Камнепад, обрушившись на склон внизу, открыл большую трещину в горной породе, отверстие в виде неровного полумесяца с рваными краями, а внутри - темень и безграничная холодная пустота.
На второй взгляд провал не показался доктору таким уж большим.
Или тогда масштабности происходящему добавлял беснующийся в небе индрис?
Эхо аккуратно приземлилась невдалеке от дыры в земле, постучав по камням похожими на копытца конечностями. Индрис, как и её двойник мужского пола, отличалась очень интересным строением лап - она по сути ходила на "кулаках", опираясь о землю твердыми, и покрытыми окостеневшей тканью, первыми фалангами пальцев. В расслабленном же виде, лапа индрис очень напоминала человеческую ладонь, разве, что большой палец оказался намного короче, чем у людей.
Доктору удалось сохранить невозмутимый вид и прямую осанку всю поездку, даже когда Эхо устремилась наперегонки со вторым индрисом, и ему пришлось в срочном порядке научиться беречь голову от пролетающих мимо скал. Мышцы врачевателя задеревенели от напряжения, и своими силами спустится со спины индриса доктору удалось далеко не с первой попытки.
Эйлин оказалась на земле быстрее, и доктор на её примере понял, как оторвать ботинки от «стремян». Он поднял носки вверх, и с тихим щелчком ступни освободились от креплений. После Зорон медленно и аккуратно переместил свое дубовое туловище с седла на такую родную и горячо любимую твердую землю.
Эйра и тень уже стояли у самого провала, пытаясь совместными усилиями рассчитать расстояние до дна пещеры, в которую он вел. Рыжий отсвет неба на горизонте, выхватывал из синей темноты абрисы их фигур.
Белая вспышка. Это эйра распотрошила седельную сумку и вытащила необычный источник света - два стеклянных конуса, что замыкали собой одну простенькую бронзовую цепь. Конусы слегка подсвечивались, один синим, другой - зеленоватым, но когда девушка совместила их, закрутив широкими частями на один оборот, вспышка света озарила округу. Теперь, цельная "подвеска" сверкала ярче, чем самый лучший масляный светильник, и намного интенсивнее иридов, которые давали мягкий, рассеянный свет.
Эйра повесила устройство себе на шею и разгоняющим тьму светлячком отправилась к провалу. Доктор с удивлением отметил, что ни одному из иновсадников не пришло в голову привязать своих верховых животных. Отношения между всадниками и индрисами напоминали скорее партнерские чем «хозяин – ездовое животное». Индрисов не подгоняли вслух, не приказывали им, да и вообще все, включая Кирстен и Арджана, обращались к ним точно к людям. Конечно, такую привязанность Зорон встречал и раньше - к собакам, кошкам, ящерам, и прочим домашним любимцам, но все же покровительственное отношение хозяина к животному ощущалось даже у самого самоотверженного зверовода, тут же этого не было вовсе.
К тому же то, как Эйлин в полете без поводьев управлялась с крылатым зверем, их с Эйраном странные укрепили доктора в мысли, что дело тут нечисто. Мотивированный научным интересом врачеватель похромал к провалу очень даже бодро, попутно разминая затекшие мышцы. Зорону вручили точно такой же светильник, как у эйры, и отправили отдыхать пока Безымянные разбираются с тонкостями спуска и ждут гаркана, который добирался своим ходом.
Светильник назывался "кастиль" или просто "тиль", и Зорон, так как все равно делать было нечего, развлекался, пытаясь понять, на каком именно химическом принципе светильник работает, порождая белый свет внутри подвески. От вспышек кастиля быстро начали болеть глаза, и доктор упустил момент, когда на горизонте появилась бегущая фигура гаркана, вызвав общее радостное ликование. Краснокожий таки это сделал! Хоть затея и казалась безумной, да и гаркану понадобился почти час, чтобы нагнать остальных.
Грязный, тяжело дышащий, с листьями в длинной косе, с зарастающей на плече крупной царапиной, но довольный просто донельзя. Эмоции гаркана были понятны и без мимики: он всем телом выражал довольство собой. Обычно немного сгорбившийся, с короткой бычьей шеей, теперь он ходил, расправив плечи, и принимая дружеское восхищение, в основном тени и эйры. Эйран в похвалах гаркану не участвовал, иновсадник мрачнел всегда, когда общее внимание принадлежало не ему. Зорон поучаствовал в чествовании героя, одобрительно ему кивнув.
Таким образом, вся компания теперь была в сборе, веревка, а точнее толстый канат, сброшен в провал, и закреплен вбитым в землю колом и большим камнем. Эйран вызвался первым спуститься вниз. Люд добрался до дна благополучно и включил там светильник. Свет озарил блестящие, будто полированные, неровные стенки этакого исполинского каменного пузыря, в котором обвал проделал трещину. До дна было очень высоко, фигурка Эйрана внизу казалась меньше мизинца, иновсадник криком отчитался, что там очень влажно и скользко, и посоветовал смотреть под ноги.
