Наследник Амадея. Тизер Хроник Города Живого (расцветают на медленном Огне Пламени Тысячи свечей, смноженных на пять).
*Важно не предсказание - но восприятие.
Ноябрьскская Ночь - Ночь в Ноябре - Ноябрь Ночью - Ноябрь в Ночи
Мужчина вломился в общегородской 'Бар Любви': взгляд горел агонией Света по ту сторону - среди дам неприметных, разукрашенных чуть марче стен, искал гость женщину. Да, искал женщину - чьи гормоны преступили грань первичной женственности и одарили инстинктом матери (девушки ловят тогда ёжиков, собачек, - и хотят котёнка; такую девушку в пору звать женщиной: возраст - от двадцати-пяти, встречаются особи помоложе). С осмотрительностью учёного отца Альрауне - но человечностью ста тысяч неродившихся - всматривается в лица, дабы найти - кто станет матерью и возгордится. Она нашлась.
Золото рассыпалось нитью локонов низ плеч - "Мужчины платили, чтоб лишь полежать с локонами" - "Красивые, такие красивые, что бегали все мужчины и платили целый талер, чтобы проспать ночку возле этих красивых волос" (Да, Альрауне, Да), - искала кого-то и предлагала себя - к слову, не была проституткой и напоминала чем-то себя. Он присел за столик ко вносившей метки блок-note, дабы продолжить рассказ, - история нашла Действующих.
Жизнь разлилась Океаном - в глазах-Озёрах, - пусть невидимая и зыбкая, Вечная. Она - не типичный случай озябшей Красоты, нет. Она - сама Жизнь, жаждой загнанная в угол.
'Простить ли предательство того, кто не простит Твоего предательства?' - и это ли зовётся 'безвозмездно'?
"Собравшийсь в точку, взрываюсь в росу; пишу что и где вздумается, теперь - себя и себе. . .Великое получимо - при потреблении прогресса (классное слово) в процессе сжатого срока"
Тени кружили Её телом. Она всё знает - без контекстов. Она пустыня
"Он родится Великим - Люби Его, дай Ему инструмент - и Он воспоёт и прославит на десятки веков. Поговорим об оплате"
"Стойте, у меня есть молодой человек - я есть у молодого человека, - с какой стати мне рисковать?"
"С этой" - мужчина берёт золотистое запястье златокудрой дивы и вручает рукопись партитуры с подписью автора - "Последний представитель; умру этой ночью - и оставлю всё Его матери, - позволи лишь не оставить мир без нашего присмотра, не позволь миру статься скотным двором без двери Надежды, - позволь завещать - чрез соитие 0 Божественное"
"Влюбиться бы - и влюбляюсь - но грусть твердит иное; Ночь идеальна сья, - непорочное зачатие? Хочу ребёнка - проститутки не хотят детей; всё, что оставишь, направлю в Его обучение у лучших лингвистов и лучшую музыкальную школу"
"Музыка - во главе всего"
"Всё пропитано всем, предоставлю Ему Выбор - род Музы и Литеры сольются в Нём лемнискатой и продолжат каталог Божественного"
"Благодарю
*
Они покинули (вышли из) заведение под Prestissimo пианиста-слепача, обзавелись шоколадом кипящим и направились к женской половине Гармонии. Тропа вела камьями Йорка - плитами бесконечных свойств, оттенков, подоттенков, тонов, полутонов, четвертьтонов и веса; - и кто знал: девушка поведёт сей тропой новорожденного-наследника скуднодушца, кто умер после совокупления - так и не поняв суть вещества, оставив плод наследником телесного своего - и духа высшего, Великого Маэстро, кто приходился 'отцом' 'отцу' и оставил Леопольда дедом.
*
Года минули тортом третьего слоя: беременность прошла с двенадцатым месяцем - Ноябрём - и принесла, в Неистовую Ноябрьскую Ночь: Гром вышибал окна, Молнии разили путников, Небеса Неистоствовали, - Божественное облачалось в путы человечия, нехотя; мать не чувствовала - страха и чего-либо - все октамесяцы - и боли, - Любовь Стелилась пластом; Время шло. Младенец закричал не сразу, в Ночь Неистоства.
