Поздний вечер, слегка моросит дождь, на вокзале нас с моей Ариной встретил родной брат. Сели в такси, и минут через десять уже были дома. Родители не могли нарадоваться, а время позднее, наспех накрыли стол, посидели, выпили папиной самодельной водки, так сказать крепкой горилки. Здесь хочется сказать, что и выпить мне кроме как дома с отцом больше негде, первая рюмка жестко жжет горло и перехватывает дыхание, вторая уже идет проще, третья еще легче. Вот так вот до пятой под домашнюю птицу, и то не умею пить папину водку, не допиваю четвертую и пятую рюмку до дна прошу наливать не полную. А за окном сыро и зелено, травы стоят укрыты росой, антоновка во дворе в изобилии в этом году висит, кислая еще, не поспевшая.
Арина сразу уснула, а я все уснуть никак не мог, не спится. Дома у родителей мне тяжело засыпается. Здесь ночи особенные, темные темные, мамин иконостас в углу с мерцающей свечкой давно затушенной, и темень здесь невообразимая темень двора, города, только купол звездного неба, но не в этот раз, сегодня за окном стучит дождь и рвется в дом сырая дождливая погода. Мне очень хочется написать слово непролазная мгла, вот так и дома очень темные ночи. И умиротворенное спокойствие, здесь действительно так спокойно и так тихо и хорошо, очень хорошо.
Уснул под утро часам к пяти и снится мне невообразимо реальный сон. Как будто все повторяется в точности так как и было, только приехал я с женой и старшей дочерью Катей и встречает меня так же брат, вот только везет сразу не к родителям, а на квартиру к умершей недавно нашей бабуле. Мы остаемся ночевать там в комнате я, жена и дочка, а спальня закрыта и никто туда не входит. Ложимся спать, а среди ночи подымаюсь выхожу в коридор а жена зовет меня в страхе что за дверью спальни слышны звуки и как будто там кто то ходит. В душах наших поселяется страшный страх, вдруг двери спальни распахиваются и выходит бабуля, живая, только меньше, гораздо меньше своего естественного роста и радостная бежит сразу к нам и обнимается с нами, целуется. А радости ее нет предела и мы просто пребываем в шоке от того, что она рядом и живая а не умершая. Бубулька счастлива встрече с нами, я говорю Ба и надолго тебя отпустили, ты же умерла недавно. А она ничего не отвечает нам, а улыбается и носится по квартире, то на кухню зайдет и что то там ищет, то бегает по комнате. А дочь наша скачет вокруг нее и страх где и делся, одно недоумение на наших лицах и от этой внезапной встречи не знаем что и делать. Бабуля говорит, я буду исчезать, я могу стать невидимой и потом снова появлюсь, и вот как будто ее на несколько секунд и нет вовсе и она снова с нами. А лицо у нее желтое желтое но радостное радостное. Она открывает балкон а там на полу банки с консервацией, соленые огурцы, помидоры. Она еле протискивается среди них и говорит : Це треба комусь тепер отдать, воно ж мени вже не треба бильше. Стоит на балконе и говорит о том, что нужно отдать кому нибудь эти не нужные уже банки.
Я проснулся от реальности сна, от того что случилось что то особенное, как будто и не сон это был вовсе а все происходило на самом деле. Здесь вот она была совсем рядом, а теперь я лежу с Ариной на родительской кровати в темной темной комнате а за окном сереет рассвет и засыпать совсем не страшно, весь взбудораженный и удивленный эмоциональной красочностью сна я засыпаю снова, понимая что Бабули ведь уже больше двух месяцев ка нет и больше никогда не будет, она может только являться в снах как живая. Я ведь ее мертвой и не видел, лучше в памяти живой чем мертвый, для памяти лучше так.