В советскую эпоху окончание девятого класса в Казахстане было особенным.
В начале апреля нас - мальчишек и девчонок - посылали в степь к чабанам на сакман.
Так называлась пора массового окота овец.
... Когда тебе только исполнилось пятнадцать, и мир прекрасен сам по себе, все воспринимается чудом.
Дом чабана стоял посреди степи, окруженный кошарами и загонами.
Высокое голубое небо апреля опрокидывалось над нами по утрам, когда мы по очереди выгоняли каждый свою отару в свою сторону.
С шести утра до шести вечера наедине со степью!
Всегда ясная солнечная погода (дождь был только один раз), свежий ветер, голубые дали - всем этим невозможно не наслаждаться, каждый раз в первозданности восторга.
Сухая чистая земля, ложкИ, заполненные талой прозрачной водой, которую можно спокойно пить ранней весной, желтые подснежники (бузлики, иначе), золотистая мать- и-мачеха, синяя бархатная сон-трава и ... тюльпаны, разного цвета, с их ароматом любви.
В моей отаре было сто двенадцать овец и сто восемь ягнят. У всех на шее висели номера, и номер матери совпадал с номером детеныша. Хотя были и одиночные детки.
Ягнята, которые были с мамами, имели высоко поднятые головки, озорной вид и обычно носились друг за дружкой.
Ягнята, которые были без мам, или у них были мамы-отказники (такое случается и в мире животных), имели вид весьма понурый, головки их были опущены и они не играли.
В отличие от коров овцы не стремились разбегаться, всегда держались вместе, и хлопот с ними не было никаких.
Все овцы были обычными. Кроме одной, за номером 128. Она явно была разумна.
Умела открывать загон, и чабан всегда ругался на нее. Она выслушивала и продолжала на следующее утро то же самое.
Весь день она ходила за мной и придирчиво смотрела, как я пою молоком из бутылки безмамных ягнят, иногда подталкивая под локоть.
Когда мама передала красные резиновые сапоги, 128-я подошла ко мне и буквально уткнулась в них носом. Она явно увидела их. Остальные овцы остались безучастны. Мы стояли минут пять. Я смотрела на овцу, овца смотрела на сапоги. Думаю, что вид у нас обеих был смешной. Но мы были одни, и смеяться над нами было некому.
Само собой, ягненок у нее был чист, накормлен и весел. Может, так же умен. Но проверить этого мне не пришлось.
Моей мечтой всегда были лошади, очень хотела научиться на них ездить, столько раз снилось во сне, как скачу по степи на коне. И вот тихая серая лошадь с седлом пасется неподалеку. Самонадеянность анархиста вкупе с привычкой всегда добиваться своего, часто свойственной упрямцам. Хорошо, никто не видел, как я пыталась залезть на нее. Готовые кадры для комедии. Первая попытка привела к тому, что я уселась позади седла, потеряв еще при этом поводья. Я пыталась их достать, лошадь терпеливо ждала, наконец, я дотянулась до них, и спрыгнула. Но одна нога застряла в стремени. Лошадь закружилась на месте, я запрыгала за ней на одной ноге. Как сказал бы герой Владимира Машкова: картина маслом.
Наконец, у меня все получилось, я в седле и скачу по степи. Ветер летит навстречу, все ликует, и только где-то на дне сознания во мне трепещет сказание о Баян-сулу и Козы-Корпеш, в той части, где говорится о норе суслика... но мне повезло, нога лошади не попала в нору, зато я получила нагоняй от чабана, который сказал мне, что это оказывается не лошадь, а жеребец, и если бы он понес меня к кобылам, то запросто мог бы убить. Но в пятнадцать лет мысли о смерти настолько далеки, что я ничуть не испугалась, и когда предоставлялась возможность, так и скакала на своем сером скакуне по весенней степи. Одноклассник по имени Витя Д., говорил мне, что я классно держусь в седле. Понятно, что он был неравнодушен ко мне. И когда потом смотрела пьесу "Эта странная миссис Сэвидж", была жутко горда, потому что и мне было сделано такое же признание.
Именно на сакмане я впервые встретилась с четко выраженной неуверенностью положения. Поскольку вечно смотрю в небо, то рано увидела признаки надвигающейся грозы. И вот предо мной встала дилемма: пригнать отару домой без спроса или сначала сбегать, спросить чабана. Наверное, минут пятнадцать я ходила туда-сюда, не зная, что делать, потому что каждый поворот менял мои намерения на противоположные. Наконец, я побежала к дому, чабан дал разрешение, и, вернувшись, погнала отару в кошару. Только успела закрыть ворота, как упали первые капли. Все остальные пришли грязными, промокшими, с ослабевшими ягнятами на руках. Я смотрела на них с невольным удовлетворением: смотрите на небо, друзья! Одноклассница Саня З., кареглазая красавица, бывшая до моего появления в классе лучшей ученицей, получила еще один повод для недовольства мной. Наше негласное соперничество продолжалось вплоть до моего отбытия. Как вечно чем-то поглощенная, я мало думала об этом, но Саня страдала точно. Тогда я, будучи дочерью начальника и отличницей из породы светлых голов, даже не задумывалась, какой ценой доставалось все Сане, старшей и единственной девочке в многодетной семье, сестре четырех братьев, имеющей довольно суровую мать. Но понимание этого придет потом, а пока я радовалась жизни, была довольна своей осмотрительностью и своевременным решением. За этот месяц в моей отаре погиб всего один ягненок, и то, скорее, по вине чабана, но и его тоже можно понять, это для меня все было внове и хотелось сохранить каждого детеныша.
Надо сказать, что до сакмана понятия не имела, как рождаются дети. Я росла в настолько идеальном мире, что даже не задумывалась об этой стороне жизни, хотя была весьма любознательной особой. И только увидев, как появляются ягнята, поняла, что и у людей дети рождаются так же. Типичное книжное образование советской эпохи. Но я рада, что узнавание тайн взрослого мира шло столь не спеша, и чистота и невинность детства были изведаны нами в полной мере. Впрочем, и взрослые во многом были наивны, как дети. Пусть говорят что угодно о советской эпохе, но это было воистину райское время. У нашей жизни было главное - ясный понятный смысл и эмоциональное изобилие, невероятное ощущение настоящности жизни... Недостатки есть всегда. Идеальных государств нет.
Все заканчивается, рано или поздно. Закончился и сакман, время свободы, бездонного голубого неба, и безоглядной уверенности в себе. Время юности - действительно время дерзаний. И никакое изобилие вещей не может заменить этого.