Отличное местечко. Пустынный песчаный пляж и тишина. Легкий ветерок проносится над тихой водной гладью. На поверхности воды от озорных прикосновений ветра иногда появляется беспокойная рябь, которая словно устремляется вслед за ветром, бежит до самого берега и утыкается в песчаный берег, так его и не догнав. А ветер устремляется дальше, немного завывая, будто радуясь своей небольшой шалости. Он немного обдувает мое лицо, когда я смотрю на темное озеро и вдыхаю восхитительные запахи леса, который раскинулся сразу за широкой полоской пляжа. Над озером нависли хмурые, осенние тучи. Они тяжело проплывают по небу, готовые в любой момент разразиться холодным, промозглым дождем. И все же предчувствие ненастной погоды не может испортить хорошего настроения. Слишком памятное это для меня место и с ним было связано немало теплых, и хороших моментов моей жизни.
Невольно я услышал музыку. Хотя нет, мне показалось. Так со мной всегда бывает здесь. Фредди Меркьюри... "In my defence"... Всегда найдутся вещи, напоминающие нам о тех или иных событиях. Старый, потрепанный шарф футбольного клуба "ЦСКА" висит у меня в шкафу. Он напоминает мне о победе "армейцев" в Кубке УЕФА в 2005 году. Красивая была победа, отличная команда. В моем серванте, среди разной фарфоровой посуды, лежит помятая армейская фляжка и фотоаппарат "Зенит". Эти вещи напоминают мне о дяде, который погиб во время войны в Афганистане. Безжалостная шальная пуля, выпущенная моджахедом, нашла его грудь. Запах женских духов, который я еще иногда ощущаю на своей куртке, напоминают мне о Саше. Песни Фредди напоминают мне об этом пляже и о том времени, которое мы проводили здесь вместе с Сашей.
Это были наши песни и наш пляж. Только наш.
Сколько мы провели на нем прекрасных дней, греясь в лучах знойного, летнего солнца. Ощущали тепло золотистого песка, слушали шум прибрежных волн. Сколько встретили здесь восхитительных, чарующих вечеров, наблюдая как оранжевое раскаленное дневное светило постепенно прячется за мохнатыми верхушками деревьев на другом берегу озера.
В вечерних сумерках Саша была еще прелестней. Я следил за ее задумчивым взглядом, который убегал куда-то вдаль. Он бежал туда, где спокойная водная гладь упиралась в противоположный берег. Ее лицо было прекрасно. Ее волосы, с которыми играл легкий ветерок, развевались, придавая еще больше очарования. Когда она смотрела на меня, когда в ее глазах отражался блеск костра, призванный согреть наши тела прохладными вечерами... Ради нее готов был на все. Я хотел быть ее рабом, целовать ее ноги, плакать от счастья, ведь она была рядом со мной. Я улыбался, глядя на нее, она улыбалась в ответ.
Нашими спутниками были песни Фредди, которые лились из магнитолы моей старой "Нивы". Звук был не очень, колонки хрипели, надсадно надрывались, выбрасывали вместе с песнями кучу помех. Но разве колонки могли испортить то восхитительное время? Когда влюблен, по-настоящему, все вокруг кажется прекрасным. Все приобретает новый, улучшенный вид. И пока ты пребываешь в этой стране любви, ты не замечаешь кругом всех недостатков, ты находишь только достоинства.
Хорошее было время…Увы, оно прошло...
Небольшой одноэтажный дом, выкрашенный свежей зеленой краской, расположился на берегу, недалеко от того места, где я стою. Я хорошо вижу белые кружевные шторы на его окнах, вижу флюгер на крыше, который нехотя раскачивался под порывами ветра и вижу редкие клумбы с цветами возле дома. Цветы сейчас были высушены, уничтожены безжалостным дыханием осени. Их некогда прекрасные бутоны съежились, словно пытаясь защититься от мерзких дуновений холода, словно они еще пытались спастись. Наверное, моя душа сейчас похожа на один из этих съеженных некрасивых цветков, и так же как и они, моя душа еще пытается спастись.
Этот дом, такой приветливый и уютный, в какой-то степени является одним из факторов того, почему это место потеряло для меня свое прежнее волнующее очарование. Точнее не дом виноват в этом, а тот, кто его построил.
Вдалеке послышался шум мотора. По дороге, которая бежала из густого леса в сторону пляжа, ехала машина. Машина была еще достаточно далеко, и я ее не видел, и мог еще раз продумать детали предстоящего разговора. Только один человек в это время года мог приехать сюда. Именно этого человека я жду. Именно здесь я захотел с ним встретиться. Наверное, в глубине души это место еще действует на меня успокаивающе. Оно было способно придать мне нужных сил в предстоящем, волнительном разговоре. Я почувствовал, как у меня вспотели ладони, а сердце начало стучать быстрее.
