НИКОЛАЙ ТЕРНАВСКИЙ
ЕЛИЗАВЕТИНСКАЯ:
история кубанской станицы
Н.А. Тернавский
ЕЛИЗАВЕТИНСКАЯ:
история кубанской станицы
Краснодар
2005
ББК 63.3/2 Р37-4 Кр/
Т 353
УДК 947.1/9/47.62/
Рецензент: Трехбратов Б.А., доктор исторических наук, профессор,
заведующий кафедрой истории и музееведения КГУКИ
Тернавский Н.А.
Т353 Елизаветинская: история кубанской станицы. Краснодар, 2005.– 176с.
ISBN №5-94825-010-5
Книга посвящена истории кубанской станицы, своим возникновением обязанной Черноморской кордонной линии. Особое внимание уделено периодам – Кавказской и гражданской войнам, коллективизации. Предназначается всем интересующимся историей Кубани и казачества.
ISBN №5-94825-010-5
(Краснодарский университет культуры и искусств)
© Н.А. Тернавский, 2005
Предисловие
Что мы знаем из истории родного края, родной станицы?.. Если разобраться, да ничего особенного; знаем то, что сообщили в школе, рассказали родители и близкие. Наши знания разрозненные, расплывчатые и ограничиваются обычно воспоминаниями, в лучшем случае, бабушек и дедушек.
Не очень-то помогут и многотомные труды известных историков – Карамзина, Ключевского, Соловьева… Их книги дадут нам обобщающие знания по истории Российского государства, но ведь история каждого уголка нашей бескрайней страны имеет свои особенности; она связана с особым географическим положением – долиною горных рек, побережьем моря, степью. Кубань – это особый уголок России, здесь также проносились вихри истории, сражались оседлые народы с кочевниками, разводили скот, выращивали пшеницу, просто жили, сменяя друг друга. История каждого такого уголка имеет свои особенности, свой колорит.
Многое утонуло и тонет на наших глазах в реке забвения Лете. У большинства людей этот печальный факт не вызывает никаких переживаний и чувств. Что ж годы уходят, колесо времени не повернуть вспять, да и к тому же сейчас, в наше трудное время, практически не остается сил для удовлетворения простого любопытства. А так ли необходимо знать историю родной станицы? И что это дает?.. По-моему, такие знания необходимы. Необходимы они хотя бы потому что человек, не знающий истории своего рода, отчего края, подобен растению, лишенному корней. А история края и станицы весьма интересна и поучительна, она складывается из исторической памяти поколений, семьи, рода. Станицы, хутора, аулы под натиском урбанистической цивилизации все больше становятся безликими и бездушными населенными пунктами, а это не только печально и обидно, но и опасно.
Народ, забывший свою историю, утративший культуру, теряет и будущее.
Станица Елизаветинская своим водворением обязана колонизации Кубани казаками, укреплению Черноморской кордонной линии. Современному жителю станицы трудно представить, что некогда она напоминала большое орлиное гнездо, была окружена глубоким рвом, валом, обсаженным колючим кустарником, имела крепкие ворота, запиравшиеся на ночь, и жила по законам военного времени. Размеры ее в сравнении с нынешними были весьма мизерные, а на ее подступах разыгрывались жестокие стычки и кровопролитные сражения. С ней были тесно связаны судьбы видных исторических деятелей, таких как Афанасий Бурсак, Яков Кухаренко, Алексей Бескровный .
Разросшаяся и увеличившаяся в несколько раз ст. Елизаветинская к началу ХХ столетия все еще сохраняла патриархальный вид и напоминала большую семью со сложившимися традициями и собственным укладом. Официально она делилась на несколько участков, а неофициально – на «хутора» и «краи». За некоторыми частями станицы еще до 1970-х годов сохранились собственные названия. Сейчас уже, вряд ли остались старожилы, которые могут правильно указать границы краев , сказать, почему юго-западная окраина называлась Вовчим , а северо-восточная – Цыганским хуторами, где и какие были на Свиной балке гребли и ямы, а на Кубани перекаты. Для некоренных елизаветинцев странно, что западную окраину станичники называют «Центром», остановку – «Гусь», а стадион возле Дома культуры и прилегающую к нему территорию – «площадью».
