Путь одержимых. Когда лес-друг

Алина Райз
Берта была честолюбивой девушкой. Видя каким  вниманием и почётом ( с её точки зрения) пользуется эта пришлая девка Анна,Берта  изнывала от  злости и зависти.  Как сделать так, что бы она, заняла место экономки?
И вот удачный случай подвернулся.
Готлиба привезли из кабачка пьяного, напуганного и в мокрых  штанах. Из всего его  бормотания Берта поняла, что Анри Гинкуш решил взять на содержание Анну. Вот  удача! Место экономки освобождается.
 А вдруг Анна не захочет? Она ведь такая дура приблажная.
Берта вспомнила, с каким  отвращением эта выскочка  говорила о миллионере. Силком её не заставишь:не те времена.
А если ей соврать? А если её напугать?
Честолюбивые  мозги девушки заработали на всё катушку.
И вот она уже  бежит к Анне и рассказывает ей, конечно, по секрету,  что Готлиб за долги решил продать её  Гинкушу.
От этой новости у Анны пошла кругом голова, и ослабели ноги.
Она села на стул и задумалась. Похоже, что Берта не соврала.
 Что же делать?
Этот  рыжий упырь не пощадит ребенка.
 Да и к женщинам он относится  очень жестоко. Раз выколол глаз своей жене .
Бежать? Но куда? Только не в Париж.
А почему бы не бежать? Документы можно взять у любой похожей на неё  девки борделя
Она достала паспорта работниц борделя, которые  хранились в ящике стола. И стала внимательно их изучать.
Вот  паспорт подходит.Эта  девушка сбежала из борделя. Имя  её - Анна-Мария, родом  из Силезии, немка. Католичка. Но мутной маленькой  фотографии  лицо ещё юной девушки, очень похожей на Анну. На шее у девушки - католический крестик. Анна провела рукой по  шее и подумала:
Нужно срочно найти и одеть крест.
Анна вдруг вспомнила, как недавно две пьяные девицы  борделя  шептались за её спиной, про отсутствие   креста на её шее.Одна  прогундосила:
-Она еврейка, наверное...
Другая предложила:
- Сдадим её в  гестапо: получим вознаграждение.
Но решили сделать по другому:
-Нет, не сдадим... Пришлют на её место старую сволочь, которая будет нас бить. А эта  хоть выпить дает.
И взрыв пьяного смеха.
Порывшись в  шкатулке с разными  безделушками и дешёвой  бижутерией, Анна нашла старенький  деревянный крестик с оборванным шнурком. Подобрав к нему  дешёвую цепочку, повесила его на шею.
Подсчитала деньги. Забрать все? А вдруг Готлиб обратится в полицию?
 Нет, нужно часть оставить. Серёжки то он с меня снял и продал.
Всё решено - немедленно  бежать.
Анна  собрала небольшой узел с одеждой, в сумку положила немного продуктов. Свой перстень, деньги и паспорт спрятала в лиф платья.
Как пройти мимо привратника и не заметно уйти?
Анна вспомнила, что на заднем дворе в заборе есть две не прибитые доски. Через  эту «калитку» частенько в бордель приходили к девицам их любовники ночью.
На её  счастье в коридоре было тихо. Девушки, напившись  чая, спали в своих комнатах. До начала их «смены» было ещё далеко.
Быстро пробежав задний дворик, Анна выскользнула через болтающиеся доски через забор.
Свобода!
Это светлое пьянящее чувство охватило Анну. Она почти бежала по улочкам городка туда, к своей свободе. Остались позади   дома  окраины. Впереди  только грунтовая дорога и маленький лесок из чахлых сосен и можжевельника.
Анна пошла по дороге. Она была пустынна.
 Настроение и самочувствие  было прекрасное!
Теперь не нужно терпеть гадкие словечки вечно полупьяных девок. Возиться с их  грязным бельем и таскать на себе тяжёлые сумки с провизией. Позади  мерзкая рожа Готлиба с вечной соплёй под носом и  нытьём о деньгах.

 А солнышко так ярко светило и так манил к себе  уютный сосновый лесочек. Может, свернуть и поесть на полянке?
 Анна вошла в лес.
Он, как католический храм, заворожил Анну своей стройностью и мелодичным шумом листвы. Это был сосновый лес. Стройные стволы  деревьев уходили в небо, и солнце играло их изумрудной хвоей.
 Анна выбрала  заросший мягким мхом  зелёный пригорок и ,постелив лёгкий плед села, вытянув  усталые ноги.
Закуковала кукушка, пели птички-пеночки. Шум листвы убаюкивал. Анна  перекусив, задремала.
Как  хорошо здесь. Без людей, без страха.
Ах, если бы можно было жить в таком месте ,где   совсем нет людей.
Но нужно идти дальше. До захода солнца, Анна планировала выйти, к какому ни будь жилью.
Дальше лес  становился гуще. Под ногами пружинила мощная травяная подстилка. Идти становилось всё тяжелее.
Самое неприятное, что Анна не знала,  куда, в какую сторону нужно идти.
В таких случаях, человек  неосознанно плутает в лесу  большими кругами.
 Так плутала и Анна.
Она совсем выбилась из сил, а лес не кончался.
Она уже два или три раза меняла  направление движения , но ни к жилью и ни к дороге не вышла.
В душу тоненькой струйкой стал заползать страх.

А в это время  в борделе  царила суета и ругань.
Девки, оставшиеся без обеда, шумели так, что разбудили Готлиба.
У него страшно болела голова и он, привычным  движением открыв бутылку недопитого вина, выпил её всю.
 Затем, спустился в холл к орущему  коллективу борделя.
 Через пять минут  он совершенно протрезвел от страха.
 Исчезла Анна. Совершенно  бесследно. Никто её с утра не видел.
Первым делом, он бросился к бюро, где хранились деньги.
Они были на месте,  как и документы девок.
Обыскали её комнату. Так и есть: многих вещей Анны не было на месте.
Сбежала? Но куда?
Одна из проституток вспомнила: Анна  мечтала уехать в Париж. Неужели она  осуществила свою мечту?  И так внезапно.
Все были в недоумении и расстройстве. Анна все- таки  заботилась  о хозяйстве  борделя и при ней всегда в доме были завтрак, обед и ужин и прачка стирала всё белье девок. А кто будет  этим заниматься  теперь?
Одна Берта торжествовала. Она с нетерпением  ждала минуты своего триумфа. Но не суждено ей было стать  экономкой.
Вечером приехал Анри Гинкуш.
Когда  он узнал об исчезновении Анны, он сначала побелел, а затем налился красной краской гнева.
Выхватив короткий острый ножик, он, бросился на Готлиба.
Тот с изумительной  тараканьей быстротой побежал наверх, на второй этаж.
Гинкуш  бежал и орал так, что звенели тоненькие бокалы в буфете:
- Ты меня обмануть решил, гнида? Я тебе сейчас отрежу  уши и прибью их на двери.
Кончилась погоня тем, что Готлиб выпрыгнул со второго этажа прямо в  куст розы и заорал там благим матом.
От боли или от страха – это было не ясно
 Анри носился по борделю, раздавая оплеухи налево и направо. Перевернул  большой стол в холле. Бросил  тяжёлое кресло в буфетную стойку. После такой бурной вспышки, Анри, задыхаясь от гнева, сел в кресло и заорал:
-Водки мне, суки. И, побыстрее!
 А то вспорю всем брюхи.
 Всем!!!

продолжение:

www.proza.ru/2016/09/10/617