К пляжу приближалась машина хозяйки этого дома. По неслучайному стечению обстоятельств эта женщина была еще мамой Саши.
Все было хорошо. Прекрасно. Жизнь, после знакомства с Сашей, напоминала мне хороший фильм. Мы словно были героями какой-то мелодрамы, наподобие фильма "Сладкий ноябрь" или "Кейт и Лео". Случайная встреча в небольшом магазинчике "Сладкий вкус". Случайный взгляд, едва заметная улыбка, полуулыбка в ответ…
Саша творила со мной настоящее волшебство. Она превратила меня в самого счастливого человека на свете. Добрая волшебница, которая обладала сверхъестественным даром влюбить в себя скромного, стеснительного парня. Когда я прикоснулся первый раз к ее губам под звуки весеннего дождя, который застал нас в городском парке, я понял, что люблю ее, безумно люблю.
Потом мы нашли этот пляж. В один прекрасный летний день мы решили уехать из города и отдохнуть от его назойливого, неутихающего шума. Мы сели в мою старую «Ниву» и устремились по загородной, раскаленной солнцем, дороге навстречу неизвестности и приключениям. Так, поплутав по лесной, ухабистой дороге, теряясь в догадках, куда она нас приведет, мы и оказались на этом чудесном кусочке безлюдной земли. Саша назвала нас тогда «отчаянными искателями приключений, которые нашли настоящее сокровище». Затем она крепко обняла меня и поцеловала. Тогда мы и нарекли этот пляж «нашим».
Звук мотора автомобиля стал совсем близко. Вскоре на дороге показалась белая «Киа». Машина Сашиной мамы. Она медленно проехала мимо меня по самой кромке пляжа, выбрасывая из-под колес брызги песка, а потом остановилась недалеко от дома. Машина замерла. Тишина снова опустилась на округу. Это место всегда славилось волшебной тишиной. Когда я стал посещать этот пляж уже один, я понял, что мои мысли могут парить здесь свободно, не стесненные назойливыми звуками мира людей.
Дверь со стороны водителя открылась. Из салона показалась женщина. Она вылезла из машины и громко хлопнула дверью. Этот звук молниеносно пролетел над пляжем и будто электрическим разрядом пробежал по моему телу. Невольно я вздрогнул. То ли от звука, то ли от предстоящего разговора. Моя собеседница не заметила этого. Слишком сильно она была увлечена прикуриванием сигареты. "Capitan Black Cherise". Даже на расстоянии я почувствовал их запах. Противный и мерзкий. На самом деле все запахи сигарет стали мне омерзительны, после того, как отец застукал меня курящим когда-то давно. Мне было двенадцать лет, я сидел в гараже и спокойно дымил его "Оптимой" под песни "Рамштайна", которые лились из отцовского магнитофона. Я был уверен, что отец на работе, а он был уверен, что, я, как обычно, увлеченно вырезаю из дерева свой очередной лук или автомат. Когда он увидел меня с сигаретой во рту, то не стал ругаться, орать или бить меня. Он тяжело вздохнул, присел напротив меня и взглянул в мои глаза. В них не было ни злости, ни осуждения. В них я увидел чувство вины, словно это он, а не я совершил какую-то ошибку. Возможно, так и было: его сигареты всегда лежали в гараже на видном месте. В моем детском мире они являлись "вожделенным запретным плодом", который очень хотелось попробовать. Он внимательно посмотрел на меня, отчего я густо покраснел и зашмыгал носом. Потом поднялся, взял в руку пачку сигарет, из которой я еще недавно с таким трепетом и желанием доставал сигарету и протянул мне. Отец спокойно заявил:
- Пока не выкуришь всю пачку, с гаража не выйдешь.
Он снова тяжело вздохнул, а затем направился к выходу. Звук закрывающегося входного замка хорошо убедил меня в серьезности его слов. После трех часов и двух кое-как выкуренных сигарет, я бросился к двери и начал молить отца о прощении. Именно тогда сигареты перестали существовать для меня. Эти «белые палочки» стали для меня синонимом тяжелых мучений и лишений, которые сопровождались неприятным запахом и тошнотворными приступами.
Но именно вишневый запах сигарет стал мне особенно ненавистен. Именно эти сигареты курила мама Саши.
После пары безуспешных попыток поджечь сигарету, которые прерывались резкими порывами ветра, в чистый, свежий воздух все же устремилась маленькая струйка дыма. Женщина поднесла сигарету к губам и жадно затянулась. Сквозь солнечные очки она смотрела куда-то вдаль, на другой берег озера. Прямо как Саша. Клубы табачного дыма вырвались из ее рта. Они быстро смешивались с воздухом и растворялись. Она сделала еще одну затяжку, словно не обращала внимания на мое присутствие. Словно я был какой-то декорацией этого пляжа, которая всегда присутствовала здесь и которая не была достойна ее внимания. Она всем видом старалась мне показать, что ей не важен этот разговор. И здесь она только из-за того, что я сказал ей в телефонном разговоре:
- Это очень важно. Это касается меня и Саши. Это очень важно.
