Конец июля 1914 года в Кронштадте был пасмурным и с Балтики постоянно дул ветер который добавлял соленый привкус при дыхании.
Ближе к вечеру небо заволакивало серыми тучами, которые скорым бегом подчинялись силе ветра.
Мичман Берсеньев основательно озябнув торопливым шагом спешил домой и предвкушая мечтательно хотел согреться горячим чаем. К слову, и ужин был бы как нельзя кстати.
Находясь в офицерской должности без малого год инженером на миноносце "Верный", сам толком не мог определится, складывается у него все со службой или нет. Это было важно, так как ни как невозможно подвести своей нерадивостью отца, капитана первого ранга Берсеньева Андрея Модестовича, старшего офицера на броненосце "Слава".
Это обстоятельство было первым, по которому мичман исполнял все надлежащим образом и дважды проверял порученное ему.
А сейчас он спешил домой, к Елен Говоровой, с недавнего времени Берьсеньевой, дочери капитана первого ранга Говорова.
Он долго добивался ее, еще будучи гардемарином, и Елен ответила ему взаимностью. Честно говоря, к немалому удивлению Берсеньева, так как он себя считал не выдающимся во внешности. Просто не в его манере было отступаться от задуманного, Елен была хороша собой и не влюбится в нее, было совершенно невозможно гардемарину Сереженьке Берсеньеву.
Повесив форменную фуражку на вешалку в прихожей, он прошел из коридора в залу, где царил полумрак.
Пройдя на второй этаж, заглянул в комнату, где мама любила коротать время за надуманными женскими хлопотами, ожидая отца со службы. Под надуманными хлопотами Берсеньев подразумевал рукоделие, пасьянс, чтение французских романчиков наполненных трогательными отношениями. Последнее маман любила, хотя всегда отзывалась, что чтиво сие, весьма удалено от реалий, тем оно ей и нравилось. Коли не в жизни, то хоть там пусть благородство присутствует.
Когда Сергей приоткрыл двери, предварительно тихонько постучавшись, он увидел, как маман увлеченно раскладывает перед Елен, гадальным крестом колоду карт. Елен с неподдельным интересом наблюдала за тем как карты ложатся на зеленую скатерть.
-Добрый вечер дамы. А вот и я объявился.
- А вот и Сереженька.
Прощебетала Лена, и как крыльями обняла Берсеньева руками, до этого момента удерживающие накинутую на плечи шаль.
-А я тут с твоей Леночкой, на судьбу карты кинула.
Как бы оправдываясь, сообщила Сергею мама.
- И как? Судьбоносные Боги к нам благосклонны?
- Причудливо карты ложатся, пророча судеб превратности.
Мама Берсеньева всегда говорила эту фразу, окончив гадание на картах, и отодвигая от себя колоду, тем самым показывая, что все это пустое, и внимание этому уделять, совершено не надобно. Мол, время скоротала и не более.
- Чему быть, того не миновать.
Поцеловав жену, произнес Сергей.
-Что с ужином, в сиим Богохранимом доме?
Снова задал он вопрос.
- Отца дождемся, и тогда Глашенька накроет.
Встав из кресла, ответила ему маман.
- Броненосец "Слава" под погрузкой угля. Так, что навряд ли, капитан первого ранга Берсеньев к ужину изволят прибыть.
-Тогда, что ж, пойду, скажу Глашеньке, пускай подает.
И маман шепотом произнесла Сергею на ушко
-Леночка просто у тебя прелестна. Цени.
"Верный" почти сутки бороздил волны Балтики, проводя испытания машины. После, когда сошел на берег, мичман Берсеньев поспешил домой, без каких либо промедлений.
Поле ужина, он, уединившись в комнате с Елен, наслаждался ее обществом, беззаботно болтая о всякой всячине.
Неожиданно раздался бой часов.
- Восемь вечера, лето, а потемнело как осенью.
- Пасмурно, шторм на море, бала четыре волнение, когда мы шли в Кронштадт.
- Это много?
- Нет, не очень. У нас на причале две собачки не больших прибилось. Одного зовут Персик, а другого Волчек. Их матросы подкармливают.
Персик красивый, его всяк норовит погладить, а вот Волчек не очень вышел. Худой, лапы длинные, шерстка на холке вздыбленная, то его не жалуют. Не шпыняют, конечно, но как-то и не сильно ему внимания перепадает.
- Сереженька, зачем ты мне про собачек рассказал? Мне Волчека жалко, Ну и, что с того, если он не красив...
- Елен, давай я его к дворнику Трифону пристрою и два рубля на его содержание ему платить стану. Он, человек одинокий и добрый...
- Это, ты у меня, добрый. Ну конечно, сделай так. Ведь живая душа...
- Я слышал, что буддисты утверждают, что после смерти души умерших, вселяются в разные организмы. Может Волчик чья-то душа, а тут такое невезение.
- Ты так считаешь?
- Ну, что ты, это у буддистов религия такая. Хотя, кто знает...
- Серж, пошли, спустимся в залу. Твоя маменька осталась одна. Это совершенно не годится.
- Да, сейчас спустимся.
Взяв лежавшие на тумбочке стоящей в зале утренний номер газеты «Речь», Сергей устроился в мягком кресле. Елен шепталась с маменькой, делясь с ней очередными женскими секретами...
- Сережа, что с тобой? Что-то плохое написано?
Произнесла Елен.
Сергей отложил газету, встал.
- Вчера в Сараево убили наследника Австрийской короны эрцгерцога Франца Фердинанда.
Произнес он с тревогой в голосе.
- Ну, жаль конечно, что так с герцогом. Так, слава Богу, не у нас ...
- Дорогая, ты неверно все истолковала. Это война.
-Так все серьезно?
Вступила в разговор маман.
- Кажется в этот раз да.
В общей стратегии воюющих сторон театр боевых действий на Балтийском море рассматривался как второстепенный. Союзники, в частности Британское адмиралтейство считало, что Российский Императорский военный флот слаб, и не смог повысить свою боеспособность после поражения в Русско-Японской войне. Так, что существенной помощи Гранд флиту он оказать не сможет.
Немцы, прежде всего, видели для себя угрозу на море со стороны Англии. По этой причине силы на Балтике у них были в основном из устаревших боевых кораблей.
Русское командование видело свою задачу в обороне Финского залива путем встречи противника, на заранее подготовленных позициях, учитывая естественную узость залива от острова Норген до Поркалла-удд. Возглавлял русские силы на Балтийском море адмирал Николай Оттович фон Эссен.
Для мичмана Берсеньева война началась 31 июля четырнадцатого года в 6часов 56 минут. «Верный» приступил к установки мин в назначенном месте.
Морских сражений, в том виде как их понимал мичман, он не видел. После постановки минного поля «Верный» вернулся в Кронштадт.
……………………………………………………………………………………..
26 Августа произошло событие, которое повлияло на дальнейший ход войны на море. Возле острова Осмуссаар, на мель сел Германский легкий крейсер «Магдебург». Попытку снятся с мели прервали подошедшие Русские крейсера «Богатырь» и «Паллада».
В виде трофея досталась русским морякам сигнальная книга, которую благополучно переправили в адмиралтейство объединенного королевства. Код, который применялся немцами на море, был расшифрован, что, вне всякого сомнения, оказало влияние на ход войны.
……………………………………………………………………………………….
В октябре мичман Берсеньев был поздравлен лейтенантом флота.
Низкое свинцовое небо, ветер пронизывающей холодом, горизонт на фоне которого, выкидывая из труб дым, идет на патрулирование миноносец «Верный». И не чего героического, сплошная обыденность.
11 октября германская подводная лодка потопила русский крейсер «Паллада».
17 октября подорвался на мине германский «Фридрих Карл».
1914 год подходил к своему завершению, положив в свою очередь начало совсем другой эпохи в человеческой истории. Причудливо карты ложатся, пророча судеб превратности.
………………………………………………………………………………..
Наступивший пятнадцатый давал надежду на успех на Балтийском театре боевых действий.
25 января наскочив на мины выставленные «Верным» получили значительные повреждения крейсера противника «Аувсбург» и «Газелле». Вступившие в строй линкоры «Полтава», «Гангут», «Петропавловск» и «Севастополь» изменили соотношение сил на Балтике.
Наступил тот час, о котором в мыслях часто помышлял лейтенант Берсеньев.
Русская эскадра выходила в море. Середина лета, солнечно, теплый ветерок раздувает вымпела и полотнище Андреевского флага. Эскадра ищет боя, идя грозно, разрезая волны свинцового цвета.
Берестов некоторое время, полюбовавшись видом идущих на битву кораблей и ощутив свою личную причастность к этому, спустился в машинное.
………………………………………………………………………………………..
