных граждан покушаться! – двинув парня ещё пару раз, он сплюнул на поверженного врага и уселся на лавочку полюбоваться результатом боевых действий.
– Вы что – ненормальный?! – просипел Илья, – Я ваш новый жилец, а не уголовник. На втором этаже буду жить.
Старичок лишь отмахнулся.
– Жилец-нежилец, можно подумать, это мешает быть преступником. В нашем подъезде кроме меня нормальных и порядочных вообще нет. Сплошь головорезы и убийцы!
Илья с ужасом прошептал:
– Остальные ещё хуже?..
– А то! Одна малина бандитская! Взять, например, Анну Дмитриевну – воровка на доверии. Взяла у меня стакан соли и уже два года не отдаёт. А Ксюшка – форменная проститутка! Лишь для отвода глаз в университет ходит. Сама там наркотики продаёт и преподавателей соблазняет. Палыч – уголовник, его в прошлом месяце за дебош в пьяном виде на пятнадцать суток посадили. Его брат-Олег в соседнем подъезде живёт – тот еще амбал. Оба они в охранной фирме работают. По-старому, то бишь – вышибают людей из жизни и вышибают из людей то, что нужно для хозяев жизни. Жорик с верхнего этажа – фармазон. Полина Поликарповна – юрист и озабоченная стерва по совместительству. Выучило её государство на нашу голову – теперь всех засудить пытается и поиметь. Витёк…
Илья прервал монолог соседа громким стоном.
– И они все в этом подъезде живут?
– Конечно! А куда они денутся. Это ведь только я – такой терпеливый, а любой-другой давно бы на них киллеров натравил. Вот и затаились тут на мою голову. Я уж сколько раз участковому заявления писал, а толку – ноль! Он, кстати, тоже в нашем подъезде живёт вместе с бабкой. Роман – это наш мент, из пригорода сюда приехал к одинокой родственнице. Всем говорит: «Чтобы защитить её от чёрных риелторов». Но я-то знаю – сам квартиру оттяпать задумал. Все-все они уголовники! А мент – тот вообще оборотень в погонах!
Сергеевич достал грязный платок из штанов и промокнул слезящиеся глаза. Высморкался и с умилением продолжил:
– Была тут одна дама – Улыбина Нина Сергеевна – жили мы с ней душа в душу. Она мне на политику глаза открывала, я ей на жильцов дома. Так умерла горемычная. Видать её Ксюшка-мерзавка своими наркотиками отравила. Сергеевна к ней домой ходила прибирать. Ну брала за уборку с проститутки, так по-божески. А гадина эта малолетняя над почтенной женщиной издевалась: то колбасу сырокопчёную на тарелке оставит, то бутерброды с икрой, то пирожные. На-ка посмотри, небось думала, как надо жить. Ну и не выдержала женщина искушения. А пирожное видать порченное было…
Илья с трудом поднялся и сел на другую лавочку.
– Так это моя тётя была. Я тоже – Улыбин.
Старичок оживился.
– Вот те на! А я тебя чуть не зашиб. Так ведь то для профилактики, – потом с явным подозрением спросил, – А не ты ли часом Сергеевну к праматерям отправил?! Уж не за квартиру ли?
– Нет, что вы! Я, пока меня юристы не разыскали, вообще о её существовании не знал.
– Понятно: знать-не знал, а квартиру прикарманил. Нет в людях ни стыда, ни совести! Бедная женщина вынуждена была грязь вывозить, а могла бы оформить пожизненную опеку. Теперь и квартиры лишилась, и путём не пожила нисколько. Небось не дождёшься никак из комнаты публичный дом устроить?! Чувствую: закончилась моя безмятежная жизнь.
