Жеглов, сказал: «вор должен сидеть в тюрьме». Согласен, но, не каждый. Не каждый человек, имеет право сидеть в тюрьме. Его, это право, еще надо «заслужить». Для одних, это, сущий пустяк. У других, на это, уходят годы. Кропотливого труда, связанного, с длинными бессонными ночами. К большому «сожалению», мне это, уже, не грозит, да и года, уже, не те. Хотя, если особо постараться, еще можно это исправить. Скажем, сделать своему соседу пластическую операцию. Которую он давно выпрашивает. Дать ему по «тыкве». Что бы его рожа, на которую он все время жалуется. Стала, хоть чуточку, похожей, на лицо ископаемого неандертальца. Правда, после этой, пластической операции, удачно сделанной на роже соседа. Туда, я попаду, сразу. Вот, только, выйти оттуда, уже не успею. Биологического времени, лет, уже не хватит. Да и не затем я сюда перемещался. Что бы делать кому-то, благое дело. Да и потом, сосед, сказал, что ему эта жизнь, с такой рожей, порядком поднадоела. Так что, пора, брат, пора. Туда, где гуляет, лишь ветер, да я. Куда, его уже давно, зовет траурный марш Фредерика Шопена.
Как я уже сообщал,в предыдущем своем рассказе. Что решил сменить свой образ жизни, место жительства, и вообще…. И вот, я здесь. Где, сразу, стал вопрос, моего трудоустройства. Первое, куда я решил податься, устроиться лесником, в лесхоз. Все ближе к природе. Как тут же передумал. Так как, основное население района, (говорят, самая крупнаятатарская диаспора, проживающая в Башкирии), татары. Правда, если верить, говорят, что есть еще такая же, по величине диаспора, на севере, в Лабытнангах, там, больше платят. Для этого, что бы общаться с ними, нужно, хоть как-то, хоть сколько, на бытовом разговорном уровне, знать татарский. Действительно, скажем, работай лесником, прихвати такого за самовольвной рубкой леса. Как ему будешь вразумлять, что рубить лес, без порубочного на то билета, нзаконно. И, что бы, раз уж попался нужно, кое куда, кое кому за это, заплатить.
Конечно же он, постарается, теперь уже тебе, кое как, объяснить, что он рад бы это сделать. Но не понимает языка, на котором ты ему, пытаешься разъяснить. Куда и кому, самое главное, сколько платить. Совсем как, «Письмо, в котором ты просил денег. Мы не получали». И, конечно же, что бы до него дошло, начинаешь объяснять ему, на общедоступном, сурдопереводом, руками. Опять же, после твоих таких объяснений, сурдоперевода. Теперь уже те, к кому он обратился, эти, сразу поймут. И, теперь уже ты, должен будешь заплатить, только, уже, в банк энную сумму. Лучше в руки, в конверте, это, как договоришься. Почему так, кто-то скажет. А потому, как, в свое время пел шансонье, Костя Беляев, в гостях у Давида Шендеровича: евреи, евреи, кругом одни еврии.
Интересно, как бы запел Костя, находясь в гостях, скажем, у Насибуллы Гарифуллина. Наверно, скорей всего: татары, татары, кругом одни татары. Так вот они, сдерут с тебя, как с липки, глазом моргнуть не успеешь. Не посмотрят, знаешь ты татарский или нет. Одним словом, плати. А это мне надо. Поэтому устроился, все же, в лесхоз, но, станочником, пилить лес. Правда, в этой должности поработать, пришлось недолго. Благодаря одному благоприятному, для меня, случаю. И, опять же, в этом, помогло, не знание татарского. А дело было так. Как-то, в конце рабочего дня, мастер, собрал всех рабочих, в одну кучу. Где, на чисто татарском, (одни татары, на каком же еще, не считая меня ). Сказал, что завтра, тоесть в субботу, объявляется рабочим днем. И пояснил, есть шабашка, распилить лес, одному высокопоставленному чиновнику района. И, что тот, за это хорошо заплатит. Ну ,а, чем в таком случае расчитываются, объяснять не надо. А, поскольку, я приказ мастера не понял, не зная татарского, в субботу, не вышел. Утром, ни свет ни заря, (что ни говори шабашка, значит на «носу» выпивка, решили пилить пораньше). Я, ничего не подозревая, вдруг, слышу, страшный шум, со стороны лесхоза. Как оказалось, это работала пилорама. Грешным делом подумал, с чего бы это, суббота, выходной день. Решил сходить, узнать, в чем дело. И, надо же, не опоздал, успел. Когда зашел в цех, в бытовку. Как раз разливали. Ну думаю, сейчас, пойдут нарекания. Почему не вышел. И ведь «знал», что суббота, была объявлена рабочим днем. И, что после, по окончанию внеурочной работы предстоит грандиозная выпивка, так называемый магар. И вот теперь, получу упрек от мастера, якобы, за прогул. Но, все обошлось. Наоборот, когда сидевшие, увидели меня, приятно огорчились.
