Начало http://www.proza.ru/2016/06/06/1991
Между прошлым выпуском дневника, где я рассказывала о творческом вечере Николая Зиновьева в Ялте, в театре имени Чехова, и нынешним — прошло времени больше, чем я планировала. Но тому есть объяснения: события более масштабные по звучанию, трагические и не только — случились за это время. Их надо было пережить, переболеть ими. И впечатления той поездки в Крым как-то отошли на второй план. Но пришло время вернуться к дневнику, тем более, что самые интересные события еще ожидают рассказа.
Но прежде, чем вернуться к путешествию в Крым в мае этого года, я хочу вспомнить 2014 год: Крымская весна, референдум 16 марта. Многое уже подзабылось, но давайте вспомним, как это было. Вспомним только цифры: на референдуме зарегистрировалось 135 наблюдателей из 23 стран, 1240 наблюдателей только от крымских организаций, 623 журналиста из 169 средств массовой информации были аккредитованы на референдуме, а вообще 2,5 тысячи журналистов из многих стран находились в эти дни в Крыму. Такое количество внимательных, настроенных более чем критически наблюдателей - самое убедительное доказательство достоверности происходившего. Ну, и конечно главные цифры — впечатляющие итоги референдума: 96,77% жителей Автономной Республики Крым и 95,6 % жителей Севастополя проголосовали за воссоединение с Россией. 18 марта - историческое подписание межгосударственного договора о принятии Республики Крым в Российскую Федерацию. И слезы радости народного мэра Севастополя Алексея Чалого. Это не могло не запомниться. Много было написано и сказано за эти годы противниками и сторонниками возвращения Крыма. Копья ломают до сих пор. Но факты говорят за себя сами, и с ними глупо было спорить и тогда, а теперь и тем более глупо.
А тогда, на волне общего радостного подъема, мы с подругой засобирались в Крым летом, но выбрались только в сентябре. А куда же еще было ехать в тот год за впечатлениями, как не в Крым?
В поселок Приморский под Феодосией мы приехали около десяти вечера. Утомленные поездкой, зашли в ближайшую к отелю кафешку перекусить. В полутемном полупустом зале быстро заказали по чашке чая и, дожидаясь заказа, осматривались. Случайно поднимаю голову и просто столбенею: через весь потолок прибрежной кафешки растянут огромный российский триколор. В наших ресторанах и кафе мне такого видеть не доводилось. Наши лица расплываются в улыбках, определить настроение которых непросто. Тут и удивление, и признательность, и гордость, и что-то еще, что передать словами сложно. Наверное, это было еще и осознание принадлежности к братству, осознание общности, единения с совершенно незнакомыми людьми, но родными по духу, которые думали, чувствовали и переживали так же, как и мы. Поверьте, это дорогого стоит.
Погода в тот год в Крыму не радовала, холодное штормовое море, дожди, поэтому все свободное время мы тратили на осмотр достопримечательностей побережья и общение с людьми. В Феодосию ездили практически каждый день, когда автобусом, когда на такси. Что интересно, все попадавшиеся нам таксисты, как правило, были беженцами, не только из Донбасса, но и из других областей Украины. Все, как на подбор, молодые в районе тридцати лет мужчины, зарабатывали на жизнь извозом, без всякого оформления, то есть просто-напросто «бомбили». В разговоры вступали охотно. Кто-то жил на съемных квартирах, кого-то приютила родня, у некоторых здесь, в Крыму, было свое жилье. Вывезли свои семьи из района боевых действий — а Донецк и Луганскую область в то время уже расстреливали в ходе так называемой антитеррористической операции, - да и остались в Крыму, где не стреляют, не убивают. Чисто по-человечески все понятно, жить каждому хочется, но мы с подругой, если честно, недоумевали: а кто же будет там, в Донбассе противостоять атошникам? Кто будет отстаивать Донбасс, если молодые здоровые мужчины спасались за женскими юбками в Крыму? Зная настроение своих взрослых сыновей — в случае чего идти и защищать русский мир, Россию - мы смотрели на этих мужчин, скажем так, с недоумением.
