Отголоски войны
Всё чаще мы, дети века двадцатого, его послевоенного времени, не встречаем, а вспоминаем ветеранов Великой Отечественной, скорбим об их уходе, замечаем, как редеют их ряды. Из всех рассказов старых солдат памятны не полные пафоса упоминания о подвигах и героизме – хвалебные речи отошли постепенно в прошлое, – а воспоминания о переживаниях, боязни не быть убитым, а остаться покалеченным, ущербным, немощным, ничтожным.
Но ведь многие бойцы военных лет были молодыми, смелыми, бесшабашными даже, и никто их них не верил в то, что его могут убить, тяжело ранить: «Меня? Как? Да что ты!»
И вправду, уму непостижимо, что выжить было можно в этом кровавом месиве, царившем на земле целых пять лет! И велика была радость уцелевших, пришедших домой с Победой.
Но война не уходит бесследно. Как всякое зло, она пускает метастазы, напоминает о себе снова и снова, заставляет содрогаться от её подлости, низменности.
Сколько бед принесло оставшееся в руках людей после боёв оружие! Оно попадало в руки подонков, и тогда гибли честные люди.
Фронтовики, пришедшие домой и не сдавшие оружие властям, оказывались в местах лишения свободы.
Отчаявшиеся лишали себя жизни с помощью именного, наградного оружия.
Множество детей и подростков гибли после взрывов боеприпасов при попытке их разминирования.
На моих глазах погиб парнишка: он бросил в костёр мину. Все разбежались – опыт, накопленный на фильмах о войне! – а он замешкался. После взрыва мы, оглохшие и отупевшие, подошли к воронке. Он был ещё жив, приподнялся на руках, окровавленный и почти мёртвый, и прошептал:
- Только мамке не говорите, заругает…
Были и курьёзы, что греха таить, с боеприпасами связанные. Их часто находили в огородах – ведь бои велись не как при князьях, больше в чистом поле. А вездесущие мальчишки умудрялись обнаружить взрывчатку в самых неожиданных местах.
Володя Литвинов, потомственный донской казак, рассказал, чтобы сгладить неприятное впечатление от услышанного прежде:
Мина
Гуляли мы возле речки. Кто рыбачил, кто купался, девчонки поблизости цветочки собирали, щебетали, венки плели. Весело было! Пацаны наперегонки свою ловкость показывали: бегали, прыгали в воду с разбега. Правда, трусы приходилось руками держать, чтобы не слетели. А так - хорошо.
Тут Колька замер, как собачка охотничья, стойку сделал – казалось, даже уши навострил:
- Вовка, дуй сюда!
- Чего тебе? Щуку поймал?
- Иди, посмотри, чё тут торчит!
Торчала из песка, как свекла - хвостом вверх, - мина.
Мы уже в боеприпасах разбирались, нам по 15 лет было, видели мы эти железяки проклятые и в кино, и наяву, и рассказов о них от фронтовиков немало наслушались.
Но, всё-таки, что за знания могут быть у пацанов, если умишка-то совсем мало накопилось? Всяк считал себя опытнее других, делал вид, что думает – соображает. Начались обсуждения, как эту мину взорвать:
- Гвоздик к капсюлю приставить, да молотком стукнуть – улетит, наверно, да как ахнет!
Сообразили, что никуда она не улетит, а тут же и ахнет так, что костей не соберёшь. Решили развести костёр, в костёр уложить мину, а самим спрятаться. Вот тогда будет салют, громкий! И станица, и окрестные хутора взрыв услышат, вот удивятся! Так и сделали: и костёр был, и мина заложена была, а взрыва – взрыва не было.
Мы подошли к костру осторожно, Колька пепел ещё не остывший поворошил, мину из костра выкатил, а она – целая. Тут все мину осматривать стали хорошенько, а она пустая оказалась: тол выгорел, а взрывателя там не было вовсе.
Додумались- таки взрослым о находке сообщить. Но о попытке взрыва – ни слова.
Председатель сельсовета на коне прискакал, посмотрел. Издалека. Ускакал, наказав строго:
- Не трогать! Обозначить чем-то. Хотите трусами, умники? Чьи лишние – цепляй! Я в район, в военкомат позвоню.
Приехал военком, уже к вечеру:
- Расступись! Что ту у вас?
У Кольки ума хватило - он мину поднял и военкому под ноги бросил:
- Вот! Все мигом на землю бросились, и наши, сельские, и военком с шофёром. Майора чуть кондратий не хватил: он с войны недавно. Он потом встал, Кольке затрещину звонкую влепил, а потом долго отряхивался и матерился, умело так и забористо.
Но всё равно, вызвал он военных, те мину уложили в кузов, выстеленный травой, а людей с дороги всех убрали, как того инструкция требует, и уехали.
Граната
«Лимонка», граната ребристая, с поржавевшим корпусом, валялась на берегу в песке. Река берег каждую весну подмывает, земля, переполовиненная песком, оседает, оголяет новые края. Вот и вымыло эту гранату: в войну тут бой шёл. Нашли её пацаны утром; на зорьку шли братья Костровы: в их многоротовом семействе рыба была основным подспорьем к скудному столу, за которым за обедом сметались харчи до последней крошки. Костровы знали рыбные, грибные и ягодные места в наших окрестностях и зорко охраняли их от поползновений других любителей съедобных природных богатств. С ними в споры никто не вступал: братья могли дать отпор любому «агрессору».
Вот и сейчас, обследуя оккупированное ими побережье в поисках щавеля или дикого лука, один из племени Костровых обнаружил предмет, напоминавший маленькую черепаху. Такую он видел в учебнике каком-то. Но откуда в их степях черепахи? Пришлось звать Кольку. Тот поковырял предмет щепкой – показалась железная скорлупа, и старший из пацанвы, Вовка, авторитетно заявил:
- Граната Ф-1, я такие в кино видел. У бойца в винтовке патроны закончились, а немцы прут! У него тогда несколько «лимонок» оказалось, он ими всех фашистов разметал! Вот так гранату – хвать! - кольцо дёрнул, швырнул, и – падай! Немцы мёртвые в разные стороны летят! Всех побил!
Вовка «эфку» себе взял, как старший и опытный в вопросах оружия. Дома в стайке спрятал.
Как-то утром решился отцу открыться:
-Батя, смотри-ка, чё я нашёл! Как ею жахнуть, где кольцо-то?
Отец побледнел, руки затряслись, испарина на лбу появилась. Прошибло мужика, конечно, потом. Он гранату у Вовки из рук выхватил, к нужнику подбежал и в дырку «лимонку» и бросил.
Несколько позже Вовка сообразил и спросил:
- Слышь, батя, а если она там жахнет?
Утром Вовка отца в доме не нашёл, побежал в уборную и видит: отец ковшом на шесте из нужника черпает.
Видно, слова сына его озадачили.
18.07.16 Нягань