Август в авиации всегда был плохим - слишком много аварий и трагедий происходит в этот месяц. Под конец лета устают люди от полётов, устают и самолёты.
Первый звоночек для меня раздался ещё в субботу, двадцатого числа. Была хорошая погода, прекрасные облака. Но облаков слишком много и они довольно низко, а потому, когда мы поднимались на планере за буксировщиком на высоту, из-за маленького количества просветов приходилось погружаться в облака, чтобы достигнуть нужной для отцепки высоты.
Приезжают курсанты, приезжают люди просто покататься на планере.
Это был мой третий взлёт в зону. В передней кабине Егор. Вильга вошла в облако. Временами почти не было видно нашего буксировщика. В какой-то момент я видел только его хвостовое колесо. Но в целом это всё было вполне терпимо. Однако в этот наш взлёт сыграли злую шутку внутриоблачные потоки. Неожиданно планер оказался намного выше Вильги. И что самое страшное, планер почти догнал её. В зыбком облачном тумане я увидел Вильгу под собой и немного впереди. Буксировочный трос провис. Эта ситуация очень опасна. Тем более, что пилот Вильги нас не видит. Выпускать интерцепторы я побоялся, так как это могло привести к падению на самолёт. Я принял решение немедленно отцепиться от троса. Поскольку трос был уже не натянут, то я и не знал, произошла ли отцепка. И несколько секунд ждал рывка, стараясь идти не снижаясь и не набирая высоту. Но к счастью ненатянутый трос выпал из замка. Мы вышли из облака. Вроде пустяк, но могло кончиться катастрофой. Уже на земле я подошёл к пилоту и, объяснив ситуацию, попросил не входить в облака по возможности.
Из разговора с одним человеком потом выяснилось, что у него был точно такой же случай. И они тоже вовремя отцепились. Получается, что внутриоблачные потоки могут часто создавать такую ситуацию для аэропоезда.
День закончился хорошо. Сделав шесть полётов в зону, и налетавшись между облаками и в них, я поехал домой.
А в воскресенье утром, по дороге на аэродром, в голове появились вот эти строки:
Я покрываю километры -
Ищу неведомую даль.
И бьют в лицо шальные ветры.
И где-то выкована сталь,
Которой нужно эту руку,
Которой нужно всё сразить.
Но преподносят мне науку.
И учат, учат снова жить.
Немного смутила концовка. К чему бы это? Может в связи со вчерашним случаем в облаках? В конце-концов - стихи рождаются сами, независимо от меня. Им виднее. Вернее виднее тому, кто их надиктовывает. Я всего лишь записываю.
Приехав на место, первым делом занялся Корветом - хотел слетать на нём по маршруту часа на полтора, поскольку ещё не было никого летать на планере и не было ещё пилота буксировщика.
Но тут подошла Ульяна, занимающаяся у нас приготовлением обеда, и попросила свозить её на машине за продуктами. "Так" - подумал я, "Накрылся мой маршрут на Корвете." Поехали в магазин и на рынок. У бога для меня другой план на сегодня.
Вернувшись, я всё же подошёл к амфибии. Успел заправить баки, завёл моторы, немного отъехал со стоянки на бетон. Там его и оставил, решив подняться и слетать по маршруту на закате...
Приехал курсант Андрей с сыном. Значит сейчас полетим на планере. Подготовили аппарат, выкатили на бетон. Взлетать решили точно против ветра, по рулёжке бетонной. Она идёт перпендикулярно бетонной полосе и упирается в грунтовую полосу. Андрей занял переднюю кабину, а я заднюю - инструкторскую. Прицепились к тросу буксировщика. Всё как обычно. Докладываю по связи: "Слабина выбрана, в зону готов." Вильга начала движение, и мы следом за ней. "Поехали" - сказал я.
Поскольку Андрей опытный курсант, то я не вмешиваюсь в управление. Но что-то пошло не так. Перед началом движения планер стоял немного не по оси рулёжки и чуть левее. Из-за этого курсанта сильно занесло в правый пеленг - не справился. Я не вмешиваюсь, Андрей борется. Теперь нас унесло влево. Амплитуда большая и дело принимает серьёзный оборот. Я решаю вмешаться. Пилот Вильги что-то прокричал нам ругательное, но что - я не разобрал. Было плохо слышно. Раскачка планера остановлена. Летим точно за буксировщиком, ровно. Вильга пошла в набор... И в этот момент у нас на борту раздался звук, от которого кровь может заледенеть. Это звук лопнувшего металла. Сомнений нет - мы оба понимаем, что лопнула тяга управления. Всё происходит очень быстро. У меня даже нет времени схватить левой рукой радиостанцию и сообщить о случившемся. Слава богу, что в этот момент планер летел ровно и без крена. Пока что я не понимаю, что именно вышло из строя. Но понимаю, что какой-то канал управления. А мы уже миновали рулёжку и пересекли грунтовую полосу. Высота метров 40, под нами начинаются отдельностоящие деревья. Дальше их больше.
