- ...с теми, кто был на войне... даже на самой справедливой, не говорят о том, что они там делали. Среди моих знакомых нет таких, кто пошел добровольно.. я не знаю, как они сами с собой договаривались.. но, конечно, что-то себе придумали.
Вчера мы выпили за тех, кто ушел на эту нашу войну. Пили за то, чтоб они вернулись живыми... просто, чтобы скорее все закончилось и они вернулись.
Для меня самое страшное в происходящем не то, что люди гибнут, а то, что оставшиеся в живых не простят смерть своих погибших. Не простят тем, кто зачем-то пришел к ним с этой войной. Может, когда-нибудь.. но это будет долго и трудно.
- Говорят. О том, что там делали. Некоторые даже с гордостью. Всё зависит от того, кто ты и кто твой собеседник. А договорённости с собой становятся легче с каждым десятилетием. Я не буду вспоминать о чести, когда люди стрелялись, но не делали того, что было для них невозможно, не стану рассуждать про совесть или чувство позора, когда человек сгорал от стыда и уходил подальше от чужих глаз. Сегодня можно всё. Включая массовое мародёрство из разрушенных домов, снимаемое на камеру прямо во время так называемых боевых действий, чтобы затем выставить это в сети. Дело в абсолютной безнравственности. И продолжаться это будет дальше и дальше, пока не дойдёт до маразма, абсурда, и примет, наконец, те контуры, которые наша невероятная по уродливости эволюция в данном случае требует. Но школьную программу на предмет человечности, которую мы ещё застали, в мире будущего преподавать не будут. Бессмысленно.
Люди перестали воспринимать смерть за своим забором как нечто экстраординарное. Начались времена, когда о чужих трагедиях сообщается между рекламными блоками и курсом валют. Мы трудно и многокровно входим в романы утопистов, в общество людей, которые давно забыли, отчего где-то в груди ноет. Почему чего-то другого хочется. Это фантомное. Атавизм. Ноет и ладно. Когда-нибудь пройдёт. А ещё может случится так, что какая-то беда опустится на тех, кто жил с закрытыми на близкое горе глазами. И я очень не желаю этого тебе.
- Наверное, не надо было рассказывать об этом нашем вечере, да?
- Мне можно рассказывать о чём угодно. До тех пор, пока я не почувствую, что речь перестаёт идти о людях. Я вполне допускаю, что воюющие в АТО ребята вполне адекватны и с ними приятно провести время. Но мы абсолютно разные и ты обязана это чувствовать. Поскольку и сама никогда бы не поверила в твоё дружеское отношение к тем, кто сознательно участвует в войне с собственным народом. Просто в данном случае речь идёт о своих. Да, это твои знакомые, связанные с Ванькой, Димкой, девочкой Тетяной и её бросившим мужиком - все они в доску свои. А своих можно понять, оправдать и защитить. И даже обосновать в случае необходимости то, что они на этой войне делали.
Как же ломает это всё человеческое сознание. Немногие справляются. И ты - держи голову чистой. Держи, девчонка. И пойми, пожалуйста, что сегодня тост "за тех, кто в бою" - это лицемерие и глупость. Общее настроение для сидящих за одним столом. Потому что нельзя уйти в сторону и мнение своё ты высказать тоже не можешь. Либо ты с ними, либо против них. Так начинается твоя ломка. Поскольку где-то глубоко ты понимаешь, что они там не на правом деле. Они на обычной работе, за которую платят деньги. Пострелять, сделать фотографии, сочинить парочку героических историй, сняться в свежем кино. Сегодня нет правых войн. Нигде. Их никогда и не было. Кроме тех, в которых люди стояли у стен своих домов. И право каждого выбирать - идти к этим чужим домам или приводить в порядок свой.
GC