Флагман Русской эскадры крейсер «Адмирал Макаров» шел курсом к острову Готланд. С ним шли крейсера «Баян», «Олег» и «Рюрик». С ними эсминец «Новик» и еще восемь боевых единиц включая миноносец «Верный». На «Адмирале Макарове» держал флаг контр- адмирал Бахирев Михаил Коронатович.
………………………………………………………………………………………..
Стрелки машинного телеграфа, звонком сообщили о том, что необходимо выжать из машины все, застыв на секторе полный вперед. Берсеньев подтвердил команду.
Началось! Я ждал этой минуты! Я готов выполнить все, что предстоит. Бой, в котором если понадобится, я буду стоять до конца, и ежели на то судьба, умру достойно.
………………………………………………………………………………………..
Отряд германских кораблей, под флагом командора Корфа, выставив мины в Або-Аландском районе, дал радиосообщение на базу. Сообщение было перехвачено русской службой связи, расшифровано и передано на эскадру Бахирева.
Для лейтенанта Берсеньева, эти события обозначились в виде стрелок на секторе «ПОЛНЫЙ ВПЕРЕД».
…………………………………………………………………………………………..
На часах было 7.30, когда началось. Как шел бой, Берсеньеву было судить трудно. Он был занят у себя в машинном.
Тем временем, русская эскадра обнаружила германский отряд у острова Готланд. Крейсер «Аугсбург», минный загородитель «Альбатрос», в сопровождении трех эсминцев.
Сцепились.
Попав под огонь русских крейсеров «Баян» и «Олег», «Альбатрос» был подожжен и выбросился на берег у острова Эстергорн.
«Аугсбург» стал отходить на зюйд.
Эскадра уклонилась от преследования противника и взяла курс на Кронштадт.
Примерно в десять часов эскадра встретила на своем пути германские крейсера «Роон», «Любек» и четыре эсминца.
Получасовая артиллерийская дуэль не принесла перевеса ни одной из сторон. Но к эскадре подошел посланный на подмогу «Рюрик».
Его снаряды и поразили «Роон», но потеряв германца в тумане, прекратил преследование и направился в Финский залив.
Идущие на помощь отряду Корфа «Принц Альберт» и «Принц Генрих» были обнаружены и атакованы Британской подводной лодкой Е-9. «Принц Альберт» вышел из строя.
Эскадра в Кронштадт возвращалась победительницей.
В строю на палубе «Верного» стоял и лейтенант Берсеньев. В Готландском бою погиб старший офицер «Верного» старший лейтенант Голик. Берсеньев был назначен вместо него.
…………………………………………………………………………………….
Час истории отсчитали ровно год войны. «Верный» вышел на патрулирование входа в Рижский пролив. Солнце грело уже почти по осеннему. Берсеньев стоя на мостике, любовался спокойной водой, облаками-кучеряшками плывущими белой ватой над горизонтом, дымом из труб, вьющимся военно-морским вымпелом, и вообще, жизнью.
……………………………………………………………………………………..
- Слева тридцать, по курсу, наблюдаю дымы!
Услышав доклад, Берсеньев поднял к глазам бинокль. Силуэты были еще трудно различимы, но было возможно догадаться, что это германские эсминцы типа «V».
- Командира просят на мостик!
Крикнул он в переговорную трубу.
…………………………………………………………………………………….
- Что тут у нас Сергей Андреевич?
Спросил поднявшийся на мостик капитан-лейтенант Возницкий, командир «Верного».
- Две цели слева тридцать, расстояние семьдесят кабельтовых, скорость двадцать пять узлов. Германские эсминцы, тип «V».
Возницкий смотрел в бинокль по указанному направлению.
- Боевая тревога. По местам стоять.
- Боевая тревога! По местам стоять!
Продублировал команду Старший офицер.
Загудел ревун и стуча сапогами по палубе, цепочкой, побежали занимая места согласно боевого расписания моряки.
- Лево на борт! Идем на сближение! Дальномер доклад!
- Дистанция пятьдесят кабельтовых!
- Наводи по головному! Товсь!
- Есть товсь!
Короткий звук ревуна.
- Залп!
Гром выстрела, звон гильзы о палубу выскочившая из казенника.
- С поправкой пять! Товсь!
- Есть товсь!
- Залп!
Ревун, грохот, звон гильзы.
………………………………………………………………………………………
Берсеньев поймал себя на мысли, что ему необычайно легко находится посреди всего происходящего, нет лишних мыслей, только бой, который его поглотил всецело.
-Залп!
- Попадание по головной цели.
В бинокль Берсеньев увидел как, откидывая далеко в сторону, летят бесформенные куски металла и еще, черт его знает чего, от головного германца.
Рядом с «Верным» поднялись два фонтана из-под воды, окатив стоящих на палубе, корабль сильно тряхнуло.
- На левый борт пятнадцать.
- Есть пятнадцать на левый борт.
- Залп!
Удар. Барсеньева сбило с ног. На некоторое время мостик заволокло дымом. Но ветер прогнал сизого.
С трудом поднявшись, он прижал ладони к ушам. Немного попозже к нему вернулся слух.
Возницкий зажав рукой окровавленное плечо, кричал Берсеньеву.
- …К головному! Ступай к головному! Там обслугу побило! Быстрее, сахарный мой.
Берсеньев козырнув, быстро покинул мостик.
……………………………………………………………………………………
-Залп!
Яркая вспышка на германце, и опять в разные стороны полетели бесформенные обломки.
- Фугасным заряжай!....Товсь! Пли!
Прокричал Берсеньев, подымая на затылок фуражку за козырек.
- Есть попадание! Трубу сшибили у немца, ваша блогородия! Дымит, сука!
Немец пошел на разворот уже не пытаясь уклонятся от снарядов «Верного».
Второй эсминец, получивший от кормового орудия две оплеухи выставив дымовую завесу, так же стал уходить.
Верный продолжал преследование, ведя огонь, что называется наугад.
Берсентев поднялся на командный мостик.
- Господин капитан-лейтенант, Александр Глебович! До минной банки менее полумили!
- Знаю. Продолжать преследование. Огонь не прекращать. Посылать им в разлуку.
- Есть продолжать преследование, огонь не прекращать!
«Верный» продолжал идти своим курсом, периодически извергая из головного орудия сноп огня.
Яркая вспышка впереди и неимоверной силы звук взрыва. Германский эсминец налетел на мину.
- Лечь на обратный курс! Затравить огонь! Осмотреться в отсеках, доложить о потерях! Идем домой. Скривившись, отдал команду командир «Верного».
- А ямщики-то у них, дерьмовые.
Обратился он после к Сергею.
……………………………………………………………………………………..
Получив повреждения в этом бою, «Верный» стал на ремонт. По этой причине он и не принял участия в бою в Ирбенском проливе.
8 Августа 1915 года немцы предприняли попытку силой 7 линейных кораблей, 6 крейсеров, 24 эсминцев и 14 тральщиков выйти в Рижский залив через Ирбен.
Их замелили с русских аэропланов.
С Германскими силами вступили в бой канонерские лодки «Храбрый» и «Грозящий» и один эсминец, ведя огонь по немецким тральщикам которые делали проходы в минных полях.
В 10.30 в бой вступил подошедший броненосец «Слава» ведя артиллерийскую дуэль с линкорами «Эльзас» и «Брауншвейг».
Потеряв два тральщика на минах, немцы отказались от дальнейших действий.
В этом бою был смертельно ранен капитан первого ранга Берсеньев, Андрей Модестович, отец Сергея.
……………………………………………………………………………………….
Шестнадцатый год не был отмечен активными действиями сторон. За бой с германскими эсминцами Берсеньев получил «Георгия», а к концу года жалован старшим лейтенантом флота.
Январским вечером, он услышал от Елен.
- Сереженька, я сегодня ходила к доктору.
- Ты болеешь? Почему ты мне не чего не сказала?
- Нет, я не больна. Доктор сказал, что у нас будет ребенок.
………………………………………………………………………………………….
3 марта 1917 года.
Берсеньев в то утро задержался дома. Он искал для себя оправдание, по какой причине ему не надо быть на «Верном». Царь отрекся, в стране власть перешла к временному правительству, которое возглавил какой-то адвокатишка со скандальной биографией. Черт знает, что происходит, ни кто не несет за собой ответственности. Ведь война идет!
Именно по этой причине он и отправился на свой миноносец. Ведь он полностью несет за свои поступки ответственность и ни как по-другому он не может, поступить, неся на свои плечах пагоны офицера русского флота.
Улицы были пустынны, и чем ближе он подходил к базе, тем больше его терзали дурные предчувствия.
Ни кого на встречу.
Не доходя квартала до входа в базу, Берсеньев увидел как на встречу бежит матрос Марченко, его вестовой.
- Ваше благородие! Ваше благородие, не идите туда, туда не годится!
Берсеньев замедлил шаг.
- Не ходите! Там экипажи взбунтовались!
