Проработав два года, пришлось искать другую работу. Выхода у меня не было. Начальник категорически не переваривал меня, искал любой повод, предлог наказать материально, влеплял выговоры по поводу и без, чтобы избавиться от моего присутствия на службе.
В один из таких дней в нашу службу поступил звонок из гражданского аэропорта. Трубку поднял наш инженер Николай Иванович. Невольно прислушалась.
Разговор шел о поиске радиста для работы в гражданской авиации.
Меня буквально подбросило вверх, - "вот это мой случай", - подумала я и, подбежав к инженеру, тихо прошептала:
- Николай Иванович, я - радистка, я - радистка!
- Подожди, подожди, Григорий, - обращаясь к своему собеседнику на том конце провода, отнял телефонную трубку со своего уха и прислушался к моему шепоту, - подожди, Григорий, вот тут, кажется, у нас есть готовый радист.
Прервав разговор, отдал мне трубку:
- На, поговори, все объясни сама ему, кто ты, что ты, радистка или не радистка.
- Здравствуйте, - тихо сказала я невидимому собеседнику. – Меня зовут, - и назвала свое имя, - я проходила военную службу на Флоте радиометристом.
- Раз так, долго не буду вам всего объяснять, ждем вас у нас, в гражданском аэропорту в такой-то день и час. Сможете прийти?
- Конечно, смогу. Обязательно буду в назначенный день и час.
- Всего доброго, - ответил мне голос на том конце провода, - ждем.
- Всего доброго. Обязательно буду.
В назначенный день, выпросив на один час свою трудовую книжку в О.К. прибежала в аэропорт. Меня принял начальник службы.
- Сергей Петрович, - представился он.
Я назвалась.
- Присаживайтесь. Сейчас проверим вашу трудовую книжку - записи, проверим данные и так далее, - сказал он и замолчал, пытаясь что-то там разглядеть.
- Вот тут написано «Служба на ДКБФ». По последней букве понял, это Флот, по всей вероятности. А полностью как расшифровывается?
- Дважды Краснознаменный Балтийский Флот.
- Так вы на Флоте служили, вы еще и морячка, – удивленно подняв свои густые брови, спросил он.
- Да, было такое дело.
- На каком Флоте служили, если не секрет?
- Секрета никакого нет, я ведь уже ответила - на Балтийском.
- Ах, да, да. Интересно, интересно. Впервые вижу так близко военного моряка, да еще морячку. Ну, хорошо. Ждите, ваши данные будут проверяться там, "наверху" - в главном управлении гражданской авиации, и они сами вызовут. Нужно будет уволиться с прежнего места работы, вдруг быстро придет решение о принятии вас на должность радиотехника, - закончил он свою беседу со мной.
- Конечно, конечно, сегодня же пойду и уволюсь.
- Тогда, всего доброго. Вот мой телефон на всякий случай, вдруг понадобится, позвоните.
- Спасибо. Будем надеяться, что все будет хорошо. И прямо из аэропорта поехала к себе на работу и написала заявление на увольнение.
Александр Антонович - начальник нашей службы, который так жаждал моего увольнения, без всяких расспросов и с превеликим удовольствием подписал заявление и даже оставил свою резолюцию - "без положенной отработки".
Все еще находясь под впечатлением разговора с начальником службы радиотехников, вышла из здания предприятия, теперь уже бывшего места работы и направилась за дочкой в детский сад.
- Дочечка, скоро, совсем скоро у меня будет новая работа, – сказала я своей малышке, когда вышли из здания.
- А какая? – спросила она, которой еще и пяти лет не было.
Мне не с кем было делиться своей радостной новостью, она была моим самым главным собеседником.
- Хорошая.
- А что ты там будешь делать?
- Пока не знаю, какую работу буду выполнять, но должно быть лучше, чем на этой работе.
- Хорошо. А то мне уже надоело часто одной сидеть дома, когда ты работаешь,- совсем по-взрослому сказала она.
- А давай будем повторять стихи, – предложила я.
- А какие?
- Ну, например, давай, по очереди прочтем «Мцыри».
- Давай, мама, ты первая.
- А ты за мной, следующие строчки.
…Ты помнишь, в детские года
Слезы не знал я никогда, - начала я.
Но тут я плакал без стыда,
Кто видеть мог... , – процитировала она.
