Матрене было девятнадцать лет, когда она решила уехать в Москву и начать новую
жизнь с чистого листа.
Все эти годы она прожила в селе под названием Веселуха.
По названию, сразу думаешь, что там веселье с утра до ночи.
Ничего подобного.
Жизнь, как и везде: дожди - грязь, непролазная, жара - пыль столбом от проселочной дороги.
А веселятся зимой и летом местные мужики, у которых работа от случая к случаю, а выпить хочется всегда.
Кто уехал учиться, уже не возвращаются, а непоступившие или вернувшиеся из армии, осели здесь навечно, и не находя себе занятия, начинают пить.
Село, постепенно, хиреет, людей становится меньше.
Мужиков косит смертельная болезнь - пьянство.
Есть, конечно, и справные хозяйства: при деньгах, детях, при машинах.
Последнее время стало модным иметь жилье и в городе, и в деревне.
Они-то, в основном, и являются работодателями для тех, кто ищет работу.
Еще три года назад у Матрены(как же ей не нравилось собственное имя) были далеко идущие планы.
Но, в один прекрасный вечер, в день выпускного бала им суждено было рассеяться, как дым.
Когда она возвращалась за полночь из клуба, расставшись с подругами, возле самого дома ее настиг местный хулиган и бабник девятнадцатилетний Васька-Костыль, который мимо себя не пропускал ни одной юбки.
В армию его не взяли, обнаружили какой-то заковыристый диагноз, который позволял ему не служить в армии, а щупать баб - всегда, пожалуйста.
Вот этот, длинный, как телеграфный столб, Васька, с ручищами, как у обезьяны, и подловил ее у дома.
Вырваться из этих рук гориллы было невозможно.
-Мотя, почему же ты так рано идешь домой после выпускного бала, тебя же там никто и не ждет. Твоя мать лучше тебя выпускной отметила и домой еле доползла. Ее и
пушкой сейчас не разбудишь. Пойдем еще погуляем и отметим окончание школы: ты же теперь уже взрослая, и тебе пора приобщиться к взрослой жизни.
Матрена стояла, испугавшись, не знала, как от него сбежать.
Она было решила вернуться назад к школе, где еще гремела музыка и слышался смех.
Но, не тут-то было: сразу из-за кустов вышли еще двое его прихлебателей.
Бежать было некуда.
-Я никуда с тобой не пойду, и ты - пьян, иди лучше проспись.
-Ну, что ты, Мотя, ты еще не знаешь, какой я ласковый бываю. А многие об этом уже знают ... и ой, как им это нравится! Я давно тебя заприметил, а ты все нос от меня воротишь. А вот теперь пришло мое время.
Он схватил Мотю своими обезьянними руками и легко свалил ее на землю.
От бессилия Мотя закричала, но насильник, дыша ей в лицо перегаром, ладонью заткнул ей рот.
От злости, ненависти и бессилия Мотя вонзила свои острые и крепкие зубы в его ладонь.
Тут же брызнула кровь.
Васька взревел, как раненый зверь и, что есть силы, ударил ее кулаком по лицу.
И сразу же все исчезло: Матрена отключилась...
Очнулась Мотя к утру.
Она лежала недалеко от дома.
Страшно болела голова, изо рта противно пахло спиртным, чему она была крайне удивлена: она же ничего не пила.
Платье выпускное, которое она соорудила сама, было разорвано и испачкано кровью.
Ее красивые трусики, заляпанные кровью, валялись рядом.
Кровь ударила ей в голову, она опять чуть не потеряла сознание.
Ее выворачивало на изнанку.
-Кто?! Кто... мог ее изнасиловать, как же так... она ничего не помнит, она ничего не чувствовала. Разве так может быть? Кровь на ногах, на платье, на трусах, какой позор...
У нее даже воздыхателей не было, ей хватало проблем с пьющей матерью, кроме того, она, усиленно, занималась, чтобы поступить в колледж на дошкольное воспитание: ей
так нравилось работать с ребятишками.
Теперь все кончено.
Жизнь продолжает бить ее по голове, только ей непонятно - за что?
Она с трудом поднялась, схватила трусики и побрела в дом.
Мать уже поднялась, ее глаза горели похмельным блеском.