Когда вестовой подбежал и пытаясь отдышатся и одновременно поведать о случившемся.
- Там матросы лютуют, словно бесы их одолели. Фух… Не иначе… Фух. На «Андреи Первозванном» вахтенного офицера на штыки подняли. Он…, его флаг спустить требовали, и красный поднять, а они не в какую не захотели его за то на штыки и за борт.
Тута и началось. Пряма возле трапа, командира второй бригады их превосходительство адмирала Небольсина кончили. После на «Авроре» началось а там пошло, поехало. Они за винтовки и в штаб пошли, офицеров кончать! Ваше благородие нельзя вам туда и вас кончат, коль на глаза им попадете!
Боцман Хлебников базовый тральщик оприходовал, там еще матросов пять, с разных кораблей, кондуктор Еремен и мичман, кто таков не знаю, молоденький.
Хлебников за вами послал. Ждут, без вас не уйдут.
Берсеньев не задав ни одного вопроса, со всех ног бросился бежать обратно домой.
- Ваше благородие нельзя вам тудой, меня за вами послали! Эха нескладная!
И вестовой побежал вдогонку за офицером.
……………………………………………………………………………………
Берсеньев стоял на коленях и выл, прикусив до крови нижнюю губу. Посреди залы в кровяной луже лежала Елен с открытыми глазами. На ее одежде темными купонами виднелись отметины, куда ее били штыками. В метре от нее лежала безжизненное тело маман с разбитым прикладом лицом. Все в доме было перевернуто и разбросано, как будто что-то искали и нашли. На полу валялась пустая шкатулка, где хранились украшения.
- Ваше благородие, а, ваше благородие, уходить надо не ровен час нагрянут… Ей Богу, ни вас не меня не пощадят. Бежать надо.
Берсеньев закрыл глаза Елен.
- Да, что ж такое-то. Ваше благородие, Сергей Андреевич, им не помочь, а еще и себя погубите. А им того только и надо.
Продолжал уговаривать офицера вестовой.
После слов «А им того только и надо.» Берестов поднялся с колен, одел фуражку понимающе закивал продолжавшему уговаривать его вестовому Марченко. И сделал шаг к выходу.
В самый последний момент он обернулся и посмотрел на лежащие, на полу тела.
……………………………………………………………………………………..
Им оставалось не так далеко до того места где дожидался на базовом тральщике Хлебников с другими желающими покинуть Кронштадт.
Из-за угла дома на небольшой улочке вышли двое матросов в расстегнутых бушлатах, явно во хмелю, у которых на плече были винтовки. Берсеньев ни говоря ни слова, вынул из кармана шинели заранее перемещенный из кобуры наган.
Когда он стрелял, на его лице не дрогнула ни одна складочка, ни один мускул.
- Стой! Стой гад!
Пуля просвистела рядом с головой Сергея.
Обернувшись он увидел еще троих которые бежали в его сторону, на ходу дергая затворы винтовок.
Берсеньев открыл огонь по ним. Один из преследовавших его матросов споткнулся, и упал на мостовую раскинув руки.
- Да что ж за наказание-то.
Потянул за рукав шинели Марченко.
-Бежим!
Петляя закоулками, им удалось оторваться от преследователей.
Возле берега их ждала шлюпка.
- Ну, слава тебе Господи!
Сказал стоявший рядом боцман Хлебников.
- А ну, навались!
Столкнув шлюпку на воду все запрыгнули в нее, и вставив весла в уключины начали молча грести в сторону качавшегося на волнах тральщика.
………………………………………………………………………………………..
Историческая справка:
К 15 марта Балтийский флот потерял 120 офицеров, из которых 76 было убито (в Гельсингфорсе — 45, в Кронштадте — 24, в Ревеле — 5 и в Петрограде — 2). В Кронштадте, кроме того, было убито не менее 12 офицеров сухопутного гарнизона. Четверо офицеров покончили жизнь самоубийством, и 11 пропали без вести. Более 600 офицеров подверглись нападению. Для сравнения: все флоты и флотилии России потеряли с начала Первой мировой войны 245 офицеров. С 1917 по 1920 год были убиты 28 адмиралов Императорского флота из 106, из них 20 — в 1917—1918 годах.
……………………………………………………………………………………………………….
Базовый тральщик, это суденышко, не приспособленное для использования в открытом море. Вооружено орудием малого калибра, которое нужно не для того, чтобы вести бой. Им уничтожают мины, которые при тралении сорвались с удерживающих их минрепов. Промеж себя матросы называли орудие на тральщике «Мухобойкой»
Но все же это боевая единица, которая идет по большой воде, под Андреевским флагом, а значит, является боевым кораблем Русского военного флота.
Марченко прикладывает тряпицу, смоченную в холодной воде, к отметинам на лице мичмана после его встречи с революционной матросней. Каким чудом ему удалось вырваться от них, ни кто не спрашивает. Повезло.
Берсеньев стоит на носу тральщика и отрешенно смотрит куда-то вперед, не видя ни чего перед собой.
- Куда курс держать? А? Ваше благородие? Сергей Андреевич, куда курс держать?
Берсеньев не замечал возле себя боцмана Хлебникова и не слышал его вопросов.
………………………………………………………………………………………
- Дымы по правому борту, десять!
- Ваше благородие! Дымы с право десять! Да очнитесь вы Сергей Андреевич!
Берсеньев взглянул в бинокль.
Немецкие легкие крейсера «Кельберг» и «Страсбург».
- Внимание всем!
Выдавил из себя неимоверным усилием Берсеньев.
- Слушать мою команду! Идти своим курсом, полный вперед!
………………………………………………………………………………………
- Herr Fregattenkapit;n . Russischen Trawler, Bleiben Sie auf dem richtigen Weg.. (Господин, фригатен-капитан. Русский тральщик, прямо по курсу).
- Was zum Teufel macht er hier? ( Какого черта он тут делает?) Kleine bewegen. ;bergeben Sie die russische lassen aufgeben und Prem Gefangene bieten. (Малый ход. Передайте русским пусть сдаются, и обеспечьте прем пленных.)
- Jawohl! Herr Fregattenkapit;n .(Слушаюсь, господин фригатен-капитан!)
Отдав ряд соответствующих распоряжений старший офицер «Кельберга», прильнул взглядом к своему Цейсу.
Он отчетливо видел, расстояние было не велико, русского старшего лейтенанта, который смотрел в свой бинокль, прямо на него.
Русский офицер, опустив оптику, и совершенно со спокойным лицом стал отдавать команды.
Ihr Schicksal ist unvermeidlich und ist bitter, aber es ist ein Krieg. (Ваша участь неизбежна и горька, но это война.)
Подумал он про себя.
То, что стало происходить далее заставило его от удивления открыть рот.
- Sie sind verr;ckt! (Они сумасшедшие!)
……………………………………………………………………………………..
- Господин старший лейтенант! Сейчас накроют!
Произнес подбежавший мичман.
- Вас как зовут?
- Мичман Шиловски Дмитрий Юрьевич.
- Коли так, на все воля Божья. То хотя бы достойно. Расчет к орудию! Дмитрий Юрьевич, я вас попрошу, возглавите головной калибр.
Берсеньев вновь поднял бинокль к глазам.
- Слушаюсь господин старший лейтенант!
Мичман подошел к «Мухобойке», возле которой уже находилось трое матросов.
- Расчет! Расчехлить орудие! По головному наводи! Заряжай!
«Мухобойка» стала разворачиваться в сторону сбавляющего ход «Кельберга».
Берсеньев достал из портсигара папиросу. Постучал ей о крышку и смяв бумажный мундштук, прикурил.
- Сдавайтесь, гарантируем жизнь и достойное содержание.
Прочел он сигнал с крейсера.
- Сигнальщик!
- Я ваше благородие!
- Отмашись голубчик немцу. Сдаваться, не намерен. Даю вам пять минут, для подготовке к бою.
- Господин старший лейтенант! К бою готов.
- Головной товсь!
- Есть товсь!
Мичман застыл с поднятой вверх рукой, в готовности дать команду «пли»
Сигнальщик на всю жизнь заученными движениями, четко, с красивой отмашкой флажков передал буква в букву, слово в слово.
-Сигнал с «Кельберга». Просят повторить! Говорят, не разобрали.
- Ну, так повтори. Раз просят!
Сигнальщик повторил, сбавив скорость передачи сигнала.
Сигнал с «Кельберга».
-Восхищаемся вашим мужеством. Следуйте своим курсом. Вы победили.
Расстояние постепенно между тральщиком и крейсерами увеличивалось.
Когда тральщик остался один, Берсеньев ровным голосом произнес: «-Тревоге отбой»
- Это, что такое было-то, чего это немец… А? Сергей Андреевич.
Спросил Хлебников.
- Испугались.