- Я следующая, - вызвалась тень, в отличие от остальных одетая очень легко, в своей любимой черно-серой гамме, но на этот раз без шляпы с алым пером.
Кирстен отказалась от ремней страховки, и, пользуясь одной только тряпицей, которая не давала обжечь руки о веревку, начала ловко спускаться по канату вниз. С такими навыками лазанья тень могла бы сделать неплохую карьеру на цирковом или воровском поприще.
- Зорон? - Эйлин посмотрела на доктора, тот подошел на зов. Тут обнаружилось зачем нужны все эти "лишние" ремни на броне иновсадника. Эйра что-то расстегивала и застегивала на докторе, меняла местами и переплетала, пока тот не оказался надежно прикрепленным к кольцу на канате. Многофункциональная вещь: и броня, и утепление, и горное снаряжение в одном. Зорон догадывался, что на этом полезные функции брони не заканчивались, но от расспросов эйра уклонилась:
- Спускайтесь, доктор. Я подстрахую.
Запах соли и аммиака ударил в нос врачевателю.
Нет ничего более тревожного и страшного, чем висеть на канате, упираясь о край провала и чувствовать спиной пустоту и огромную глубину под собой. Доктор никогда не видел море и не плавал в большой воде, ведь даже реки Сумерек не так уж глубоки - но сейчас ему казалось, что море, безграничная затягивающая пучина, только и ждет за его спиной, чтобы захлопнуть на нем свою жадную пасть.
Вдох.
Закрыть глаза.
Зорон оттолкнулся, ощущая как от трения нагревается под перчатками канат. Его поглотила тьма бездны, воздух стремительно холодел.
Сполохи света на блестящих стенах пещеры выхватывали глубокие борозды и царапины, и доктору даже показалось, что они местами складываются в письмена. Зорон заметил колышки и отметки на стене - это побывавшие здесь ранее Безымянные сделали пометки высоты для последующих спусков. Цифры уменьшались, дно становилось все ближе, но эйра, заметив направление взгляда доктора, посоветовала не смотреть вниз.
Чем ниже они спускались, тем явственнее доносились шорохи и рычание. Зорон таки нарушил указание эйры и увидел, как в метрах двадцати от него Эйран отрезает голову незнакомой извивающейся твари. Кирстен в процессе не участвовала, изучая пещеру, и шлепая по воде подошвами высоких сапог. Когда доктор, наконец, ступил на покрытый водой пол, с представителем местной фауны было покончено. Иновсадник с презрением пнул блестящий на ярком свету труп и, к удивлению врачевателя, выудил из-под воротника последнюю вещь, которую он ожидал увидеть в руках Эйрана - батистовый платок с инициалами. Их носят только дворяне. У Зорона, естественно, был такой.
В углу обычно вышиты собственно имя и фамилия владельца и гербовое растение - родовая ветвь, но доктор находился слишком далеко, чтобы узнать её. Эйран вытер статусной вещью руки и спрятал платок обратно. Доктор заключил, что платок, вероятно, подарок знатной сирры, хотя непонятно, каким образом грубиян умудрился настолько пленить знатную особу, чтобы получить такой подарок.
Эйра изящно крутнулась вокруг каната и отцепила себя и доктора от него. Минут через десять, к ним присоединился пыхтящий гаркан, ворча о пещерах и своей к ним нелюбви.
- Дегры, - Эйлин носком перевернула обезглавленный труп. - Их было много, когда Безымянные побывали тут впервые.
Теперь Зорон видел, что темные кучи, сложенные у стен, принятые им вначале за груды земли, это трупы тварей, вроде той, что убил Эйран. Неприятное зрелище. Доктор поморщился. Вероятно, это некий вид местных подземных хищников, мешающих исследовать пещеры и тоннели, но массовое истребление доктор не одобрял в любом виде и качестве.
- Следы размыло, - отметила тень, изучая стенки и пол. - Вода натекла уже после того, как тут прошелся отряд. Где-то здесь образовалась щель и течение подземной реки проникает сквозь нее.
- Пещеры: темно и мокро. Отличная среда для дегров, - недовольно сощурился Эйран, выбрасывая тушку к куче, начинающих источать отвратительный гниющий запах, тел.
- Мне кто нибудь объяснит, наконец, что за история связана с индрисами, которых вы даже не привязали? - аккуратно полюбопытствовал доктор, - и почему у Эйлин такие глаза?
- Какие? Вот такие? - стоявший совсем рядом с доктором Эйран обернулся к нему, и зрачки в голубых глазах белобрысого вытянулись в полоски.
Зорон отшатнулся.