Я помнил свой почти умоляющий тон, с которым говорил эти слова. Сейчас я ругал себя за ту слабость, которой, я уверен, доставил ей удовольствие. Но другого выхода я не видел: если надо было, я бы разрыдался в телефон. Мне очень нужна была встреча с ней.
Она стояла и наблюдала за темным, спокойным озером, окутанным осенней хандрой. Сейчас оно было холодно и недружелюбно. Темная вода леденила душу, когда взгляд касался поверхности. И точно такой же неприветливой выглядела эта женщина. От меня не ускользнул один факт - ее руки слегка дрожали. Возможно от холода. А возможно, от моего присутствия. Мне хотелось верить во вторую версию.
Наконец, она докурила и выкинула остаток сигареты в песок. В душе моей кольнуло: никто не смел так поступать на «нашем пляже». Это было священное для нас место и у нас с Сашей были здесь свои правила.
Она развернулась в мою сторону и натянула на лицо подобие улыбки, словно была рада нашей с ней встрече и только ее расточительная ненаблюдательность не позволили увидеть ей меня раньше. Ужасная улыбка. Мне пришлось постараться, чтобы ответить ей тем же. Я думаю, моя улыбка ничем не была лучше ее. Это были этакие устрашающие воинственные маски двух непримиримых врагов.
Ее волосы развевались на ветру. Смешные кудряшки седых волос, торчащие в разные стороны, шевелились в порывах ветра. Невольно я подумал о медузе-горгоне. Возможно, именно так беспокоились гидры на ее голове. Да и взглядом эта женщина превратила меня в камень. Я чувствовал, как напряглись все мои мышцы, кулаки невольно сжались.
Спокойно, подумал я. Мне нужен этот разговор. Я должен расслабиться. Я должен быть дружелюбным. Вспомни о Саше.
Мысли о жене, которую я не видел уже пару месяцев, подействовали на меня, как болеутоляющее. Ее образ, который возник в моей голове, немного стянул с меня напряжение.
- Привет, Алексей, - женщина остановилась в нескольких метрах от меня. Тон ее голоса был не намного теплее ветра, который все больше остужал вечерний осенний воздух. Она удивленно приподняла брови. - Ты хотел меня видеть?
Она сложила руки на груди и посмотрела на меня. Ее губы слегка вздрогнули.
Точно, она боится не меньше, чем я ее.
- Здравствуйте, Варвара Николаевна.
Варвара. Никогда бы не думал, что среди моих знакомых, тем более родственников, будет человек с таким именем. Наверное, с ее имени и началась наша неприязнь друг к другу.
- Как ваши дела? - как можно более вежливо спросил я. Я как мог старался сохранять самообладание, но мой голос дрожал, словно струна гитары.
Надеюсь, она подумает, что мне холодно. Она всегда меня считала жестоким, глупым человеком. А разве может жестокий мужчина, тем более без мозгов, бояться женщины? На мне была легкая спортивная ветровка, да и становилось все холоднее. Пусть считает, что мне холодно.
- Стас, - она опустила руки. Сухие кисти плетьми упали вдоль ее костлявых бедер. - Давай ближе к делу. Ты же понимаешь, что мне не хочется здесь быть и тем более разговаривать со мной. Тем более в такую погоду.
Она поежилась.
Я взглянул на дом, который сейчас находился за ее спиной. Он выглядел уютным и вполне мог спасти нас от непогоды. Она уловила мой взгляд.
- Ты же не думаешь, что я приглашу тебя в этот дом? Ты же понимаешь, что это невозможно?
Конечно, я понимал. Варвара и сама бывала в этом доме редко, не то, чтобы приглашать в него гостей. Построила она его здесь только тогда, когда узнала, что мы с Сашей часто отдыхаем на этом пляже. И появлялась она в нем только тогда, когда мы с Сашей отдыхали здесь. «Сторожевая будка для пса». Варвара всегда надоедала нам своим присутствием. Именно здесь, с этого дома, она и начал рушить нашу с Сашей жизнь.
- Надеюсь, никто не знает о нашей встрече?
Она знала, кого я имею в виду. Конечно, она не могла сказать дочке, что едет на встречу со мной. Тогда бы ей было не избежать настойчивых расспросов, а еще хуже: Саша бы захотела поехать с ней. Этого Варвара допустить никак не могла. Не зря она выстраивала между мной с Сашей стену. Кирпич за кирпичом, этаж за этажом, она всегда хотела разрушить нашу семейную жизнь. И она не могла позволить нам снова оказаться вместе. На ее губах проскользнула мимолетная улыбка.