Старичок перекрестился, глядя на дверь подъезда, подумал: «Всё-таки хорошо, что я ему врезал! Парень-то – копия внучкиного хахаля. Небось такой же самовлюблённый тип. Как стала встречаться с ним Ленка, так меня позабыла совсем. Вместо нашего дома к нему рвётся, а ведь тут её родина. Здесь выросла и человеком стала. Так и отмирают корни у людей, когда близкие в тягость становятся», и ушёл вздыхая.
Илья ещё минут десять собирался с силами, потом подобрал чемодан и направился в новую однокомнатную жизнь.
***
Квартира оказалась крохотная, но уютная. Кушетка, накрытая вязаным покрывалом. Занавески, салфетки и скатерть, также созданные умелыми пальцами. Старинный комод и платяной шкаф, два стула. Цветущий олеандр в кадке. На стенах фотографии кошек и маленьких детей. Вельветовые тапочки у порога. Всюду чувствовалась заботливая рука одинокой женщины.
Илья открыл комод, шкаф, начал выкидывать тётушкины вещи и раскладывать свои на освободившееся место. Связав старушкино барахло в большой узел, он отнёс его на помойку. Два копошащихся там бомжа присвистнули от неожиданного счастья.
Вернувшись в квартиру Илья задумался:
– Если соседи и правда такие, как о них говорил безумный дед, то надо отсюда скорее линять. Квартиру продам и куплю на вырученные деньги что-нибудь в другом районе, – но тут же обречённо застонал, – Как же я забыл – тётка условие в завещании поставила: «Без права обмена и продажи!» Теперь я тут навечно!
Илья достал из чемодана бутылку пива, открывая сильно облился.
– Вот чёрт! И тут не везёт. Половину пролил, а остальное пить нельзя – тёплое и противное! А если квартиру сдать другим?! Нет, не получится! Этот придурок всех квартирантов распугает. Да, попал я круто! Размечтался, кретин, об успешной столичной жизни. Лучше бы сидел в своем посёлке…
***
Среди ночи Илья проснулся от сильного шума за стеной. Друг на друга кричали два мужика:
– Ты мою бабу кадрить задумал, мразь?! Убью и не посмотрю, что брат! Своих девок мало стало?! Живёшь на моей шее, паразит, все выходные тут пьёшь и жрёшь! Так теперь гадить решил! Убью!
– Да не ори ты, кретин! Она сама на меня повесилась. Лучше надо было её трахать, чтобы на других не заглядывалась.
– Трахаю, как умею. Тебя спросить забыли, эксперт хренов!
Илья накрылся голову подушкой, но вопли всё равно были слышны. «Видимо это Олег с Палычем отношения выясняют. Нашли время!» – решил Илья. Он постучал кулаком в стену и крикнул:
– Ей вы там, на часы смотрели?! Люди спать хотят, а не слушать насколько вы умеете трахаться.
На минуту голоса за стеной стихли, но потом раздались с удвоенной силой.
– Заткнись, урод, не подслушивай! А то мы тебя самого оттрахаем! Будешь встревать – жопу порвём и пасть гнилую! Околей там, пидорас!..
Около часа злобные ругательства не переставали добивать утраченные покой и сон.
***
Утром Илья встал не выспавшийся и злой. Белки глаз имели следы кровоизлияний, голова раскалывалась – видимо, давление вновь скакнуло зайцем вверх. Включив электроплиту и покидав на сковородку яйца с ветчиной, парень нацепил автоматический тонометр на запястье и женский голос бодро продекламировал: «Ваше давление: сто восемьдесят пять на сто десять, пульс восемьдесят три удара в минуту».
– Так и знал! Вчера один придурок настроение испортил, ночью уже двое, а потом что будет?!
Илья кинул под язык капотен и выругался матом. Жизнь в Москве начала утомлять.
***
Возвращаясь с работы Илья столкнулся с решительной дамой средних лет, вылезающей из красного Вольво. Смерив его заинтересованным взглядом женщина презрительно процедила:
– Куда катится мир?! Воспитанные мужики совсем вымерли?! Даме полагается руку подать, когда она из транспорта выходит. Или с Урала приехал?!