- Эй, если вы затащили меня сюда, чтобы убить как того, кто слишком много знает, может, расскажете для начала, что это все значит? – он улыбнулся, но все же тревожно. С опаской.
Тень хмыкнула, глянув на эйру:
- Эйлин, давай, рассказывай, ты это любишь.
- Ой, да ладно, в прошлый раз, когда я начала заводить рассказ об истории, ты мне чуть нос не откусила, - рассмеялась эйра, и её смех эхом разнесся по пещере.
- Эйлин и мифология Города, это как Арджан и картография, - пояснила тень, недоумевающему доктору. - Как начнет, не остановишь.
Гаркан тихо хохотнул в своей рявкающей манере.
- Тут дело не в мифологии, а в фактах.
Голос эйры удалялся вместе с ней самой: она пошла в туннель, ведущий вглубь горы, и Зорон, ведомый светом её кастиля, голосом и собственным научным интересом, последовал за ней. За доктором вереницей шли тень и гаркан, Эйран замыкал собой процессию.
- Ты можешь представить, как она преподавала маленьким человеческим детишкам историю в Полудне, - тень бесцеремонно пихнула доктора в бок локтем.
То что Эйлин могла быть учителем, да еще и такой спокойной науки, как история, стало для Зорона открытием. Строгая и воинственная светловолосая меньше всего представлялась в этом мирном амплуа.
- Когда-то, до начала времен... - голос эйры отражался от темных стен пещеры, раскрашивая их в яркие сполохи воспоминаний, - существовал мир, разрушенный почти дотла своими обладателями...
- Знакомая история, - вздохнула тень, имея в виду явно что-то свое.
- Да, я знаю легенду о Старом Бродяге и трех его учениках, что пришли в разрушенный мир, и на его основе создали Город .
Доктор не верил во все эти красивости. В смысле, наверняка это просто метафора. Как можно создать мир на основе клочка прежнего? Это же невозможно физически. Это не фокусы с чутьем, и даже не чудеса магов, которые довольно мелки по сути своей. Даже предполагать смешно.
В то, что духи - хранители, то бишь посмертные воплощения Кошки, Ворона и Пса "до сих пор ходят среди нас", доктор тоже не верил, хоть конечно в речи вороньи проклятия и воззвания к удачливой Кошке и честному Псу были весьма распространены.
- Ну, вообще-то, это правда, - донесся голос белобрысого. - Вот как раз мы сейчас и спускаемся к этому изначальному куску. Остальное, большинство гор наверху, - новодел, собачьего авторства. В смысле, творение Пса, - исправился иновсадник со смешком. Никакого пиетета даже к создателям материка светловолосый не испытывал.
- Да ладно, вы шутите,- хмыкнул Зорон недоверчиво, – но даже если так, причем тут индрисы?
- Сейчас покажем, - донесся голос Эйлин из-за поворота вниз, запах аммиака усиливался, к нему добавился знакомый, пожалуй, только врачевателям и гробокопателям сладковатый душок давней смерти. Так пахло в анатомичке, у доктора в подвале, дома. Но в данном случае запах был сильнее и насыщеннее, чутье Зорона опять начало барахлить, не давая никакой толковой информации о том, что ждало впереди.
- Надеюсь, там не кладбище предыдущих любознательных докторов... - мрачно пошутил он.
- Ты угадал! - усмехнулась тень, и обошла доктора, коснувшись стенки ладонью. Дальше шел крутой спуск, стены становились все более шероховатыми и темными, в них начали поблескивать металлом частицы серебра. Эйлин подошла к обрыву и повернула за угол. Остальные неотрывно следовали за ней. Обрыв вел в бесконечную темноту, доктор даже не видел "берега" напротив, тут же задавшись вопросом, как до сих пор не обрушились подземные своды, с такими то пустотами внутри, под весом гор.
- Это действительно кладбище, Зорон, Вы угадали. Только не людское, - донесся голос Эйлин.
Зорон дошел до нее, обошел тень и... обомлел.
От края до края, сколько могут увидеть глаза, огромное, бесконечное поле казни, над которым кружится, порхая, клубясь, легкий черный пепел. Трупы существ, вроде того, что убил Эйран, полностью застилали собой все это пепелище, застывшие в тех позах, в которых были заживо сожжены. У доктора, с его то крепкой психикой и отсутсвующим страхом перед трупами любого вида, подкатил к горлу брезгливый ком. "Близнецы Эй-Эй" никакого удивления не выразили. Это явно было не первое пепелище такого рода,увиденное ими. Тень неприязненно скривилась. О реакции гаркана можно было только догадываться.
Под телами местами проглядывался блеск. Эйлин первая ступила в шуршащую под ногами черную золу. Следом за ней с обрыва спрыгнул Эйран, после гаркан, а доктор с тенью стояли в нерешительности, глядя на побоище с одинаковым отвращением на лицах.
