Л.В.
Она привезла мне подарок откуда-то с волжских краёв, с берегов Вятки. Именно там мастера украшали деревянную посуду купавками да розанами, исстари владея искусством многоцветной росписи.
Это был ангел - из округленного по краю плоского прозрачного стекла, размером с ладонь, на прочной витой нити. Конечно, ангел и должен быть таким – ведь он невидим, как воздух. Но прозрачность оказалась особой!
Из-под его одежд выглядывали две маленькие ножки-палочки разного цвета. Я сразу поняла, почему: одна – из стекла коричневого, чтобы он, если нужно, мог опускаться на землю, другая из голубого - для неба. И крылья у него были тоже разноцветными – одно бирюзовое, как вода в глубоком горном озере, другое - зелёное, как природа вокруг.
Тот, кто его мастерил, явно вложил в работу глубокий смысл, потому что лицо ангела было наивно-удивлённым и белым, а поверх прозрачной одежды и тела лежали две тоже белые полоски рук. Это был ангел света, который словно говорил, что его помыслы и дела чисты. Вокруг его головы сиял солнечно-жёлтый нимб...
Я отметила всё это мгновенным взглядом художника и даже почувствовала некое тепло, исходящее от ангела – тихий восторг и умиление, ведь нельзя было изготовить такое чудо бездумно! Незнакомый мне мастер словно одухотворил своим талантом холодное стекло.
Видимо, всё, о чём я подумала, отразилось на моём лице, потому что она улыбнулась, довольная произведённым впечатлением.
- Какая прелесть!.. Спасибо! – только и могла я произнести в ответ. Мне было очень приятно, что в своей поездке, среди командировочных дел, экскурсий, разговоров и бытовых моментов она думала обо мне.
В ней есть что-то такое, что можно было бы обозначить словами «старшая сестра», в самом глубоком понимании этого понятия: умение быть ответственной, надёжной, готовность подать руку, поддержать.
Мы знакомы более десяти лет - прекрасно понимаем друг друга, но она закрыта, как морская раковина, которая надёжно защищает нежную свою сердцевину.
Она совершенно не заботится о том, чтобы быть привлекательной или выглядеть моложе своих лет - никогда ничем не украшает себя – ни новой одеждой, ни макияжем, ни причёской.
Её руки больше похожи на руки крестьянки, хотя всю жизнь она вычерчивала ими архитектурные сооружения и писала статьи и очерки. Она готова пройти пешком любое расстояние, пренебрегая общественным мнением, транспортом, поехать в дальнюю командировку, если это нужно для сохранения памятника архитектуры или доброго имени хорошего человека.
Её личная жизнь не сложилась, так бывает: ушло время, когда всё могло получиться. Нет, оно не тратилось впустую: несколько лет она терпеливо отдавала дочерний долг той, которая привела её в этот мир...
Жаль, что никто из родных не догадался поделить поровну эту тяжёлую ношу, они были заняты своей жизнью и не думали о судьбе той, что жила рядом.
Когда в её доме поселилось одиночество, от отчаяния спасали только работа и книги. Она научилась погружаться в них с головой: изучать архивы, старые снимки, искать забытые адреса, встречаться с несправедливо забытыми людьми.
Если становилось совсем невмоготу, смотрела на старую фотографию отца. При жизни он был тем единственным человеком, от которого исходили искренняя любовь и забота о ней.
Мне, всю жизнь соприкасающейся вплотную с судьбами людей, не составило труда однажды понять всё это и представить, каково ей. Потрясённая стойкостью этой маленькой женщины, я спросила:
- Откуда ты берёшь силы?
Она помолчала немного, потом тихо ответила:
- Нужно поставить перед собой цель…
Она всегда умела это делать – и неустанная кропотливая работа дала превосходные результаты. В течении нескольких лет она стала незаменимым специалистом в своей области, безотказным консультантом в ряде серьёзных проблем и вопросов, связанных с историей архитектуры. Она издала несколько книг, её очерки о родном городе приобрели особую ценность. В постоянной занятости она всё же находила место для разнообразных встреч и дорог.
Помню, как она сидела передо мной на краешке больничной кровати, когда я медленно приходила в себя после операции, и рассказывала мне о жизни за окном.
Она могла притащить из издательства тяжёлую кипу коллективных сборников, но никому не жаловалась, что ей тяжело. Радовалась, когда удавалось встретить единомышленников, чтобы донести до юного читателя наши общие мысли.
Приятно вспоминать, как тихими осенними днями мы устраивались в парке на лавочке и читали друг другу новые рассказы. Можно было неспешно говорить или молчать, не сомневаясь, что тебя поймут.
У неё тоже есть свои недостатки, причём, немало, но я не хочу замечать их, потому что она не делит людей на друзей или врагов. Для неё есть только одно определение – человек, которому она, словно дежурный ангел, всегда готова подать руку помощи.
Среди множества дорог наши пути однажды пересеклись, и теперь мне тепло от мысли, что поздним вечером или ранним утром я могу набрать номер её телефона и, услышав знакомый голос, с улыбкой сказать:
- Привет, Любаша!
Замечательно, что мы живём в одном городе, и эта чужая старшая сестра, моя современница, - совершенно не посторонний для меня человек.
Наталья Коноваленко
фото сделано автором, Н.К.