Илья поспешил исправиться и кинулся к машине. Хотя «кинулся» было явно не про него – сказывались бессонная ночь и тяжёлый трудовой день. В спешке он запнулся и стукнул пакетом по кузову – раздался звук бьющегося стекла.
– Вот чёрт, пиво разбил!
– Действительно чёрт… сам чёрт мне вас послал! Мало того, что невоспитанный, так ещё и машину мою поцарапал. Я осмотрю повреждения и пришлю счёт. Предъявите паспорт, гражданин, я спишу с него ваши данные.
Ошарашенный таким поворотом Илья показал надменной даме средний палец.
– На-ка выкуси! Хрен ты от меня получишь! Сама напросилась: «Помогите-помогите!» – так и не ори, что тебе помогли!
Он вытряхнул из пакета осколки бутылки и пошёл в магазин за новой. Вслед ему смотрела с испепеляющей ненавистью уверенная в непогрешимости юридических норм Полина Поликарповна.
– Посмотрим кто что получит…
***
Илья спал, выдыхая пары водки и портвейна. Пустые бутылки валялись неподалёку. В винном отделе он решил, что одного пива будет мало для снятия накопившегося стресса. Однако даже через теснящиеся в голове градусы к нему стремилась новая проблема. Проблема лилась с потолка водой из переполненной ванны в квартире этажом выше.
Ксюша вернулась с занятий и решила проверить почту «в контакте». После пары ответных писем она зашла на страницу бывшего любовника. Тот уже выложил фотографии с новыми девицами. Подпись под снимками гласила: «Живи в кайф!» Пальцы девушки автоматически потянулись к деревянной резной шкатулке на столе, но отпрянули как от ожога.
Ксюша попыталась найти адекватное решение. Скопировала фотографию на рабочий стол и в программе редактора вырезала неверному гаду все выдающиеся места. Потом она заменила его торс на грудь жирной бабы, подписала сверху «Коза-зёл» и заплакала.
– Ты же в любви клялся, гад!
Обычно от дневного стресса девушку спасала тёплая ванна, где Ксюша смывала проблемы вместе с косметикой. Она включила воду, поболтала рукой под струёй из-под крана и вернулась в комнату. «Сегодня одной воды будет недостаточно!» – подумала девушка, открыла шкатулку, достала пакетик с белым порошком и отсыпав немного, вдохнула щепотку кокаина. Постепенно Морфей с отвязными помощниками увлекли её в астрал, где Ксюша встретилась с незнакомым парнем. Тот сразу начал хамить:
– Девушка, у вас мозги есть? Вы же не одна в доме живёте, под вами именно я обитаю. А сейчас там лишь водяной может жить – в квартире полметра воды натекло.
Ксюша похлопала ресницами и зевнула.
– Парниша, хамишь! Я – девушка честная и порядочная. По ночам с парнями не тусуюсь. Извольте выйти вон, – и захохотала над собственной шуткой, – Кстати, а как вы вошли?
– Вы дверь оставили открытой.
– Куда дверь? – в астрал?
– Какой астрал? Я у вас в квартире, пытаюсь остановить потоп, который вы устроили.
– Какой потоп? Библейский?
– Библейский? Девушка, вы хоть что-нибудь соображаете?
– Конечно: я одна в неглиже, а какой-то хам пялится на мои буфера.
– Да очень надо! Меня сейчас больше интересуют ваши руки, чтобы они взяли наконец швабру и начали собирать воду.
Ксюша снова заржала одной ей ведомой шутке. Илья махнул рукой и пошел в ванную самостоятельно бороться с потопом.
Вернувшись в комнату девушки, он вновь застал её безмятежно спящей. Рядом лежал маленький пакетик с каким-то белым порошком. Илья вспомнил слова Сергеевича о тяге к наркотикам Ксении и конфисковал дурь.