- Омерзительно, меня сейчас стошнит, - тихо призналась тень Зорону.
- Нам обязательно туда спускаться? - уточнил доктор.
- Никогда не была здесь, но предполагаю, что именно Эйлин хочет тебе показать, - Кирстен задумалась. – Человек, тебе стоит увидеть это, а я лучше тут останусь. Слишком… - она сглотнула, – напоминает.
Доктор догадывался, в чем дело. Он теперь знал, что тела теней после смерти рассыпаются прахом, правда серо-желтым, а не черным, как тут, но разница не так уж велика. Зорон полагал, что скорее всего и такая смерть теней - следствие химической реакции, похожей на горение. Для более точных выводов стоило взглянуть на сам процесс умирания, но единственной тенью, которую доктор знал, была Кирстен, и Зорон понял, что скорее даст себя убить, чем позволит ей превратиться в кучку комковатого праха.
Прыжок вниз.
Вокруг Зорона взлетели клубы черного пепла, оседая на броне и лице, доктор обтер его рукой, размазывая между пальцами жирную золу.
- Мы находимся в Колыбели спящих, одной из многих под Утренними горами, - спокойным, даже менторским, голосом продолжила Эйлин. Таким голосом путеводы* рассказывают своим группам о самых красивых зданиях Площади, но уж точно не комментируют массовое сожжение.
- Стой, не рассказывай, - одернул напарницу Эйран, запуская руку по локоть в залежи черного пепла и обугленных останков. - Пусть наш врачеватель сам догадается. Зря что ли наша дражайшая сюзерена его присмотрела? Ну-ка, доктор, прояви чудеса логики! - он смотрел на Зорона с насмешкой. Его сожжение живых существ совершенно не трогало. - Кстати я, кажется понял, где мы находимся. Пол теплый.
- Внизу источники, - сощурилась Эйлин, догадываясь к чему клонит белобрысый.
- Точно, - кивнул Эйран. - Сирра тень, не соблаговолите ли спустится? Если мы хотим искупаться в горных горячих озерах, проще срезать путь так. Или вы только в политику можете, а нашей грязной работой брезгуете?
- Пепел напоминает ей о погибших сокланах, – отчеканил доктор, но Эйран, похоже, и сам сразу понял, что зарвался. Иновсадник вернулся к обрыву, где стояла посеревшая лицом тень, забрался наверх и встал перед ней на одно колено, опустив голову. Прощение аристократа, или "ветвь изгибается". Полное достоинства признание своей вины. Вот как это называлось. Он заговорил, слишком тихо для остальных, но достаточно, чтобы услышала тень. Кирстен поджала губы и кивнула. Эйран спустился обратно и поймал тень, что спрыгнула с обрыва прямо к нему в объятья. Иновсадник понес её на руках, через поле черного пепла. Кирстен закрыла глаза и зажала нос. Доктору было искренне жаль ее. Эйлин только головой покачала им вслед.
- Ты все еще хочешь узнать обо всем этом? - спросила она доктора.
- Хочу понять сам, - доктор прошелся между рядов сваленных в кучи переплетенных обугленных тел, обращаясь к своему чутью сквозь неприятие увиденного. Зрение Зорона поменялось, теперь он увидел, как над пеплом клубится черный дым, причем только в некоторых местах. Смерть разумного, след от нее - именно так доктора её видели. Зорон подобрался ближе, не без отторжения сунул руку в источник дыма и наткнулся на нечто твердое.
По взгляду эйры он понял, что на верном пути. Гаркан забрался на выступающий из пола камень, и уселся на нем, ожидая когда действо закончится.
Доктор по локоть погрузил руку в пепел, чтобы очистить, сверкающий как хрусталь, теплый на ощупь материал....крышки гроба? Кому понадобилось делать прозрачный гроб? Да еще и такой странной формы - как половина гигантского яйца, вытянутая к концу, и сияющая всеми цветами радуги на свету от светильника эйры. Зорон протер ладонью гладкую поверхность, и крепко задумался над увиденным. На него, сквозь слой прозрачного "стекла" смотрел индрис. Пустыми, мертвыми глазницами - всеми четырьмя. Глаза его, подернутые белой пленкой, выглядели неприятно, тело завернуто в крылья, как в саван, и опутано разорванными трубками, одна лапа поднята, словно в приветствии, другая лежит на груди. Интуитивно Зорон понимал, что перед ним труп разумного, а не остов животного. Но осознать до конца все еще не мог. Настолько безумной казалась догадка.
- Что это, Ворон меня подери? - ошарашено произнес он.
- В разрушенном мире, том, что существовал тут до нашего и в обломке которого мы находимся, тоже были разумные, вроде эйр, людей или гарканов. Только не похожие на нас, - на доктора смотрели умные голубые глаза.
- Индрисы - не животные! Они разумная раса! - понял наконец Зорон, и злоба искривила его обычно мирное и спокойное лицо.
