В лавке темно. По сути - это даже не лавка, так, закуток за неприметной обшарпанной железной дверью, затерявшейся среди безликого пластика магазинов-однодневок. Проходя мимо и краем глаза замечая дверь, старожилы вспоминают, как несли сюда своё приостановившееся и сбившееся с ритма время. Как с волнением в душе выслушивали вердикт, немногословный и бескомпромиссный, как, поблескивая моноклем, старый мастер с виртуозностью фокусника извлекал из недр корпуса песчинку, привезенную с недавнего отпуска.
Часовая мастерская была наполнена тайнами, за дверью находился мир Хранителя времени, того, чьим рукам были подвластны все надежды и ожидания. Там пахло канифолью, а еще - деревом, металлом и маслом, но главное - там пахло Временем. А ещё оно звучало: на все лады, звонко и гулко, дребезжанием цепочки и позвякиванием гирек, скрипом шестерёнок.
Крошечный механизм, запрятанный в блестящий корпус, непостижимым образом приведенный в движение поворотом завода, был волшебной страной, сродни той, что скрывалась за кроличьей норой. Однажды, уронив на пол ненавистный будильник, дребезжанием разрывавший тишину утра, мы с изумлением разглядывали раскуроченные внутренности мучителя и изумлялись его затейливому устройству. Будильник так и остался в той мастерской. Как и другие часы, утратившие резвость и звонкость боя, павшие в неравной борьбе со стихией.
Сегодня у меня спросили, есть ли еще та мастерская. Есть. Как привет из далекого прошлого - маленький закуток, где обитает Время, тикающее, поющее, отсчитывающее каждую мысль, каждый удар сердца, каждый шаг.