Наши родители и деды еще знали всех коренных жителей станицы по имени и отчеству, по словам старожила Н.И. Ляшко, никто из станичников и помыслить не смел бросить за станицей на обочине тряпку или ненужную железку, а не то, что вывалить мусор на выпасе или в канал. Елизаветинцы, не знавшие, что такое экология, очень бережно относились к природе, они сообща обустраивали станицу, на общественные деньги строили правление, церкви, школы, амбары, насыпали вдоль Кубани дамбу, чтобы предохранить от наводнения плавни, устраивали гребли и мосты.
Названия курганов, перекатов, краев стерлись, и, видимо, безвозвратно, из памяти современных жителей. Ушли в вечность многие традиции, обычаи и обряды, а ведь далеко не все они были так уж плохи. Например, обычай сообща строить соседу дом – «помочь» , подношение соседям «первин» , кумовство, почитание старших в роду .
Автор не ставил перед собой цели составить подробную летопись Елизаветинской, а стремился высветить наиболее яркие страницы почти двухвековой истории, дать основные сведения о доказачьем прошлом. Более всего в нашем исследовании внимание уделяется периоду основания станицы, Кавказской и Гражданской войнам; в меньшей степени – советскому и современному этапам. Возможно, в будущем автору удастся обстоятельнее осветить эти периоды, хотя уяснить магистральный ход истории и описать его по разрозненным событиям наших дней и недавнего прошлого едва ли не более трудное предприятие, чем восстановить по архивным материалам, книгам и воспоминаниям далекое прошлое.
Книга адресуется жителям Елизаветинской, историкам Кубани, краеведам, всем кто интересуется историей родного края.
Автор
В 1794 г. атаман З.А. Чепига приказал ордером переименовать все ближайшие к заложенному войсковому граду кордоны по именам царствующей семьи. Таким образом, кордон Видный стал Елизаветиным. Название это он получил благодаря великой княгине, а с 1801 г. царице Елизавете Алексеевне, супруге царя Александра1. Елизавета Алексеевна хоть и была немецких кровей, в девичестве она носила имя Луиза , но характер имела скромный и отзывчивый, чем и приглянулась Екатерине Второй, стремившейся удачно женить своего любимого внука. Принцесса Баденская Луиза вместе с сестрой Фредерикой в 1792 г. прибыла в Санкт-Петербург на смотрины, очаровала всех своей душевной красотой и 28 сентября следующего года обручена с великим князем Александром. После крещения в православной церкви, получила имя Елизаветы.
Елизавета Алексеевна любила семейный уклад, много читала и в течение всей жизни оставалась надежной опорой своему царственному супругу. Ее отличали добродушие и непринужденность поведения. И.И. Пущин в «Записках о Пушкине» выразил общее впечатление, оставшееся у лицеистов от посещения Елизаветой Алексеевной Царскосельского лицея в день его открытия: «Императрица Елизавета Алексеевна тогда же нас, юных, пленила непринужденною своею приветливостью ко всем; она как-то умела и успела каждому из профессоров сказать приятное слово» . Чтобы привить воспитанникам лицея манеры хорошего воспитания предлагалось ввести их дежурство при императрице в качестве камер-пажей. А.С. Пушкин в стихотворении «На лире скромной, благородной…» свое чувство к царице выразил следующими строками:
Я, вдохновенный Аполлоном,
Елисавету втайне пел.
Небесного земной свидетель,
Воспламененною душой
Я пел на троне добродетель
С ее приветною красой.
Любовь и тайная свобода
Внушали сердцу гимн простой,
И неподкупный голос мой
Был эхо русского народа .
Обаяние царицы было настолько сильным, что некоторые представители правого крыла Союза Благоденствия заявляли о своем намерении, возвести Елизавету Алексеевну на престол .
В 1812 г. ею было основано женское патриотическое общество, способствовавшее по мере возможности победе русской армии над Наполеоновской Францией. Елизавета Алексеевна ненамного пережила супруга, похоронив мужа, она заболела в Белеве и умерла 4 мая 1826 года в 47 лет.
Две ее и Александра Павловича дочери умерли малолетними. Имя одной из них было запечатлено в названии кордона, следовавшего сразу же за Елизаветиным – Еленский (позже Елинский) .
День святой великомученицы Елизаветы, в честь которой и была названа выкрещенная немецкая принцесса, по церковному календарю приходится на конец апреля.