Дело в том, что сейчас, мне, как это всегда делается, в цивилизованных государствах. Как опоздавшему, положена штрафная, потом очередная. А это им надо, безработному наливать. Тут самим, как говорится, кот наплакал. Все дело в том, что кому пилили лес, начальнику милиции. Так вот он, вместо обещанных трех бутылок, выставил две, самогонки. Которые на этот случай, конфисковал у соседки, живущей напротив. У которой, почитай, каждое утро опохмелялся. Да, еще, и сам, поучаствовал, ему налили. А тут еще я, хоть и не участвовал в работе. Что ни говори, бригада одна, так что. Вон, опять же, как тут не скажешь, если взять чемпионат европы по футболу, который выиграла сборная Португалии. Рональдо, считай что, тоже не участвовал в игре. Из-за полученной травмы. А, и ему, медаль повешали. А тут, тем более. Одним словом, что бы, совсем уж не огорчать «земляков», к тому же, они до хрипоты в голосе, сильно, «упрашивали». Мол, пригуби хоть для приличия. Тогда как, сами думали, хоть бы отказался, самим мало. Я, видя такое, слабо защищался, говорил, что не могу, что еще, пока не с похмелья. Что еще не вечер. Одним словом, с трудом отвертелся. От их назойливого, ну хотя бы, по чуть, чуть. При этом подумал.
На память пришли слова героя, из рассказа М. Ю. Лермонтова, Бэла. «Ведь этакий народ!-сказал он,-и хлеба по-русски назвать не умеют, а выучил: Офицер, дай на водку! Уж татары по мне лучше: те хоть не «пьющие»…. И то верно, подумал я! Сейчас бы сюда М. Лермонтова, что бы он сказал. Увидев, как по кругу, словно луна, вокруг земли. Только, с гораздо большей скоростью, ходит передаваяемая из рук в руки, алюминевая кружка. Вобще, татары, из моих личных наблюдений, прожив с ними бок о бок, свыше двадцати лет. Народ, надо сказать, веселый, даже, не прижимистый, когда напьются. А, уж, как любят шутки. Подшутить над собой. Этого от них не отнимешь. Особенно, любят вот эту: «Незваный гость, хуже татарина». Это, что касается меня. Когда я, заявился, в тот момент, когда они разливали.
Но вернусь к тому, как я попал, на столь нужную по тому времени, для меня, должность. Как всегда это бывает, помог случай. Дело в том, что освободилась должность, «ночного директора», то, бишь сторожа. И на нее, как известно каждого не поставишь. Здесь нужно лицо проверенное, надежное, что бы все видел, при этом умел молчать. Ну а я, как человек новый, как никто другой, подходил на эту, прямо скажем так, ответственную должность. И на предложение директора, занять на эту должность, сразу, согласился. Не знаю, какие цели, что преследовал директор, что имел в виду, приглашая меня на эту должность. Тогда как я, соглашаясь, имел свои вполне благородные цели.