Я понимаю одно - нельзя следовать за Вильгой, так как если мы сейчас кувырнёмся, то погибнут также и пилот с пассажиром в буксировщике. Ещё мне подумалось, что здесь, на небольшой высоте, у нас остаётся шанс выжить. С грустью смотрю на деревья внизу. Но без всяких сомнений дёргаю два раза за ручку отцепки (второй рывок - на автомате, контрольный).
Вильга отвалила, а мы остались на 40-метровой высоте с деревьями внизу. Я хотел отвернуть влево - туда, где было свободно от перелеска. Но планер не слушается управления. Показалось, что он не слушается вообще никаких рулей, но это только показалось. У нас отказ по управлению креном. А следовательно мы не можем развернуться, и не можем изменить траекторию полёта. Я знаю, что можно поворачивать только педалями. Но если попробовать так сделать, то планер накренится, и тогда мы просто упадём как нож. Ведь управления по крену нет. Да и времени на манёвры уже не оставалось. Прямо по курсу небольшая поляна, дальше лес. А перед поляной деревья. И мы идём прямо на одно из них. Перемахнуть не получается. Влетаем в прогалину между деревьями и бьём левым крылом по осине. Удар силён. Нас крутит влево, после чего мы падаем почти вертикально, капотом вниз, с высоты метров 15. Сильный удар о землю. Всё. Мы оба в сознании. Я рассёк кожу на лбу о дугу фонаря, и залил всё кровью. Смятый капот зажал ногу Андрея, но не сломал. У него также ушиб лица под глазом. Слышим запрос по связи. Я ответил, что живы, и что лопнула тяга управления. В кабине сразу становится душно. Не можем скинуть фонарь, так как всё тут деформировано. Потом всё же удаётся это сделать. Я вылез из кабины. Планер восстановлению не подлежит. Левое крыло ударом о дерево сломано пополам. Дерево тоже сломалось. Капот смят и держит ногу Андрея. Фюзеляж искарёжен. Целыми остались только правое крыло и хвостовое оперение. Планер повёрнут капотом к нашему дереву. До дерева метров двадцать. Аппарат никогда не полетит больше.
Оказалось, что у нас наполовину выпущены интерцепторы (воздушные тормоза). У Блаников это хроническая болезнь - интерцепторы могут выскочить на взлёте, а также при парении в потоке, когда много работаешь закрылками. Выпущенные интерцепторы затрудняют взлёт, но это не фатально. Обычно я сразу их замечаю и ставлю на место. Но в этом полёте почему-то не обратил внимания, так как пришлось срочно останавливать раскачку планера после отрыва от земли. А потом уже было не до этого. Моё упущение. Но возможно - наше счастье. Ведь убери мы их сразу, то успели бы подняться на большую чем 40 метров высоту. А на маленькой высоте планер просто не успел накрениться, и потому не свалился крылом в землю.
Подошли ребята с аэродрома. С их помощью удалось вытащить ногу Андрея. Но у него заболела другая нога, а потом (уже на аэродроме) и позвоночник. Опершись на сына, он ушёл. А мы разобрали останки планера. Затем пригнали Камаз и отвезли в мастерскую на аэродроме. Там вскрыли пол кабины. Поломка обнаружилась быстро. К ручке управления в задней кабине прикреплена качалка. А к качалке крепится тяга элеронная. Тяга крепится к уху качалки болтом. Так вот это ухо отлетело. После осмотра уха и качалки выяснилось, что на ухе была застарелая окисленная уже трещина. То есть ухо держалось еле-еле. В итоге оно не выдержало нагрузку и откололось с другой своей стороны. Вот этот звук мы и слышали в полёте. Причина всего - усталость металла. Планерам этим лет столько же, сколько и мне.
Но экипаж жив. А всё остальное - просто железо. Я родился третий раз в воскресенье, 21 августа.
Прошло уже три дня, а я не переставая думаю о произошедшем. Пытаюсь понять, правильно ли поступил, сделал ли всё от меня зависящее. Кажется правильно. И не ждал особо - с момента отрыва тяги управления до отцепки от буксировщика прошло всего четыре или пять секунд. Хотя и это слишком много. И хорошо даже то, что не заметил выскочивших интерцепторов - это повысило наши шансы.
24.08.2016