Как-то на автобусной остановке разговорились с жителями поселка Приморский. Те посетовали, что мощный, построенный еще при советской власти в 1938 году, завод «Море» за годы украинского Крыма обанкрочен, разворован. Даже рельсы железной дороги, проложенной к заводу, и те растащили. А завод между прочим для поселка был градообразующим предприятием, с которым так или иначе было связано почти все трудоспособное население Приморского. Собственно, и поселок возник вокруг завода. Строили здесь в советское время скоростные корабли и суда из легких сплавов и для гражданских целей, и для военных. На предприятии освоили строительство кораблей на воздушной подушке, на подводных крыльях. С середины 80-х на заводе стали строить десантные корабли амфибийного типа «Зубр». Но случился 91-й год, развалили Союз, однако самостийность, как таковая, не принесла богатства и процветания. Замерла жизнь на заводе, и время в поселке тоже так и остановилось где-то в районе девяностых. Разбитые дороги, общая заброшенность и неухоженность бросались в глаза. И только море своей не меняющейся красотой скрашивало эту неприглядную картину.
И вот два года спустя, во время нынешней майской поездки мы остановились пообедать в том самом мини-отеле «Вилла Нимфей», где я с подругой отдыхала два года назад. Пока накрывали на стол, расспросила сотрудников, как идут дела, как выживают в кризис. Мне обрадовались, как родной. Зазывали обязательно приехать отдыхать и в этом году, а заодно похвалились, что теперь отель работает круглый год, потому что в нем расселили строителей завода «Море», который сейчас быстрыми темпами восстанавливают. И это была отличная новость. Заработает на полную мощность завод, оживет и поселок.
Но вернемся в Приморский 2014-го года. Хочу рассказать еще об одной встрече, запомнившейся нам тогда. Гуляя по поселку, мы обнаружили крошечный магазинчик с забавным названием «Кошкин дом». Магазин и одновременно мастерская, где работают муж и жена — очень талантливые художники, к сожалению, не запомнила их имен. Они создают забавные керамические фигурки животных, покрывают их разноцветной глазурью. Мы надолго прилипли к витринам, рассматривали, ахали, восхищались. Над столом, за которым сидел хозяин, прикреплен российский флажок. И мы конечно же поинтересовались, почему? У меня до сих пор стоит перед глазами лицо этого немолодого, тронутого сединой мужчины.
- Вы не представляете, как мы ждали, как надеялись все эти годы, что снова вернемся в Россию, - сказал он, и мы смутились, увидев слезы у него на глазах. Для меня эти слезы стали убедительнее самых красивых слов. Мы сфотографировали и забавные фигурки, и радушных хозяев. Жаль, что в эту поездку не получилось заглянуть в полюбившийся магазинчик.
В мае этого года я ехала в Крым, сопровождаемая наказами друзей и знакомых непременно расспросить крымчан, как теперь, по прошествии времени, они себя чувствуют, не жалеют ли, что выбрали Россию. Тем более, прошедшая зима была как никогда сложной для Крыма: на природные катаклизмы наложились рукотворные. Мало того, что непривычные холода, так еще и бывшие сограждане свет вырубили. В Интернете появилось немало публикаций, где очередная «дочь офицера» , или «честная крымчанка» бились в истерике и желали все отменить: и референдум, и межгосударственное соглашение - и вернуться под крыло "родной неньки". Были и более «изящные» по исполнению публикации, где с воистину иезуитской хитростью нагнеталась атмосфера неприятия политики России в Крыму. И хотя умом я понимала, что на войне, как на войне, а в сети против России развязана настоящая информационная война, задача которой внести сумятицу в умы и души, опорочить, оболгать, - но хотелось лично услышать, как говорится, из первых уст, что все в Крыму по-прежнему, та же радость, тот же настрой, выбор сделан правильный, и никаких сожалений нет.
В Севастополе я познакомилась с очень интересным человеком, уроженцем Симферополя Виталием Даниловичем. 50 лет он живет уже в Севастополе, считает, что стаж более, чем достаточный для того, чтобы считать себя коренным жителем. В советское время строил пусковые площадки баллистических стратегических ракет. На мой вопрос, кем он себя ощущает: украинцем или русским — замахал возмущенно руками:
- Какой там украинец! Боже мой! Конечно, русский! Хотя фамилия у меня отцовская, караимская. Но мама зато настолько русская, насколько это только возможно. Отец сложил голову на войне. И я будучи по духу, по нраву, по мировосприятию, по всему до последней капельки крови — русский — мог бы носить мамину фамилию: Крапивин. Но в память об отце я всю жизнь ношу его фамилию. Папу я помню только в отдельных эпизодах сорокового года. И хотя отношение к караимам скептическое, их считают иудеями, но я на это на все наплевал, потому что знаю, ради чего я ношу отцовскую фамилию, кому я благодарен за жизнь и защиту. А вообще вся моя родня снизу доверху, все русские до мозга костей.