- Можешь быть уверен, о нашем разговоре никто не знает. Я считаю нашу беседу глупой и бесполезной, - тон ее был похож на тон учительницы, которая объясняет ученику какое-то правило, которое тот никак не может выучить. Впрочем, ее тон всегда был таким, когда она беседовала со мной. - Так что не трать МОЕ время и скажи, зачем мы встретились? Ты говорил что-то о Саше? Что это важно для нее?
- Конечно, важно, ведь она беременна, - я едва сдерживал гнев. Но я понимал, что должен быть спокоен и приветлив, иначе хрупкая связь, которую мне сейчас с трудом удалось еще держать, могла в любой момент оборваться. Тогда Варвара развернется, направится к машине и уедет. А я останусь здесь один с разбитыми надеждами вернуть себе жену. - А ее муж и будущий отец ребенка... - при этих моих словах она сделала лицо, словно проглотила что-то кислое. - Именно отец ребенка. Не видит ее несколько месяцев. В один прекрасный день она собрала свои вещи и сказала, что поедет к вам на выходные. Одна, без меня. Я хотел отвезти ее на машине, но она отказалась. Она сказала, что поедет на автобусе. Вы же знаете, какие автобусы сейчас ездят? Они больше подходят для постановки трюков в каких-нибудь боевиках, где их можно взрывать или топить, и их будет совершенно не жалко! Поэтому я переживал за нее и умолял позвонить, когда она доберется до вас. Стараясь не встречаться с моим взглядом, она произнесла едва заметное «да», что больше было похоже на: «я подумаю». Именно тогда во мне что-то не хорошо щелкнуло. Словно кто-то переключил выключатель, после которого во мне забурлили какие-то тревожные чувства. И чувства эти были связаны не с ее поездкой, а с тем, что будет дальше.
Я на секунду остановился, стараясь уловить реакцию Варвары. Она стояла с каменным выражением лица, словно памятник. Я был уверен, что она не улавливает смысла моих слов. Они были не способны проникнуть в ее душу и растопить ее холодное сердце.
- Она не стала мне звонить, а прислала смс: «я добралась. со мной все хорошо». И так она общается с любимым человеком, который переживает за нее и не находит себе места? Вы представляете, что я чувствовал? Мне было легче отправиться в жерло кипящего вулкана, нежели отпускать ее одну к вам! Ее путь, от нашего города до города, где проживаете вы, мне казался страшнее «королевской тропы» в Испании! Поверьте, в молодости я ездил в Испанию и смотрел опасности в глаза, когда вступил на эту тропу! И за все мои переживания наградой было лишь смс!
На ее лице опять промелькнула ухмылка. Это было единственным проявлением того, что она еще слушала меня.
- Я позвонил ей на следующий день. И вместо голоса любимой слушал долгие телефонные гудки. Раз за разом. На протяжении двадцати двух звонков. Я хорошо запомнил это число. Ровно двадцать два. Наверное, после цифры двадцать два, терпение иссякает. По крайней мере, так показалось мне, потому что после двадцать второго звонка пришло смс: «Я хочу отдохнуть. Не звони мне». Думаю, она написала его под вашим чутким руководством. День за днем, ночь за ночью. Все слилось для меня в один миг. Но все же во мне не угасала надежда, что Саша еще одумается, начнет думать своей головой! Ведь у нас все было прекрасно, пока она не познакомила меня с вами! После нашего с вами знакомства, она становилась все более замкнутой и менее разговорчивой. Но я видел в ее глазах... я видел, что она по-прежнему любит меня. Я знал, что она хочет быть со мной. Но, к сожалению, ваше влияние на нее оказалось сильнее ее чувств! - я тяжело дышал, словно собирался совершить прыжок в пропасть. С другой стороны, возможно, это так и было. - Не знаю, что я вам сделал плохого или как не угодил, но это вы виноваты в том, что Саша сейчас далеко от меня!
Она отшатнулась, словно я собирался наброситься на нее. Солнечные очки съехали на нос. Я увидел ее взгляд, совершенно безразличный, сейчас поддетый легкой тревогой.
- Не бойтесь, я не собираюсь вас трогать. Как говорил мой отец, женщина всегда может найти объяснения своим поступками и действиям, даже самым безумным.
Я уверен, она знала, что я ничего не собираюсь ей сделать. Я слышал, как она называла меня никчемным трусом в разговорах с Сашей. Скорей всего она была просто удивлена моей открытости.
Она поправила очки и снова спрятала от меня свои глаза.
