Прогулявшись по шумному вечернему городу, никогда не спящему, освещенному блеском различных вывесок, реклам и фонарей, этим бесконечным потоком машин и людей, как мотыльками привеченными на огни большого города, она приближалась к своей тихой квартире. Пройдя по темному, узкому коридору она оказалась во внутреннем дворе перед домом.
Кажется, жизнь большого города обрывалась здесь, в этом маленьком тихом дворике, островке спокойствия и порядка - главных ценностей консервативных жителей этого дома: чопорных и высокомерных пенсионеров, чиновников и ученых.
Ухоженная зеленая лужайка с симметрично посаженными разноцветными тюльпанами; замаскированные по-партизански зеленым плющом, мусорные баки; тщательно выдраенный как на палубе, почти блестящий асфальт; велосипеды, скромно стоящие в ряд; и огромная кирпичная стена соседнего дома, покрытая вереском, сединой и мраком. В тихом дворике стояла пронзительная, почти кричащая могильная тишина, редко нарушаемая лишь карканьем ворона, приземляющемся на одиноком деревце возле этой почти готической стены соседнего дома и, возможно, крайне возмущающем спокойствие добропорядочных жителей.
Неожиданно ей навстречу выбежал смотритель дома, и с неистовыми и освирепевшими глазами, почти захлебываясь пеной у рта сообщил ей о том, что поступили жалобы от некоторых обеспокоенных старушек на ее непростительную наглость и практически криминальное поведение. Она осмелилась покуситься на самую несокрушимую и важную ценность этого дворика - тишину.
Причиной нарушения тишины после 19 вечера стали ...ее каблуки...