*
Ребёнок обучался чтению с огромным трудом: матери не удавалось найти лингвиста по уровню, пока - пятой Ночью Декабря - в три'тридцать-три - не зашла в детскую, к "отсталому": Он напевал:
La concubina di Titone antico
gi; s'imbiancava al balco d'or;ente,
fuor de le braccia del suo dolce amico;
di gemme la sua fronte era lucente,
poste in figura del freddo animale
che con la coda percuote la gente;
e la notte, de' passi con che sale,
fatti avea due nel loco ov' eravamo,
e 'l terzo gi; chinava in giuso l'ale;
quand' io, che meco avea di quel d'Adamo,
vinto dal sonno, in su l'erba inchinai
l; 've gi; tutti e cinque sedavamo.
Ne l'ora che comincia i tristi lai
la rondinella presso a la mattina,
forse a memoria de' suo' primi guai,
e che la mente nostra, peregrina
pi; da la carne e men da' pensier presa,
a le sue vis;on quasi ; divina,
in sogno mi parea veder sospesa
un'aguglia nel ciel con penne d'oro,
con l'ali aperte e a calare intesa;
ed esser mi parea l; dove fuoro
abbandonati i suoi da Ganimede,
quando fu ratto al sommo consistoro.
Fra me pensava: 'Forse questa fiede
pur qui per uso, e forse d'altro loco
disdegna di portarne suso in piede'.
Poi mi parea che, poi rotata un poco,
terribil come folgor discendesse,
e me rapisse suso infino al foco.
Ivi parea che ella e io ardesse;
e s; lo 'ncendio imaginato cosse,
che convenne che 'l sonno si rompesse.
Non altrimenti Achille si riscosse,
li occhi svegliati rivolgendo in giro
e non sappiendo l; dove si fosse,
quando la madre da Chir;n a Schiro
trafugg; lui dormendo in le sue braccia,
l; onde poi li Greci il dipartiro;
che mi scoss' io, s; come da la faccia
mi fugg; 'l sonno, e diventa' ismorto,
come fa l'uom che, spaventato, agghiaccia.
Dallato m'era solo il mio conforto,
e 'l sole er' alto gi; pi; che due ore,
e 'l viso m'era a la marina torto.
«Non aver tema», disse il mio segnore;
«fatti sicur, ch; noi semo a buon punto;
non stringer, ma rallarga ogne vigore.
Tu se' omai al purgatorio giunto:
vedi l; il balzo che 'l chiude dintorno;
vedi l'entrata l; 've par digiunto.
Dianzi, ne l'alba che procede al giorno,
quando l'anima tua dentro dormia,
sovra li fiori ond' ; l; gi; addorno
venne una donna, e disse: "I' son Lucia;
lasciatemi pigliar costui che dorme;
s; l'agevoler; per la sua via".
Sordel rimase e l'altre genti forme;
ella ti tolse, e come 'l d; fu chiaro,
sen venne suso; e io per le sue orme.
Qui ti pos;, ma pria mi dimostraro
li occhi suoi belli quella intrata aperta;
poi ella e 'l sonno ad una se n'andaro».
A guisa d'uom che 'n dubbio si raccerta
e che muta in conforto sua paura,
poi che la verit; li ; discoperta,
mi cambia' io; e come sanza cura
vide me 'l duca mio, su per lo balzo
si mosse, e io di rietro inver' l'altura.
Lettor, tu vedi ben com' io innalzo
la mia matera, e per; con pi; arte
non ti maravigliar s'io la rincalzo.
Noi ci appressammo, ed eravamo in parte
che l; dove pareami prima rotto,
pur come un fesso che muro diparte,
vidi una porta, e tre gradi di sotto
per gire ad essa, di color diversi,
e un portier ch'ancor non facea motto.
E come l'occhio pi; e pi; v'apersi,
vidil seder sovra 'l grado sovrano,
tal ne la faccia ch'io non lo soffersi;
e una spada nuda av;a in mano,
che reflett;a i raggi s; ver' noi,
ch'io dirizzava spesso il viso in vano.
«Dite costinci: che volete voi?»,
cominci; elli a dire, «ov' ; la scorta?
Guardate che 'l venir s; non vi n;i».
«Donna del ciel, di queste cose accorta»,
rispuose 'l mio maestro a lui, «pur dianzi
ne disse: "Andate l;: quivi ; la porta"».