- Скажите, почему? - почти взмолился я. - Почему вы не хотите, чтобы ваша дочь была счастлива? Когда мы встретились первый раз, когда вы меня только увидели, вы сразу вели себя по отношению ко мне жестко. Словно я в ваших глазах был каким-то бомжом или пьяницей. Брезгливостью и ненавистью были пропитаны все ваши слова по отношению ко мне. Поверьте, я замечал, как вы общаетесь с другими людьми...Со всеми вы любезны и добры, а я будто виноват во всех смертных грехах. А этот дом... - я на мгновение перевел взгляд на симпатичное зеленое строение. Мне показалось, что на моих глазах выступили слезы. Возможно, просто от ветра, который становился все сильнее и холоднее. - Когда вы узнали, что мы с ней любим отдыхать на этом пляже, вы тут же принялись строить его. Вам захотелось дачу! Именно тут! И вы приезжали сюда всякий раз, когда мы с Сашей отдыхали здесь! Скажете совпадение? Вы забрали у нас последнее место, где мы еще чувствовали себя счастливо без вашего назойливого внимания! Вы забрали «Наш пляж»!
Варвара стояла и улыбалась. Я изливал ей свою душу, а создавалось впечатление, что она слушала шутки в моем исполнении. Ей было наплевать на мои чувства и переживания. Этой черствой, жестокой женщине было наплевать на все, что не касалось ее жизни. А я никак не вписывался в ее жизнь. Я был ненужным придатком, который она пыталась отсечь. И надо признаться, она в этом преуспела.
- Послушай меня, - сухо начала она. - То, что у тебя ничего не получается с Сашей только твоя проблема. Я лишь хочу помочь бедняжке в той непростой ситуации, в которой она оказалась. Да, она встретила тебя. Может у нее была какая-то нелепая влюбленность, - это было произнесено с нескрываемым сарказмом. - Но влюбленность пройдет, а жизнь будет продолжаться. Поэтому я решила открыть девочке глаза, пока не поздно.
Мне показалось, что она пробежала по мне глазами, сверху вниз.
- Ты посмотри на себя - нищий, никчемный мужчинка, который зарабатывает тем, что продает запчасти. Что ты можешь дать мой дочери? Как ты можешь обеспечить ей хорошее существование?
Мне хотелось сказать, что я могу дать ей свою любовь. Но что значит любовь для этой женщины? Она в свои пятьдесят лет живет одна.
- А этот дом лишь своеобразный наблюдательный пункт, - она коротко хохотнула. - Следить, чтобы дурочка совсем не влюбилась в такого простака. Увы, Стас, в мире есть вещи, которые когда-то заставляют людей снять с глаз розовые очки. А я лишь хочу огородить свою дочку от лишней нервотрепки. От лишних ненужных чувств. В нашем мире слишком мало осталось места таким понятиям как чувства, - ее тон стал немного мягче. - За ребенка не беспокойся, мы найдем ему хорошего отца.
Последние слова слишком сильной взбудоражили меня. Внутри меня словно зародился ураган. Я крепче сжал кулаки.
- Если бы вы позволили ей... Хоть разок думать своей головой... Позволить ей самой решить, что лучше для нее... - меня переполняли чувства. Я еле сдерживался, чтобы не перейти на крик. - Ведь она всегда и во всем слушается вас. Ваш приказной тон заглушает ее собственный внутренний голос. Вы живете ее жизнью. Разве так можно? Вы словно вирус, который проник в нее... Как может человек, который не построил свою семейную жизнь, что-то советовать другим?
- Я видела за свою долгую жизнь много таких… мужчин, как ты. И будь уверен: все то, что я сейчас имею, только благодаря тому, что я обходила стороной всяких неудачников!
Улыбка исчезла с ее лица. Она сжала губы.
- Если бы хоть на мгновение вы ослабили свой поводок, вы бы поняли, что сделает вашу дочь действительно счастливой.
- Ты говоришь о любви? - она хохотнула. - О любви? Нет ничего более жестокого в жизни, чем любовь.
- Ладно, - этот разговор становился бесполезен, я понимал, что мне все равно ее никак не переубедить. Этот бой был проигран. - Я отступлю.
Я тяжело выдохнул и опустил голову, рассматривая свои ботинки, немного погрязшие в песке. Они словно прятались, чтоб не слышать разговор. Она стояла напротив и молчала.
- Знаете, - снова начал я. - Мне очень нравилось это место. Мы называли его с Сашей «Наш пляж». Это был только наш пляж.
Она продолжала молча выслушивать меня.
- Сколько мы провели здесь хороших дней! Чистый воздух, теплый песок и шум озера... А как я любил кататься на лодке по этому озеру! Незабываемые ощущения! - восторженно произнес я.
Минуту мы молчали, каждый думал о чем-то своем. Я о тех днях, что провел здесь с Сашей. Она, возможно о том, как здесь зарождался ее план, как разрушить мою жизнь.
