Давно ли она в шаре, Кукла не знала. Она не знала и того, как появилась здесь. Её это и не интересовало. Кукла была здесь всегда. Всегда в шаре шел снег, и всегда она стояла здесь и играла на скрипке. Иногда она отпускала скрипку, брала в руки маленькую игрушку из плюша, чтобы согреть ее, покрытую изморозью, своим теплом, которого исходило так ничтожно мало от фарфоровых рук.
Кукле нравилась ее жизнь. Что может быть лучше того, чтобы вечно играть на скрипке мелодию снега? Что может быть лучше того, чтобы вечно любоваться метелью?
У Куклы не было ничего. Было платье с пышной юбкой, игрушка из плюша, скрипка и снег.
Но однажды она дошла до границ шара. Там, за ними, был мир, чудесный и неизведанный. Прекрасные крылатые создания кружились в воздухе. Солнце светило там ярче, а вместо сугробов были цветы. Кукла могла разбить тонкое стекло даже своими нежными фарфоровыми ручками и уйти в тот мир. Чудесный и неизведанный. Он манил своими красками ту, что выросла в этом замкнутом мире, где торжествовал белый и нежно-голубой.
Кукла не знала, стоит ли ей разбивать шар? Стоит ли ей бросить свой родной мир ради другого? Не будет ли она предана там? Стоит ли ей менять снег, одиночество, скрипку и игрушку из плюша на цветы и слепящее солнце? Что ей нужнее? Так ли ей хочется туда, за пределы шара?
Эту задачу невозможно разрешить.
Но, если бы там, за стеклом, ее ждал тот, что полюбил бы ее всей душой, задача была бы гораздо проще.
А дальнейшая судьба Куклы неизвестна и неважна. Лишь бы она была счастливой.