Она рыскала по кухне, ища хоть какую-то каплю спиртного.
Гремели пустые бутылки. И тут, увидев входящую растерзанную дочь, держащую в руках кровавые трусики, она мгновенно протрезвела:
-Д-д-очень-ка, - заикаясь, прошептала она, -это, кто посмел обидеть мою девочку?
Она медленно начала валиться на пол.
Мотя, сама еле живая, бросилась к матери.
-Мамочка, что с тобой? Не умирай, мамочка, я так тебя люблю.
Приехавшая скорая забрала мать в больницу - обширный инсульт.
В полицию Мотя не пошла, а что она могла сказать?
Она же ничего не помнила.
Она же ничего не пила, а от нее несло спиртным за версту.
Насильника она не помнила, и кто ей поверит?
Целыми днями она сидела у постели больной матери.
Через месяц мать выписали домой полным инвалидом.
Она только жалостливо смотрела на свою дочь, и из глаз текли по щекам слезы.
Жить было не на что.
Нужны были лекарства.
Через полгода матери оформили пенсию, но это были такие крохи.
Целыми днями Мотя проводила у постели с неподвижной матерью.
А деньги с неба не падали, и работать Мотя могла только ночью.
А ночью работа была только одна: стоять вдоль трассы и обслуживать клиентов, что и было ей предложено сердобольными соседками.
А ей всего 17 лет.
И никому до этого нет дела.
А дома лежит умирающая мать... и хочет есть.
Деревенские бабы такой работы не чурались, не все, конечно, а кто помоложе.
Это были живые деньги.
- Подумаешь, чужой мужик! В первый раз и муж чужой. Ничего, потерпишь, от тебя ничего не убудет. А мужикам надо всем одно и тоже. Ты красивая и молодая, вон буфера-то как торчат, а мужикам - это кайф. - так уговаривали ее бывалые на трассе женщины.
И Мотя пошла, терять ей было нечего, а помощи ждать было неоткуда.
Первый раз на трассе она запомнила на всю жизнь.
Выпал на ее долю молодой симпатичный парень.
Он долго смотрел на ее испуганные глаза, из которых вот-вот должны были брызнуть слезы, спросил:
-А сколько же тебе лет?
-Восемнадцать - прошептала она, как ее научили.
-Так что тебя заставляет этим заниматься?
-У меня больная мать и нам нечего есть...
-Ну, ладно, показывай, что ты умеешь...
-Я ничего не умею... , но, я научусь. Вы мне скажите, что надо...
Парень, от такого простодушия, был обескуражен.
- Ну, ладно, давай приступим.
Машина съехала с трассы в лес.
Когда он раздел ееи увидел нагишом, он, просто, обалдел.
Перед ним была фигурка, словно выточенная из мрамора: чистая, нетронутая.
Формы тела таких пропорций, как будто их изваял великий скульптор.
Она лежала перед ним, стыдливо закрыв глаза, и только что-то шептала про себя.
Такую девушку он видел впервые:
-Да с нее надо картины писать. - подумал он.
И, в тоже время, налюбовавшись на нее, он вспомнил, для чего он здесь...
Мотя, уже готовая ко всему, вдруг, вскрикнула от боли, пронзившей ее насквозь.
Удивлению мужчины не было предела:
-Так ты еще и девушка,- поразился он.
-Н-не знаю, - пролепетала она, - я думала меня изнасиловали, а сама я ничего не помню.
Ей пришлось рассказать, что с ней случилось.
Он слушал Мотю и понял, что изнасилования никакого не было.
Была грубая попытка, но насильнику что-то помешало довести дело до конца.
А, после сильного удара кулаком, разъяренный насильник влил в Мотю, лежащую без сознания, водку и сбежал с поля сражения.
И, оказалось по иронии судьбы, девственности Матрену лишил он, Андрей Липатов,
решивший отомстить своей девушке, изменившей ему, сняв на трассе проститутку.
Мотя, тихо всхлипывая, оделась.
Андрей был в состоянии какой-то эйфории.
Эта деревенская девушка произвела на него неизгладимое впечатление.
Ему было уже 25 лет, и он был состоявшимся человеком.
Ему, искренне, жаль было эту запутавшуюся девчонку.
Он дал ей пять тысяч рублей и отвез ее до дома.