- Варвара, - с улыбкой произнес я. - Я хочу прокатиться по озеру в последний раз. Последний раз почувствовать себя здесь счастливым.
Ее брови поползли вверх. Она даже немного наклонила голову на бок, словно это помогло ей лучше уловить смысл моих слов.
- Вы не составите мне компанию? Я знаю, что на пристани около вашего дома стоит лодка... А вы так похожи на Сашу...
Сравнение ей не понравилось. Она скривила губы. Но все же мои слова заставили ее задуматься. Она прикусила нижнюю губу. Она уже делала так, когда надо было принять какое-то важное решение. Я смотрел на нее.
Легкий порыв ветра промчался мимо. Ее кудряшки снова зашевелились на голове. Точно, как маленькие змеи. Я поежился. Вечер становился все холоднее и темнее. В меня прокралось чувство одиночества, которое гуляло по этому пляжу вместе с плохой погодой. Я мог остаться один. Без любимой.
- И ты оставишь ее в покое? - неуверенно спросила она.
- Да, - тихо произнес я.
Мне показалось, что она не услышала. Слишком сильно завывал ветер.
- Хорошо, пойдем. Так и быть, я составлю тебе компанию. Только из-за того, что ты обещаешь навсегда забыть о ней.
Она развернулась и быстро зашагала по песку, я не спеша пошел следом.
Начался мелкий дождь. Маленькие, холодные капли неустанно падали на мое лицо, но я этого не замечал. Слишком увлечен был плаванием. Меня всегда успокаивало плавное покачивание на волнах, запах озера. Когда я отправлялся в плавание, я забывал обо всем: все плохое, все грустное я оставлял на берегу, а здесь я чувствовал себя свободно. Открытая вода спасала от жестокости и несправедливости.
В отличие от меня, Варвара съежилась на скамейке. Сейчас она мало была похожа на себя прежнюю: ухмыляющуюся и уверенную. Она крепко вцепилась руками в скамейку, вздрагивая любой раз, когда в борт ударялись волны, и лодку начинало тихонько раскачивать. Она боялась. Она боялась еще там, на берегу, когда я готовил лодку к отплытию. Нельзя было не заметить ее нервозности. Как она суетливо ходила взад-вперед по деревянным мосткам, как настороженно глядела на беспокойную водную гладь. Она очень боялась этой прогулки. Но на кону стояло очень многое, поэтому ей пришлось поплыть со мной. Ей нужна была эта победа. Она всегда привыкла побеждать и она знала, что иногда приходится чем-то жертвовать для этого. Например, как сейчас, бороться со своими страхами.
Глядя сейчас на такую жалкую Варвару я улыбнулся. Теперь была моя очередь улыбаться.
- Правда прекрасно? - спросил я, глядя на ее измученное лицо.
Казалось, она не расслышала моего вопроса, продолжая испуганно оглядываться. Затем она резко уставилась на меня, даже сквозь очки я почувствовал ее страх.
- А? - только и могла произнести она.
- Здесь классно. Это озеро, тихий вечер, эта свобода вокруг. Один актер, не помню кто именно, говорил, что он становится счастливым, когда чувствует под собой легкое покачивание воды. Вы согласны?
Она промолчала. Я опять улыбнулся.
Берег был уже довольно далеко. Я перестал грести веслами. Лодка замерла, еще немного продолжая движение по инерции. Варвара опять посмотрела на меня.
- Может нам пора плыть назад? - с трудом выдавила она. Голос ее сильно дрожал. Как мало было сейчас в ней от той сильной и нахальной женщины!. Эта женщина сейчас была в моей власти. В этой небольшой деревянной лодке я чувствовал себя царем и богом. Как мне это нравилось.
- Варвара, неужели вам здесь не нравится? Здесь так тихо и спокойно. Здесь я чувствую себя одиноким. Но это другое одиночество. Я здесь одинок от всех проблем вечно шумящего человеческого мира, - я прищурился, вглядываясь вдаль. Совсем стемнело. Виднелись только отблески волн в бледном свете луны, которая незаметно взобралась на чернеющий небосвод. Огромный тусклый блин словно следил за нами, немного освещая наши лица и лодку.
- Стас, - Варвара называла меня по имени в очень редких случаях. Только тогда, когда ей действительно было что-то нужно от меня. - Стас, поплыли назад?
- Ты умеешь плавать? - я сделал вид, что не обратил внимания на ее вопрос.
Волны красиво переливались в лунном свете, я зачарованно следил за ними: как они то появлялись, то исчезали.
- Что? - голос ее задрожал слишком сильно.
Я опять улыбнулся.
- Плавать, - спокойно повторил я.