– Без волшебного порошка потолок может быть проживёт дольше…
***
Утром он опять страдал от давления: «Сто девяносто пять на сто десять», – был вердикт тонометра. Позавтракать парень не решился, так как опасался, что отсыревшая проводка может замкнуть и загореться.
– Как мне теперь быть! Один в чужом городе. Друзей нет, жилья, похоже тоже скоро не будет. Соседи, пропади они пропадом!
Его взгляд упал на пакетик с белым порошком – единственный сухой во всей квартире.
– Вроде наркота уверенность в собственных силах прибавляет. Попробовать что ли?! Ведь хуже уже быть не может.
Он высыпал часть порошка на стол, ножом распределил кокаин на три рядка и занюхал. Особого эффекта Илья сначала не почувствовал. Он лишь с удовольствием позавтракал и улыбнулся своему отражению в зеркале.
Нацепив подмокшую одежду, Илья пошёл на работу.
***
В метро он задремал и попал в цветной фантастический кошмар. За ним гнались жильцы его подъезда и двое амбалов из квартиры за стеной. Преследователи – лишь наполовину люди, а наполовину монстры, пытались зажарить Илью вместо ветчины на завтрак. Он кричал и отбивался, но Илью уже засовывали в ломтерезку. Он вырвался и сам нашинковал мерзкого полукрокодила Сергеевича.
***
После пересадки на другую линию Илья снова задремал. Новый сон зловещим туманом окутал его целиком.
Илья сидел на троне и тысячи маленьких человечков кричали ему, как они любят своего господина. Несколько наиболее активных разорвали себя пополам перед его ногами, окропив их наподобие алтаря кровью. Илья милостиво похлопал в ладоши за интересное представление. Голос в его голове произнёс:
– Я позволяю вам жить и позволяю умереть. Ибо хозяин лучше знает, что для вас хорошо, а что плохо. Я есмь Бог! Начало и конец всему.
К нему привели связанных соседей: Ксюшу, Полину и Сергеевича, чтобы Илья решил их участь.
– Девицу утопить! Она сама выбрала свою участь. Скандальную тётку повесить как воровку. Сумасшедшего деда кинуть на растерзание волкам.
Площадь огласили восторженные крики подданных:
– Слава мудрейшему! Слава справедливейшему! Слава добрейшему! Пусть живёт и здравствует наш владыка!
Илья проснулся и подумал: «А дед-то и правда самый пакостный. Я его во сне дважды убить пытался». Он прогнал наваждение и милостиво улыбнулся окружающим пассажирам. Большинство проигнорировало изъявление мира, некоторые усмехнулись, маленькая девочка показала язык, грудной ребёнок заплакал. Лишь полненькая девчушка с веснушками улыбнулась в ответ. Илья покраснел, потупился, а потом встал рядом.
– Вы не знаете, как лучше добраться до метро Новогиреево? – девушка весело закивала.
– Знаю! Я сама туда еду. Давайте я вас доведу. Сейчас одну пересадку сделаем, а потом минут пятнадцать – и мы на месте.
– Спасибо большое. Не знаю, как вас и благодарить. Я сам недавно в Москву перебрался. Ещё не освоился. Меня Ильёй зовут, а вас?
– Валя, – девушка смутилась, – В Новогиреево моя тётка живёт. А сама я из Костерёво.
– Костерёво, а где это?
– Во Владимирской области. Край непуганых птиц и зверей. Места там грибные и ягодные.
– Вы так свою родину расхваливаете, что мне захотелось её навестить.
– Приезжайте! Сходим с вами за боровиками или груздями, смотря по тому времени, когда приедете.