Ну, судите сами: во-первых, здесь, не обязательно знать татарский язык, даже, на бытовом уровне. Знай открывай и закрывай ворота, особенно, в ночное время. Когда, кто-то из начальства, повезет для себя, или своей родни пиломатериал. И на это, ты обязан, закрывать глаза. Во –вторых, и это самое главное. Так как я, по приезду сюда, на новое место жительства. Принял хозяйство в упадке. Кругом, куда ни глянь, везде был нужен, косметический ремонот. Как то: восстановить повалившийся забор, построить погреб, баню, опять же, завести голубей. Кстати, голуби, что-то новое для этих мест и местного народа. И на них, да и на меня, вот уж поистине, смотрели, как Ленин на буржуазию. Ну, а, что бы заветси голубей, для этого, что нужно, правильно, построить, какую ни какую, на первый случай, небольшую, пять на восемь голубятню. Ну а, раз я замыслил, произвести косметическмй ремонт. Для этого, косметического ремонта, что нужно, и опять, правильно, пиломатериал. И, как это говорится, из полной пачки, дурак закурит, вот попробуй закурить из пустой. А у меня, что касается косметического ремонта, пачка была пустой. Поэтому, ее нужно было срочно наполнить. Говоря другими словами: мышь в мучном амбаре, с голоду не подохнет. Да и потом, никто этому никогда не поверит. Что бы разгружать муку, и мукой не обсыпаться. Но, что самое главное было, работая в этой должности. Так это, у меня появилась, масса свободного времени. Которое я использовал, промышляя охотой, добывая куниц, норок, ондатр. И так, по мелочам: сурка там, бобра. Из которых шил шапки. Учитывая, сложное, бескормное, жестокое для тех лет время, девяностые годы. Доходило до того, до сбора и сдачи, стеклотары. И все это, охота, служило хорошим подспорьем. Хорошей прибавкой, пополнения семейного бюджета. Одним словом, мне эта предложенная директором должность, как никогда и ни где, очень, даже, подходила. И начал я, вступая в столь ответственную, новую для меня должность, с того. Где, что, и как долго лежит, не может ли при случае, пригодиться в личном хозяйстве. Про пиломатериал там, дровишки, дощечки разные. Об этом, не может быть и речи. С них то, я сразу и начал. Действительно, что тянуть. Слово тянуть, которое я употребил в данном конкретном случае. Так вот оно, для особо дремучих объясняю. Имеет два значения, в первом случае, «тянуть время». Тогда как во втором, что-то тащить. Что касается меня, то, эти оба значения. Как никогда, подходят ко мне. С этого, я и начал. Вот тут-то, и пригодился мне, из той охотничьей жизни, опыт и навыки, отлова, таежных зверей. Столь нужные в настоящее время мне. Конечно, здесь не тайга, а человек, не зверь. Второй осторожный, тогда как первый, думая, что он хитроумный. На самом деле, как это говорится, тупой, как сибирский, не один десяток лет поношенный, валенок. И я, это понял сразу. Заступая на первое свое ночное дежурство. Так это, гремя связкой ключей, от от замков, вверенных мне объектов. Приступал к обходу территории. Здесь нужно внести некоторую ясность, в понятие. Что значит сторожить и охранять.
Охраняют территорию, от попадание на нее неугодных. Тогда как, сторожат, конкретно, какую-то, скажем вещь. В моем случае, складированный около пилорамы штабель, только что напиленных, пахнущих смолой досок. И вот я, заступив на ночное дежурство. Первое, с чего начинал, подходил к каждому охраняемому мной объекту. Обычно, как правило, начинал с небольшого склада. На котором висел, огромных размеров ржавый, скрепленный пломбой замок. Кстати, в этом складе, с нзапамятных времен, со времени его постройки. Так вот, в нем, лежали старые покрышки от машин, траки от гусеничной техники, и так, кое что, разве что годившееся, для вторчермета. И, как бы то ни было. Я подходил к этому складу. Какое-то время стоял, потом, на всякий случай дергал рукой замок. Проверяя его надежность. Тогда как, что бы его открыть, что бы попасть в склад. В дневное время, это сделать, можно, разве что, с помощью болгарки. В ночное, с помощью хорошего