Я плохо видел ее лицо, ее хрупкую фигуру, но я точно ощутил, как она напряглась еще сильнее, а в ее взгляде, я был уверен, появился животный страх. Я смотрел пару документальных фильмов про дикую природу, вроде по каналу «Бибиси». Я помнил, как показывали животных, когда их загоняли в ловушку. Я запомнил их взгляд. Животный страх, отчаяние. Осознание того, что твоя жизнь теперь зависит от чего-то другого, а не от тебя.
- Я не умею грести на веслах…
- Я не про весла, - моя улыбка стала шире. Голос был добрым, почти ласковым, словно я ее поучал. - И даже не про лодку... Я говорю, ты умеешь плавать? Брассом, кролем, да хотя бы по-собачьи.
Я громко расхохотался. Мой смех резко разорвал тишину. Варвара опять вздрогнула и чуть подалась назад, словно стараясь быть подальше от меня.
- Я не...не...
- Я умею. В школе я участвовал в соревнованиях по плаванию. Что уж таить, у меня есть юношеский разряд по плаванию. Знаешь, я давно не плавал. Мне так захотелось сейчас проплыть, снова ощутить те непередаваемые чувства... Не хочешь мне составить компанию?
- Что ты несешь? - Варвара не выдержала. - Разворачивай это корыто, и поплыли к берегу! Слышишь? Иначе я напишу заявление в полицию, что ты покушался на мою жизнь!
- Правда? - искренне удивился я. - И как же ты это сделаешь? Если я уплыву. Ты же не умеешь грести.
- Озеро не такое большое, - она почти перешла на крик. - Когда-нибудь лодку прибьет к берегу или какой-нибудь рыбак будет проплывать мимо. Так или иначе, я доберусь до тебя, когда окажусь на твердой земле!
- А кто тебе сказал, что ты будешь в лодке?
Она резко замолчала. Я выдохнул. Ее истеричный тон противно резал мой слух.
- На воде случается всякое. Особенно в ненастную, темную погоду. Вдруг лодка перевернется из-за того, что ей неумело управляют. Тогда тебе придется плыть, то есть усиленно работать руками и ногами.
Она продолжала молчать, словно набрала в рот воды, которой было полно вокруг.
- Знаешь, однажды ты сказала Саше, что ужасно боишься воды и совершенно не умеешь плавать. Вот я и захотел проверить.
- Ты не посмеешь, - жалобно заскулила она. - Ты не сможешь. Тебя найдут и арестуют.
- Смогу, ради своей семьи, которую ты у меня отбираешь. А насчет наказания... Никто не знает, что я здесь. В это время, в этих местах, очень редко появляются люди, разве что ты. О встрече со мной, я уверен, ты никому не говорила. Ты думала о том, чтобы все прошло тихо. Чтобы никто не знал, что ты собираешься сюда. Я для тебя не тот человек, знакомством с которым ты бы гордилась.
Опять тишина. Хотя кажется, я услышал всхлип. Неужели Варвара плачет? Эта женщина, которую я никогда не видел грустной или печальной. Ее каменное лицо всегда выражало стойкость и хладнокровность перед любой опасностью. Казалось, если начнется война, она первая кинется без оружия на врага. Она была примером настоящего мужества для любого мужчины. Я уважал ее за несгибаемый характер и еще больше ненавидел за отношение ко мне.
Теперь она сидела и плакала. Это доставило мне еще больше удовольствия. «Наш пляж» - место, где сбываются мечты и можно чувствовать себя счастливым. Мы всегда так думали с Сашей.
Я легонько наклонился на правый борт лодки. Ее качнуло, сильно. Лодка накренилась к воде, а затем она, как неваляшка, вернулась в исходное положение. Послышался вздох или крик.
- Перестань! Слышишь! - ее крик разорвал тишину. - Перестань!
Левый борт. Лодка опять накренилась. Ее крик стал громче. Он разлетелся над спокойным озером.
- Прекрати!
Это напоминало мне игру. Довольно веселую. Для меня. Как в детстве, когда я любил со своей сестрой качаться на качелях. Я раскачивал качели все больше, а моя сестра начинала жалобно просить, чтобы я остановился. Я лишь весело хохотал, потому что знал, что ничего плохого случиться не может. Но сестра думала иначе. Вот и сейчас я знал, что ничего плохого не случится. Плавать я умел не плохо, даже хорошо. Расстояние до берега не выглядело критичным. Хотя вода была уже холодной в это время года. А это могло создать дополнительные трудности. Но рискнуть стоило. Ради семьи.
Ничего плохого не случится, по крайней мере, со мной.
- Прекрати, прошу тебя! - Варвара разрыдалась. Лодка почти опрокинулась на правый борт. Еще чуть-чуть и студеная вода хлынула бы внутрь. Смыла бы последние надежды Варвары на спасение и на мой здравый рассудок.
Я рассмеялся. Громко. Прямо, как она, когда пыталась как-то унизить меня. Аттракцион, не меньше. А я его управляющий.