Тральщик шел своим курсом, не сбавляя скорости. Наступала ночь.
…………………………………………………………………………………….
После того как они достигли берега, и после трех дней скитания, вышли к русским частям.
Объяснив, причину, по которой они оказались в этом месте, получили в штабе проездные документы, направились в Севастополь, в распоряжения командования Черноморским флотом.
По причине разгильдяйства, которое воцарилось в революционной стране, спустя две надели конечная точка сего вояжа была достигнута. Команда Сергея Александровича заметно поредела. Матросы и кондуктор Еремин, дезертировали, проще говоря, поступили, как им на тот момент показалось правильнее.
В Севастополе оказались вместе с Сергеем Андреевичем, мичман Шиловский, боцман Хлебников и вестовой матрос Марченко.
Добившись приема командующего флотом, Берсеньев был лично знаком с Александром Васильевичем Колчаком, еще с тех времен, когда будучи капитаном первого ранга, Колчак возглавлял минные постановки на Балтике.
Кронштадтские беглецы оказались в одном экипаже на миноносце «Звонкий», который находился на ремонте.
Обладая весьма скудными возможности в финансах Берсеньев квартировал совместно с мичманом Шиловским.
………………………………………………………………………………………….
Поздним сентябрьским вечером в двери постучали. Шиловский открыл.
На пороге стоял взволнованный боцман Хлебников.
- Ваше благородие, только, что от Марченко новость прознал.
- Вы проходите, проходите Сидор Силантиевич.
- Благодарствую. Новости плохие… Я как прознал, то сразу к вам.
- Что там еще стряслось?
Обратился к Хлебникову Берсеньев.
- Марченко сообщил, что на комитете эти, прости Господи, постановили, что офицеров всех разоружать будут. Ни как, Кронштадскую бузу тут затеять удумали. Сам он долго не мог говорить, боялся, как бы, не кинулись его. И так говорят, что он у офицеров в прихвостнях.
- Ну, это следовало ожидать. Все к тому катилось.
Закурив папиросу, высказал мысли вслух Сергей Андреевич.
- Господа, ну это, вовсе несуразица… Ей богу господа. Надо, что-то делать. Чего же ждать?
Присев на стул в недоумении высказался Шиловский.
- Бежать надо.
Добавил он к выше сказанному.
- Надо, надо. А куда? Мне лично не куда.
- Сергей Андреевич, так ко мне, конечно же, ко мне ехать стоит. В Пермь. Там у меня, мама и тетушка. Не пропадем. Нам теперь вместе крайне важно держаться стоит. Ни как нельзя, чтобы поодиночке.
Хлебников кашлянул в кулак, поправил густые усы слегка тронутые сединой.
- Сергей Андреевич, коли так господин мичман, дело говорит. Пропасть можете не за понюх табака. То ежели, на то ваша воля будет, то и меня с собой возьмите, не побрезгуйте. А я как знал, у писаришке за червонец подорожные документы истребовал. Там только все, как положено, вписать надо, а печатки он проставил. Бежать нужно Сергей Андреевич.
Подытожил свои мысли боцман.
- Сергей Андреевич. Ну же.
Просящим тоном обратился Шиловский.
- Ладно.
Затушив в пепельнице окурок, отозвался Берсеньев.
- Когда эти бега только закончатся?
- Я тут вам матросское захватил, чтобы вам преобразится. Оно так по спокойнее будет.
………………………………………………………………………………………
Покинув Севастополь, и в конечном итоге, терпя неудобства сопутствующие путешествиям того времени, они добрались до Перми.
Найдя приют в доме Шиловских, старались как можно меньше, без особой нужды выходить на улицу.
Как нельзя, кстати, пригодились до сели незамеченные способности Сидора Силантиевича. Он добывал продукты, выменивая, торгуясь, тут же перепродавая с выгодой.
- Вы, Сидор Силантиевич, прямо как у Салтыкова-Щедрина, где мужик генералов кормил.
- Вот вы, на меня ругаетесь, не заслужено, Сергей Андреевич, а я, вона, из всех кож вылажу, чтобы провианта раздобыть.
- Сидор Силантиевич, вы не так меня поняли. Это я не на вас. Это я на себя сетую. Никчемный я в гражданской жизни человек оказался. Совершенно не приспособленный.
- Та тоже понапрасну себя не корите. Вы, прейдет час, себя еще проявите. А мы с господином мичманом, Дмитрием Юревичем, тут как тут, в след за вами. И не подведем, даже сомнений не имейте на этот счет.
Сейчас картошечки испечем, я тут по случаю разжился. В золе ее, и солью посыпать, да с хлебушком черным. С чернушкой, оно так и вкуснее будет.
Ее бы маслицем, да в чугунке помять. Ой, вкуснатища-то. А к ней огурца малосольного, да квашеной капустки. Ей богу, цены не сложить, какая красота.
-Не травил бы ты душу, Сидор Силантиевич. За отсутствием гербовой, пишем на простой. И печеная, в радость.
- Это сейчас мигом. Я тут краем уха на базаре от людей слышал, что мол, в Петрограде, опять буза приключилась.
- А ну, поведай Сидор Силантиевич.
- Так вот, знамо, говорят, что Керенского поперли. А на смену его правительству, большевики с Лениным на престол сели. Они теперь свою волю насаждать станут.
- Ну вот! Пожалуйте! До дЭмократились, сукины дети! Доигрались, словоблуды чертовые! Либеральная сволочь. А большевички жидовские, эти-то быстренько, устроят им.
Хэ! Эти на расправу скорые. Пол России немцу отдадут, а той, что останется сами в ней куролесить станут. Будьте покорны, кушайте, не обляпайтесь.
На кухне появился сонный Шиловский.
- Что случилось господа? Сергей Андреевич, тише, ради Бога. Маменька задремала…
- Извините меня Митя. Вспылил. Как вам это нравится? В Петрограде большевики власть взяли. Как выражается наш боцман Сидор Силантиевич, бузу опять затеяли.
- Совсем не нравится.
Ответил Шиловски.
- Господь милосердный, за какие грехи нас караешь?
Проворчал себе под нос Берсеньев.
……………………………………………………………………………………….
17 декабря семнадцатого года в Пермском оперном театре состоялся губернский съезд, на котором и была установлена советская власть, олицетворением которой стал некто, по фамилии Лукьянов, Михаил Никалаевич.
В марте восемнадцатого в Пермь был сослан экс Великий князь Михаил Романов.
В ночь с 12 на 13 июня он был вывезен за пределы города и вместе со своим секретарем расстреляны.
Красный террор начал набирать обороты.
…………………………………………………………………………………………
Сидор Силантиевич вместе с Шиловским вышли в город еще с самого утра, не став будить Берсеньева. Последние время, Сергей Андреевич, что называется, впал в хандру и был раздражен.
За утреннем кофеем, который на самом деле был заменен цикорием, он беседовал «о погоде» с матерью мичмана, Анастасией Дмитриевной Шиловской. Сергей Андреевич избегал своих суждений и высказываний, о текущем историческом моменте, а как-то больше на отвлеченные темы.
- А давайте, я вам Сереженька, погадаю на картах. Страсть как люблю.
- Погадайте, маменька моя тоже любила на грядущее карты разложить. Только я в это не сильно верю.
- Да я тоже, но все же успокаивает.
- Причудливо карты ложатся, пророча судеб превратности. Мама всегда говорила.
- Вы по всей вероятности король бубен.
- Вполне возможно, что и бубен.
Анастасия Дмитриевна стала раскладывать узор карт на столике.
- В скором времени вас ждет дорога по казенным делам. Вот она.
Анастасия Дмитриевна указала на крестовую восьмерку. Ну надо же, одна трефа вас Сереженька окружила. Сплошь и рядом в делах казенных прибываете. Встреча вас ждет с трефовым интересом к пиковому королю.
- А это кто?
- Это либо важный чиновник, либо военный. Или, скажем генерал.
- Я моряк, так, что скорее адмирал.
С улыбкой отреагировал Сергей.
- Может и адмирал, король пик.
В этот момент, защелкал дверной замок и в комнату вошел Шиловский и Сидор Силатиевич.
Поздоровавшись, Шиловский обратился к Берсеньеу о том, что нужно срочно обсудить новость, которая важна.
…………………………………………………………………………………..
- Сергей Андреевич, в Ново-Николаевске формируется Западная – Сибирская добровольческая армия. По распоряжению Сибирского правительства Потанина.
Выпалил Шиловский когда они уединились на кухне.
- Чешский корпус действовать совместно с ними изъявил желание под общим командованием. А возглавляет армию Александр Васильевич Колчак.
- Закрутилось теперь и тут. Большевички видать на то расчета не имели.
Не скрывая радости, заключил Сидор Силантиевич.
- Так, наконец-то господа. Наконец-то. Дождались.
Заходил туда-сюда Берсеньев.
