Костюмчик в тонкую полоску

Белова Ольга Александровна
http://ольгабеловаписатель.рф

(ПРОИЗВЕДЕНИЕ ПРОШЛО КОРРЕКТУРУ)

Николай Иванович был разве что не напомажен. На нем был приличный костюм, белая, не новая, но все еще не потерявшая белизну рубаха, приятного крээмового цвета галстук – мужчина подмигнул своему отражению в зеркале, он-то думал, его в этом самом костюмчике в известном направлении упакуют, а тут вон как вышло – жених!

С Анной Тимофеевной их познакомили. Не думал, не гадал, не успела сестра вывезти последние вещи покойницы Марьи, а тут нарисовалась новая пассия, да какая женщина! Локоток с ямочкой, не идет, а плывет, присядет на тыкву, ручками всплеснет, всё в ней ходуном так и ходит, так и волнуется!

Мужчина перекинул длинную прядь слева направо и аккуратно распределил по всей сияющей ровным блеском поверхности, свет над головой несколько рассеялся. Пустяки его не волновали, лысина сейчас сплошь и рядом, никого ею не удивишь, он же для своих семидесяти выглядел еще каким молодцом. Подкорректировав прическу, мужчина въедливо оглядел костюм, кого-то он себе напоминал, но вот кого? Убей, не помнил.

Голова слегка дернулась, складка легла на чело, но Николай Иванович тут же себя успокоил. Подергивание головы – дефект скорее эстетический, недавно его всего просвечивали, серьезных неполадок не обнаружили, все органы функционируют, как часы, сосуды в норме, да и ему ли на скворечник жаловаться? Кроссворды досе без всяких справочников разгадывает, судоку как орешки щелкает. Что же касается болячек, так по мелочи сейчас у кого хочешь букет наберется, среди молодых и то здоровых нет!


Повернувшись боком, мужчина подобрал живот, какое бы позитивное впечатление ни произвел костюм, в глубине души Николай Иванович понимал, что уже не тот… однако так же хорошо он понимал, что женщина рядом с ним должна быть соответствующая.

Долгие годы идеалом для него была Валентина Толкунова. Русская красавица. А как пела… А какая коса… Второй такой, конечно, не сыскать… Мужчина отдавал себе в этом отчет и даже готов был пойти на некоторые уступки. Роскошной толкуновской косы у его новой знакомой не было, на голове Анна Тимофеевна таскала такого же барана, как и его покойница Марья, но зато какая грация, какие манеры…
Но, что бы там ни говорили, одних внешних данных для совместного проживания недостаточно, тут нужно что-то большее... Николай Иванович всегда уважал немцев, сумевших дать краткое и тем не менее ёмкое определение достоинств женщины.

Киндер. Кюхе. Кирхе.

Женщина должна быть матерью. Хозяйкой. И не какой-нибудь там шалопутной.

Из трех составляющих Николай Иванович придавал, пожалуй, особое значение кухне. Снегурочку в его возрасте уже не сострогать, а вот хозяйка в дом нужна до зарезу. Половник без всякого уведомления выпал из рук покойницы Марьи, минувшим летом на даче делов наделала смородина, да и сам он вот уже полгода как был без надзору, жил хуже собаки, да что там говорить, опустился до того, что за счастье считал бульон из пахучих кубиков.


В свою очередь и ему было что предложить новой хозяйке. Квартира в тихом районе, ни одной трубы из окна не видать. Летом можно прокатиться на дачу. Сто пятьдесят км от города, воздух, как хрусталь, машина на ходу, чуть что – ТР-ТР-ТР – и Анна Тимофеевна едет на дачу, подышала воздухом и – ТР-ТР-ТР – возвращаются обратно. Имущество, может, и не бог весть какое, но, опять же, абы кому вручать его не хотелось бы.

Не успели их познакомить, Анна Тимофеевна уже три раза позвонила. Вот и сегодня – дзынь-дзынь-дзынь – набрала ему с самого ранья, эдакая курочка, бурю какую-то выдумала, дескать, как ваше самочувствие? Виски; не сжимает ли обручем?
Выгнув грудь колесом и шаркая тапками, мужчина прошелся по комнате:
– Нет сегодня никаких бурь! Дважды все газеты просмотрел! Еще б солнечное затмение приплела, – хихикнул Николай Иванович. – И надо ж какая цыпочка! Сама себя везет к нему давление мерить. Вот тебе и разница в двадцать лет!

Из глаза неожиданно потекла слеза, проморгавшись, Николай Иванович глянул на только что выдранный из носа волос и поспешил в ванную прореживать бурьян. К приходу гостьи все должно быть безупречно. Почикав волосы, Николай Иванович задумался о том, в чем ему лучше встречать гостью. В домашнем – вроде как неприлично, хотя и вполне естественно, он же больной, в костюме – не к месту, хотя и очень импозантно.

Решение пришло само собой. Анна Тимофеевна позвонит в дверь, он встанет с постели, как будто больной, впустит гостью в дом и тут же попросит позволения удалиться, в соседней комнате переоденется и явится пред ясные очи в лучшем виде. В проекте выходило все замечательно.

Николай Иванович шаркающими шажками пошел поскорее в свою комнату, по-быстренькому разобрал с утра еще прибранную кровать, постарался предать ей хоть и не прибранный, но все же живописный вид. Проходя мимо зеркала, мужчина краем глаза поймал свое отражение.

