...Странно складывались отношения между покойным Виноградовым и Фаддеевым.
Последнего Виноградов с 1974 года считал своим единственным научным наследником и беспримерным лидером в борьбе против советских математиков еврейского происхождения (Виноградов был известен своими антисемитскими взглядами). О причине сближения этих двух известных ученых я узнал в Варшаве от одного из членов делегации, ленинградского математика.
Еще в 1952 году, когда Институт математики им. Стеклова располагался в девятнадцатом номере на Большой Калужской улице, к Виноградову явился совсем еще молодой человек в военной форме советского моряка и попросил аудиенции. И эта аудиенция действительно состоялась. Войдя в назначенное время в кабинет директора и увидев за столом усталого пожилого человека, моряк прямо направился к нему и с тихим возгласом «папа, папа...» обнял его. Виноградов сначала смешался, но скоро пришел в себя и высвободился из объятий моряка.
— Кто вы, молодой человек?
— Я ваш сын, папа.
— То есть как сын, откуда, каким образом?
— Папа, неужели вы не помните Машу Машкову, мою мать?
Виноградов немного подумал и взволнованно сказал:
— Маша, Маша Машкова? Как же, помню, но, насколько мне известно, у нее не было детей.
— Как же не было, папа! Разве в 1933 году моя мать не поделилась с вами своей радостью, когда сообщила вам «Ваня, я беременна от тебя»?
— Погодите, погодите! Тогда она вправду сказала эти слова, но меня убедили в том, что она все выдумала с целью выйти за меня замуж.
— Я все знаю от матери. Ваши сестры Надежда и Августа приняли все меры к тому, чтобы разлучить вас с ней. А моя мать была самолюбивой женщиной, она предпочла лучше расстаться с вами, чем избавиться от меня. Я родился в мае 1934 года вдали от Ленинграда. Вы об этом ничего не знали, папа?
— Это не может быть правдой. Существует ли кто-нибудь, кто мог бы подтвердить сказанное вами?
— Я — Аскольд Иванович Виноградов. Разве этого недостаточно?
— Виноградовых в России много. Я постараюсь навести справки, а сейчас, Аскольд, давайте закончим этот разговор.
— Папа! Я ничего не хочу от вас. Меня с детства увлекла ваша специальность — теория чисел. Я успешно окончил школу, но вместо университета оказался в мореходном училище.
— А почему мать вам не помогла?
— Мама скончалась в Ленинграде во время блокады, а я вырос в детском доме, как сирота. Я знал, что мой отец большой ученый, но из самолюбия, которое, по-видимому, унаследовал от вас, решил не являться к вам.
— А почему же пришли сейчас?
— Меня нашли подруги моей матери и посоветовали придти к вам.
— Не назовете ли имен этих подруг?
— Как же! Во-первых, Вера. В этом деле, прежде всего, принимала участие Вера Фаддеева, старший научный сотрудник ленинградского отделения вашего института, подруга юности моей матери.
При этом имени Виноградов изменился в лице. Он от души ненавидел Веру Фаддееву, супругу Д. Фаддеева, которая всегда самоотверженно защищала математиков-евреев.
— Чего же вы хотите от меня, молодой человек?
— Ровно ничего. Если возможно, пусть ваши сотрудники составят для меня индивидуальную программу по математике для поступления в высшее учебное заведение.
— Если у вас есть соответствующие способности, то я приветствую ваше желание, независимо от того, являюсь я вашим отцом или нет.
Виноградов немедленно вызвал к себе исполняющего обязанности ученого секретаря института Бороздина и попросил его:
— Константин Васильевич, поговорите с этим молодым человеком, познакомьте его с сотрудниками моего отдела Коробовым и Постниковым, чтобы они выяснили, будет ли целесообразно зачислить его по его индивидуальному плану студентом в московский или ленинградский университет.
После этого он повернулся к моряку:
— Аскольд! Идите с Константином Васильевичем Бороздиным и сделайте все, что он сочтет нужным.
На этом разговор между Иваном и Аскольдом Виноградовыми закончился.
Появление А. И. Виноградова перевернуло жизнь И. М. Виноградова. Этот спокойный, сдержанный и полностью лишенный всяких эмоций человек замкнулся в себе. Он усиленно старался припомнить все детали своей жизни в течение 1932 — 1933 года.
Не имевший семьи И. М. Виноградов всегда, когда хотел отвлечься от науки, старался, особенно летом, уехать куда-нибудь подальше от Москвы и проводить время «инкогнито». Так случилось и летом 1932 года. Он решил провести месяц в Домбае, недалеко от Эльбруса. Об этом знал только Б. Делоне. Последний рассказал об этом Вере, невесте его сослуживца Д. Фаддеева.
В середине июля 1933 года Виноградов с рюкзаком за плечами подошел к дощатому туристическому дому в Домбае. О том, кто он такой, он сообщил только директору, для того, чтобы с ним обращались почтительно. Через несколько дней во время прогулки в горах ему повстречалась привлекательная светловолосая молодая девушка, скакавшая по горным тропинкам, как лань.