На прощанье он ее попросил:
-Мотя, не ходи больше на трассу. Там ты погибнешь. А я тебе обещаю что-то придумать и помочь тебе.
Второй внутренний голос шептал ему, укоризненно.
-А сам-то ты не воспользовался ли этой простушкой в своих целях? Мог бы и ...
остановиться... И сейчас только и думаешь о ее прелестях...
А потом Андрей уехал.
Не прошло и трех дней, как он явился к ней снова с букетом цветов и полными пакетами вкусной еды.
Мотя даже и не предполагала, что он вернется.
Думала, что такая сумма ей хватит надолго, а дальше?
Она старалась об этом не думать.
Сейчас ее мысли занимало другое: кто же или что испугало насильника, и почему она была в крови, как сейчас?
Что же произошло, видно, она так и не узнает.
Теперь Андрей приезжал раз-два в месяц.
Он был без ума от ее фигуры, тела, его приводила в восторг ее непосредственность, ее кротость, ее наивность.
Но, говорить с ней, не слишком грамотной, - было трудно.
А он и не старался.
Можно сказать, он содержал ее с больной матерью уже два года... и, как одержимый любил ее тело.
Проболев два года, мать умерла.
Мотя осталась одна.
Андрею надо было принимать решение, и он, бесследно, исчез.
Эти два года для Моти не прошли даром: она закончила курсы дошкольного воспитания и могла работать в детском саду.
Пока в этом необходимости не было, но, как только умерла мать и пропал Андрей, она решила уехать в Москву, куда звала ее подруга.
Андрей уже ушел из ее жизни, она так к нему привязалась, но..., ничего не вышло.
Она была ему благодарна, что он вытащил ее из грязи.
Хотя, если по правде, так он сам пользовался ею, также платя деньги.
Как ни крути, она была только его содержанка.
Жила подруга далеко от центра, но все же это была Москва.
Мотя сначала удивилась, что у подруги трехкомнатная квартира.
Зачем? Оказалось, что там живут еще две девушки- красавицы, каких она видела только в кино.
Удивило ее и то, что девушки и днем были в ярком макияже, как будто сейчас были готовы участвовать в каком -то показе.
Яркие губы, сильно выделяющиеся глаза и совсем короткие юбчонки, из под которых, нескромно, выглядывает мягкое место.
-Вот тебе и Москва- подумала Мотя, -а я-то дура деревенская, как выгляжу! Как
чучело огородное, хотя и одежда эта у меня самая лучшая. Это ж какие надо деньги зарабатывать?
Еще большее изумление вызвала кровать, почти полностью занимавшая одну из трех комнат.
Убранство спальни дополняло огромное во всю стену зеркало и платяной шкаф пустой, с сиротливо качающимися вешалками, будто ждали, когда на них обратят внимание.
-Видать, все девушки спят вместе. Поместиться, конечно, можно, кровать, как наше поле, где пасется стадо. Но, даже, у нас в селе вместе спят только муж с женой, да и то недолго: пока не сделают детей, а уж потом - врозь:дети, скотина, убери, приготовь, постирай, и женщина падает там, где ее ночь застала. А мужикам всегда красота: имеет бабу всегда, когда захочет, а жене, чаще всего, не до этого.
Подруга объяснила, как добраться до Красной площади и спровадила Мотю, объяснив, что им надо работать.
-Я думала, что мы пойдем гулять вместе, - заикнулась было Матрена.
- Нет, что ты, время -деньги, у нас нет выходных. Все расскажу потом.
Вернулась Мотя вечером, а девушки уже что-то праздновали: дым стоял коромыслом, все курили и пили шампанское.
Кроме девушек был какой-то мужик, который бесцеремонно, рассматривал Мотю, делая про себя какие-то выводы.
Матрену отправили спать в кухню, дав ей раскладушку.
Мотя отрубилась сразу.
Сквозь сон она слышала мужские и женские голоса.
Кто-то уходил, кто-то приходил. Тихо стало только под утро.
Утром девушек-красавиц нельзя было узнать.
Это были, враз постаревшие, обычные женщины с расплывшейся краской, растрепанной прической.
Усталые, как после тяжелой работы. Не было улыбок, радости в глазах.
Полнейшее ко всему равнодушие. На Мотю никто не обращал внимания.