- Началось. Прекрасно господа, это прекрасно.
Шиловский и Хлебников внимательно наблюдали за Берсеньевым.
- Я лично для себя решение принял. Я желаю принять участие.
- Я с вами Сергей Александрович. Труса праздновать я не намерен.
- Что скажете Сидор Силантиевич?
Обратился Сергей к Хлебникову.
- Так, а чего я? Куда я вас господа хорошие, без надзора отпущу. Я при вас состоять обязанность имею.
-Вот и прекрасно.
- Когда выступаем?
Задал вопрос Шиловский.
- А затягивать смысла совершенно не вижу. Время на сборы и выдвигаемся.
Твердо заявил Берсеньев. И после добавил, для себя.
- Причудливо карты ложатся, пророча судеб превратности.
- Голому собраться, только подпоясаться.
Обозначил бесповоротность решения Сидор Силантиевич.
………………………………………………………………………………………..
В октябре девятнадцатого года в лихой кавалерийской атаке упал на землю, срезанный пулеметной очередью, мичман Шиловский.
В том бою с Красными, эскадрон Берсеньева сильно потрепали, оставив в строю половину от того, что было.
Сибирская белая армия под натиском РККА оттеснялась в Забайкалье.
Осенью двадцатого года положение белых стало критическим.
………………………………………………………………………………………….
Командир сводного кавалерийского полка, сформированого на скорую руку из остатков белой конницы полковник Юшкевич, собрал командиров эскадронов для того, чтобы довести до их сведенья поставленную ему в штабе корпуса задачу.
Полковник прекрасно осознавал, что это последнее, что ему поручили в этой войне. Осознавал он и то, что сводный полк, далеко не полк, по количеству сабель в строю. Но, зато, те, кто в строю, дорогого стоят.
- Господа! Командованием корпуса поставлена задача, коею нам надлежит выполнить. От наших действий зависит основной маневр и в дальнейшем развитие успеха.
Нам, господа поручено пройти рейдом по ближним тылам противника, и оттянуть на себя силы развивших наступательные действия Красных. Тем самым, дать возможность…
Юшкевич смолк, и стал всматриваться в лица офицеров.
- Господа. По всей видимости, после проведения рейда, нам не пробиться на соединение с основными силами корпуса.
Ежели случится, так, командирам действовать по обстановке. Верю в то, что возложенное на нас будет исполнено в точности и с честью.
Я иду первым, в след за мной, вы ротмистр. В арьергарде вы поручик.
- Виноват, господин полковник. Старший лейтенант Берсеньев.
- Флотский? Отчего же в кавалерии, а не на флоте?
- Из-за отсутствия оного.
Щелкнув каблуками сапог, ответил Берсеньев.
-У кого возникли вопросы? Прошу господа.
Продолжил Юшкевич.
Вопросов не последовало.
- Прекрасно господа. Тогда возвращайтесь к своим подразделениям, и с Богом, господа. С Богом.
…………………………………………………………………………………….
Гарцуя на своем вороном, Берсеньев крикнул.
- Трубить сбор! Эскадрон! По коням!
- Что сказали там?
Отозвался Хлебников, заламывая на затылок папаху, взявшись за седло, перед тем как оказаться верхом.
- А что там могут сказать? Шашки о комиссаров тупить велели. Что еще могут?
- Ну, так это… чай не впервой.
Берестов привстал на стременах, оглядел построившихся кавалеристов и …
- Эскадрон! За мной! В колонну! На рысях! Арш!
Пришпорив коня, Берестов махнул рукой, увлекая за собой эскадрон в рейд по Красным тылам.
……………………………………………………………………………………….
Оставшиеся в живых после рейда, двадцать семь человек, оттягивались вглубь тайги, уходя от преследовавших их превосходящих сил красных.
- Сергей Андреевич, за кордон уходить надо! Все! Прока из того не будет! За кордон идти надо! В Китай!
- Нужны мы там с голом задом. Нет, Сидор Силантиевич, погуляем тайгой. У Красных причитающиеся взыщем. А там, тогда, хоть в Китай, хоть к чертовой матери… Хэй! А ну, не тянись!
Крикнул Сергей сбавившим темп всадникам следовавшим мимо.
…………………………………………………………………………………………
До лета следующего года, Берсеньев со своим отрядом, который уже по смыслу своему походил более на банду, которая пополнялась разного рода людьми, занимался тем, что называется грабежом и разбоем. Снискав славу жестокой и опасной, в простонародии именовавшейся, как, банда атамана Береста.
Отдавая себе отчет, что время затягивать более не стоит, и, что скоро зажмут со всех сторон, он не стал испытывать судьбу, а стал пробиваться к границе, продолжая реализовывать задуманное. Грабить.
……………………………………………………………………………………
По таежной дороге, ступая в шаге, шли с полсотни конных. Над ними разливалось:
Вот пуля просвистела, в грудь попала мне,
Спасся я в тайге на лихом коне,
Но шашкою меня комиссар достал,
Покачнулся я и с коня упал.
Эй, ой, да конь мой вороной,
Эй, да обрез стальной,
Эй, да густой туман,
Эй, ой, да батька-атаман,
Да батька-атаман.
Бородатый, в папахе с белой лентой наискось вместо кокарды, в добротном френче без пагон, красных гусарских чикчирах, и начищенных кавалерийских сапогах, впереди строя, покачивался в шаг лошади Берсеньев. За ним следом, с карабином «за спину», одетый в солдатское, с густой, но при этом, заметно поседевшей бородой Хлебников.
Спаса со стены под рубаху снял,
Хату подпалил да обрез достал.
При Советах жить - торговать, свой крест,
Сколько нас таких уходило в лес.
Эй, ой, да пойду тайгой гулять
Эй, ой, да комиссариков стрелять
Эй да бей ты Красных сволочей,
Эй да за жену, да за детей.
Да за жену, да за детей.
……………………………………………………………………………………….
До кордона оставалось пустяк, верст сорок, ну от силы пятьдесят. Оставив основные силы в лесу, Берест выслал вперед разведку. Последнюю неделю пути Красные пытались отрезать ему путь к границе, но осторожность, а порой везение, хранило атамана. Отряд в тридцать сабель, стал ждать возвращение посланной разведки. На их пути находилось село в дюжину дворов.
……………………………………………………………………………………
К вечеру разведка вернулась.
- Вот, что Берест я тама узрел. Дворов с десяток стоит, но тама только бабы да дедья. Мужиков с пяток конечно наберется, но то не сила.
Докладывал Бересту Антипка, мужик здоровенного телосложения и как для крестьянина, бывшего крестьянина, а нынче человека живущего со своей лихости, весьма сообразительного.
На земле он нарисовал веткой приблизительный план села.
Сплюнув в сторону и шмыгнув носом, Антипка продолжил.
Ткнув веткой в один из обозначения домов, в центре, сообщил:
- Туточки у них сельсовет, мать их в тудыть, Там матросик за старшего, как рубь двадцать ходить. Тряпку ету, красную на дверьми вывесил.
- Хромой что ли?
- Ну да.
Махнул шевелюрой Антип.
- Так, что такое тама.
- Ну, что же. Раз матросик там за старшего, … Как темней станет, в гости напросимся.
С кривой улыбкой, проронил Берест.
………………………………………………………………………………………..
После взмаха шашкой, упал вниз, обрезанным ударом по древку, красный флаг.
Место освещало зарево от горевшего по соседству дома. Банда Береста застала врасплох село, и нещадно карало за любую попытку оказать хотя бы малейшее сопротивление. Как подтверждение, невдалеке от этого места на земле лежал труп мужчины в забрызганных кровью каликах, с разрубленной шашкой головой, у которого только, что забрали винтовку, из которой он не успел сделать ни одного выстрела.
Пылающий дом издавал треск, полыхая зловеще красными языками пламени.
Мужики- Берестовцы, держали связанного и сильно избитого председателя сельского совета, в разодранной тельняшке с оголенным плечом через прореху.
Невдалеке от него, на земле, стояла на коленях жена председателя, прижимая к себе детей, мальчишку лет восьми и девочку лет пяти, озираясь испуганным взглядом, толком не понимая суть происходящего.
Берест, сидя в седле, пристально смотрел на связанного.
- На котором ходить довелось, матросом?
Председатель сплюнув кровавым сгустком, поднял тяжелый взгляд полный ненависти на Береста.
- Тебе-то, что за дело до того?
- Значит есть.
- «Андрей Первозванный». Слыхал про такой?
- Балтиец значит.
- Балтиец.
Ответил он Бересту.
-Бузил в Кронштадте?
- Таких гадов как ты, на штыки, да за борт спроваживал.
Берест вынул из деревянной кобуры маузер, и не произнеся ни одного слова выстрелил три раза.
Мертвая женщина продолжала пожимать к себе своих уже не живых детишек.
