http://ольгабеловаписатель.рф
(ПРОИЗВЕДЕНИЕ ПРОШЛО КОРРЕКТУРУ)
Ирина Сергеевна недавно переехала в новый дом и круто взялась за устройство собственного счастья. Раньше все было как-то не до того. Замуж она, как и положено, сходила, но после трехмесячного супружества муж объелся груш, и она в свои нежные восемнадцать осталась одна. Шли годы, мелькали раздражающие 8 Марта, мужчины на улицах несли цветы, но все не ей, никто не стучался в дверь женщины. На работе Ирина Сергеевна не шалила, не так была воспитана, вне работы – рада была бы хвостом вильнуть, да все как-то не получалось, то человек не попадался, то времени не было, всё откладывала, а когда приоритеты поменялись – пришло время выходить на пенсию.
За долгие годы одиночества женщина имела достаточно времени обдумать свою холостую участь, придумала даже собственную теорию. Исходя из этой теории, одним мужчина выдается один раз и на всю жизнь, а у других, в силу непонятных причин, мужчина то есть, то нет. Не жизнь, а пунктирная линия: под конкретную жизненную задачу подтягивается конкретный мужичок, засучив рукава, выполняет работу, а как только все сделано, мужичок исчезает. «Ауфвидерзейн, майне кляйне! Закройте за мной дверь!» И нет никакой возможности придержать его хотя бы до следующей задачи. «Не надо беспокоиться, тётя. Будет повод – подойдет следующий товарищ!»
У Ирины Сергеевны были две сестры, и та и другая всю жизнь прожили с единственным мужем. Людмила прожила со Степаном, и жизнь эта была наказанием (но Люся, не отличаясь оригинальностью, считала, что лучше жить с наказанием, чем одной). Вторая сестра жила, как у Христа за пазухой, со своим академиком. У Ирины Сергеевны каждый раз выскакивал кто-то из ларца, однако, в отличие от известных персонажей, делал всё не тяп-ляп, а быстро, качественно, на совесть, так что и придраться было не к чему. Ирина Сергеевна нарадоваться не могла, но, как только она тянула ручки к работнику, ларец тут же захлопывался. Женщина еле успевала отдернуть руку. И так каждый раз!
Когда она решила сделать ремонт, из ларца выскочил Алексей Семёнович, да не один, а со всем необходимым инструментом и машиной, причем грузовой. Руки у Алексея Семеновича были золотые. Мужчина знал все тонкости и подвохи ремонтных работ, знал, почему мог вздыбиться паркет, неровно лечь краска и какие есть хитрости у обоев. Одним словом, мастер. Гвозди сами подставляли шляпки под его молоток! Но… сгинул мужичок быстрее, чем успела выветриться краска в прихожей. В министерство, в котором она и проработала почти двадцать лет, ее устроил Юрий Андреевич, устроил и был таков, больше Юрий Андреевич в её жизни не появлялся. Жизнь любой, тем более одинокой женщины состоит не из одних только будней. Когда Ирина Сергеевна ехала на отдых, всегда находились одинокие женатые мужчины, готовые пожалеть женщину. Не надо говорить, что после отпуска они исчезали, как исчезает добежавшая до берега волна.
В определенный момент, испугавшись, что время уходит, женщина решила родить, хотя бы для себя – свои услуги предложил Георгий Иванович, который и стал впоследствии отцом её единственного сына Валерки, света в окошке. Причем и тут пожелать лучшего нельзя было! Мужчина Георгий Иванович был крепкий, здоровый, один рост чего стоил, без всяких наследственных аномалий – такого нужно было еще поискать, даже в банке спермы. И все получилось по-человечески, а не из пробирки. После того как все было сделано, мужчина сам, в обход семьи (хорошие мужчины на дороге не валяются), решил выделять ежемесячную сумму на содержание сына, хотя сразу условились, что для Валерки он навсегда останется погибшим летчиком. Мужчина и в дальнейшем не подвел: Валера сам поступил в институт, причем на бюджет, так что от отца он получил не только прекрасные физические данные, но и приличный умственный потенциал. Георгий Иванович всю жизнь проработал в лаборатории, был кандидатом не каких-нибудь, а технических наук.
В следующий раз мужская помощь понадобилась, когда встал вопрос об армии, и тут как-то опять все разрешилось само собой. Подвернулся Илюшенька. Илюшеньке было хорошо за пятьдесят, у него были связи в военкомате, мужчина ничего не требовал, только водил в театр и жамкал ручку. Ирина Сергеевна относилась ко всему с пониманием, здесь так же не успело ничего завязаться. Илюшеньку хватил удар.