Илья лишь сильнее покраснел и кивнул. Он впервые в жизни чувствовал непонятную лёгкость и тревогу одновременно. Легко было от того, что он не притворялся – просто был самим собой и именно ОН нравился другому человеку. Тревога проистекала из опасения потерять взаимопонимание и оставшуюся жизнь влачить год за годом в душевном одиночестве, как и прежде. Как бы он хотел, чтобы и Валя чувствовала тоже самое. И она чувствовала…
Они вышли из вагона, держась за руки и так добрались до нужной станции. Расставаться не хотелось, словно каждый шаг друг от друга лишал обоих сил и счастья. При дневном свете Илья увидел искрящиеся зелёные глаза, по-детски надутые губы и золотистые локоны, которыми любовался не только он, но и ветер. Валя сжала руку Ильи, с надеждой произнесла:
– Мы ведь ещё встретимся? Правда?
Молодой человек расплылся в довольной улыбке.
– Конечно! Вы в меня сегодня жизнь вдохнули после всех кошмаров прошедших дней. А добровольно человек от своего счастья не откажется. Я-то уж точно…
Валя улыбнулась и быстро чмокнула его в щёку. Обменявшись адресами и телефонами, влюблённые наконец-то расстались.
***
– Молодой человек, не спешите. Нам с вами поговорить необходимо, – двое мужчин в чёрной форме взяли Илью под руки и затащили в машину.
– Ей, вы что себе позволяете?! – ему тут же упёрся ствол пистолета в бок.
– Тихо, ты, не кипятись. Если вопрос миром решим, мы тебя отпустим.
– Какой ещё вопрос?!
– Как какой? – О порче имущества госпожи Завьяловой Полины Поликарповны, которой вы изуродовали машину.
– Я? Изуродовал? Вы чего, мужики? Я ей помогал из машины выйти и нечаянно стукнул об капот бутылкой. Так она же сама просила.
– Чего просила? – машину мять и царапать. Нет, дорогой, за это заплатить придётся. С учётом привлечения нашей фирмы и несвоевременной выплаты с тебя три тысячи долларов.
– Вы очумели, что ли? Какие тысячи, каких долларов? Там даже незаметно ничего! Это я пострадал – бутылку разбил. Пивом машину помыл, а эта сука меня даже не поблагодарила.
Илье на шею легла сильная рука.
– Ты видать непонятливый. Впрочем, мы так и поняли. Это ведь ты нас через стену учил, как с бабами трахаться. Но тут дело посерьёзнее будет. Если до конца недели не расплатишься, мы твоей кровью машину помоем. Теперь понятно?
Илья подавленно кивнул головой.
– Но мужики, у меня таких денег отродясь не было. Как быть-то?
Парни в форме переглянулись.
– Так ты к Полине подкати – может быть она в тебе не преступника, а мужика признает. Ты ведь у нас мачо, – и на ухо брату, – Может быть удовлетворит её и присмиреет зараза.
Потом громко Илье:
– Она двумя этажами выше живёт в сорок второй квартире.
***
Илья мерил шагами свою кухню.
– Как ни крути мне не жить, – Илья осушил третью рюмку водки и застонал от бессилия. Он вспомнил то унижение, которое испытал в квартире Завьяловой.
Открыла дверь мать Полины – восьмидесятилетняя аристократка.
– Добрый вечер. Чем обязаны? – видя смятение Ильи старушка продолжила, – Милостивый государь, по какому вопросу изволите беспокоить нас в столь поздний час?
– Мне бы с Полиной Поликарповной поговорить.
– Так сразу? А поздороваться вы часом не забыли? Ох уж эта молодёжь! В моё время так даже дворовые себя не вели.
Она демонстративно ушла в дальний кабинет, предварительно постучав в ванную комнату.
– Полина, там к тебе очередной хамоватый клиент пришёл. Иди – ублажай.
Через минуту перед Ильёй возникла госпожа Завьялова в полупрозрачном халате и полотенцем на мокрых волосах.
– А, это ты. Деньги принёс, что ли?
– Полина Поликарповна, простите меня, пожалуйста. Я куплю краску, лак, всё исправлю, только пощадите. Нет у меня таких денег.
