Душу Федора Ивановича пригласили в зал заседаний Небесного суда. Скукожившись от испуга, понурив голову, он, спотыкаясь о свои мысли, опустив голову, предстал перед Архангелом.
«Все, - думал он, - теперь меня ждет дорога в Ад. Это точно(!), больше нечего и ожидать. Сначала меня вызывали в суд за то, что я сделал операцию пострадавшей после землетрясения. Она после этого осталась живой, но - инвалидом, мучилась, чего не заслуживала. А ее, оказывается, ждали в Раю. Потом ругали меня за то, что спас алкоголика, который после выздоровления продолжал физически издеваться над женой и детьми. …То…
Нет, теперь я больше не буду защищать себя, говоря, что я хирург. Эх…», - и Федор Иванович, медленно поднял глаза.
Архангел, читая его мысли, покачал головой, и посмотрел на черного ангела, давая ему слово.
- Федор Иванович, - кашлянув, посмотрел исподлобья на подсудимого тот, - вы отказались делать операцию Анне Кузьминичне Щукиной, и она подала на вас иск. Почему так сделали?
- Щукиной? – Федор Иванович пытался вспомнить кто же это такая.
- Она работала в надзорном учреждении, - напомнил черный ангел, - и судила вас за то, что вы делали операцию, нарушая все медицинские установки, человеку болевшему раком в последней стадии. И наказала вас и ваше учреждение большим штрафом.
- Но тот же человек выжил, - вначале удивился Федор Иванович. - А причина одна, - через некоторое время вспомнил он, - ему был неправильно поставлен диагноз. Тот человек не болел раком. Я это доказывал, показывая видеосъемку органов больного. Но, несмотря на это, Щукина, председатель надзорного комитета, меня жестоко наказала. Чтобы другим хирургам больше неповадно было спасать безнадежных людей.
- Хм, - покачал головой Архангел. – Почему же тогда вы отказали Щукиной сделать операцию, когда она слезно просила вас об этом?
- Извините, Архангел. Но я же не мог нарушать закона, который повлечет не только наказанием меня, но и лишит лицензии всей больницы. Она, Щукина, спасшись, потом бы за это меня все равно бы наказала.
- То есть вы знали, что могли спасти ее? – заискивающе перед Архангелом, спросил черный ангел.
- Я верил, что мог спасти ее… Хотя бы, мог попробовать это сделать…
- И не сделали…
- Виноват.
- А она так верила в вас и прожила в угнетенном состоянии еще много лет, ожидая смерти от той болезни.
- Что поделаешь, Закон! Его нарушать нельзя, - покачал головой Федор Иванович.
- А потом его продолжали нарушать и спасая многих людей… - напомнил белый ангел.
- Что? – завопила душа Щукиной. – Да в Аду ему место… В Аду…
***
Федор Иванович открыл глаза, пощупал руками свое лицо, нос. Ощущения показывали, что он жив и здоров. Сердце больше не болело, и вообще он не чувствовал его, значит отпустило. Вздохнул, потянулся и встал с кушетки, находившейся в его кабинете.
В кабинет зашла врач с подносом, на котором стояли стакан с молоком, а на блюдце, корочка серого хлеба. Все как он любил с далекого детства.
- Федор Иванович, доброе утро! Больной, которому вы сделали операцию ночью, пришел в себя. Он будет здоров?
- Конечно. Снова была ошибка в диагнозе. Только не пишите об этом в отчете, а просто о том, что его прооперировали. И все! А то Щукина нас снова накажет за нарушение Закона.
- Ой, а она сама пришла к вам. Сидит здесь в вестибюле, вся бледная, осунувшаяся. Говорят, что у нее рак четвертой…
- Пусть с этим заболеванием обращается к своим светилам, а не к тому, кто вечно нарушает законы, - вздохнул Федор Иванович, и тут же взялся за сердце.
Закололо…