Любопытен и тот факт, что полковнику Черноморского казачьего войска Афанасию Федоровичу Бурсаку, командиру конвойной лейб-гвардейской сотни с 1811 по 1817 гг., не раз видевшему Елизавету Алексеевну в Санкт-Петербурге и Царском Селе, пришлось в 1821-1824 гг. следить за водворением на правом берегу Кубани куренного селения, носящего ее имя.
Официальные названия новым прикордонным селениям было утверждено генерал-лейтенантом Г.А. Эмануелем 20 декабря 1827 года. Курень, расположившийся у второго от Екатеринодара кордона, стал именоваться Елизаветиным , но его еще долго называли (даже в документах) Ново-Елизаветиным. В годы правления Деникина была предпринята попытка переименовать станицу в Корниловскую в память о погибшем под Екатеринодаром прежнем командующем Добрармии, однако старики и выборные на своем сходе категорично отклонили такое предложение, заявив, что они дорожат древним названием станицы, с которым связано столько знаменательных исторических событий.
По всей видимости, желание сохранить это название подвигло станичников уже в годы советской власти распространить предание о некой доброй маркитанке Елизавете, именем которой якобы и был назван курень, что, конечно же, не соответствует исторической правде.
Где Кубань оставила свой берег…
Внимание подъезжающего к Елизаветинской со стороны г.Краснодара путника невольно привлекает высокий обрыв, подступающий сразу же за поселком Кирпичным к Темрюкской трассе, и живописный вид на плавни, Дубинки, извивающуюся Кубань и синеющие горы с выделяющимся Собером. А направо за карьером и дачами отступает на восток степь. В буграх и низинах с трудом угадывается древний речной изгиб. Топографическая карта водостоков р. Кубани, тем не менее, свидетельствует – они, как и круча у трассы – следы движения главной реки края, причудливо меняющей свое русло. Кубань оставила свой правый берег у 2-го отделения и стройцеха учхоза, уползая на юг. Возраст этой речной террасы насчитывает несколько тысячелетий, вероятно, свыше четырех. В покатые холмы терраса превратилась, скорее всего, не из-за воздействия природы (за счет ветровой и водной эрозий), а по причине активной хозяйственной деятельности человека, с незапамятных времен занимавшегося здесь земледелием.
Обрывистая терраса, отчетливо прослеживаемая у Кирпичного поселка, понижаясь, делает небольшой изгиб к югу и соединяется на западной окраине станицы с современным руслом Кубани. Этой второй речной террасе более двух тысячелетий. Об этом свидетельствует и Елизаветинское городище с его глубокими рвами, заполнявшимися в античные времена водой. Извивы этой террасы повторяла Свиная балка - небольшая речка, упоминавшаяся еще в реляциях суворовского периода, и существовавшая, видимо, в Средние века. Ныне воды Свиной собирает канал Лаптева, построенный в середине 1950-х годов.
Свое современное положение русло Кубани приняло не более 300 лет назад, а Дубинки – Нижняя и Средняя являются отсеченными рекой участками левого берега. Карты свидетельствуют, что «шаги-отступы» Кубани у Елизаветинской неравномерны и напоминают затухающие колебания маятника. Привлекает внимание и то обстоятельство, что по закону Бауэра, реки Северного полушария должны отступать за счет правого берега, однако в нашем случае река Кубань пятится влево, к Предгорью Кавказа. Географам предстоит разгадать причину такого смещения ее русла. Утверждение о том, что залегание пластов глины не позволяет реке выполнять один из основных законов, как мне представляется, является неверным выводом. Вероятно, существуют еще какие-то незамеченные пока учеными закономерности смещения русел рек, берущих свое начало высоко в горах. Их предстоит установить будущим географам.
Правобережье Кубани было заселено человеком с незапамятных времен. В древности река являлась одним из самых надежных путей сообщения; к тому же, она поила и кормила. Единственным недостатком было то, что степь, подступавшая с запада и северо-востока, таила в себе большую опасность; временами она насылала орды диких кочевников, уничтожавших на своем пути все население Покубанья. Поэтому для поселений выбирались места, имевшие естественные укрепления, высокие утесы, острова, мысы. Как известно, в бронзовую эпоху (III – II тыс. до н.э.) на Северном Кавказе широкое распространение получила Майкопская культура, входившая в контакт в степной части нашего края с Ямной.