И так, до самого дома, мы продолжали читать и читать. Это были мои единственные свободные часы и минуты – дорога домой из садика, которые не спеша посвящала их своей маленькой дочери. А придя домой, садилась за контрольные работы. Их нужно было вовремя сдать в техникум, еще задолго до начала сессии.
Неделя прошла незаметно быстро. Но никаких звонков не поступало из Головного Управления. Подождав еще пару дней, позвонила Сергею Петровичу в аэропорт.
- Сам не могу понять, почему так тянут, - сказал он. Вы вот что, приезжайте сейчас в аэропорт, обговорим все детали.
- Хорошо.
- Значит так, Эленька, вам самой нужно ехать в областной центр - аэропорт, - сказал он, как только вошла в кабинет. - Вот присаживайтесь сюда ближе, объясню, разрисую схему расположения служб на бумажке.
И он стал чертить мой предположительный маршрут, затем и главное здание аэропорта. А оттуда - как найти нужную службу, чтобы не теряла времени.
- Хорошо, завтра же, рано утром выеду в Ростов.
- Да, да, нужно поспешить. Я сейчас же позвоню туда и скажу, что выезжаете к ним.
- Спасибо, Сергей Петрович.
Прибыв в Ростов, вышла из рейсового автобуса на указанной остановке, так же прошла по маршруту, который он мне нарисовал на бумаги и быстро нашла нужный отдел. Меня сразу же приняли, оформили все документы. Притом, без единой волокиты.
- Завтра же приступаете к своей новой работе. Всё остальное вам разъяснит Сергей Петрович на месте.
- Спасибо. А почему так долго не вызывали меня для оформления, - спросила я, когда были оформлены моя трудовая книжка и остальные формальности.
- Да просто некогда было, – не поднимая головы от своего стола, ответил равнодушным голосом начальник отдела. Затем поднял голову, посмотрел на меня внимательно, о чем-то подумал и, неожиданно:
- А вы не хотели бы полетать стюардессой на больших самолетах? Ваша внешность очень подходит для этой профессии, – вдруг предложил он.
Я задумалась на несколько секунд и тут же решительно сказала:
- Мне бы очень хотелось, но у меня маленький ребенок и его не с кем оставлять.
- И что, у вас нет родителей, бабушек, дедушек?
- У меня здесь никого нет, я совершенно одна с ребенком.
- Жаль, очень жаль. У вас есть все данные. Эта профессия вам бы прекрасно подошла. Жаль, очень жаль, – повторился он.
Я вышла из здания аэропорта окрыленная, словно, какой-то большой груз упал с моих плеч и они расправились, будто крылья.
"Надо же, им некогда было, а я тут места себе не находила от неопределенности. И прежнюю работу потеряла, а новую не приобрела. Можно бы и стюардессой работать. Но, увы. Какая досада", - размышляя, дошла до остановки, откуда должна была уехать в свой город.
Утром следующего дня в восемь часов утра уже была на новом месте работы. Меня сразу же посадили за аппаратуру и приказали:
- Очень мало времени осталось, поэтому спешите, изучайте все досконально. Кстати, морзянку знаете? - спросил Сергей Петрович.
- Конечно, на службе только морзянкой и работали.
- Тогда приступайте. Да, Николай Павлович, - обратился он уже к сидящему за соседней стойкой аппаратуры мужчине, - вот вам помощница, сменщица. Научите быстрее работать, вам же будет легче.
- Конечно, научим, подскажем, поможем.
- Тогда, работайте, - и вышел из кабинета радиобюро.
- Ну-с, давайте знакомиться, меня зовут Николай Павлович.
- А я для вас просто Эля. Полное же мое имя Эльвира.
- Так давай, Элечка, - сразу переходя на «ты», начал он, - будем начинать?
- Конечно. У меня ведь мало времени, так что будем спешить.
- Вот, Эленька, это наша радиостанция. По ней мы напрямую держим связь с бортами. У нас работает несколько авиаотрядов, из разных регионов страны. Это одновременно более ста бортов. Ты должна на «зубок» знать все авиаотряды, количество. Знать по фамилии и звании, начиная с командира самолетов и заканчивая командиром эскадрильи. Также знать наизусть пятизначные номера всех бортов, фамилию каждого командира самолета, их принадлежность - к какому авиаотряду относится, чтобы безошибочно передавать радиограммы, относящиеся только данному отряду и только данному борту.
- Уже запоминаю.