Гнев преобразил его, он стал совсем другим, скулы заострились, лицо теперь выглядело по настоящему хищным, будто обычное простодушное его лица выражение было лишь маской. Все кусочки и несостыковки наконец сложились в одну картину.
– Зачем? – выдохнул он, явно пытаясь удержать гнев в узде. - Вы же используете их! Почему никто об этом не знает?! Это же неприемлемо - держать разумных в качестве рабов, даже хуже - ездовых животных! Пусть они выглядят не похоже на нас, но это же… отвратительно! Я даже думать не мог, что Безымянные на такое способны, и ты, Эйлин, можешь участвовать в этом! Как?!
Эйра, как и Кирстен, тогда в подземельях теней, не смогла выдержать этого взгляда. Черной ненавистью веяло от доктора, ни следа его обычного уютного добродушия. Самой настоящей, страшной, почти физически ощутимой злобой. Доктор не осознавал насколько впечатляющим выглядит, и по инерции стал идти вперед, наступая на Эйлин.
Гаркан поднял голову. Взгляд Арджана, его холодная невозмутимость, несколько пригасили ярость доктора. Он постарался успокоиться и прежде, чем эйра успела что-то сказать, его взгляд остановился, словно споткнувшись, на морде одного из сожженных. Она на удивление хорошо сохранилась. Тогда доктор в очередной догадке, перевел взгляд на заключенного в хрустальной капсуле мертвеца, и холодок пробежал по его спине. Эти "животные", дегры, как их называли Эй-Эй, были сильно уменьшенной и бескрылой копией индрисов!
- Да, что за зверства тут творятся, в конце концов! – Зорон вновь начал задыхаться от гнева, и осознания насколько чудовищное, недопустимое варварство творилось в Рассвете, за показным миролюбием Безымянных!
Он стоял сжимая и разжимая кулаки, пепел от мертвецов, казалось, сам забивался в ноздри и глаза.
- Спокойно! - рявкнула в приказном тоне Эйлин, пока Зорон всеми силами удерживал свое тело от желания ей навредить. - Доктор, вы сделали, в общем-то, правильные, но неполные выводы, - она отступала назад, но Зорон уже не видел ничего вокруг от застилающей глаза злости.
И тут гаркан спрыгнул в пепел, вклиниваясь между ними, закрывая эйру собой.
- Доктор Зорон, это не место расправы над разумными. Дегры - убийцы, а не мы. Они жесткое наследие индрисов: те выродились и погубили собственную цивилизацию и целый живой мир. Часть расы, индрисы, вроде Эхо и Баро, спасаясь от гибели собственного мира, были спрятаны в эти капсулы и тысячами лет дрейфовали в ткани бытия, спящие, беспомощные, пока Бродяга не пришел и не создал новый мир вокруг них и гор, в которых они были заперты.
- Но часть, те, кто либо выбрался из капсул раньше времени, либо и вовсе умудрился выжить после катастрофы, деградировала в животных. Они, - эйра показала на обгоревшие трупы, - звери, неразумные и жестокие. Ну же, почувствуй, Зорон!
Зорон выдохнул, пытаясь осознать все сказанное эйрой. Интуиция доктора полностью подтверждала слова эйры. Разумны – лишь индрисы.
- Но зачем убивать? Зачем жечь? Пусть даже животных? - вымолвил он, не сводя взгляда с провалов глаз гаркана передо ним. Арджан с его непоколебимым спокойствием, уверенностью, которую он выражал каждым мускулом, каждым вздохом, разряжал конфликт одним своим присутствием. Он не угрожал, не провоцировал. Просто стоял непоколебимой стеной между ними.
- Они жестоки, кровожадны, бессмысленны и очень быстро размножаются. Жрут себе подобных, полностью лишены страха. И инстинктивно ненавидят заключенных в капсулах индрисов. Единственное, что их объединяет - стремление убивать своих спящих "сородичей". Мы до сих пор не знаем почему, хоть Безымянные изучают дегров уже несколько веков, - Эйра села рядом с прозрачным "гробом" и погладила его ладонью, будто закрывая глаза павшему воину. - Мы всего лишь пытаемся спасти остатки чужой расы. Выводить из сна их сложно, рискованно для них самих. Всех кого можем, мы вытаскиваем. Тех, кого по каким-то причинам разбудить нельзя, оставляем спать спокойно на века вперед. Охраняем и вычищаем дегров из пещер, чтобы не дать тем пробраться в Колыбели спящих. Затем и нужны Безымянные, затем и создали наш орден.
- А как же тот дикий индрис? - неожиданно вспомнил доктор.
Теперь встреча с крылатым, разумным, как оказалось, выглядела в совсем других красках. - Вы убили его! Ты и Эхо!