На карте, составленной Е.И. Крупновым, ареал Майкопской культуры простирался расширяющейся к Тамани полосой от Главного Кавказского хребта и тянулся по обоим берегам Кубани, включая территорию, прилегающую к нашей станице. По всей видимости, в те древние времена здесь, на возвышенном месте первой речной террасы, находилось древнее поселение. Косвенным подтверждением вышесказанному могут служить каменные топоры и скребки, находимые жителями Елизаветинской при рытье ям и канав, а также курганы, разбросанные в степи.
По реке Кубани, вернее Гипаниса (Антикитеса), как называли ее древние греки, более двух тысяч лет назад обитали меотские племена, которые считаются предками современных адыгов.
Меоты – название собирательное для племен, обитавших по берегам Кубани, Азовского и Черного морей в античности. В V-IV вв. до н.э., когда политически и экономически окрепло Боспорское царство, земли меотских племен стали поглощаться этим греческим государством, а сами народы эллинизироваться. Первыми в орбиту интересов Боспора попали синды, затем, дандарии, псессы, аспурги, фатеи... Племена, обитавшие в среднем и верхнем течении Кубани, также втягивались в экономические и торговые связи греческих городов-полисов.
В V в. до н.э. меоты стали заниматься выращиванием зерна на продажу. Боспорские купцы проникали далеко вглубь Меотии, продавали вино, оливковое масло, оружие и ювелирные изделия, скупая у жителей туземных городов и поселений пшеницу, скот, рабов, изделия из кожи, рыбу. Отдельные боспорские торговцы-закупщики и ремесленники оставались зимовать в меотских поселениях, а то и постоянно жили в укрепленных городах, основывая рядом с ними свои торговые колонии – эмпории. Одним из таких боспорских торговых форпостов на Кубани стало Елизаветинское городище. Исследовав найденные на месте городища монеты, Н.В. Анфимов пришел к заключению, что оно являлось эмпорием (т.е. торговым центром) Боспора в первой половине IV в. до н.э. и просуществовало до II в. до н.э. По мнению этого ученого, Елизаветинское городище в эпоху эллинизма выделялось из основной массы городищ Кубани и «служило для Боспора основным опорным пунктом, наиболее восточным форпостом среди меотских племен» .
Мнение о том, что Елизаветинское городище было эмпорием, разделяют и другие ученые, исследовавшие городище, - Ю.С. Крушкол, В.А. Городцов, И.Б. Зеест, М.В. Покровский, В.П. Шилов. Считается общепринятым фактом, что боспорский эмпорий возник на месте меотского поселения в IV в. до н.э. Это утверждение основано на ряде фактов; так, во время раскопок городища и могильников очень много найдено боспорских монет, фрагментов амфор, чернолаковой посуды. В погребениях довольно часто находили так называемую «монету Харона», что свидетельствовало о том, что наряду с меотами здесь проживали греки. И.Б. Зеест анализируя типы амфор, найденных на Елизаветинском городище, установил, что в эллинистическое время основной импорт поступал сюда из Синопы и Родоса, но преобладающим материалом на городище является не привозная, а местная сероглиняная керамика, «отличающаяся прекрасной выделкой, свидетельствующая о высоком уровне местного гончарного производства» . Он считал даже, что здесь производилась не только простая посуда, но и местные остродонные амфоры и черепица. И.Б. Зеест высказал предположение о существовании особого елизаветинского типа амфор.
Видимо, здесь происходило смешение меотских и греческих видов глиняной посуды. Среди керамики на городище довольно часто встречаются донышки небольших по объему и величине 5-ти литровые амфоры, шарообразные сосуды до 64 см в высоту и полутораметровые пифосы.
В.А. Городцовым описаны открытые здесь несколько видов гончарных печей, ручные мельницы, жертвенники, рыболовные грузила, бусы. Ученый заключал свой отчет об археологических исследованиях 1935 г. словами: «Население городища было довольно зажиточным: об этом свидетельствуют как многочисленные находки, сделанные на территории городища, так и обильные украшения погребенных женщин» .