- Сейчас в Интернете, особенно в среде либеральной, ходят разговоры о том, что крымчане жалеют о своем выборе. Жалеете? - задаю я свой главный вопрос.
- Это бред! Крымчане жалеют, что наша исполнительная власть во главе с Меняйло оказалась недобросовестной. Он за два года ничего не сделал для города. Совесть у него есть? (Судя по последнеим кадровым перестановкам, в Кремле услышали недовольство горожан, а Виталий Данилович много рассказывал о действиях бывшего главы Севастополя, вызывавших неприятие горожан. Будем надеяться, что новое руководство оправдает надежды севастопольцев — Н.Р.).
- Вы думаете мы в восторге от внутренней политики России? - продолжает свой монолог мой собеседник. - Мы в восторге от Путина на международном уровне. Тут он выше всех похвал. Он уверенней, талантливей, способней, чем можно было предположить, даже если не касаться Крыма. Ему цены нет! А во внутренней политике — он либерал. Но не махровый. Эта зима была сложной, вы правы. И отключения света были, но мы смеялись. Никакой трагедии. Это все из пальца высосано. Никто на это не реагировал. Мы душой с Россией. Вот скажите нам: будете ходите в одних трусах круглый год, но будете с Россией. И мы будем ходить! И никого не упрекнем. Это все мелкие бытовые, обывательские трудности. На них никто не обращал внимания. Нам нужна справедливость. Что такое Севастополь? Город-воин. Город, бесконечно преданный России. Самоотверженный город, который на уровень быта не обращает никакого внимания. Он знает, что служит высокой цели...
Валентина Федоровна Трофимова сначала отнеслась к моим расспросам настороженно. Но, когда я объяснила, зачем расспрашиваю, помягчела и разговорилась. Она уроженка Николаевска Свердловской области, в Севастополе живет с середины семидесятых. Вспоминает, как поразил ее город чистотой и каким-то особенным настроем людей. Очень дружными, неравнодушными, добрыми показались ей горожане.
- Я ведь приехала в Севастополь из маленького городка, ну, где-то на улице скрутила бумажку от конфеты да выбросила. Ко мне подходит мужчина и говорит: «Будьте добры, поднимите, пожалуйста!» Мне так стыдно стало. Извинилась, подняла. Меня это очень поразило. А сейчас совсем иначе стало. Понаехало людей всяких. Нет, я не о россиянах говорю, не по национальному признаку. Я о культуре говорю. Люди с низкой культурой, но с большим самолюбием. Со своим очень громадным «Я». Со вседозволенностью. Их таких сейчас много. Вот говорят: в чужой монастырь со своим уставом не ходят, - а у нас именно так и получилось. Если мы сумеем их научить жить по нашему уставу, значит, город будет таким, каким был. Знаете, наш город отличался своим особым нравом, свободолюбием что ли. Мы гордились городом, людьми, У нас было такое чувство, что мы все едины. А сейчас этого нет.
На мой вопрос, не жалеют ли крымчане, что вернулись в Россию - Валентина Федоровна отвечает категорически резко:
- Ерунда! Ну, может, кто-то один из нескольких тысяч и недоволен. Ну, два! Честное слово! И это, скорей всего, приезжие, жили где-то в лучших условиях, а сейчас таких условий получить не могут, вот и недовольны. Это не коренные севастопольцы, а говорят от нашего имени. Ну и что ж, что зима была тяжелой?! Вот я скажу о себе. Я этой зимой утром еду на работу — а я ношу очки — света в городе нет, темнота, ну, и падаю - ломаю ребра. Был бы свет, этого не произошло. Но у меня нет никакой обиды. Ну да, такие жизненные обстоятельства. Их просто надо пережить. А когда люди переживают сообща какие-то жизненные трудности, они еще больше становятся сплоченными. Больше ценят свою жизнь, всего города. Когда Крым еще был украинским, я работала уборщицей в школе, так вот нас заставляли разговаривать на украинском языке. Я язык понимаю, но не умею разговаривать. И если честно, не хотела. И что вы думаете? Как мы говорили на русском между собою, так и продолжали говорить. Вот чем отличается Севастополь! А потом почему мы стали украинцами? Мы что подписывали какой-то документ? Или добровольно переходили? Нет. Вот я как стала? Мне три месяца не давали зарплату, потому что я не получала украинский паспорт. Но жить-то на что-то надо, и я со слезами на глазах пошла и обменяла паспорт. И стала украинкой. Но корочку с серпом и молотом сохранила. Мне говорили: поменять бы надо. А я отвечала - свою меняйте, а мною не командуйте. И я всегда говорила: «Да, я живу на территории Украины, но я была русской, живу русской и умру русской!»