лома. Одним словом, этот склад, и то, что в нем лежит, ни для меня, ни для того, кто захотел бы в него попасть. Не представляло ни какой ценности. И, тем не менее, я изучал, оценивал, надежность замка. Это, я делал еще и потому, что все это время, пока я обходил территорию. Директор, стоя у окна, в своем кабинете, второго этажа, (умный дъявол. Как, кто-то бы сказал, волк его задери). И то, что за мной наблюдает. Я это знал, для меня он был предсказуем, не пальцем деланый. Так, не торопясь, потихоньку, обходя территорию. Подергивая, проверяя надежность висевших замков, на тех объектах, где они были . Наконец-то, приблизился к тому объекту. Из-за которого, почитай и дал согласие, на эту тяжелую, изнурительную дл меня должность. И, этим объектом была пилорама, точнее то, что она производила, доски. Подойдя к штабелю, только что пропущенных досок пахнущих свежестью леса. Понимая, что все это время, не дремлющим оком, (мог бы уже давно быть дома, пить чай, так нет же) с окна второго этажа, за мной, наблюдает директор. Обойдя со всех сторон штабель с досками. После чего, как правило, не жадничал, вытаскивал из штабеля, четыре, приглянувшиеся мне доски. И эти доски, ложил, наверх, поперек штабеля. Что бы ночью, преспокойно, переправить их к себе, на свое подворье. А, ближе к утру, на их место, из того же штабеля, ложил какие попало доски. Утром, теперь уже директор, приходя на работу. Первым делом шел на пилораму. Убедившись, что положенные мной четыре доски, лежат на месте, благополучно дожили до утра. После чего, довольный, спокойно, направлялся на второй этаж, к себе в кабинет.Значит ночь, не считая, отсутствия четырех досок, прошла без происшествий. По крайней мере, так думал директор. И, кто знает, возможно, даже, про себя говорил: «ну и голова, этот охранник, надо ж, так додуматься, даром, что презжий, куда нашим»! Этого, голыми руками не возьмешь! И действительно, там, в таежных условиях, нужно поставить, замаскировать капкан так. Что бы зверек, тот же соболь попал. Тогда, как здесь, нужно сделать так. Что бы, теперь, уже самому не попасться. Как то надо выкручиваться, немного жульничать, что бы не отличаться от других, того же директора. Ну, а пока, существуют, возглавляют лесхоз. И не только лесхоз, такие руководители, как…. Что особенно, применительно к нашему времени. По крайней мере, жить можно. Кто-то, вполне резонно, может спросить, для чего я все это делал, манипулировал досками. Для некоторых, на будущее, (сейчас, в наше время, человек, с дипломом юриста, метет улицы), даю бесплатную консультацию. Ну, смотрите сами, что я могу, какие доски выбрать для себя в ночное время. Вот, вот, и я, это же говорю. Поэтому, и приходиться все делать в светлое время, вечерком, на глазах, «всевидящего» директора. А ночью, благополучно доставить их, на свое подврье. Что же касается, моей работы, дежурства, по охране госимущества.
Доходило до того, что уж, как он восхищался моей работой. Как нахваливал меня. Что, когда приехала какая-то из столицы, из управления комиссия. И, что бы не угнали ихнюю машину, пока они, отмечали свой приезд, у кого то, из лесхозовского руководства. Директор не поскупился, сказал, для этих целей, показал на меня. Он ставит на дежурство, одного из лучших охранников лесхоза. И вообще, когда касалось, чего-то серьезного. Скажем, подежурить в праздничные дни, всегда, ставил меня. При этом говорил: я тебе добавлю. Правда, ни разу не обмолвился, не сказал, что добавит. Толи зарплату, толи объем работы. И, ведь, добавил, в зимнее время, чистить дорожки, и отгребать снег от крыльца. А, однажды и вовсе. Когда я, перевернул в зале заседаний для удобства, что бы не скатиться на пол, трибуну. На которой укладывался спать. Уже было, расстелил полупальто, (матрац не положен) в котором был в то время на дежурстве. Для начала думаю придремлю. А там, как пойдет. И тут, надо же такому быть, заявляется директор. Увидев мои приготовления, глянув на часы, которые показывали начало одиннадцатого вечера.
