Молодой чиновник Энского губернского управления прибыл по делам службы в Санкт-Петербург всего на несколько дней. Устроившись со всевозможным комфортом у своей дальней родственницы на Васильевском, прибыл департамент и совершенно удачно решил все дела за каких-то два дня.
До поезда оставался день, который Иван Фёдорович решил посвятить прогулкам по самому гордому и красивому городу империи.
Был Иван Фёдорович молод, мечтателен и восторжен.
Ах, эти гранитные набережные! Ах, эта Нева! Ах, эти дома и дворцы! Ах, эти великолепные экипажи с зеркальными окнами, за которыми прячутся гордые и скучающие аристократки!
Было у него с собой десять рублей, которые он благополучно спустил на подарки для матушки и сестриц. Оставались сущие пустяки.
Пообедал он в чистом трактире, где пили свой чай из ведёрных самоваров бородатые и степенные купцы.
Последний вечер в столице решил Иван Фёдорович посвятить прогулкам по городу.
Он с благоговением брёл по Невскому. Петлял с Фонтанки на Мойку. Задрав голову, с изумлением рассматривал торговый Дом Зингера. Зашёл в Елисеевский и поразился услужливости приказчиков. Правда, не купил ничего, ибо в кармане звякала только медь.
В какой-то момент стал он воображать себя значительным лицом, инкогнито инспектирующим город.
Фантазия и восторг кипели в его душе, подобно воде в купеческом чайнике. Осанка его выпрямилась, а трость стала отстукивать по гранитным мостовым со звуком чинным и сильным.
Вскоре эта роль ему наскучила, потому что молодое его любопытство и восторг победили.
Он шёл по нечётной стороне Троицкого проспекта и смотрел на окна противоположных домов.
"Какой красивый дом" - подумалось ему мечтательно. Очередная архитектурная красота будила фантазию.
"Какие красивые люди там, наверное, живут, спорят о литературе, живописи, искусстве! - думалось Ивану Фёдоровичу. - И всё там прекрасно устроено. В восемь утра завтрак на белоснежной скатерти в английском стиле. Дворецкий непременно в белых перчатках! Да! Нежная овсянка, яйцо, масло, сливки, джем... или что там в Англии этой подают? И всё на белоснежном фарфоре и крахмальными салфетками. Потом все музыка, игры... Чу! Уж и на обед часы в парадном отбивают! Черепаховый суп, каре ягнёнка под мятным соусом, фаршированные куропатки, заливное, вино в хрустальных бокалах! Потом суфле и что-то такое с марципанами... Ах, божественно! А вечером музыка, танцы, игры... Какой дом! Какой дом!"
Ивану Фёдоровичу и впрямь казалось, что всё так и должно быть устроено в особнячке, который он присмотрел.
Увлёкшись своими фантазиями, он чуть не уткнулся в спину городового. Тот обернулся и хотел было рыкнуть, однако смутил городового приличный вид Ивана Фёдоровича.
- Простите, великодушно, любезный! - извинился Иван Фёдорович. - Хотел бы спросить у вас, не знаете ли, чей это дом?
- А вам что до него? - простужено прохрипел городовой.
- Да так-с... Любопытно... - смутился Иван Фёдорович.
- Так известно что-с. Жёлтый дом для помешанных, - ответил городовой, поправив ремень. - Вон, поди, ещё одного привезли.
Он указал на закрытую чёрную коляску, как раз въезжавшую в ворота особняка.
Иван Фёдорович стушевался, кликнул извозчика и поспешил на свой Васильевский.