Женщина недоуменно развела руками – и вот тут-то её и тюкнуло. Ирина Сергеевна поняла, что пришла ее собственная осень. Прижало так, что мама не горюй. Захотелось простого женского счастья, да такого, чтобы принадлежало только ей, а не выписывалось, как рецепт, для каждого конкретного случая. (Если кто-то подумает, что Ирина Сергеевна всю жизнь меняла мужчин, как перчатки, возьму на себя смелость ему возразить. Нет ничего печальнее бесхозной женщины, как бы она там ни хорохорилась, что бы ни говорила… Такая женщина, как собака, готова ластиться к любому, кто скажет ей доброе слово.)
Подстегнуло женщину к поискам своей половины еще и то, что и Валерка набирал обороты. На третьем курсе укатил на практику в Европу, там и остался, мать не забывал, общались каждую неделю по скайпу. А однажды прислал и вовсе смешное послание: «Дескать, мать, собирай рюкзак, забираю тебя к себе!»
Засковчало материнское сердце. Ирина Сергеевна и мечтать не могла о такой милости: встретить старость с единственным сыном, с долгожданными внучатами! Тем не менее себя остановила – должна быть и у нее совесть! Не вязать же сына по рукам и ногам. Валерка, доброе сердце, и впрямь станет таскать за собой старушку по Европе.
Так что нужно было поскорее устраиваться, чтобы и Валерке было спокойнее.
Искать! Да не просто искать, а ускориться, не триста же лет она жить собирается, и так сколько времени в песок ушло. Искать… Но где? Ходить по выставкам? Так она уже не в том возрасте, чтобы на нее клевали. Не кустодиевская она и даже не рубенсовская женщина, чтобы заинтересовать ценителя. В театр сама не пойдешь, в кино тоже, да и не по возрасту. Памятуя о том, что зачастую люди сходятся на основании общности интересов, женщина задумалась: не примкнуть ли ей к какому-нибудь кружку по интересам, к собачникам или клубу автомобилистов. Но приручать животное только ради своих меркантильных целей она не решилась, а права она так и не получила, хотя машина стояла, Валеркина. Обидно, мужчины там и там водились, но и то и другое – отпадало.
Ирина Сергеевна начала оглядываться по сторонам – не одна же она на целом свете с подобной проблемой. Вполне естественно, что вскоре взор упал на интернет. В наши дни все дороги туда ведут. Ирина Сергеевна даже не могла вообразить, что паутина опутала столько народу. Складывалось такое впечатление, что народ забросил все дела, не пьет, не ест, а только и делает, что женихается.
Интернет был буквально запружен разными жениховскими сайтами. Разброс типов, характеров, возрастов был просто умопомрачительный. Ирина Сергеевна только диву давалась. Попадались женихи не то что довоенные – дореволюционные! Некоторые, казалось бы, уже имели пару, но подыскивали себе третьего. Некоторые, как выяснилось потом, ничего не искали, а просто тусили. Предлагалось и что-то типа сопутствующих услуг. Особенно любопытными оказались одни курсы, специально для женщин. Счастье, оказывается, напрямую зависит от некоторых мышц, от того, насколько женщина умеет ими владеть (заранее прошу прощения у слишком взыскательных читателей). После окончания курсов выпускницы должны были научиться не только крепко держать орех, но даже его чистить.
Орудовала Ирина Сергеевна втайне от кого бы то ни было: сестрам было её не понять, они всю жизнь при мужиках прожили, а перед Валеркой было элементарно стыдно, скажет, мать на старости лет сбрендила! Женщина даже не могла предположить, что интернет может так затягивать. Теперь-то она понимала, как это некоторые всю ночь напролет просиживают во всемирной тине!
Попыхтев, Ирина Сергеевна зарегистрировалась на трех сайтах, всему нужно было учиться. Ответила на вопросы анкет, скостила себе пять лет, заметив, что в интернете это сплошь и рядом, потратилась на художественную фотографию. Фотограф из фотоателье оказался настоящим мастером: посадил так, как нужно, голову повернул туда, куда надо. Короче, все сделал так, чтоб по одному только виду было понятно, что женщина не против, но не было и намека на вульгарность.
Ухлопав сто рублей на повышение рейтинга, Ирина Сергеевна пустилась во все тяжкие. Женихи повалили, как из рога изобилия!