- А это - «радиопередатчик». По нему мы связаны с гражданскими аэропортами нашей зоны. Получаем и отправляем через них наши радиограммы и так далее. То есть, он работает в режиме «прием – передача».
- Пока все понятно.
- Далее идем, - сказал он, не отрываясь от приема радиограмм, - далее, Эленька, если вдруг будет плохая слышимость, работаем морзянкой. Получаем и отправляем радиограммы морзянкой.
- Понятно.
- Ты еще не устала? Давай немного отдохнем, чтобы у тебя мозги не закипали.
Когда я пришел сюда еще молодым парнем, сразу после службы, меня в первый же день усадили за аппаратуру и заставили принимать радиотелеграфом все радиограммы и точно также их отправлять. Ох, и попыхтел я тогда, сидел весь пунцовый и мокрый, хоть выжми рубашку. Но зато быстро научился. А теперь мы в основном работаем голосом.
Я неотрывно следила за его мимикой, за каждым его выражением лица и было отчетливо видно, страх, охвативший его, еще молодого парнишки много лет назад, все также продолжал его волновать.
Так началась моя работа в Гражданской Авиации. Параллельно изучала всю остальную аппаратуру. Выявление неполадок, устранение, смена блоков, настройки, переход из одной частоты в другую за считанные секунды и так далее. Все тонкости работы радио, прием-передатчиков. Так по-простому мы называли. Сравнительно быстро втянулась в свою работу, мне она очень нравилась. Хотя по сложности и ответственности десятки и десятки раз превышала мою прежнюю работу, вернее, ни в какие сравнения. Но это еще больше придавала мне силы и желание быстрее научиться и начать самостоятельно работать.
Я поднималась ровно в три часа ночи, пять минут на сборы и в три ноль пять минут уже шагала пешком по темным улочкам, сокращая свой путь, напрямую, срезая углы, чтобы быстрее добежать. Ребенка одного оставляла дома.
Время от времени рядом живущие бездетные дедушка со своей супругой, они заходили к нам домой и отводили мою дочь в сад. А я уже в три сорок пять утра включала аппаратуру. Буквально через пару минут получала прогноз погоды от наших местных метеорологов и тут же передавала дальше, в Управление для составления прогноза для всех аэропортов нашей зоны и работающих бортов. Получив радиограмму, доложившись в четыре часа утра, борты уже взлетали. Рабочее время пролетало удивительно быстро, и заканчивалось уже в двадцать два часа с минутами.
Огромное количество информации нужно было знать и всё держать в памяти,
что в конце рабочего дня, когда уже уходила вечером домой, ощущала свою голову в форме большого, перевернутого ведра, наполненного большим количеством информации. И даже самой было смешно от своих же ощущений.
Как ни странно, к моему приятному удивлению и радости, моя малышка почти перестала болеть. Мне стало намного легче, я день работала на малом канале – так мы сами называли, и один день у меня был отдых, затем на большом канале допоздна - было два выходных дня. Если даже и заболевал ребенок, не нужно было брать больничный лист, лечились спокойно и всё потихонечку наладилось. Когда смена совпадала с выходными днями, дочку брала с собой на работу. Рано утром шли с ней пешком эти три километра по ночному городу, но она ни разу не капризничала, ни разу не просилась «на руки». А наоборот, шла, держась за меня и еще пыталась предупредить:
- Осторожно, мама, тут скользко, если это было в зимнее время года. А в летнее – наоборот, - мама, смотри, здесь ямка, не оступись.
А дойдя до рабочего места, в кабинете, ставила два стульчика возле обогревательных батарей и укладывала досыпать ее, а сама, включившись, в бешеный ритм любимой работы, с головой погружалась в океан информации. Работа кипела. От каждого, сказанного мной слова или же даже паузы, напрямую зависела жизнь летчиков, выполняющих свою нелегкую и непростую работу.
Практически каждый день менялись самолеты, одни прилетали, другие улетали на постоянные свои места базирования. Шла головокружительная информация.
Вечером же, как всегда, домой шагала пешком, чтобы немного дать отдых своим мозгам, старалась уже неспешно пройти эти три километра пути до дома. От избытка информации за все восемнадцать часов смены, кружилась голова, но она приносила мне истинное удовольствие. Удовольствие от любимой работы. И никто меня здесь не преследовал, не следил за каждым моим шагом, не обзывал меня иронично красавицей. Я просто работала и работала от души.
(продолжение в рассказе 41 "Пятнадцать копеек")