Городище в плане представляет собой большой треугольник, защищенный с севера широким и глубоким рвом. Торжище и резиденция правителя, по всей видимости, располагались на двух высоких холмах, отделенных от городища также рвом. От крайнего северного угла городища более чем на километр тянулись укрепительный ров и вал, прикрывавшие со стороны степи городскую хору.
При раскопках 1934-36 и 1952 гг. археологами были открыты остатки домов, очагов, гончарных печей, хозяйственные конусовидные и цилиндрические ямы. Здесь были найдены обуглившиеся зерна пшеницы и проса. В большом количестве на городище встречаются привозные керамические изделия; было найдено до 200 клейменых ручек амфор. Вино и оливковое масло в Елизаветинское городище поступало в разные годы из Фасоса, Менде, Синопы и Родоса. Часто попадались обломки краснолаковой боспорской посуды, а также чернолаковых расписных сосудов. Находили здесь ученые черепицу, в большом количестве пантикапейские и фанагорийские монеты IV-II вв. до н.э.
Уникальной находкой является обломок мраморного жертвенника, случайно найденный жителем станицы П. Струсь. На полированной стороне фрагмент надписи из пяти букв - «ТОКОY», что может быть прочитано как окончание имени Спарток в родительном падеже. В Боспорском царстве правителей с таким именем было пять. По нашему мнению, жертвенник мог быть даром в храм Деметры Спартока III, правившего в III в. до н.э.
Вероятно, в начале надписи стояло название города и храма, которым даровался жертвенник. Остается только надеется, что когда-нибудь в будущем удастся установить название города по другим надписям.
Примерно в полукилометре к востоку от городища на территории главной усадьбы Краснодарского опытного лесхоза находится обширный некрополь, который состоит из пяти больших и более 20 маленьких курганов высотой от 3 до 1,5 метров. Практически все елизаветинские курганы были ограблены еще в древности, однако Н.И. Веселовский, раскопавший пять наиболее крупных (в 1912-1917 годах), обнаружил в них ряд интересных предметов, таких как золотые нашивные бляшки, гривны, оружие, кости десятков лошадей, принесенных в жертву во время погребения. В самом большом кургане (свыше десяти метров), называемом в народе “Майская Гора”, ученый обнаружил панафинейскую амфору с изображением кулачных бойцов. В кургане, расположенном в 200 метрах к северу, найден бронзовый панцирь с изображением Медузы Горгоны. Эти шедевры античного искусства находятся сейчас в Петербургском Эрмитаже.
Елизаветинские курганы являются погребениями меотских вождей и знати. В кургане “Майская Гора” археологом было обнаружено свыше 150 лошадиных скелетов.
До сих пор ученым приходиться гадать, каким образом панафинейская амфора и панцирь с изображением Горгоны – произведения позднеклассического периода, оказались на берегах Кубани.
Боспорское царство являлось в античные времена крупнейшим экспортером зерна, выращиваемого меотами. Афины на Боспоре обладали ателией (правом беспошлинного вывоза хлеба). И как гласит один афинский псифизм III в. до н.э., торговцы этого города могли совершать поездки по всей территории, находящейся под властью боспорских царей.
Не в этом ли разгадка того, что так много предметов, связанных с античными Афинами, найдено в Елизаветинских курганах-усыпальницах меотских вождей. Недалеко от кургана Майская Гора автором очерка в 2000 г. случайно была обнаружена надгробная стела, видимо, вывернутая из земли бульдозером при закладке аллеи Краснодарского опытного лесхоза. И хотя на стеле нет надписи, а сохранились лишь следы разметки, но, судя по углублениям в верхней части, венчала её статуя. Такие надгробные памятники, по мнению М.И. Максимовой и М.А. Наливкиной , были популярны в Афинах в конце IV в. до н.э. В настоящее время эта стела хранится в Музее лесного хозяйства Кубани.
Немало научных статей посвящено Елизаветинским курганам и находкам, сделанным в них. Наиболее известными находками являются Панафинейская амфора и нагрудный бронзовый панцирь с изображением медузы Горгоны. Панафинейская амфора, наполненная оливковым маслом, вручалась победителю спортивных состязаний, проводившихся в Афинах раз в три года. На ее тулове изображалась сцена из того вида состязаний, в котором участник одержал победу.