Дальнейшие события развивались автономно, ни на что повлиять женщина уже не могла. Сначала Ирина Сергеевна отбивалась от тинейджеров. Потом еле-еле спаслась от попыток увезти ее в Германию и даже в Австралию. Затем нарвалась на Вадика, который оказался женщиной. Когда на страничку к ней зашел Олег Леонидович – мужчина (во всяком случае, так было указано в анкете, Ирина Сергеевна уже знала, что не всему написанному можно верить), которому было пятьдесят семь лет (пусть даже шестьдесят семь, тоже еще не старый), бывший военный (и на гражданского согласна), вдовец с однокомнатной квартирой (можно и без квартиры, жить есть где), Ирина Сергеевна чуть было уже не присела в позу «Ку», но… откуда-то выскочил прыщавый подросток и поздравил её с Первым апреля.
После подобных осечек у кого угодно могли опуститься руки, но женщина продолжала бороздить бескрайние просторы…
Настоящим потрясением стало для нее, когда к ней на страничку зашел Георгий Иванович, летчик, высылающий столько лет деньги на содержание сына. Георгий Иванович, конечно, сразу её узнал и… повел себя неожиданно. Начал заигрывать. Ирина Сергеевна готова была провалиться сквозь землю, пыталась выдать себя за другую Ирину Сергеевну, пусть даже с таким же именем и внешностью, но мужчина продолжал отправлять ей неприличные картинки, писал сальности, резвился, как молоденький козлик, короче, вел себя неинтеллигентно. Впору было думать, что Георгия Ивановича самого подменили. Женщина отбивалась, пытаясь уберечь от разнузданного типа хоть крохи того образа отца своего ребенка и почетного семьянина, который еще хранился в её сердце. Но мужчина продолжал егозить.
Ирине Сергеевне ничего не оставалось, как бежать из интернета.
Неделю компьютер вообще не включала. Еще неделя ушла на удаление всех анкет.
Ирина Сергеевна почти смирилась со своей участью, и тут произошла долгожданная встреча. Правду говорят англичане – самый темный час перед рассветом.
Кто бы мог подумать – всё случилось на её собственной лестничной площадке.
Выбрасывая помойное ведро, женщина встретила Алексея Ивановича.
***
Как так случилось, что Ирина Сергеевна и Алексей Иванович познакомились только спустя полгода после того, как переехали в новый дом, объяснилось банально просто. С мая по октябрь Алексей Иванович жил на даче, куда он и отчалил, когда все заселялись, и сын с невесткой перевезли весь скарб без него. С дачи Алексей Иванович прикатил румяный, загорелый, бодрый – еще бы, столько времени провести на свежем воздухе, занимаясь благородной физической работой. И вот тут-то с мусорным ведром его и перехватила Ирина Сергеевна.
Довольно быстро выяснилось, что Алексей Иванович вдовец, домосед, агроном, как некоторые, глупостями в интернете не занимается, еще крепенький. Ирина Сергеевна не форсировала события, ненавязчиво пригласила мужчину на огонек, Алексей Иванович взял и пришел.
Счастье еще никогда не подбиралось к Ирине Сергеевне так близко.
Алексей Иванович даже как будто стал ухаживать.
Мужчина удивил. Помимо аграрных вопросов, он интересовался и политикой, и культурой. В прошлом году брал штурмом Третьяковку, чтобы еще раз полюбоваться на «Девушку, освещенную солнцем» кисти Серова. За год до этого, в такую же непогоду, отстоял девять часов в очереди к Дарам волхвов в Храм Христа Спасителя. Ранее прикладывался к Плащанице, а недавно успел отхватить билет на готовящуюся экспозицию Айвазовского, хотя билеты еще не выкинули в продажу. Взахлеб рассказывал про «Волну», «Девятый вал», которые должны были вот-вот прибыть из Русского музея. Ирине Сергеевне даже стало неудобно за свою неосведомлённость. Пару раз за зиму они сходили в театр. Театральная Москва удивляла. Много видели такого, чего раньше было не увидеть. На одном спектакле блеснул, как манифест, чей-то зад. В некотором недоумении оставил еще один режиссер со своим видением русской классики, за Пушкина было чуточку обидно. Парочка тихонечко ушла со спектакля, каждый сделал для себя вывод, что где-то они уже отстают, не всё понимают…
Зима пролетела, как один миг. Весна пришла с ощущением томления и недосказанности.
26 апреля Алексей Иванович резко прекратил свои хождения (Ирина Сергеевна хорошо запомнила эту дату, в этот день началась акция в магазине «Садоводы, огородники». Позже, перебирая в памяти произошедшее, женщина вспомнила, как незадолго до события Алексей Иванович вскользь о нем упоминал, а она по глупости не придала этому значения).