Елена Плотниченко учится в Севастопольском экономико-гуманитарном институте на факультете физической культуры. Родились в Крыму. Сама — русская, а муж — украинец. К возвращению Крыма в Россию относится, по ее словам, как к неизбежному.
- Муж не может пока получить российский паспорт, потому что у него не было севастопольской прописки до того, как Крым стал российским. Он жил в Одессе, я здесь жила. А поженились за три года до референдума. Семью разделила граница, вот теперь ходим пешком друг к другу в гости. А в остальном — ничего, справляемся. Мы строим дом, в нем нельзя прописаться, пока не достроен. А так мы все воспринимаем позитивно. И муж позитивно воспринимает. Он хочет стать гражданином России. Я ощущаю себя русской, меня так воспитали, у меня русские корни, и я православная. Зима? А что зима? Также ходили на работу, выполняли свои обязанности, жизнь ни у кого не остановилась. Кто изначально жалел, они и продолжают жалеть, а кто изначально знал, к чему все идет, те терпят. Есть люди более позитивные, чем я, они выключение света и прочие тяготы воспринимали, как испытание патриотизма, они гордятся собой, что все переносят и готовы переносить еще больше ради Родины. И никто не дождется, что севастопольцы будут жаловаться. Никогда! Никто не ждет Украину, во всяком случае, среди моих знакомых таких нет.
Людмила Алексеевна Волчкова и Елена Дмитриевна Кротюк — подруги. Веселые, улыбчивые. Говорит, в основном, Людмила Алексеевна, а Елена Дмитриевна поддерживает подругу энергичными кивками:
- Я по рождению украинка, но по сути своей, по своим ощущениям - русский человек. Мне кажется, что эти два народа — русские и украинцы - они настолько родные! У меня даже видите - мороз по коже — я об этом просто спокойно говорить не могу! Мы один народ. Славяне! Мы настолько близки, у нас столько общего. Горько и обидно то, что происходит сейчас. Папа с мамой у меня жили на Украине, после смерти папы, мама без него и без меня там еще около года прожила. Затем я ее забрала сюда, в Севастополь. Надо было продать дом, и когда я нашла покупателя, мы с мамой поехали на Украину, чтобы все бумажные дела завершить. Но отпуск у меня закончился, маме пришлось задержаться на два месяца. Созванивались ежедневно. И вот где-то через месяц мама спрашивает: «У вас действительно пустые магазины?!» Я ей говорю: «Мамулечка, ну ты же сама ходила в магазины и видела, что всего полно, как они за месяц могут стать пустыми?» То есть на Украине так людей психологически обрабатывают. Зомбируют. Мои двоюродные братья отказались от меня. Они в Сумской области живут. Один из братьев с высшим образованием, директор хлебозавода, у него кроме этого еще и свой бизнес. Говорит: «А что мне с тобой разговаривать, ты же за границей живешь?». Мне это было горько и обидно слышать. Причем, второй наш брат живет в Каунасе, так тот — не заграницей. Тот родной человек. А я живу в Крыму, я оказывается, заграницей, и они общаться со мной никак не хотят. Но что бы там ни было, Крым - это русская земля. И вообще Севастополь — это город русских моряков, это я говорю вам, украинка по рождению. «Я достатни володию украинской мовою». Я очень люблю украинские песни, такие они мелодичные, певучие. И очень жаль, что так все произошло с нашими народами в угоду кому-то. Зима была сложной, с отключением света. Мы пережили, мы спокойно все перенесли. И знали, что все равно все наладится. Огорчает, что отчетность жуткая сейчас. Это да, это все говорят. Цены безумные, даже в Москве половина продуктов дешевле, чем у нас. Это огорчает. Хотя надо понимать, что переоформить все сразу - сложно. Надо же еще учитывать, что те же люди остались на тех же местах. Вы думаете, что с крымской весной поменялся менталитет этих людей? Да нет же. А взять пенсии! Какой груз для России! Сколько здесь пенсионеров! Но настрой у нас все равно позитивный.
Думаю, эти монологи севастопольцев в моих комментариях не нуждаются.
Продолжение будет...
На снимке - Севастополь. Фото автора.
По этой ссылке фото Виталия Даниловича
Валентина Федоровна Трофимова
Людмила Алексеевна Волчкова и Елена Дмитриевна Кротюк
Владельцы магазина "Кошкин дом" в Приморском.