— По-моему, я сбилась с дороги. Не скажете ли, товарищ прохожий, в каком направлении отсюда Домбай?
— Конечно, скажу. Через час и я должен отправляться в Домбай.
— Нельзя ли и мне пойти с вами?
— Такую спутницу как вы, наверное, нескоро найдешь. Мы, кстати, могли бы прогуляться вместе.
— О, как хорошо, что я имею возможность прогуляться с вами.
Так началось знакомство Виноградова и Маши Машковой, которое продолжилось и в Ленинграде. Оказалось, что у них есть общая знакомая в лице Веры...
В конце лета 1933 года Маша призналась Виноградову, что забеременела и боится сообщить об этом родителям и близким родственникам, опасаясь их гнева. Это известие заставило Виноградова задуматься. Он не хотел покидать Машу в таком положении.
— Как же нам быть, Маша?
— Откуда мне знать! Я очень хочу ребенка, но разве это возможно, ведь я не замужем, Ваня!
— Вы, наверное, имеете в виду брак, Маша?
— Что вы, я еще так молода, мне не время думать о замужестве!
— Я посовещаюсь с сестрами, может быть, мы и поженимся, Маша. Как вы думаете, это, пожалуй, выход из создавшегося положения?
— Я об этом даже не думала, Ваня. Вы большой человек, разве вам подходит такая простая девушка как я?
— При чем тут, подходит или нет. Главное, чтобы мы любили друг друга, Маша.
— Не знаю. Вашим сестрам я, наверное, придусь не по нраву. Они, возможно, даже не захотят разговаривать с такой необразованной девушкой.
Виноградов, уверенный в том, что Маша беременна от него, решил поговорить с сестрами насчет женитьбы. Сестры с недоверием отнеслись к тому, что рассказал им брат. Они подумали, что какая-то нахальная девка хочет прибрать к рукам их Ваню. Виноградов тщетно пытался уговорить сестер согласиться на этот брак.
Прошло время. Виноградов вместе с Институтом математики им. В.А. Стеклова перебрался в Москву, и с тех пор Машу больше не видел.
В начале войны скончалась младшая сестра Виноградова Августа. Институт математики им. В.А. Стеклова был эвакуирован в Казань вместе с его ленинградским отделом. Там же оказалась и семья Фаддеевых с маленьким Людвигом.
— Иван Матвеевич! Наверное, у вас был бы сын возраста Людвига, если бы вы женились тогда на Маше, — сказала как-то Вера Фаддеева Виноградову.
— Как, разве вам что-нибудь известно о Маше?
— Маша, насколько мне известно, осталась в осажденном Ленинграде. Если вам это интересно, я могу узнать о ее местонахождении.
— Нет, сейчас это уже не имеет смысла, Вера Николаевна.
После этого разговора Вера в присутствии Виноградова больше не заикалась о Маше.
Летом 1974 года умерла старшая сестра Виноградова Надежда. Теперь он остался совсем один. Именно тогда Фаддеева еще раз завела с Виноградовым разговор о Маше Машковой.
— Иван Матвеевич, говорят, что ваш сын Аскольд Виноградов стал хорошим математиком.
— Какой еще сын? Какой Аскольд? О чем вы говорите, Вера Николаевна?
— Никто не осмеливался сообщить вам, что в 1934 году у Маши родился сын, которого она назвала Аскольдом, потому что знала ваше пристрастие к старинным русским именам. Аскольд ведь сам пришел к вам сказать, что он — ваш сын. Сначала, по-видимому, эта новость вас очень обрадовала, но, вероятно, ваша старшая сестра Надежда сумела убедить вас, что вас и на этот раз обманывают. Иван Матвеевич! Хорошенько присмотритесь к Аскольду, ведь вы очень похожи!
Фаддеева часто говорила об этом с Виноградовым у него дома, когда специально приезжала для встречи с ним из Ленинграда. В конце концов, Иван Матвеевич поверил, что Аскольд — его сын, за что был очень благодарен Фаддеевой. Она познакомила Виноградова и со своим сыном Людвигом.
Виноградов сделал все от него зависящее, чтобы в 1976 году Людвиг стал действительным членом Академии наук СССР. В этом, конечно, была большая заслуга и Аскольда. Виноградов был весьма благодарен Фаддеевым за то, что те помогли ему найти потерянного сына, а в лице Людвига обрести достойного продолжателя его дела. Людвиг в лицо расточал ему похвалы, одобрял его антисемитскую деятельность и уверял, что эту его линию он обязательно продолжит в будущем.
Иван Матвеевич Виноградов скончался, уверенный в искренности слов Людвига Фаддеева. Перед смертью он хотел оставить часть своего имущества Аскольду и часть Людвигу. По какой-то причине сделать это ему не удалось. Как видно, кем-то было составлено "завещание" совершенно другого содержания, якобы выражавшее волю Виноградова.