Завьялова оценивающе оглядела его с головы до ног.
– То есть ты отработать хочешь? Натурой так сказать? Ну пошли…
Она привела Илью в спальню и села на кровать.
– Давай – показывай!
– Что показывать?
– Как что – товар лицом! Футболку снимай, джинсы и всё остальное. Я же оценить должна, что я получу за три тысячи зелёных.
– Вы меня не так поняли! Я про физическую работу говорил.
– И я про физическую! Зачем мне уши грузить. Я делом предпочитаю заниматься…
Илья стал малинового цвета от смущения и попытался сбежать. Завьялова схватила его за руку.
– Куда направился – подмываться? Думаешь я тебя сегодня насиловать буду? Да, вымерли настоящие мужики! Совсем выродились, – она схватила пачку сигарет и закурила, – В общем порешим на том: сможешь меня порадовать, как Тарзан – так и быть живи! А нет – придётся тебе самому ноги раздвинуть. Я хоть так удовольствие получу – наблюдая как из тебя романтика делать будут. Сроку тебе до выходных. Запиши адрес моей дачи. Мамочку утомлять твоими криками не станем. В субботу жду в десять часов вечера в Барвихе. Ключ обычно под горшком с геранью лежит. Буду ждать на втором этаже в красной комнате.
***
Вечером в пятницу Илья съездил к Вале в Новогиреево. Они долго бродили по улицам, любуясь ночной Москвой и друг другом. Сжав маленькие ручки девушки своими ладонями Илья с чувством произнёс:
– Валя, я тебя люблю, знай это всегда. Чтобы не случилось со мной, помни об этом!
Он прижал хрупкую фигурку к себе, словно прощаясь навеки, и ушёл не оглядываясь. Валя смотрела ему вслед и дрожала от охватившего её холода.
– Он разлюбил или скрывает от меня свои проблемы. Хоть бы это были проблемы!..
Дома Илья вновь принял волшебный порошок, чтобы снять стресс. Кокаин помог, как и раньше.
***
Ночью Улыбин очутился в том сне, где был правителем страны маленьких убогих жителей. Советник положил перед ним прошение. Жители мечтали о разном: кто о богатстве, кто о власти. Крестьянка Завьялова просила помощи в реализации своей мечты. Она хотела истинной любви: чтобы её похитил сильный рыцарь, перекинув через седло, отвёз в тёмный лес и там овладел ею, привязав её предварительно к дереву.
Властитель душ задумался на минуту, а потом изрёк:
– Привяжите её к дереву голой и пусть все жители мужского пола овладеют ею столько раз, сколько пожелают. А потом отдайте её диким зверям на утеху.
Когда он проснулся, не понял, где находится. Время суток тоже было сложно определить. Окна задёрнуты плотными бархатными гардинами, везде горели золочёные бра. Они освещали деревянные стены, полы и такие же потолочные перекрытия. На стенах и полу была кровь. Илья пошёл по кровавому следу и обнаружил растерзанное тело девушки. С трудом он признал в ней Полину Завьялову. Руки были привязаны к изголовью кровати, разбитые, губы застыли в немом укоре, глаза смотрели обречённо, как на убийцу…
***
Илья бежал. Он утопал в ворохе опавших листьев, таких же, какими он в лесу засыпал тело девушки. Он нёсся очертя голову. Ветки больно хлестали его по лицу, он бежал.