Строгость, но в то же время лоск. Стильные полоски. Чикаго 30-х годов. Ни дать ни взять Аль Капоне! Николай Иванович треснул себя по лбу. Ну наконец-то! Вспомнил!
Вылезая из костюма, мужчина в трюмо опять поймал свой силуэт. Нательный гарнитур доходил почти до самых колен, Марья всегда заботилась о тепле, никто стараний её не умалял, но сейчас нужно было несколько иное. Как озарение, на ум пришла пижама. Надеванная только единожды, в больницу, а после того лет пять пролежавшая затворницей в заточении шкафа. Мужчина изрядно повошкался, прежде чем ночной костюм увидел свет божий.

Да, именно так все и произойдет. Сначала он выйдет в пижамном костюме, а потом галантно извинится, и появится Аль Капоне.

«Костюм лучше было бы перевесить в другую комнату, – на ходу соображал мужчина, – чтобы за ним было куда идти». Женщине нужно сразу дать понять, что у него не одна и даже не две комнаты, как у кого-нибудь дырявого пельменя, что и он за свою жизнь кое-что нажил!

Время в приготовлениях пролетело незаметно, звонок в дверь весело задребезжал, мужчина заметался по комнате, но взял себя в руки и степенно пошел открывать.
Анна Тимофеевна, красивая, курчавая, вплыла в квартиру. Борта у нее были такие, что Николаю Ивановичу пришлось не без удовольствия посторониться.

– Ложитесь, ложитесь, – проговорила она бархатным грудным контральто, осмотрелась и поставила сумку на как будто бы специально приготовленный для нее пуфик.
Николай Иванович засуетился вокруг окружности.

– Где у вас ванна? – пышно вздохнула гостья.

Пока Анна Тимофеевна мыла руки, Николай Иванович успел нырнуть под одеяло и терпеливо ждал ее появления. Завершив гигиенические процедуры, гостья покинула санузел и поплыла по коридору в сторону хозяйской опочивальни, нечаянно заглядывая в каждую попавшуюся дверь.

Наконец появилась на пороге спальни, Николай Иванович не успел заметить, когда гостья успела надеть собственные тапочки. Предусмотрительная, хозяйственная.
Николай Иванович как-то сам собой, автоматически принял вид умирающего. Приятно, когда за тобой ухаживают, тем более когда это делает женщина молодая и симпатичная.

Анна Тимофеевна затянула манжет покрепче и стала качать грушу. Чувствовалась в ней сила. Силища.

Пока стрелка бегала, Николаю Ивановичу стало стыдно за свой тонометр, сейчас в каждой аптеке продаются современные приборы: нажал на кнопочку – и все дела. А он все еще пользуется каким-то ископаемым бронтозавром. Мужчина дал себе слово, не откладывая в долгий ящик, с первой же пенсии купить новый аппарат.

Анна Тимофеевна обвела взглядом комнату, покачала головой. Николай Иванович не сразу сообразил, к чему, собственно, относится это покачивание. Неужто к давлению? На всякий случай попробовал разрядить атмосферу.

– Ну, что там приборы? Хоть сейчас в космос?

– Уж прямо-таки и в космос? – Анна Тимофеевна захихикала мелкой дробью и поправила на груди брошку. Николай Иванович, по привычке нырнув за рукой, вдруг вспомнил про Аль Капоне и, с твердым намерением облачиться в костюм, поднялся с постели.

– Что это вы выдумали, Николай Иванович? – заколыхалась женщина, проводила хозяина рыбьим взглядом и продолжила осматривать обстановку. Выглянув в окошко, аж вспыхнула, стены дома, как она и предполагала, толстенные, в два кирпича, не какая-нибудь там панелька, в которой и к окну подойти страшно. Две комнаты, одна метров двенадцать, другая метров восемнадцать-двадцать, но есть еще одна – когда она шла по коридору, в углу заметила еще дверь.

– Неужто вы еще и копаете? – заметив на стене фотографию дачного гриба, повысила голос гостья.

– И капаю! И сажаю! – донеслось из соседней комнаты. Николай Иванович был явно польщен и замечанием гостьи, и своим ответом.

Инвентаризируя обстановку, Анна Тимофеевна прикидывала, в какой из комнат балкон, еще подходя к дому, она заметила сплошь застекленные лоджии. Кухня небольшая, метров восемь, хотелось бы, конечно, побольше... на их-то семейство… Санузел раздельный...


Прикинув в голове разные варианты, Анна Тимофеевна решила в большую комнату поселить Юрика с невесткой, в другую – внука, а в самой маленькой будет жить она сама, ничего, ей не привыкать. Дача, судя по фотографии, голубятня, но и такая не помешает, машину, если она, конечно, имеется, продадут, Юрику недавно купили новую.

На пороге вырос Аль Капоне. Женщина взбрызнула ручкам, не поленилась, встала, обойдя Николая Ивановича со всех сторон, похвалила костюм. Юрику такой не подойдет, слишком старомодный, да и на локтях залоснился, а вот самого Николая Ивановича спровадить в бандероли в том самом направлении как раз сгодится.

Анна Тимофеевна осталась всем довольна. И на костюмчик тратиться не придется...