Связанный дернулся, пытаясь вырваться, но упал от обрушившихся на него ударов.
- Советскую власть в петлю, и на воротах повесить.
Хлебников стоявший за спиной Береста подъехал так, чтобы обратить на себя внимание.
- Оно, конечно, все так, но Сергей Андреевич… Детишек и пожалеть можно было.
- Моего не пожалели. Моего не пожалели! Все забрали! Ничего не оставили.
Берест отвернулся от своего собеседника, и стал разглядывать дергающего в предсмертных конвульсиях повешенного.
Стал заниматься пламенем только, что подожженный сельсовет.
- Айда ребята! Уходить пора!
На фоне разгоравшегося пламени, черными тенями несущимися галопом, банда Береста покинула село.
………………………………………………………………………………………..
Ближе к полудню следующего дня, налетев на Красных, отряд береста завязал бой, после которого у атамана осталось восемь человек, считая самого Береста вместе с Хлебниковым.
………………………………………………………………………………………..
Бересту ни чего не оставалось делать, как распустить тех, кто остался. Объяснив, что если действовать поодиночке, есть шанс выжить. Пусть не большой, но все же есть. Так, что теперь каждый волен делать, так как ему заблагорассудится.
Сам Сергей Андреевич вместе с Хлебниковым направились в сторону границы, сделав не большой крюк по тайге, дабы сбить с толку Красных, которые преследовали их.
Наткнувшись на заброшенный охотничий дом, который находился в полуразрушенном состоянии. По всему ведать, что последние лет десять в него ни кто не наведывался.
Там они и решили дождаться сумерек. А там уходить,… в Китай, или к чертовой матери.
………………………………………………………………………………………
Харбин русские считали русским городом и специально делали ударение на букве Е когда говорили в ХарбинЕ. Китайцы считали его китайским, и в двадцатом году спустили над городом русский треколер и подняли свой пятицветный флаг.
Особого резонанса это тогда не вызвало. Русские с китайцами продолжали мирно сосуществовать не находя между собой особых противоречий.
Город был построен русскими, железная дорога была построена русскими, и мост был тоже построен русскими.
Долгое время городом управлял мудрый и порядочный человек, генерал- лейтенант Хорват Дмитрий Леонидович, который проводил разумную политику и учитывал интересы всех живущих в ХарбинЕ.
Счастливая Хорватия называли долгое время Харбин, как бы, тем самым, отдавая должное, Дмитрию Леонидовичу.
……………………………………………………………………………………
Вот уже скоро месяц как Сергей Андреевич Берсеньев снимал небольшую комнатушку в отдаленном от центральной части города районе, который носил ни о чем не говорящее название Пинфан.
Харбин был наводнен разночинными эмигрантами. Люди разной судьбы, разных наклонностей и разного достатка бежали в Харбин от Советской власти.
Берсеньев, сетуя про себя, «не Харбин, а прямо Ноев ковчег, ей Богу.».
Периодически он все же заглядывал в торговый дом «Чурин и Ко». Скорее это была необходимость, более чем склонность к шикарной жизни, по местным меркам.
……………………………………………………………………………………….
В китайском ресторане с этаким мяукающем названием, в переводе означавшем, толи «Счастливый дракон», толи «Дракон приносящий удачу», что по сути своей было одно и тоже, Берсеньев встретился с Хлебниковым.
- Дерьмо. Все дерьмо, милый моему сердцу Сидор Силантиевич. Устал, ой, силы нет, как устал, глаза бы мои не видели…
- Да полно вам, Сергей Андреевич. Не годится так. Давайте-ка я вам, «Ханушки» (китайская водка Хан Шин) плесну? Оно хоть и не наша, а все ж душе облегчение.
Понимающе состояние, в котором прибывал Берсеньев пытался успокоить его Хлебников.
- И водка тут дерьмовая. Ладно, налейте мне этой Ханы китайской.
Выпили.
- Не могу я тут, все не по мне. Хожу по улицам, а вместо лиц, рожи одни вижу. Ры-ла, сплошь свиные рыла. Я ведь, уважаемый, Сидор Силантиевич, человек европейского склада. Не приживусь я тут. Поехали от сюда, ну, поехали Сидор Силантиевич.
-Куда? Ну, куда ехать надумали?
- В Париж. Там хоть… ну, Париж.
- Так, там все по французки говорят. А я ни бельмеса…
- Так, а я научу.
- Ай, да пустая затея. Способности у меня к языкам нету. А тут, вон даже, китайцы по-русски понимают.
Я вот че, для себя решил, Пока все деньги не растрынькал, лавку открою. Торговлю- коммерцию затею. Москательным товаром. Оно понятно денег больших не возьму, но на жизнь хватит. А коль пойдет, то и бабу какую подыщу. А коль не пойдет, то все одно подыщу. Замаялся я совсем, уж и забыл, как у них подмышки пахнут. Так, что не серчай Сергей Андреевич, но не поеду я до твоего Парижу.
- Ну, как знаешь Сидор Силантиевич. Видать дальше я сам… Давай еще этой Ханы по рюмашке пригубим.
………………………………………………………………………………………
Выйдя из «Счастливого дракона», Берестов проводил взглядом проезжающую мимо по улице рикшу.
Не молодой мужчина, впрягшийся в повозку, бежал, везя китаянку, сидевшую в мягком кресле, и напоминала своим видом фарфоровую куколку.
- Странные они. Хоть я уже давно мораль утратил… Но ездить на себе подобных… Тут, как-то… Меня смущает.
Заплетающимся после «Ханушки» языком пролепетал Берсеньев.
- Да, что тут непонятного. На лошади дорого. На человечишке дешевле обойдется.
Берсеньев отмахнулся от услышанного объяснения.
- Уеду, не могу я тут. Возьму все на доллары обменяю и поеду. Я на подъем легкий.
- Погодь Сергей Андреевич, я с тобой. Эти китаезы народец ушлый. Им окаянным палец в рот, так они не то, что по локоть, по плече откусить норовят. А то и целиком сожрут, небось, не подавятся.
- Пошли, Сидор Силантиевич.
………………………………………………………………………………………….
На палубе парохода «Галифакс» принадлежащий компании «Guion Line» посреди открытого моря, Берсеньев вдруг почувствовал себя неимоверно хорошо. Ему казалось, что все, что было, это произошло не с ним, а с кем-то совершенно другим, ему незнакомым. И стало легче.
Для себя он решил, что наймется, пускай матросом, на какой не будь пароход и будет заниматься тем, чем он всегда хотел заниматься. Быть тем, кем он хотел быть всегда, моряком.
…………………………………………………………………………………………
По этой самой причине, он ни в какой Париж не поехал, а снял небольшую комнату в Гавре.
С вербовкой не ладилось. Он подал документы, но конторы занимающиеся вербовкой матросов то сразу отказывали, то обещали сообщить «если, что-то будет» и… Как правило не сообщали.
Деньги, которые были у Берсеньева, таяли и ни как не прибавлялись. Он опять погрузился в безразличие.
С белоэмигрантскими организациями он категорически не хотел иметь дело, предпочитая, чтобы все про него забыли. В этих кругах витала идея о повторном вторжении белых армий на территорию РСФСР для реванша. Берсеньев ни как не представлял себя в роли участника этой авантюры.
Скорее для самоуспокоения он стал гадать на игральных картах. Гаданием это можно было назвать с большой натяжкой.
По утрам Сергей Андреевич брал колоду, и перетасовав ее, выкладывал три любые карты. Мол, утро, обед и вечер. Особо в значениях извлеченного наугад из колоды он не разбирался.
Черные масти, ну это ни чего хорошего. Черви с бубной, ну должно повести. Вот и все предсказания.
Так и наступил 1922 год.
Берсеньеву удалось найти работу. Он был принят в автомастерскую, слесарем по ремонту авто.
Из того была извлечена только одна польза, он научился водить автомобиль. Ну, и деньги конечно, и занятость, хоть чем-то.
25 Апреля, он сидел в небольшом бистро и прочел, что в Советской России создана футбольная команда «Спартак». Днем рождения, которой считается 18 число апреля месяца.
- Je suis d;sol;. A c;t; de vous librement? (Прошу прощения. Рядом с вами свободно?)
Берсеньев оторвал свой взгляд от газеты.
Перед ним стояли двое мужчин, возрастом хорошо за пятьдесят, прилично одетых, но в них Берсеньев, безошибочно угадал соотечественников.
- Присаживайтесь господа, как говорится в этих краях s'asseoir s'il vous pla;t.
- Благодарю вас Сергей Андреевич.
- Мы знакомы?
- Позвольте представиться. Полковник Галигулай, Федор Артемьевич, последнее время являюсь секретарем в организации патриотов России. Позвольте представить так же, Великтов Эдуард Прокопович, промышленник. Оказывает значительную финансовую поддержку нашему движению, целью которого является упразднения большевизма и освобождения России.
