Христианство есть реальное Сыновство, неотделимое от практического умения и желания «ходить в сыновьях», или «быть с Отцом». Поэтому сиротство современного человека, оборачивающееся нехваткой практического навыка сыновства, есть главная помеха распространению христианского жития в современном мире. Невозможно, ведь, Усыновиться, не умея быть сыном вообще; не ощущая бытийной разницы между присутствием и отсутствием Отца, например...
И когда в умной реальности одинокого делания внезапно обнаруживается Семья….
Об этом хорошо сказал Башляр:
«Порой я замечаю с удивленьем,
Что порог для меня — геометрическое место
Приходов и уходов
В Доме Отца…».
(Bachelard G. La poe`tique de l'espace. — Paris: Р. U. F., 1961.— Р. 201.)
И это при масштабах, которых достиг в христианстве культ Матери…. Казалось бы, где мать, там и отец – семья! И хотя сыновство отличается в отношении к матери и в отношении к отцу, обнаружение себя в доме отца не должно вызывать удивления, если речь не идет о сиротстве….
Что же может это удивление значить? Только одно – в культе Божьей Матери я не воспринимаю Деву Марию как свою мать, супругу отца, – чье присутствие органично моему сыновству и неотделимо от него, так же как присутствие отца.
То есть, в массовом культе Мария существует, скорее, как Мать-Земля, Деметра, или Кибела, матерь богов и всего космоса.
С этим культом в имени Марии совмещен культ девственницы Весты – хранительницы Огня Жизни. Поэтому у нас существует устойчивое сочетание «Дева Мария», но нет устойчивого сочетания «Мать Мария», но мы используем словосочетание «Божья Мать». В каковом сочетании – как мы убедились – слово «Мать» мы не прочитываем как «моя мать».