Цена такой амфоры была огромна и вряд ли она подлежала продаже. Некоторые современные исследователи утверждали, что варвары не допускались на Панафинейские игры, тем не менее, нам удалось найти упоминание Демосфена о том, что участвовать в них могли и не греки. Таким образом, вполне вероятно, что погребенный в кургане по скифо-меотскому обряду вождь являлся участником и победителем в Панафинейских играх.
Литературы о данных памятниках, найденных в Елизаветинских курганах и являющихся шедеврами античного искусства, достаточно много. Тем, кто пожелает подробнее узнать о них, советую прочесть книги Н.В. Анфимова - «Курганы рассказывают», «Золото Кубани». Все находки из Елизаветинских курганов хранятся в Эрмитаже (г. Санкт-Петербург). Сотрудница этого музея, известная ученая Л.К. Галанина работает над книгой о Елизаветинских курганах, из которой, я уверен, мы узнаем много нового и интересного о далеком прошлом.
Будучи крупнейшим торговым центром Меотии, город на месте Елизаветинской внезапно прекращает свое существование во II в. до н.э. Остается гадать, что стало тому причиной. Нашествие сарматов или какой-либо природный катаклизм?
В самом деле, городища по правому берегу Кубани выше
г. Краснодара просуществовали до конца античной эпохи и даже до раннего Средневековья, несмотря на вторжение сарматов и гуннов. По всей видимости, сарматы заставили боспорских греков перенести свою торговую экспансию на Танаис (Дон); многие кубанские городища приходят со II в. до н.э. в упадок.
Главной же причиной исчезновения Елизаветинского городища, как мне представляется, стало отступление русла Кубани далеко на юг, что повлекло за собой утрату его прежнего значения.
После гибели Боспорского государства правобережье Кубани
надолго становится безлюдным. Потомки меотов касоги предпочитали жить в предгорной и горной части левобережной Кубани. По правому степному берегу, сменяя друг друга, кочуют со своими стадами и табунами авары, аланы, хазары. Последних в 896г. здесь, на Кубани, разбивает киевский князь Святослав. На Таманском и Керченском полуострове возникает Тмутараканское княжество. Полтора столетия просуществовало славянское государство на Кубани, перед тем как пасть перед более хитрым и сильным противником – Византией.
В низовьях Кубани и на берегу Черного моря появляются вначале византийские, а затем генуэзские поселения. Торговым форпостом византийцев, позже генуэзцев, являлась Копа. Этот город находился на месте современного города Славянска-на-Кубани. Существовало ли какое-нибудь поселение на месте Елизаветинской в те времена установить трудно. Генуэзцев, как и предыдущих колонистов, Кубань привлекала богатыми урожаями хлеба и рыбой.
В ХV-ХVI столетиях горцы Кубани оказались под властью Османской империи. Проводником турецкой политики и мусульманства на Кавказе являлось Крымское ханство. Татары окончательно вытеснили адыгов с правобережья и включили его в состав своего государства. Возможно, на месте древнегреского городища или рядом с ним в период турецкого владычества находилось небольшое укрепленное поселение, так как в юго-восточной части станицы нередко находили глиняные трубки и черепки поливной посуды, напоминающие турецкие.
Елизаветинское урочище в XVIII в. по-адыгейски называлось Ярсокон, оно включало в себя Верхнюю, Среднюю и Нижнюю Дубинки. Кут, примыкающий к юго-западной окраине станицы, горцы называли Мадыу иниг, что на шапсугском наречии означало «прибрежье, отмель Мадиуа» . Рассказы старожилов о том, что Дубинки были насажены турками, верны, по всей видимости, лишь отчасти. Судя по всему, Кубань, перед тем как спрямить свое русло, в силу природных особенностей отступает в районе Елизаветинской к югу. Как свидетельствуют топографические карты, первое русло Кубани приблизительно пять тысяч лет назад проходило севернее нынешней станицы, следы древней террасы несколько сгладились, будучи распаханными еще меотами. Тем не менее, правый берег древней реки заметен в районе третьего отделения, стройцеха и шестого отделения учхоза «Кубань». Отсюда он отступает далеко на северо-запад. Река, протекавшая здесь две с половиной тысячи лет тому, оставила высокую террасу, тянущуюся от поселка Кирпичного до декорного завода. Нынешнее русло отошло от прежнего правого берега Кубани более чем на три километра.