Эйлин посмотрела на Зорона, в её глазах отражалась боль, почти ощутимая физически, погасившая гнев доктора окончательно.
- Мы облегчили его страдания, доктор Зорон. Иногда обвалы, камнепады, схождение льдов открывают запечатанные Колыбели до того, как мы их обнаружили, и очень, очень редко случается так, что индрисы освобождаются сами. Но долго они не живут. Ты видел лишь агрессивного зверя, мы с Эхо видели разумного, что гниет заживо и мечется в агонии и боли.
- Но может... может стоило хоть попробовать его спасти! - перед доктором поднялась красная рука, гаркан обозначил собой границу между им и эйрой. И не собирался пускать Зорона за нее.
- Нет, Зорон, увы, - глаза эйры блестели, а голос охрип. Она ведь была соучастницей убийства. По меркам Зорона – самого настоящего, хоть по её словам и милосердного. - Мы много раз пытались это сделать, два раза во время моей службы, сотни раз за время существования ордена. Они каждый раз умирают, разбуженные без слияния, умирают, отравленные нашим миром, уничтоженные им, болезненно, страшно и долго, в агонии и бессильной злобе пытаясь уничтожить все живое вокруг, не понимая, что делают. Ты бы знал, Зорон, сколько жизней иновсадников унесли попытки исцелить этих несчастных! Но к сожалению, пока единственный способ сберечь и их и нас – облегчение страданий смертью. Сам подумай, Эхо бы никогда не стала участвовать в этом, если бы не знала, что так будет лучше!
Слова доктора до самого сердца задели эйру, Зорон даже не напрягая чутье, ощущал потоки невыносимой душевной боли, что струились вокруг нее.
- Хорошо, - выдохнул он, окончательно успокаиваясь.
Поднял руки, показывая гаркану, что не собирается вредить Эйлин. Арджан кивнул ему, и отступил в сторону, давая эйре и люду теперь говорить без преград, хоть и не прекращая наблюдать за ним.
- Но зачем тогда, вы используете индрисов, как животных? Если они разумны, то должны быть представлены в Консулате. Жить полноценно, нормально, наравне с остальными.
- Клянусь, доктор, если бы это было возможно, весь орден, не колеблясь ни секунды, положил бы жизни, чтобы этого достичь, - Эйлин вздохнула. - Я не знаю, тысячи, миллионы лет сна так сказались на индрисах, или они еще до сна в капсулах настолько выродились, но теперь индрисы мыслят и могут существовать только в слиянии с другими разумными. Тех представителей ордена Безымянных, что смогли перенести эту процедуру и называют иновсадниками.
- Слияние? - Доктор слышал это слово уже много раз, но не заострял внимание на нем, считая просто частью профессиональной речи Безымянных.
- Именно, - Эйлин выдохнула - идем, я объясню по дороге, хватит нам здесь находится, все равно, тем кого нашли дегры, - она кивнула на капсулу - мы уже не поможем.
Люд и гаркан последовали за ней - этакая высокая мрачная охрана светловолосой эйры в холодной темноте пещерного комплекса.
- Тебе знакомо слово "симбиоз"? - начала тут же Эйлин, как только они покинули место бойни. Эйлин постоянно сбивалась с «Вы» на «ты» и наоборот, будто никак не могла определится в своем отношении к врачевателю.
- Знаю, - кивнул он, уже догадываясь к чему ведет книжница.
- Слияние, это полное совмещение разума и частичное совмещение крови Безымянного и индриса. Наши тела, что за эволюцию привыкли дышать кислородом, научились справляться с вирусами и бактериями этого мира - настоящее спасение для индрисов.
- Среди иновсадников нет теней... - начал понимать Зорон, сверяясь со своими наблюдениями. – И глаза…- он вспомнил ярко-голубые, неестественного цвета глаза иновсадников и их индрисов. Абсолютно одинаковые. Вот в чем выражалась связь! И не только в этом. У некоторых иновсадников, которых доктор видел мельком, в порту или беседующими с его спутниками встречались и другие легкие несоответствия их расам. Слегка заостренные "клыки" скажем - допустимая особенность для людов, но совершенно необычная, к примеру, для эйров. Нечто такое в выражениях лиц. И привычка очень внимательно осматривать собеседников, не отводя глаз, как делают индрисы.
Прямой взгляд.
Да и индрисы, помнится, впечатлили его своей индивидуальностью, совершенно не характерной для животных. Как же он сразу не догадался! Все лежало вот, на поверхности, приди и возьми!
- Именно, - эйра улыбнулась, радуясь сообразительности спутника.
Врачеватель испытал острый укол совести: он угрожал ей всего несколько минут назад и делал это совершенно беспричинно.
- Наш разум – что-то вроде подпорки, костыля, руки помощи тому, кто сам справиться не может. Без слияния индрисы не только умирают от столкновения со средой, но и сходят с ума, ведь будучи разумными, они не способны полноценно думать, и осознавать что с ними происходит.