– Прочь, скорее и подальше от этого кошмара. Домой, домой…
Слова подхватывал ветер и вновь бросал их в спину бегущего человека: «Прочь, прочь, прочь… дальше, дальше…»
Илья падал и поднимался вновь. Он расшиб колени и голову – кровь сочилась по телу. Он стирал её пальцами и, видя окровавленные руки, вновь кричал от ужаса… – как над телом Полины. «Я – чудовище!» – эта мысль не давала ему покоя. «Я убил раз и могу убить снова. Я не должен видеться с Валей. Она может пострадать!» Он убегал от себя самого, от своей прежней жизни, полной ошибок. Ветер вновь соглашался: «Не может, не может, не должен…»
***
Валя страдала. Илья не пришёл на свидание, не отвечал на электронные письма, отключил сотовый. Она долго искала свою единственную половинку и была уверена, что нашла. Теперь во всех киногероях она находила знакомые черты Ильи: «Гейбл также высок, у Оливье такие же голубые глаза, Делон скопировал себе руки Ильи». Себя она представляла то Скарлет, то Золушкой, то принцессой на горошине. Но с исчезновением Ильи эти сказки стали лишь насмешкой над её счастьем. Она искала его в толпе пассажиров метро, но всё это были другие – чужие «половинки».
– Я должна, обязана выяснить причину его отсутствия.
***
Прошла неделя. Илья по-прежнему не отвечал на звонки Вали, ходил лишь на работу и за продуктами, стараясь попасть домой до темноты. Спал он при свете настольной лампы, торшера и люстры. Он боялся, что из зловещей тени выйдет Полина и спросит: «Зачем ты меня убил?» Но хуже всего было ночью. Засыпая, он видел себя правителем, подписывающем Завьяловой смертный приговор. А потом он уже в роли палача приводил приговор в исполнение. Каждый раз Илья убивал свою жертву иначе. То вешал, то колесовал, то отрубал голову. Просыпаясь утром и вставая с кровати, он боялся наступить в лужу крови или на отрубленную голову Полины. Помогали лишь водка и портвейн. Пакет с кокаином он выбросил в мусорное ведро. «Только не наркотики! Это они виноваты в случившимся. Нет, не они… – я сам».
Встречаясь на лестнице с Сергеевичем Илья видел его недобрую ухмылку. «Неужели он знает», – проносилась ужасная мысль в голове. Улыбин сильно похудел от переживаний, стал нелюдимым – не похожим на себя. Илья страдал, но боролся с искушением, хотя так и не смог выбросить мусор из квартиры. Когда он увидел следователя, опрашивающего жильцов дома в связи с исчезновением Полины, Илья не выдержал и достал кокаин из ведра. «Будь что будет!» – дрожащими руками он проложил три дорожки к призрачному счастью…
***
Пришёл новый сон. Преданный советник поник перед Ильёй в поклоне и смиренно попросил внимания. Получив разрешение говорить, изрёк:
– Правитель, ваш народ волнуется. Вы более месяца назад подписали приговор старику и девице-наркоманке, но до сих пор они живы и здоровы. Вас могут посчитать слабым. А слабых правителей свергают. Вы должны что-то решить с ними и как можно скорее.
Илья проснулся в холодном поту.
– Мой двойник снова требует жертв. Господи, защити меня от меня самого! Я не хочу становиться монстром! Я не хочу убивать! Помоги мне, Господи.
***
В ту же ночь Илья взял нож и пошёл к Сергеевичу. Когда парень позвонил в дверь, вышла плачущая девушка и сказала:
– Вы к дедушке? Нет его больше. Врачи говорят, что позавчера умер, а я лишь сегодня к нему заехала. Захожу, а он лежит. Уже два дня лежит… если бы я только раньше приехала! – она горько заплакала.
Илья озадаченно потоптался на месте, а потом направился в квартиру Ксюши. Дверь как всегда была открыта, из комнаты будущей жертвы доносилась медитативная музыка. Ксюша спала. Илья хотел сразу перерезать ей горло, но потом вспомнил о своей роли судьи.
– Просыпайся, подсудимая. Настал час расплаты.
Девушка с трудом открыла глаза и с недоумением уставилась на Илью.