«Ed ella i passi vostri in bene avanzi»,
ricominci; il cortese portinaio:
«Venite dunque a' nostri gradi innanzi».
L; ne venimmo; e lo scaglion primaio
bianco marmo era s; pulito e terso,
ch'io mi specchiai in esso qual io paio.
Era il secondo tinto pi; che perso,
d'una petrina ruvida e arsiccia,
crepata per lo lungo e per traverso.
Lo terzo, che di sopra s'ammassiccia,
porfido mi parea, s; fiammeggiante
come sangue che fuor di vena spiccia.
Sovra questo ten;a ambo le piante
l'angel di Dio sedendo in su la soglia
che mi sembiava pietra di diamante.
Per li tre gradi s; di buona voglia
mi trasse il duca mio, dicendo: «Chiedi
umilemente che 'l serrame scioglia».
Divoto mi gittai a' santi piedi;
misericordia chiesi e ch'el m'aprisse,
ma tre volte nel petto pria mi diedi.
Sette P ne la fronte mi descrisse
col punton de la spada, e «Fa che lavi,
quando se' dentro, queste piaghe» disse.
Cenere, o terra che secca si cavi,
d'un color fora col suo vestimento;
e di sotto da quel trasse due chiavi.
L'una era d'oro e l'altra era d'argento;
pria con la bianca e poscia con la gialla
fece a la porta s;, ch'i' fu' contento.
«Quandunque l'una d'este chiavi falla,
che non si volga dritta per la toppa»,
diss' elli a noi, «non s'apre questa calla.
Pi; cara ; l'una; ma l'altra vuol troppa
d'arte e d'ingegno avanti che diserri,
perch' ella ; quella che 'l nodo digroppa.
Da Pier le tegno; e dissemi ch'i' erri
anzi ad aprir ch'a tenerla serrata,
pur che la gente a' piedi mi s'atterri».
Poi pinse l'uscio a la porta sacrata,
dicendo: «Intrate; ma facciovi accorti
che di fuor torna chi 'n dietro si guata».
E quando fuor ne' cardini distorti
li spigoli di quella regge sacra,
che di metallo son sonanti e forti,
non rugghi; s; n; si mostr; s; acra
Tarp;a, come tolto le fu il buono
Metello, per che poi rimase macra.
Io mi rivolsi attento al primo tuono,
e 'Te Deum laudamus' mi parea
udire in voce mista al dolce suono.
Tale imagine a punto mi rendea
ci; ch'io udiva, qual prender si suole
quando a cantar con organi si stea;
ch'or s; or no s'intendon le parole.
~
Музыка не "поддавалась" отроку незабытого рода и пяти лет
: педагоги отказывались от Него, по 'необучаемости': Дитя отказывался играть "Бурре" - мать посвятили в неурядицу - дитя приставил стул к шкафу и взобрался - сожалели о бездарности ребёнка - Дитя взял Библию Музы, Хорошо Темперированный Клавир - попросили оставить фамильную скрипку в память о Великом роде - Дитя пролистал части Allemanda, Corrente, Sarabanda, Giga, остановился на Чакконе и взялся за фамильную скрипку; педагоги плакали.
"Обучение - хорошо, но вторично" - Э.Урат-Ла.Шакри.
~
Он унаследовал розовую ленту, дом, 'скрыпку', локоны материи матери, - и посетил место, где та обитала многолетием назад - "Бар Любви": разок, второй, третий, пятый, тре)(сотый, пятисотый; Голос явился: "Умрёшь в тридцать один - оставь наследника и будь на том спокоен", - Цепь замкнулась Ночью Ноябрей, Встреча предстояла Ему - с той, кого Он не видал прежде - той, отблеск золота чьих локонов и ниточка слёз на шее напоминали - смутно и ясно - день встречи отца Его с Его матерью, когда первый поделился историей истерий и оставил Леопольда в прадедах.
*
"Голос - не Глас - ошибся! - Мир незачем отягчать" - Цепка разомкнула звенья по-одному: умысел нарушился: Он выжил Ночью того Ноября, до - и после - и во - часий(я) рождения, - и взялся за первое произведение - до изведения.
P.s. Рождение - не всегда плоти и во плоти, жертва - не всегда Жизнь, Искусство - первая ступень Бессмертия. Всё пропитано всем, и всё - неоднозначность; считаю написание рассказов Искусством.