Возмущенно сказал: рано укладываешься спать. Если, правильно понять сказанное директором. Значит, в рабочее время, спать, все же можно. Другое дело, когда, когда в какое время можно укладываться. На это, я ему ничего не ответил, да и что скажешь. Разве что, про себя подумал: откуда мне знать, когда я должен ложиться спать. Нигде же не написано, когда и что, я должен делать, во время своего дежурства. А, тут и вовсе, как говорит народная мудрость: незваный гость, хуже татарина. И вот однажды, когда я гонял голубей. К нам во двор завалился, и никто нибудь, а сам, директор лесхоза. Увидев его, сперва, я подумал, ну наконец-то повезло. Хоть один татарин, пусть даже директор, заинтересовался голубями. И, уже было совсем, хотел рассказать ему о голубиных породах. На какой из них он остановится, какую породу будет разводить. Директор, увидев аккуратно складированные, во дворе доски. Обычно, в таких случаях, как пишут в книгах, спрашивают: откуда дровишки. В ответ слышится, из лесу, вестимо. Ну, что касается моих, аккуратно уложенных в штабеля досок. Здесь, в моем случае, я не могу так сказать, во всяком случае доски, как таковые, в лесу не растут. Как потом оказалось, директора вовсе не интересовало, откуда у меня доски, хотя…. Да и как потом оказалось, не за этим он зашел ко мне. Всего-то, «перепутал» дом, в котором, вчера отмечал день рождение своего друга. Ну и конечно, разговорились. Я не боялся, что он, увидев аккуратно сложенные штабеля досок. Спросит, откуда дощечки. Наоборот, увидев доски, да еще в таком большом количестве, как аккуратно сложены, на какое-то время, он остолбенел, растерялся. Потерял дар речи. Он хорошо знал, к кому зашел, и кто по ночам открывал ему ворота. Когда он вывозил эти самые доски, машиной, для своего подворья. Судя потому, как он смутился. Очевидно, он ожидал увидеть все, но, только не это, штабеля досок. Я не знал, как себя вести, как помочь директору, вывести его из этого трудного для него состояния. А то, ведь, получается, совсем как: «Вор у вора дубинку украл». Начал с того, что не думает ли он, завести голубей. Так как, для этого возможности у него есть, в строительстве голубятни. Явно, намекая ему, что дощечки у него водятся. И, гораздо в больших количествах, нежели у меня. При этом сказал: для начала мог бы дать ему пары три. На что он поблагодарив меня, сказал: заведу, как только пойду на пенсию. И, даже, надо отдать ему должное, поинтересовался ценой, какой голубь, сколько стоит.
Когда же, я назвал ему первоначальную цену, за голубя. На что он, на это услышанное, закатив глаза на лоб, сказал: за такую цену, я возьму лучше пару поросят. На что, теперь уже ясказал: так ведь, мусульмане свинину не едят. На что, теперь уже он, улыбаясь отпарировал: а в коране, не написано, что нельзя есть свинину. На это, будучи православным, я не знал что ответить. Твердо знал одно, что составная часть любого мяса: это, жиры белки и углеводы. И, еще, есть мясо привычное, для употребления в пищу, скажем говядина. И не привычное, той же собаки. Хотя, те же, корейцы, едят собак, только за ушами искрит. Китайцы, эти вообще, лягушек едят. Ну, как говорится, о вкусах не спорят. Да и потом, живу по принципу: люби свою веру, и уважай другие. Так и живу, и другим советую. Директор, видя, что со свининой что-то не заладилось. Решил перевести разговор, в другое русло. Ткнув рукой в штабеля досок, пожурил, сказал: мог бы и прострогать доски. На что я сказал: так ведь ночью, цех не работает. И то верно, согласился директор. И, как бы между прочим добавил: у самого не строганые. При этом, оба, про себя подумали. Тащили то, в одно время, ночью, из одного места. По принципу: «все вокруг колхозное,в се вокруг мое». Здесь, слово брать, пожалуй, не совсем подходит. Что касается директора, то он, эти доски, возил машинами. Что же касается меня, так я, запинаясь, иногда по дождю, таскал их, перекладывая с плеча на плечо, на своем горбу. Чуяте разницу, вот и я, это же говорю. А то, сразу доски, откуда. Пришло время. Надо было заканчивать, столь «приятный», для обоих разговор.
После того, как я ему налил. Директор,уходя, довольный, весело сказал: А, ведь хороша, черт побери, у тебя самогонка, надо бы перенять опыт. И добавил, сейчас, если что, каждый раз, к тебе буду приходить. Помолчав, хитро улыбнувшись, продолжил, приде,м вдвоем с мастером, по обмену опытом. Пусть посмотрит, как надо аккуратно, складывать, в частном секторе, государственное имущество. Приобретенное, таким невероятным способом. А вот это, подумал я, мне совсем не надо. Но, ничего не поделаешь, время такое. Что касается мастера. Который заканчивал строительство своего дома. Доски, в отличии от наших, были строганые, так как, строгались и вывозились в дневное время. Заканчивая, скажу, это была встреча, так называемая стрелка, двух директоров одного и того же заведения. С той лишь разницей: один был дневной, другой ночной. Но, есть у них и общее. Разве что, если копнут, «побегут» оба. По одной и той же статье. Вот только, этого, уже, никогда не случится. Одному, давно уже носят цветы, в отведенное на то место. Другой, пишет воспоминания, о том, и все же, незабываемом, прекрасном времени. На тризне, уже недалекой. Года брат, пора брат. Сердце по утрам, начинает щемить и пошаливать, иногда, вообще, жаловаться…. На дуэль приглашает.