- Как действует этот механизм? – доктор успокоился уже настолько, чтобы вернуться в привычное для него размышлительно-спокойное состояние.
- Я и Эхо... мы мыслим вместе. Я чувствую её каждую секунду своей жизни, ощущаю ход её мыслей в своей голове. К тому же мы с Эйраном в какой-то мере самые особенные из всадников, - она сделала паузу, чтобы переступить выпирающий из прохода камень, и продолжила: – Баро и Эхо единственные в своем роде индрисы-близнецы. Их нашли в одном саркофаге, сплетенными. Наш мир, мир «я» сплетен не только между мной и Эхо, но и с Баро, и, соответственно, Эйраном.
- Звучит жутко, - доктор подбадривающе улыбнулся рассказчице и нагнулся, чтобы разминуться с нависающей с потолка чередой сталактитов. Теперь они поднимались вверх.
- Немного, - усмехнулась эйра. - Ко всему привыкаешь. Тем более Баро и Эйрана я не слышу, просто чувствую, что они существуют. Ощущаю отголосок боли, если кто-то из них ранен. Ну а Эхо попросту старается мне не мешать. Признаться, вы, доктор Зорон, её напугали даже больше, чем меня, когда шли на нас с горящими местью очами, - она усмехнулась. - Прям настоящий Ворон в людском обличье!
Их с Эйраном связывали не только индрисы-близнецы. Но и полное нежелание признавать свой страх или слабость.
- Но почему тогда индрисы так себя ведут? Зачем ездить на них? – доктора прямо-таки распирало от бесконечного количества вопросов.
- Седло, форма, каждый ремешок и клепка на сбруе сделаны так, чтобы и индрису, и всаднику было удобно. Когда мы летим вместе... слияние почти абсолютно, - мягко пояснила эйра. - На самом деле, это была идея индрисов. Они хотели летать с нами, а мы-то с крыльями не рождаемся.
- Серьезно? - изумился доктор.
- Вообще-то и орден Безымянных, как организацию, основали именно индрисы, при помощи людей и эйров заключив личную договоренность с мэром. И традиционно заключая её заново с каждым последующим правителем или правительницей Города.
Главы ордена не только Фалькорн* и Гера*, но и их индрисы, Шаи и Заро. Причем последние принимают решений даже больше чем их напарники. Индрисы исключительно умны, их технологии потрясающи. Иновсадники, имея фактически два одновременно и слитно функционирующих разума вместо одного, способны на гораздо большее, чем просто разумные.
- Да это же невероятно! - выдохнул Зорон, искренне впечатленный перспективами и возможностями такого слияния. Его мир, уютный, логичный, обыкновенный, к которому Зорон привык, в котором вырос, менялся с ошеломительной скоростью. Раса, запертая в горах! Существующая только в симбиозе с другими разумными! Уму не постижимо! Теперь и слова Эйлин о том, что она "не совсем эйра" обрели смысл. Количество того, что Зорон хотел бы узнать о этом явлении, обезмолвило его, давая эйре рассказать самой.
- Политиканам на Площади, лучше поменьше знать о индрисах, - начала отвечать Эйлин на вопрос доктора, дополняя уже сказанное, - потому мы стараемся все обставить так, будто индрисы - всего лишь обычные… - она замялась, - звери. А Безымянные – это орден судей-отшельников в горах.
Тут доктор вспомнил о грифойдерах, и уже заранее ужаснулся:
- Я надеюсь хоть грифоны не еще одна раса?
- Нет, - покачала головой Эйлин, - вот как раз они - просто животные. Выведены людьми- магами древности, как вабари, синари, совурры, и прочие сотворенные звери.
- Слава Кошке, хоть что-то вокруг осталось прежним! - облегченно выдохнул доктор: разумных грифонов он бы точно не перенес.
Они шли уже довольно долго, но так и не нагнали Кирстен и Эйрана, но где-то вдалеке послышались шум и всплески.
- Мы почти пришли, - обрадовала Зорона иновсадница, спускаясь по каменным плитам вниз.
Понемногу дикий темный подземный мир погибшей цивилизации становился светлее и более облагороженным, на стенах появились жеоды с кристаллами, кое-где даже были прибиты кольца для факелов. Тропа, состоящая из обрывов и опасных, торчащих из пропастей, камней стала более цельной, на ней появились отметки краской, правда на неизвестном доктору языке. Это наблюдение, подтолкнуло его наконец сформулировать хоть один вопрос из того вороха, что мешал мыслить.
- А отчего же тогда индрисы не говорят? Ну в смысле, звуки, которые они издают, не похожи на речь.
Эйра поднялась еще выше, воспользовавшись подставленным плечом молчаливого гаркана. Доктор, проигнорировав помощь, забрался на уступ сам. Когда он не задумывался над тем что делает, то перемещался значительно ловчее.
