КОММУНА
Я призван был воспеть твои страданья,
Терпеньем изумляющий народ!
И бросить хоть единый луч сознанья
На путь, которым Бог тебя ведет…
1867 г. Н. Некрасов
На берегу маленькой речушки с поэтическим названием Ясенок приютилась деревушка из десяти убогих домиков, с поэтическим названием – Коммуна. Почти вся деревня была построена из кирпичей той самой барской усадьбы, которую не по своей воле бросили хозяева в начале ХХ века. Барин не был знаком с восточной наукой «Фэн-шуй», но свою усадьбу построил на хорошем месте – возвышенность, ровное поле, на склоне горы – целебные родники, под горой – речка. Сухо, уютно, и Орловский тракт как на ладони: вражеская мышь не проскочит незамеченной.
Жить в барском доме, добротно построенном, обжитом и ухоженном, местные коммунары отказались наотрез. Да к тому же и гимн не позволял:
«Весь мир насилья мы разрушим
До основанья, а затем
Мы наш, мы новый мир построим, –
Кто был ничем, тот станет всем».
Строить свои дома на месте барской усадьбы – опасались: вдруг барин вернется и все отберет. Вот и ломали они стены, фундаменты. Разбирали надворные постройки, погреба. Стройматериал таскали вниз на косогор к самой речке. Сил и здоровья у коммунаров было много, а вот строителя – ни одного. Лепили из барских кирпичей хибары – под одну крышу жилой дом и скотный двор (точно так же сейчас строят «новые русские»: под одну крышу – жилой дом и гараж). Стены выкладывали толстые, чуть ли не метровые, благо дармовых кирпичей было много. А вот потолки низкие, чуть более метра восьмидесяти. Чтобы войти в такой дом и не удариться головой о притолоку, нужно уметь кланяться в пояс. Хибары ставили поперек косогора, без всяких там барских фундаментов, перекрывая естественный сток весенним вешним водам, ручьями стекающим с бугра в речку. Летом во время ливня вода с шумом врывалась в дома и, оставляя на полу грязь, песок, ил, выходила через заднюю дверь.
Наши путешественники отправляются в далекую Африку за экзотикой и с увлечением рассказывают нам, в каких лачугах живут там местные аборигены, чем питаются, как охотятся. Мы с удовольствием рассматриваем соринку в чужом глазу. Не обращая внимания на бревно в собственном. Точно такое же очевидное и невероятное до сих пор встречается в наших вымирающих деревнях. Только вот «сор из своей избы выносить» не принято. Питание наших аборигенов гораздо скромнее чем у африканских. На первом месте – самогон из ворованной свеклы, картофель с соленым огурцом, иногда хлеб. Жизнь протекает по своим неписаным законам. О существовании цивилизации они узнают из трех источников. Попав в больницу, когда дело доходит до серьезных драк. Попав в милицию за воровство и попав в тюрьму за поджоги совхозных стогов соломы или слив аммиака в речку – просто так, чтоб в их речке никто чужой рыбу не ловил. Только наш абориген мог придумать лозунг: «Нам ничего не надо, лишь бы у вас ничего не было».
По приглашению хозяина я посетил частное владение. Внутри дома чувствую себя как в подводной лодке. Нижняя стена – та, что ближе к речке, – полукруглая, словно борт корабля. Хозяин по прозвищу Сметанок объясняет это просто.
– Бывало, что во время ливня мой отец по пьянке забывал открыть заднюю дверь. Вода набиралась в доме по самые подоконники и выходила через окна. Вот и выдавила. Хорошо стена толстая, а то бы рухнула. Когда отец помер, я стал хозяином дома и пробил ломом в стене дыру, так что вода проскакивает без задержки. Правда, пару раз в дыру коряга заплывала, но это не по моей вине: соседи входную дверь открыли настежь, когда я пьяный спал. А может, сами корягу засунули. Они же все мне завидуют. Я здесь самый богатый. У меня в шкафчике восемь костюмов висит. Бабки даже из соседних сел ко мне свататься ходят. У меня у одного во дворе скважина пробурена. Правда, насос лет десять назад сгорел. Но сам факт, что скважина есть, ой как невест привлекает. А я сразу смотрю: если на родник за водой ходить не хочет, как все бабы, значит, ленивая. Мне такая невеста не нужна.
Сметанок с гордостью открывает свой шкафчик, сколоченный из досок. Хвалится мятыми костюмами, пропахшими табачным дымом, плесенью и самогоном, словно перед ним очередная невеста. На одном из костюмов звенят медали – в основном юбилейные, вручавшиеся всем ветеранам войны к очередной годовщине.
Рядом с затхлой, заплесневелой «подводной лодкой» Сметанка стоит единственный в деревне высокий дом на каменном фундаменте. Построен он был агрономом в более поздний период не из барского кирпича, а из цементно-шлаковой смеси. Дом выделялся из всех своими штукатуренными, побеленными стенами, большими застекленными, открывающимися на шарнирах окнами, железной крышей и сводчатым каменным погребом, вырытым выше дома. Приподнятая площадка и небольшой холм, образовавшиеся от строительства погреба, защищают дом от потоков ливневых вод. Это было единственное нормальное, не затопляемое сооружение на всю Коммуну. Не предполагая о том, какие трудности меня ожидают, я купил этот дом под дачу. И занялся его благоустройством.
Из всех благ, приобретенных человечеством в процессе эволюции и научно-технического прогресса, Коммуне досталось только электричество. О радио, телевидении, телефоне здесь знали только по слухам от проезжающих мимо шоферов, машины которых частенько переворачивались возле деревни.
Автомобильные аварии были отнесены в ранг таинственных, не поддающихся объяснениям с точки зрения здравого смысла. Но об этом особый рассказ, на котором хочется заострить внимание.
продолжение: Мистика или партизанская война?!
http://www.proza.ru/2015/04/27/342