27 апреля Алексея Ивановича вместе с пятьюдесятью саженцами перца и помидоров погрузили в машину и увезли в неизвестном направлении. Хотя почему неизвестном? Алексей Иванович говорил, что у них дача под Волоколамском.
Земной шар, конечно, не выскользнул у женщины из-под ног, но, однозначно, вокруг все несколько пошатнулось. Чувство было такое, что с ней от скуки, а может, от нечего делать поиграли, позабавились, а потом унеслись к еще не вылупившимся патиссонам.
Алексей Иванович не звонил, не писал, вел себя так, как будто был на военном задании и не мог себя обнаружить. Когда Ирина Сергеевна, наступив на девичью гордость, позвонила ему сама, мужчина поговорил с ней с прохладцей, Ирина Сергеевна поняла, что она лишняя на этом празднике колхозника, и не стала навязываться.
Обратно вернулся дачник только в ноябре. При встрече хотел было рассказать женщине о том, как не хотели расти огурцы и как потом поперли, как ветер чуть было не повалил теплицу, как с соседнего участка к ним лезли жуки в арестантских пиджаках и как Алексей Иванович их отдихлофосил. Ирина Сергеевна холодно его выслушала, не тронуло женщину даже то, что наглые соседские пчелы собирали мед с Алексея Ивановича соцветий.
Много воды утекло за эти полгода. В общем, не до того сейчас было Ирине Сергеевне. Приключилось несчастье с сестрой. Людмила в своем вечном уходе за Степаном, то больным, то дурным, то пьяным, совсем забросила себя, когда хватилась – было уже поздно, третья стадия. Сгорела, как свечка. Похоронили ее в июле. Степан и вовсе на человека перестал быть похож. Когда Алексей Иванович вернулся с дачи, она уже два месяца, как сайгак, через день моталась с «Перово» на «Тушинскую» ухаживать за младенцем.
Алексей Иванович ни с того ни с сего начал на что-то намекать, что уж там ему привиделось, на грядках с капустою? Подловив ее у мусоропровода, сказал что-то наподобие тех слов, которых она так и не дождалась от него прошлой весной. Говорил как-то очень много, а потом взял из ее рук помойное ведро и посмотрел в глаза… Ирина Сергеевна поняла, что мужчина не против совместного проживания.
Природа предложения открылась очень скоро. Ирина Сергеевна невольно подслушала, лестничная площадка одна. За эти несколько месяцев не только у нее всё переменилось, но и у соседей тоже. Сын Алексея Ивановича, Федор, не только успел разбежаться с бывшей супругой, но и привел в дом другую невесту, та была уже на сносях. Что-то в отношениях между свекром и новой хозяйкой не заладилось. Житья Алексею Ивановичу дома не было. Невестка, кажется, даже грозилась сдать его в круглосуточные консьержки в соседний подъезд. Алексей Иванович, скорее всего, был напуган, видимо, от этого и вспомнил Ирину Сергеевну и ее задушевность…
Но в одну реку не войдешь дважды. Ирина Сергеевна, может быть, и хотела бы протянуть руку соседу, не злопамятная она была женщина, хотя в сердце еще сидела заноса от того, что она не выдержала конкуренции с кабачками и тыквой, но сейчас ей нужно было решать вопрос с Люсиным Степаном. Степан был в более плачевном положении, чем хоть и упавший духом, но физически крепкий сосед.
Алексей Иванович худо-бедно мог бы протянуть и в будке консьержки. Да и с Люсей не могла она так поступить.
Поздней осенью Ирина Сергеевна перевезла к себе Степана. Теперь с ней рядом постоянно был её собственный мужчина, да еще такой, который никуда от нее не денется. Левую сторону Люсиного чада парализовало.
Не прошло и месяца с того момента, как Алексей Иванович вернулся с дачи, Ирина Сергеевна через окошко на кухне увидела, как его опять грузят и увозят, уже одного, без рассады, в том же направлении.
В душе что-то трепыхалось, но в общем за него женщина была спокойна. Как-то Алексей Иванович обмолвился, что дача у них зимняя, теплая, да и сын с невесткой – не злодеи, не оставили бы старика в неотапливаемом помещении.
При каждой возможности Ирина Сергеевна передавала через Фёдора Алексею Ивановичу привет, он ей с дачи присылал баночку-другую патиссонов и просил вернуть пустую тару обратно.
Примечание автора:
«Ауфвидерзейн, майне кляйне!» (нем.) – «До свидания, моя малышка!»