Отступая на юг, и спрямляя свое русло, Кубань не только оставляла плавню, но и отрезала от левого берега лесистые участки. Так сначала появилась Верхняя Дубинка (она, по всей видимости, в античные времена тянулась до северной окраины современной станицы, а на запад простиралась до ул. Центральной), затем Средняя и Нижняя. Видимо, этим можно объяснить существование дубрав под Елизаветинской. Не исключено, что турки или татары, заботясь о сохранении дубрав, производили посадочные и уходные работы. Большие круглые поляны с вековыми дубами, некоторым из которых до трехсот лет сохранились в Средней и Нижней Дубинках. Примечательно, что в первые годы заселения края черноморскими казаками Елизаветинское урочище называлось Черкесскими кутами. Как указывает адыгейский ученый Меретуков, в Дубинках росли дикие груши, наиболее крупные экземпляры которых охранялись горцами. Нижнюю и Среднюю Дубинки адыги называли Ужгиче мез, то есть «лес, дающий просорушалки». Под особым наблюдением адыгов была северо-западная оконечность Средней Дубинки (Ужгиче блыгур), где росли многолетние груши, пригодные для изготовления просорушалок .
В 1794 г. лес в Черкесских кутах кошевой атаман Захарий Чепига отписал в свое владение, позже он стал войсковым лесом, в то время как Верхняя Дубинка перешла в ведение Елизаветинского куренного общества.
По Кучук-Кайнарджийскому мирному договору (1774 г.) правобережье Кубани с Таманским полуостровом отошли к России. С того самого времени и началось освоение славянами Кубани. Река долго служила границей России с Османской империей. По правому ее берегу стали возводиться крепости, фельшанцы, редуты. В этих земляных укреплениях размещались солдаты Кубанского корпуса, которые и несли пограничную службу.
В разные годы корпусом командовали генералы Бринк, Щербинин, Рейзер и Гудович. Во время учреждения линии, положение здесь было весьма тяжелым и опасным. Черкесские абреки проходили ее очень легко и в своих набегах пересекали степь, достигали даже пределов войска Донского.
В 1776 г. Турция начала готовиться к новой войне с Россией; командиру Кубанского корпуса стало известно, что на Тамани собиралось ополчение из ногайцев, татар и черкесов для нападения на Азов. Подогревая усобнические конфликты татар и помогая Шагин-Гирею в борьбе за ханскую власть, И.Ф. Бринку удалось с помощью последнего рассеять нависшую над Азовом и всем краем беду.
В 1778 г. на Кубань из Полтавы прибыл генерал-порутчик А.В. Суворов для принятия командования над корпусом. Первый свой рапорт о вступлении в должность он отправил из Копыла 16 января того же года. Первого февраля генерал А.В. Суворов отправился из штаба корпуса вверх по Кубани для осмотра линии. Немногим больше недели понадобилось ему, чтобы объехать всю линию, осмотреть существующие укрепления и составить план новых для усиления охраны границы. Новой крепостью, созданной по чертежам выдающегося русского полководца, стала Ярсоконская, переименованная позже в честь родившейся великой княгини Марии Павловны в Мариинскую.
Мариинская крепость замыкала собой целый ряд урочищ и стояла в весьма выгодном стратегическом положении. Не случайно спустя полтора десятилетия черноморцы установили на ее месте один из своих кордонов. Уже находясь далеко от Кубани, А.В. Суворов не раз просил своего преемника, генерал-порутчика Райзера укрепить Мариинскую крепость и перенести в нее штаб корпуса, в виду того, что крепость эта размещалась в центре всей линии. Но генерал Райзер не последовал совету полководца.
На карте Е.Д. Фелицына Мариинская крепость отмечена восточнее станицы Елизаветинской, там же указано и местонахождение поста Видного. Следы крепости и кордона, по всей видимости, стоит искать на месте городища. Здесь, со стороны улицы Набережной, просматриваются остатки полубастиона с крутым бруствером.
19 февраля 1788 года А.В. Суворов доносил Румянцеву об успешной работе по строительству новых крепостей. Подходило к окончанию и возведение Ярсоконской крепости, в которой, оставив отряд для строительства конюшен, складов, кузни и бани во главе с секунд-майором Дикером, командир корпуса с эскадроном драгун отправился к урочищу Темижбек. Но едва он вышел из ворот крепости, как подвергся нападению горцев недалеко от речки Свиной. Авангард, состоявший из пехоты и конницы, ружейным огнем встретил нападавших и рассеял их.