Проведя три дня в квартире Мотя поняла, какой работой заняты девушки.
Подруга вызвала ее на разговор:
-Мотя, ты же не дура, наверняка, догадалась, какая у нас профессия. Ты свежая, кровь с молоком, может и ты к нам присоединишься? Работа не хуже других, но оплачивается гораздо выше. При том у тебя будет клиентов гораздо больше, чем у нас. Мужики падки на свеженькое. Еще один плюс: бригадир у нас свой деревенский, ты его знаешь, это наш веселухинский Васька- костыль. У него еще отец -участковый. А у него и здесь есть крыша. В его задачу входит искать для нас клиентов.
Ну, и нас он трахает, когда ему вздумается. Это уже издержки производства, хотя он и самец еще тот. Подумай хорошенько и все взвесь.
Когда Матрена услышала имя Васьки-Костыля, ее словно передернуло.
Она же не видела и не слышала о нем три года.
Она его не любила, не зная почему и, конечно, о нем никогда и не думала.
А тут, вдруг, забилось сердце, она пыталась что-то вспомнить, какие-то важные для нее события.
Мотю никогда с ним ничего не связывало.
Так, что же он засел у нее в мозгу?
Ночью, когда она спала, длинный звонок разбудил и ее.
Она из кухни увидела, как прошли трое мужчин и среди них был Васька-костыль.
Он возмужал и уже не казался таким длинным.
Только, услышав его не по- мужски визгливый голос, ее, как током, ударило.
Она вспомнила, как три года тому назад, он схватил ее этими длинными ручищами, опрокинул ее на земь.
Как она сопротивлялась, а он гоготал и твердил:
-Как я люблю таких строптивых.!
Она поняла, кто пытался ею овладеть.
Это был он, Васька-костыль.
Это из-за него начались все ее страдания, болезнь и смерть мамы, полное безденежье, выход на трассу.
Теперь все встало на свои места.
А, Васька, испугавшись, что она на него заявит, покинул родные пенаты и обосновался в Москве.
Папочкины связи и здесь помогли.
Он имел несколько борделей.
А делал он очень просто: привлекал деревенских дурочек, отбирал паспорта и методом шантажа, заставлял заниматься проституцией.
Неожиданно,увидев утром Мотю, он сначала испугался, побледнел, но поняв, что она так же ничего не помнит, с облегчением вздохнул и направил на нее свои чары.
Стараясь своим вниманием обезоружить девушку и, прежде, чем пустить ее в дело, попользоваться самому и закончить то неудачное дело трехлетней давности, когда она прокусила ему руку, а он ударил ее так, что она потеряла сознание.
А у него из руки хлестала кровь, и он не мог ее остановить.
Он руку зажал трусами, потом оторвал кусок от платья.
А кровь все текла.
Она капала Моте на голые точеные ножки.
Васька не на шутку испугался.
На рану он вылил пол- бутылки водки, а остальную водку со злости вылил Матрене в рот, перепачкав всю девушку кровью.
Испугавшись, что она без сознания, он сбежал с поля битвы, не закончив своего злодеяния.
Выслушав от сына всю историю, участковый отправил Ваську от греха подальше, в Москву.
Нет человека - нет проблемы.
Все это пронеслось в мозгу Васьки, как бывает, говорят, перед смертью.
Но, Васька умирать не собирался.
Мотя весело с ним разговаривала на кухне.
Вскипел чайник:
-Давай земляк, попьем чайку, вспомним былое!
Мотя сняла с плиты кипящий чайник, обернув ручку чайника полотенцем, чтобы самой не обжечься, и все его содержимое вылила туда, где находилось Васькино мужское достоинство.
Дикий вопль потряс дом.
Спокойно, с чувством исполненного долга Мотя позвонила в скорую помощь.
На вопрос в чем дело, она ответила:
- Мужчина опрокинул на себя, нечаянно, кипящий чайник.
И ушла из квартиры, забрав свои вещи.
Теперь она знала про себя и свою жизнь все, и ей было из чего выбирать.
В Москве ее никто не ждал, и никому не было до нее дела.
Она решила вернуться в свое село.
Все-таки там свои, деревенские.
За эти три года жаизнь ее многому научила, а жизнь еще только начиналась.