Часто в детстве сказка и быль соседствуют. Рядом живут. Прочтешь сказку - например, про Ивана-дурака, задумаешься, и выясняется - среди нас живет такой же!
Наш Иванушка был безобидным, добродушным и глухонемым увальнем неопределенного возраста, под два метра ростом, с огромными руками и неимоверной силой. Очень любил детей, порывался играть с ними в детские игры. Они его не боялись, но в игру не принимали - соображали, что с головой у него что-то не так, а видом не показывали. Говорили - ты очень большой уже, а большие не играют. Ваня не обижался, садился где-нибудь рядом и с застывшей улыбкой наблюдал за игрой.
Зимой дети частенько связывали санки поездом по шесть-семь, а радостный великан катал их по улице из конца в конец с громким смехом, веселыми криками и понуканием. Казалось, что нет для него занятия лучше и интереснее. Дети в нем души не чаяли, а взрослые совершенно не опасались и доверяли.
Иван был единственным сыном у Анны Ивановны, женщины уже преклонного возраста. Вдвоем они жили в маленьком домике на краю улицы, возле леса. Анна Ивановна понимала, что не прожить неразумному сыну без неё, и держалась жизни, сколько могла. Ваня, послушный и безобидный, с радостью выполнял под присмотром матери любую работу дома и на огороде, нежно относился к матери и любил до тихих слез. Мама тоже в нем души не чаяла, гладила по кудрявой и белёсой голове, молча плакала. Часто баловала его со своей маленькой пенсии конфетами, новой рубашкой, иногда штанами…
Как он радовался обновке! Оденет, выйдет на улицу и каждому встречному - и взрослому, и ребенку покажет, похвастает, примет от них похвалу. Конфеты горстью раздаст детворе, которая "спасибом" же его обратно и наградит.
Взрослые, зная недюжинную силу и трудолюбие, частенько нанимали Ивана на работу. Мало кто мог соперничать с ним в терпении и спокойствии. Требовалось лишь иногда показывать - что колоть, где копать, куда нести. Только плотницкое дело, да умение косить траву были сложными для Вани. Сено греб он тоже не очень разумно, скорее стаскивал граблями к одному, случайно выбранному месту. Картофель окучивал и копал хорошо, но тоже под присмотром.
Всем успевал помочь Иван, всеми был и приглашаем. Был рад работать за "просто так", за похвалу, от которой он, почему то, всегда смущался и немного краснел. Обедать или ужинать после работы Ваня охотно соглашался. Все, что подадут, кушал с большим желанием, но никогда не садился вместе со всеми - стеснялся, ел почему-то отдельно. Некоторые подавали ему вина, для смеха. От него он быстро входил в беспамятство, короткое буйство, но быстро засыпал.
Скупые да жадные наниматели только обедом или ужином и ограничивались. Он никогда не обижался, уходил, когда скажут "спасибо", тихо улыбаясь и кивая головой. Добрые же и хорошие люди давали еще и немного денег, которым он бывал очень рад. Ване нравилось получать не отдельной купюрой, а эту же сумму мелкими монетками. Для него было гораздо большей радостью получить, например, рубль медными пятаками, которые он с довольной улыбкой перекладывал несколько раз из ладони в ладонь, будто бы считая. Получив деньги, он прощался, почти бегом отправлялся в сельпо, где покупал конфет и у магазина же, радостный, начинал раздавать детям, не забывая часть оставить матери.
Была у Вани еще одна страсть. Любил он старательно и очень точно вырезать что-нибудь из дерева, а затем раскрашивать акварельными красками, которые покупала мать специально для него. Предметы получались цельными, без пустот, но очень похожими на оригиналы, где-нибудь увиденные Иваном. Вырезанное и раскрашенное он расставлял на свободных местах различных самодельных полочек, иногда выносил на улицу похвастать. Я видел у него портсигар, чернильницу с крышкой и фигурками, "фарфоровых" слоников, навесной замок - и все это как настоящее, но из дерева и оставляющее пятна на руках. Однажды он увидел у вернувшегося с рейса моряка переносной транзисторный приемник, сильно его заинтересовавший. Возле приемника Ваня долго сидел в крайнем удивлении и возбуждении, от него шла ощутимая руками вибрация. Через три дня у него был такой же деревянный, с вырезанными антенной, колесиками настройки и громкости, ручкой для переноски. Но, конечно без звука. Ваня гордо прохаживался с ним по улице несколько дней…
Ход времени не остановишь. Однажды, после тяжелой болезни, несмотря на помощь соседки и к неутешному горю Ивана, мать умерла. После похорон Анны Ивановны, организованных соседями, специальная комиссия определила Ваню в Дом престарелых, где он и закончил свой век, скучая по детям и регулярно порываясь идти пешком на родину. Высокие заборы и санитарки, которых он слушался как мать, останавливали…
…Прошло много лет, но образ Иванушки нашего, не забывался. Долго размышлял я: почему так прочно сидит этот образ у меня в голове? Потом понял - это же образ нашего русского народа, простого, добродушного, много раз обманутого и обобранного.
Уходящий в прошлое, я надеюсь и немного сожалею об этом, образ…
весна 2010