– Вы кто? Что вам всем от меня надо?! Идите прочь! Я ненавижу вас всех. Вы все только и можете, что врать. Врёте, что добры, врёте, что нужна вам, врёте, врёте, врёте…
– Ты нужна мне, и я не вру. Нужна как жертва для завершения обряда. Мой народ требует тебя убить. Я люблю своих подданных и должен выполнить их волю. Что ты скажешь напоследок?
– Ты – псих? Что я тебе сделала? Зачем убивать меня? – вдруг уловив знакомые черты лица продолжила, – А, ты с нижней квартиры! Ну и что. Да, залила я твою халупу, что с того. Сказал бы лучше спасибо, что враз отмыла её от грязи.
– Спасибо! Я отплачу тебе тем же – отмою мир от твоей грязи.
Илья достал нож и усмехнулся. Девушка окаменела от вида оружия. Илья сделал музыку громче и шагнул к Ксюше. Он схватил её за волосы, накрутил их на руку и приставил нож к горлу девушки.
– Сейчас придёт расплата. Ты не бойся – умирать не страшно. Раз – и ты уже не небесах. Я ведь тебе услугу оказываю. Если бы не насильственная смерть, гореть бы тебе в аду за все грехи. А так – в раю окажешься как мученица.
За его спиной с нескрываемым ужасом и упрёком вскрикнули:
– Илья, что здесь происходит? Зачем тебе нож? Что ты тут делаешь? Почему пропал? Почему не отвечаешь на мои звонки?
Илья обернулся и увидел Валю.
– Валя, здравствуй. Тебе не нужно было сюда приходить.
– В смысле? Ты хочешь и меня зарезать? И меня?!
– Нет, что ты! Я тебя люблю…
– Если любишь, успокойся и положи нож. Пожалуйста!
– Валя, ты не понимаешь! Я должен это сделать! Я обязан, иначе меня не простят.
– Кто тебя не простит? Я тебя прощаю, и девушка простит, если жива останется. Какое тебе ещё прощение нужно?
Илья вдруг заскулил и заплакал.
– Я виноват, Валя. Я человека убил. Мне теперь никто не поможет.
– Так остановись и не убивай больше. Тогда все тебя поймут и помилуют. Пожалуйста, отдай нож. Пожалуйста! Ты посмотри на меня – это же я – твоя Валя. Ты же говорил, что любишь. Если любишь, послушай меня и успокойся. Я ведь через весь город к тебе приехала. Еле нашла по адресу, что ты оставил. Дверь открыта. Зашла в квартиру – пустая, лишь ругань слышна с верхнего этажа. Решила подняться и успокоить.
– Поздно, Валя! Мне теперь никто не поможет. Никто! Меня судить будут и казнят.
– Миленький мой, о чём ты говоришь! Нет у нас в стране больше смертной казни. Нет! Уже давно отменили. А тюрьма что – не страшно! Я тебя ждать буду. Потребуется – год, потребуется – три, потребуется – всю жизнь…
Она взяла из руки Ильи нож и отбросила оружие за шкаф. Потом обняла Илью и прижала к груди.
– Я так страдала без тебя…
– Правда?
– Конечно правда. В таких вещах люди не врут.
Ксюша видимо не перенесла радости от спасения и осела в глубоком обмороке на пол. Валя кинулась ей на помощь, но пощупав пульс с облегчением выдохнула:
– Жива!
Она обняла за плечи Илью и вывела его из квартиры. Он шёл как сомнамбула, еле передвигая ноги. Постепенно кокаиновый угар прошёл, и Илья более осмысленно улыбнулся девушке. Валя поцеловала его и обрадованно произнесла:
– С возвращением, милый. Давай побродим на свежем воздухе. Тебе и мне нужно развеяться от этого кошмара.
Обнявшись они вышли из подъезда. На улице вьюга свивала вихри из снега и мёртвых листьев. Ветер бросал их в лица парня и девушки, которые даже не замечали холода.
Они шли вперёд через метель и ветер и знали, что обязательно пройдут этот нелёгкий путь до конца – путь к своему счастью.