В историческом очерке «Суворов на Кубани» историк-краевед В.А. Соловьев приводит описание Мариинской крепости: «В центре укрепления была цитадель – четырехбастионный редут. Южнее обрывистого мыса была небольшая паланка для конюшни и хранилищ сена для лошадей резерва корволента. На север от цитадели – вторая паланка в виде неправильного треугольника с двумя полубастионами» .
Служба на укреплениях Кубанской линии была довольно суровой и опасной. Начальникам укреплений приходилось круглосуточно держать под седлом треть эскадрона, но и это не всегда помогало предотвратить их гибель от внезапного нападения горцев. Так, например, в сражении за Архангельский фельдшанец, находившийся на месте г. Краснодара, погибло 93 солдата. Отряд пехоты и конный эскадрон скорым маршем спешили ночью на выручку из Мариинской крепости, но, прибыв ранним утром, нашли лишь тела убитых русских солдат.
Крепости и фельдшанцы Кубанской линии являлись довольно ненадежными укреплениями. Впрочем, и охранять им было некого, кроме кочующих по степям правобережья ногайских табунов. Черкесские же разбойничьи шайки, как уже говорилось выше, почти беспрепятственно переправлялись через Кубань и достигали пределов Донского войска, где грабили хутора и зимовники. Поэтому помимо пограничных укреплений приходилось устанавливать крепости и фельдшанцы еще и на берегах степных речек, а также по азовским лиманам для охраны рыбных заводов. Край был практически безлюдным и пустынным, а охранять степь было делом расточительным и весьма дорогим для государственной казны. Впрочем, Екатерина II смотрела далеко вперед, она знала о плодородии кубанских земель, о рыбных богатствах, а также и о нездоровом климате кубанских плавней.
Перед тем как «подарить» эти земли черноморским казакам, она приказала командующему Кубанской линии генералу И.В. Гудовичу, штаб которого находился в Усть-Лабинской крепости, прислать отчет о состоянии войск и записку о крае. Гудович, описывая выгоды и сложности края, сообщал императрице, что, по его мнению, нужно сделать для усиления границы. Нужны дополнительные войска, значительные средства на их содержание и лечение часто болеющих малярией солдат. И.В. Гудович просил о возвращении снятого князем Г.А. Потемкиным Кубанского корпуса, солдаты которого уже привыкли к местному климату и хорошо знали службу на линии.
Екатерина внимательно изучила отчет и записку И.В. Гудовича и решила по-своему. В это время в Санкт-Петербурге находилась депутация черноморцев, просивших выделить им под поселение пустующие земли правобережья Кубани. После долгих месяцев ожидания, наконец-то войсковому судье А.А. Головатому, возглавлявшему депутацию, Екатерина II вручила две грамоты – от 30 июня и 1 июля 1792 года. Первой она даровала черноморским казакам земли от Фанагорийского острова (т.е. Тамани) до Усть-Лабинской крепости, а оттуда - по р. Ее до Ейского городка. Вторая грамота подтверждала, что главной задачей черноморцев на Кубани являлась пограничная служба и определяла устройство войска. Кроме того, царица вручила черноморцам хлеб-соль на новую землю.
Войсковой судья с депутацией еще находился в Петербурге, а царица Екатерина, желая сделать сюрприз казакам, приказала адмиралу Н.С. Мордвинову своим указом от 16 мая собрать на Буге и отправить в Тамань Черноморскую гребную флотилию со всем пешим войском. Но казаки, обносившиеся за годы войны, разбрелись по селам и городам на заработки и долго не могли собраться в назначенном месте. И лишь 16 августа из Станислава к Тамани отправились 51 лодка и яхта «Благовещение» с тремя тысячами казаков на борту. 25 августа суда флотилии, обогнув Крым, пристали к таманскому берегу. Отсюда по приказу полковника Саввы Белого лодки с экипажами заняли стражу в Бугазском лимане; оставшиеся в Тамани казаки приступили к строительству жилья. Осенью того же 1792 года от устья Кубани до Казачьего ерика полковником кордовским были расставлены первые кордоны.