Так вот, уважаемый Сергей Андреевич, у нас к вам есть одно весьма важное дело.
- Идите вы к черту господин полковник с вашими, весьма важными, делами. Я в эти игры уже наигрался.
- Я понимаю вас Сергей Андреевич, дело, которое мы хотим вам предложить, напрямую не связано с белой идеей.
- Какое-то очередное свинство затеяли, господин полковник?
- Не грубите, пожалуйста, Сергей Андреевич, я как ни как, старше вас и по возрасту, и по званию.
Великтов остановил полковника, коснувшись его рукой.
- Позвольте я, изложу суть, Федор Артемьевич.
………………………………………………………………………………………
С самого утра у Берсеньева было великолепное настроение, в предвкушении выходного дня который был ему давно обещан владельцем автомастерской месье Бенуаром.
По обыкновению Сергей вытянул из колоды наугад три карты.
Девятка пики, точно не знаю, кажется, предложение. Кароль бубен, вроде бы как это я, ежели гадать. Семерка треф прямо легла, дорога, кажись дорога не по своей воле.
Ну и хорошо, что так. Это, скорее всего, меня компания вспомнила и предложат в рейс, на каком- то пароходе сходить. А я так и с преогромным удовольствием, а там глядишь….Эх!
Да, причудливо карты ложатся, пророча судеб превратности.
Сергей качнул головой, чтобы избавится от воспоминаний утра.
- Сергей Андреевич. Прошу вас выслушать меня. Хотя бы просто выслушать.
Пожалейте меня старика.
Уговаривал его Великтов.
- Да Бог с вами говорите.
С раздражением в голосе позволил Сергей.
- Я весьма и весьма состоятельный человек. Можете не сомневаться.
-Я и не сомневаюсь.
Съязвил Берсеньев.
- Не перебивайте, прошу вас. У меня в России осталась дочь, единственная дочь. Я не пожалел бы ни каких средств, для того, чтобы вытащить ее оттуда.
Я готов оплатить все необходимое для этого предприятия, и вас не обижу, по благоприятному исходу вашей миссии.
- А не по благоприятному исходу?
Великтов запнулся, и немного помолчав, произнес.
- Вы жестокий человек.
- Не стану с вами спорить по этому поводу.
Огрызнулся Берсеньев.
- В таком случае у меня к вам последняя просьба.
- Раз последняя, то будьте любезны.
Великтов достал из внутреннего кармана пиджака фотографическую карточку и протянул ее Сергею Андреевичу.
- Я хочу, чтобы вы видели, ту, которую вы обрекли своей жестокостью. Пусть у вас от этой мысли не будет покоя до вашего последнего дня. Это моя дочь Анастасия.
Сергей взял фотокарточку скорее ради любопытства, а не из-за причитаний Великтова.
Взял и…
На него смотрела Елен. Конечно же, он понимал, что это не она, просто дочь Великтова была до неимоверности похожа на нее. В это трудно было поверить, но это было на самом деле так.
- Скажите господин полковник, а по какой причине вы решили обратиться ко мне?
Не отрывая взгляда от фотоизображения, задал вопрос Сергей Андреевич.
- На это было много уважительных причин.
- Назовите хотя бы несколько.
- Извольте. Вы не вращаетесь среди белых эмигрантов, что дает право предполагать, что вы неизвестны ЧеКа. Увы, нашим организациям чекисты проявляют повышенный интерес.
Следующее. Вас мне рекомендовали как храброго офицера, способного хладнокровно в сложных ситуациях находить правильные решения. А это как нельзя лучше может пригодиться для дела, в котором вас хотят…
Полковник замолчал.
- Использовать. Вы хотели сказать, использовать.
Произнес Сергей Андреевич.
- Я не хотел вас обидеть.
- Я не обиделся. Прошу вас продолжайте.
Сказал Берсеньев, и положил фотокарточку на столик рядом с собой.
- Я в общих чертах уже сказал.
Закончил свои доводы полковник Галигулай.
- Позвольте вас еще спросить, от куда у вас столь лесные отзывы, о моей скромной персоне? Кто так сказать выступил с рекомендацией?
- О вас я узнал совершенно случайно. Вы ведь давали о себе данные в пароходные компании Франции.
А дальше сложностей не было собрать про вас информацию. Как вы догадываетесь, у нас есть соответствующие службы.
- Догадываюсь. Ну и, что вам про меня известно? Просто любопытство берет. Не более того.
- Да, пожалуйста. Из семьи морского офицера, дворянин. Обычное детство, кадетский морской корпус, гардемарин. После, служба на Балтийском флоте.
Война. Отличились храбростью, награждены «Георгием». Весной семнадцатого покинули Кронштадт. Числились в списках без вести пропавших. Появились в Севастополе в списках Черноморского флота.
Опять исчезли. В восемнадцатом вступили в Западносибирскую добр. армию. Храбро сражались. Не раз отличались храбростью. Потом опять исчезаете. В двадцать первом году появляетесь здесь, в Гавре. Как бы и все.
Не скрою, что меня особо привлекло, в вашей биографии.
- Интересно.
- Ваше умение исчезать, и вновь появляться, господин старший лейтенант флота. Теперь ваша очередь ответить. Вы согласны принять участие?
Сергей краем глаза посмотрел на фото.
- Да. У меня для этого появились весьма веские основания.
- Молодой человек. Не стоит меня пугать. Объяснитесь.
Обеспокоенно потребовал Великтов.
- Не стоит беспокоится. Простите запамятовал …
- Эдуард Прокопович.
- Благодарю. Ни чего вульгарного, Эдуард Прокопович. Вам нужно было мое согласие. Вы его получили. Я берусь доставить вашу дочь во Францию.
И даже более того. Ваш призовой фонд меня интересует по стольку, поскольку.
- Предлагаю прекратить неуместный декаданс и обсудить детали.
Прервал красноречие, внезапно нахлынувшее на Берсеньева полковник Галигулай.
…………………………………………………………………………………….
Спустя пять дней, ругая себя в душе последними словами, самые приличные из которых были : «Шли бы все, к чертям собачьим со своими делами» и «Таких идиотов как я, поискать, так и не сразу найдутся», он стоял на палубе парохода следующего в конечную точку своего маршрута, Китайский порт Инкоу.
……………………………………………………………………………………
Вложившись в срок, на который Берсеньев и рассчитывал, он появился в ХарбинЕ.
Сняв комнату, он намерено принялся искать Хлебникова сразу, после того как справился на телеграфе о корреспонденции на свое имя. Он ждал сообщение об открытии счета в отделении Харбинского Азиатского банка.
К четырем часам дня он, хоть и пришлось не мало походить, все же нашел лавку Хлебникова, над которой была вывеска на русском и китайском "Необходимые товары. Хлебникова"
В лавке он не застал самого Сидора Силантиевича, но, через продавца Китайца, очень хорошо говорящего по-русски, передал о встрече," там где и в прошлый раз на час позже, чем тогда".
После объятий и искренних приветствий, бывший старший офицер и бывший боцман миноносца "Верный" уселись за стол в ресторане с мяукающим названием "Счастливый дракон" толи "Дракон приносящий счастье".
- Ну, еще раз здравствуй Сергей Андреевич, соскучился я за тобой, чего уж греха таить, заскучал. Уже думал, помру, и боле нам и свидеться, не суждено случится.
- Ты это брось, помру. Мы еще себя покажем. За двух битых сколь, не битых то дадут?
- Это точно. Как вспомнишь, что было, да где нас нелегкая мотала...
- Давай-ка Ханушки твоей за встречу.
- Так оно и не грешно будет, раз такая-то встреча образовалась.
Выпили. Сергей смотрел на своего старого боевого товарища, которого он и вправду знал еще с того времени как пришел мичманом на флот. Потом как ходил по Балтике в войну с германцами, как уцелел от озверевшей матросни в Кронштадте, как рубил шашкой красную сволочь, и еще много всего, что Берсеньев не любил вспоминать, и старался забыть, но у него не получалось.
А Сидор Силантиевич, изменился. Седых волос прибавил, поправился телом. Непривычно смотрелся на нем костюм, галстук. и на размер меньше котелок. Но все равно, он был рад видеть старика.
- А тут коммерцию открыл, раз на раз не приходится, но я...
Хлебников оглянулся по сторонам и произнес шепотом.
- Я тут Сергей Андреевич, грешным делом с хунхузами связался. Они дети олехмантьвы, мать бы их язви, контрабандой маются. Бандиты чистой воды, такие, что спасу нет. Но со мной дело имеют. Через мою лавку кое-какой товарец пропускают. Им значиться навар идет, и мне процент с того дела. А иначе, накрылась бы моя коммерция медным тазом. А так, куда не шло.