- Ты просишь о помощи того, кого еще недавно считала беспомощным? - дьявольский огонь внутри все больше овладевал мной. - Того, кого не хочешь видеть рядом со своей дочерью?
- Я же мать! - сквозь слезы с трудом можно было разобрать слова. - Это все мой материнский инстинкт. Пойми, я хотела для Саши только хорошего!
- Ты хотела для Саши только того, чего хотела сама! - я перебил ее, резко и грубо. Она замолчала, не слышны были даже рыдания. Словно ее ударили по щеке, пытаясь привести в чувство. - Ты думала только о себе! Но если бы хоть раз ты вылезла из своего панциря, в котором прячешься от всего мира, ты бы увидела, что Саша счастлива со мной!
- Я уверена, да я уверена... - ее слова стали совсем неразборчивы.- Я уверена...точно...уверена...
- Мы будем счастливы с ней.
- Да...будете....я думаю....счастливы...
Как приятно было осознавать, насколько ничтожна она сейчас была. Насколько беззащитна и беспомощна.
Но пора была заканчивать. Слишком все затянулось. Пора было перестать мучать эту женщину. Я еще раз взглянул на нее. С трудом разглядел в лунном свете ее испуганное лицо. Дрожащие губы, ее взгляд. Я попытался запомнить его.
А затем я сильно наклонил лодку.
Вода хлынула внутрь. Я ощутил ее холод. Лодка все больше и больше погружалась. Раздался истошный вопль. Но мне уже было все равно. Я уже не обращал на него внимания. Теперь я чувствовал только воду, в которой оказался. Это погружение было венцом всех моих стараний.
Я слышал всплески. Она отчаянно боролась за свою жизнь. Возможно, она пыталась добраться до меня. Тщетно. Пару усилий и я легко отплыл от места, где затонула лодка.
Вода была чересчур холодная, но я этого не чувствовал. Сейчас меня наполняли восхитительные чувства. Эйфория от того, что я все же сделал то, что должен был. Ради семьи. Ради Саши.
Я поплыл в сторону берега. Какое-то время я еще слышал крик Варвары, пока не наступила полная тишина…
…- Стас?
Прошла неделя после моей встречи с Варварой. На работе я взял отпуск, и все это время находился дома. Я ни о чем не мог думать, кроме как об этом убийстве. Опасность быть разоблаченным нервировала. Мне все казалось, что кто-то нас тогда увидел, следил за нами. И вот, в этот самый момент, он дает показания в полиции против меня. Во всех окружающих, во всех их действиях, я видел подозрения. Это чувство никак не покидало меня, словно все знали, что я сделал и все ждали удобного момента, чтобы схватить меня. Я не мог никого видеть, ничего слышать, с ужасом смотрел утренние новости.
И вот спустя неделю, в моем доме раздался телефонный звонок.
- Стас? - какой милый голос. Какой родной. Как я его мечтал услышать.
Но сейчас он заставил меня слегка напрячься, руки задрожали, в горле пересохло. Я думал, что Саша сейчас начнет орать в трубку: «Зачем ты это сделал? Зачем ты утопил ее!»
- Стас! – она плакала. - Стас, моя мама... Она погибла...Ее тело нашли в озере, недалеко от дачи...
Она разрыдалась в трубку. Я молчал. Нельзя сейчас ее прерывать, пусть она все скажет. Тем более я не был уверен, что мой тон будет выглядеть сейчас огорченным и сочувствующим: внутри я ликовал.
- Стас... Она одна вечером поплыла на лодке! Зачем? Она ничего не говорила об этом! Она собралась и уехала! Ни слова она мне не сказала, ни слова! А теперь нашли ее тело! Боже! Полицейские говорят, что она выглядит ужасно! Я боюсь смотреть на нее! Стас, она же не умела плавать!
Я молчал еще пару мгновений. Надо было показать Саше, что это новость шокировала меня.
- Хочешь, я приеду к тебе? - осторожно спросил я. - Надо, чтобы рядом с тобой кто-то был. Кто-то близкий.
Она продолжала плакать в трубку. Я не смел ее торопить. Пусть теперь она учится думать за себя сама, рядом теперь нет ее мамы.
- Нет, - выдавила она. На мгновение мое сердце сжалось, я крепче сжал трубку. - Я скоро приеду к тебе. Не могу сейчас находиться в доме, где все напоминает о ней.
Умная девочка. Когда никто не командует ей, она может быть умной.
Я сказал ей пару утешающих фраз, попытался подбодрить ее, а затем мы договорились о дне, когда она приедет. Надо было подготовиться к похоронам: мы решили сделать все вместе. Я положил телефон и улыбнулся, теперь мы точно будем вместе, и никто не помешает нашему счастью.