- Они говорят, только не так как ты привык, - Эйлин улыбнулась. - Они показывают, а не рассказывают.
Доктор вспомнил то, как ее индрис меняла цвета и вновь поразился тому, как был слеп раньше! Орган речи индрисов не язык и гортань, как у людей, а - вибриссы! Вся их кожа целиком! Все теперь казалось таким простым и складным, что доктор недоумевал, как не сложил все цеплявшее глаз, в единое целое!
- Вот мы и пришли.
Вода плескала уже совсем рядом, эйра скользнула в узкую арку из голубого камня, доктор последовал за ней и вышел в большую залу, сияющую переливами лазурного, синего и прозрачного аквамарина, будто целиком высеченную изо льда. Но, вопреки ожиданиям, здесь было жарко и влажно - пол состоял из небольших, рост человека в длину, голубоватых озерец, а у стен, шипя и булькая били два гейзера, судя по пару, что стелился вокруг - кипятка. Выглядел источник впечатляюще: брызги радугой отражались в гранях природных кристаллов аквамарина на стенах, а сами камни, вдвое увеличивали свое сияние, отображаясь в воде природныхбассейнов. Озерца изнутри сияли ярким голубым светом, заменяя источники света. В кастилях больше не было нужды, и их выключили.
- Ну, наконец-то! - кто бы сомневался, что встретит их голос Эйрана. - Я уж думал обратно идти, вас искать, да Кирстен отговорила.
- Я теперь командую Эйраном, - похвасталась тень, - он обязался выполнять все мои желания.
- Один вечер, - уточнил белобрысый, быстро раскладывая вещи, разгружая сумки доктора и эйры от припасов и одеял.
- По-моему ты проиграла, Кирстен, - рассмеялась Эйлин. - Он специально тебе поддался, чтобы потом за тобой хвостом ходить.
- Эйлин, почему ты всегда раскрываешь мои планы? - притворно огорчился Эйран. – Я-то намеревался отбить нашу малышку у рыжеголового! - Иновсадник рассмеялся, а рассерженная тень плеснула в него водой.
- Эй, я не собирался купаться! - возмутился Эйран
- Да ну? - притворно удивился Зорон, неожиданно воодушевленный сегодняшними открытиями, и оттого гораздо более непосредственный, чем обычно.
Один легкий пинок отправил белобрысого в глубокое плавание. Он выплыл, отплевываясь, и тут же попытался затащить в воду проходящую мимо Эйлин. Та ловко оттолкнула "братца" замочив лишь кончики сапог, и сняла с себя броню.
- Я пойду проветрюсь. Тут тухлыми яйцами воняет просто невыносимо, особенно у воды. Заодно проверю, нет ли рядом дегров, - Эйлин вышла из царства аквамарина, гаркан молчаливой тенью последовал за ней, хотя как раз ему после ночного марафона по горам вымыться не помешало бы. Доктор поколебался минуту и с третьей попытки с помощью тени стащил с себя форму, оставшись в рубахе и штанах. Ему хотелось умыться, смыть с себя черный пепел до последней частицы. Кирстен, похоже, думала так же, и, удовлетворив одновременно и мужское, и научное любопытство своих спутников, под одобрительные возгласы белобрысого, стащила с себя камзол и рубашку, вытряхивая из одежды золу. К форме всадников, как и к доспехам Безымянных, пепел не цеплялся, а вот тень, что даже не ходила по залу пепла, испачкалась в этой дряни целиком.
Доктор принципиально отвернулся, когда девушка стащила с себя штаны и сапоги, оставшись в одном белье. Но Кирстен с гордо поднятой головой прошествовала мимо, дав ему полюбоваться её удивительными остроконечными выступами на хребте, что особенно выдавались в шейном отделе - почти полноценный гребень. Ребра девушки тоже выглядели необычно - они будто росли не параллельно, как у людей, а почти вертикально, причудливо заворачиваясь и проступая сквозь кожу. К сожалению больше расовых особенностей доктор оценить не смог: белое белье без кружев, почти полностью закрывало верхнюю часть тела тени, а ноги прятали, хоть и обтягивающие, но длинные панталоны, но все равно, она лукавила тогда, когда сидела с ним на кухне, заверяя, что ниже подбородка у теней ничего интересного нет. Кирстен легко, изящно, рыбкой нырнула в соседнее с Эйрановым озерцо, щедро облив обоих наблюдателей водой.
- Вот правду говорят, хочешь любовницу - ищи нагу, хочешь мать своим детям - ищи эйру, хочешь жену - ищи ётунку, а хочешь неприятностей - ищи тень, - восхищенно цокнул языком Эйран, завершая молчание, в котором люд с иновсадником вдруг стали одинаково единодушны, не сводя взглядов с кругов на водной глади.