Напоенная вчерашним щедрым ливнем земля сияла умытой зеленью и глубоко дышала, отдавая свои ароматы, исходила тёплым духом, лаская и радуя, как большая печка в старом крестьянском доме. Злата шла неторопливо, не теряя из виду маму с братишками, шедшими чуть впереди. Ей было так хорошо, а потому всё нравилось, всё хотелось рассматривать и дышать ласковым щедрым духом тёплой влажной земли. Будто чувствуя её настроение, перед глазами спикировала маленьким самолётиком куда-то вниз красивая стрекозка. Девочка замерла, не желая пугать это сказочное существо. Стрекоза уселась на край урны. Вот глупенькая, подумала Злата, - нашла же куда усесться. Мест красивых мало что ли. Вон, хоть бы на цветочек. А потом тихонько на цыпочках стала приближаться к урне, пришептывая: «Стрекоза, стрекоза, покажи свои глаза…». Стрекоза была не против показать свои огромные глаза. Девочка рассматривала её прозрачные, жестковатые, будто пластиковые с тёмными прожилками крылья. А нежная красавица словно получала большую радость от любования ею и сидела, не шевелясь.
Злата, любуясь насекомым, заметила, что в урне, наполовину заполненной водой, плавали фантики, обёртки, окурки. Захотелось отвести взгляд и увидеть красавицу стрекозку, но что-то не отпускало. Внутри урны, в самом центре, что-то неуклюже шевельнулось. Преодолевая брезгливость, девочка пригляделась к этому шевелящемуся чему-то, забыв о стрекозе. Это был большой жук. Чёрный, лаково сверкающий, он, с трудом умещаясь, сидел на тоненьком прутике, перебирая лапками. Нащупать опору у жука не получалось, слишком уж прутик был тоненьким, и под лапками жука он всё время крутился. Несчастное насекомое пыталось раскрыть свои жесткие крылышки и подняться вверх, чтобы оторваться от беды. Но промокшие крылья никак не хотели поднимать своего отяжелевшего хозяина. Жук отчаянно сражался за жизнь, трепыхаясь на прутике. Может, его деточки дома ждут, а он тут тонет, с ужасом подумала Злата. А потом, представив себя одну маленькую посередине большой реки, испугалась. Испугалась и за себя, и за жука. Надо его спасти. Быстро. Но как? Неужели придётся лезть руками в эту грязную заплёванную урну? Потом решила: надо лезть. Руки помою, а вот жук не оживёт, если утонет.
- Злата, ты чего около урны застряла? Клад нашла? – Раздался голос мамы. – Догоняй нас быстрее.
- Не могу, - озабоченно ответила Злата. Но спасительная идея позвать на подмогу маму, заставила её встрепенуться и обрадоваться:
- Мама, на помощь! – Закричала девочка что было сил.
- Что случилось? Кому тут помощь нужна? – Спросила подошедшая мама.
- Жуку. Он тонет. Мамочка, давай его спасать, - взмолилась девочка.
Мама, оглядевшись, сорвала с куста крупный лист и поднесла к терпящему бедствие насекомому. Жук осторожно ступил сначала одной лапкой на предложенную ему поверхность, затем другой. И, перебравшись совсем, глянцевый красавец замер на спасительном зелёном плоту.
- А почему он не улетает? – Спросила Злата.
- В себя приходит после пережитого ужаса, наверное. Да, и мокрый, тяжеловат ещё для полёта. Вот, обсохнет и улетит, - успокоила её мама.
- К своим деточкам?
- Конечно, - кивнула мама.
Жук сидел, не шевелясь, подставив себя жаркому солнышку и ласковому ветерку. Как великолепен был этот потрясающий красавец: чёрный, словно отлакированный. Посидев немного, он раздвинул крылья, затем снова их сложил, проверяя их готовность к полёту. Проделав ещё пару движений крылышками, красавец-жук медленно как тяжелогруженый самолёт поднялся в воздух, и, сделав круг над головами спасительниц, что-то прожужжал и, набрав скорость, превратился в маленькую точку.
- Ты слышала, что он нам сказал на прощание? – Весело спросила мама.
- Разве он умеет разговаривать? – недоверчиво посмотрела на маму Злата.
- Конечно, - загадочно проговорила мама, - на своём языке жуков.
- А ты что, разве жучачий язык понимаешь? – допытывалась девочка.
- Чуть-чуть,- улыбнулась ей мама.
- А что он сказал?
Мама чуть задумалась, а потом смешно прожужжала, подражая жуку:
- Жжжелаю жжжи-и-ть!
- А кому? Нам?
- И нам, и себе.
Они молча шли рядышком, а потом мама посмотрела на Злату и тепло произнесла:
- А ты молодец, доча! Спасла жизнь живому существу.
- Ему же так было страшно! – Передёрнула от ужаса плечиками девочка.
- Ещё как страшно. И нам было бы страшно, окажись мы в таком положении. Жизнь – она у всех одна: и у жука, и у человека.
Шагая рядом с мамой, Злата о чём-то продолжала думать. Интересная догадка заставила девочку остановиться: а, ведь, стрекозка не просто так села на урну! Она хотела помочь жуку, и нарочно села на урну, чтобы я его увидела. Какие они умные, оказывается! Прямо, совсем как мы.