Да, что это я, все про себя вам травлю. Вы то, как любый моему сердцу Сергей Андреевич?
Вы это, какими судьбами в этот богом забытые места возвернулись? Аль в Париже вашем не приветливо встретили?
- Дело у меня тут одно важное появилось. И мне без тебя его ни как не решить.
- Да неужто, я вас Сергей Андреевич в беде кину, аль не помогу? Для вас расшибусь, а все исполню. Вы для меня один из всей родни на всем белом свете и остались. Уж простите, что так возомнил из себя, но так оно и взаправду я считаю
- Да я тоже, кроме как к вам Сидор Силантьевич и обратится, не имею к кому. Так, что породнились мы бедой.
- Так, что за дело то у вас?
- Мне документы Советские нужны, но такие, надежные, чтобы ЧеКа даже не сомневалось.
- Оооо, это сложно конечно, но постараюсь справить. За недельку сварганю.
- А побыстрее ни как нельзя?
- Вот, что Сергей Андреевич, давайте-ка Ханушки пригубим, а там подумаем. Водка ихняя барахло, по всему, но... Как вы говаривать любили, коль гербовой нет, то на простой пишем.
Они выпили.
-Тут такое дело.
Продолжил Хлебников, вытерев салфеткой седые усы.
- Я так скумекал, оно, конечно, не моего ума дело, видать по всему у вас и вправду затея серьезная. А иначе, какого лешего в Совдеп вас несет, не сами вы дорогу туда ищете.
Я за бумагами сам прослежу, так, что, не беспокойствуйте за это.
- С хунхузами границу мне перейти бы. Организуете?
- Да на кой черт вам с этими головорезами вязаться? Я им нужон, да не как я как лавка моя, то вот они со мной и по-доброму. Да и то, я с ними ухо востро. Скверный народец. А вы для них чужак. Коль, не приведи господь, прознают, что у вас ассигнации имеются, то убьют и не побрезгуют.
Тут, я вам так сажу, что границу и сами перейти не мудреное дело. Краснопузые еще долго в этих местах порядку не наведут. Так, что граница только на карте обозначена, а там шляются средь бела дня. Но тихонько, с опаскою. Всяк случается. Нет, нет, а глядишь, и нагрянут черти краснозадые.
- С этим мне понятно. И вот еще такой вопрос. Мне нужно доллары на то, что у Советов в ходу обменять.
- Это-то, труда особого не составит. Только слыхал я, от знающих людей, что там они свои рубли надумали в оборот пустить. Но, я думаю, что с этим тоже бог даст, разберемся.
-Ну, вот и славно.
- Коли дела обговорили, давайте с вами Сергей Андреевич, мичмана нашего помянем по христиански. Жаль его, мальчишка хороший он был, добродушный.
- Да, давайте Шиловского помянем, чтобы ему там хорошо было. Не хватает его в нашей компании.
После поминальной стопки "Ханы" Берсеньев назначил встречу Хлебникову, через четыре дня, в это же самое время и на том же месте.
И не забыл на прощание напомнить, что как можно меньше персон должны знать о его пребывание в ХарбинЕ.
Проведя время до назначенной встречи, не выходя на улицу, Берсеньев отсыпался после дороги, и впрок перед предстоящим вояжем в страну Советов, теперь бывшую его Родину. Родину, которую он так горячо любил, и которую он теперь ненавидел каждой клеткой своего тела.
- Здравие желаю Сергей Андреевич.
- Здравствуйте Сидор Силаньтевич, чем порадуете.
- Все исполнил, что смог. А тут с вами решать нужно.
- Что с документами?
Хлебников достал из кармана бумаги.
- Вот это значит паспорт. Советовский. Подлинный. Фотокарту заменить, и полный порядок.
Эта бумажка подорожная, мол, с инспекцией в этих местах были.
А вот это вот бумаженция, то, что это инженер путеец. Все как есть подлинное.
- Так. А скажи, что с владельцем? Где он?
- У архангела Михаила на приеме. Жалобу подает.
- Это точно?
- Обижаете, Сергей Андреевич. Лично проследил, можно сказать, к самым воротам райским проводил. А вещички его для вас прихватил, чтобы вы на того инженера подобие имели.
- Так, а с фотографией, что-то сделать необходимо.
- Есть человечек, стоящий, тем и на жизнь промышляет. В ссыльных был, а в свое время в ХарбинЕ обосновался. Но он, шельма, денег больших захочет.
- Деньги есть.
Берсеньев достал из кармана аккуратный сверток.
- Вот возьми, тут три тысячи долларов. Если захочет, могу во франках, могу и в марках. У меня с банком договор.
Заплатишь ему, остальные оставите себе. Потом. Через месяц, каждый вторник и четверг ночью, наймешь экипаж для этой цели, будешь ждать меня в том месте, где мы границу переходили. И так два месяца. Если не приду за это время, то больше и ждать меня не надо. Деньги, что останутся, возьми себе. И помяни меня по-свойски, не злым словом.
Ах да. Чуть не забыл. Сидор Силантиевич, доплатишь этому ссыльному еще, пускай он мне бланки командировочные и пропуска сделает чистые, но с печатями и подписью.
-Как тогда, в Севастополе?
- Да, как в Севастополе.
- Сделаю, не мудрено.
- Сейчас сфотографируюсь. Где тут по близости фотоателье?
-Есть тут рядышком одно.
- Хорошо. И Сидор Силатиевич, давай доллар на советские деньги поменяй. Но не в банке, а так сказать в приватном порядке.
- А, это тут сделаем в два счета.
Берсеньев, через два дня, перед тем как выйти из тайги переоделся, придав себе внешнюю схожесть в одежде с инженером железнодорожником. Вещи, в которых он совершал переход, зарыл в тайге, посыпав место табаком.
Через полтора часа, он стоял на перроне станции, ожидая прихода поезда.
Он чувствовал, что кто-то подходит к нему со спины, так, что похлопыванье по плечу не было для него неожиданностью.
- Предъявите ваши документы.
Берсеньев обернулся.
Перед ним стояли трое. Судя по всему старший, и с ним еще двое, с винтовками. У всех на головах были одеты богатырки, или как их еще называли, буденовки с большой нашивной звездой из зеленой материи. На них были добротные гимнастерки с тремя разговорами на груди из такой же зеленой ткани. У старшего, что требовал документы, былина ногах хромовые сапоги, у тех, что с винтовками, ботинки с обмотками.
Пограничная стража, мысленно догадался Берсеньев.
- Одну минутку товарищи. Документы у меня на месте, и в полном порядке.
Сказал Берсеньев и вынув из нагрудного кармана бумаги протянул их.
Старший пограничного наряда стал медленно их читать.
Проверяя паспорт, он из-под козырька мельком взглянул на Сергея.
Тот невозмутимо смотрел на пограничника с добродушным лицом.
Время тянулось и Берсеньеву казалось, что проверка затянулась. Он начинал немного нервничать, но вида при этом не подавал.
- С какой целью находитесь в пограничной зоне?
- С инспекцией, проверка эксплуатации железнодорожной колеи. Послан из Сызрани. Так как нехватка в специалистах. А я, сами понимаете, все, чем могу, чем могу, тем и помогаю. Железная дорога это безопасность, прежде всего пассажиров, и сохранность грузов. Инженер Павленков, Павленков ударение на "А", Николай Родионович.
- Почему здесь находитесь? Павленков, Николай Родионович.
- Так инспекцию провел, теперь обратно в Сызрань. Там в документе отметка имеется, вчера отметился.
- По тому и спрашиваю. Вчера отметились, а сегодня вы тут?
- Ну как же, товарищи. Я же только по колее, где пешком, дрезину то, не везде предоставляли. Отдохнул, привел себя, чтобы не стыдно на люди, так сказать.
Ну, вот и ... а, что-то случилось?
- Когда инспекцию проводили, подозрительного ни чего не замечали?
- Так, как ... и что значит подозрительного? Вы знаете, товарищи, я в этих военных делах не разбираюсь. Да и знаете, я своим делом был занят. Так, что нет, не заметил, ни чего такого.
- Билет покажите на поезд.
Берсеньев уже стал не скрывать своего раздражения.
- Вот. Вот, пожалуйста, мой билет. Купейный. Да я инспектирую железную дорогу, мне положено ехать до Сызрани в купейном. И не чего я такова в этом не вижу, если инспектор будет ехать... на то есть распоряжение народного комиссариата. Я по распоряжению самого народного комиссара путей сообщения Российской Советской Федеративной... Лично, товарища...
- Вы товарищ инспектор не нервничайте так. Мы свою службу делаем, вы свою. Вот ваши документы, все у вас в порядке, так сказать в полном ажуре. Счастливой вам как говорится дороги.
Старший протянул документы. Берсеньев взял их, но старший по-прежнему их удерживал, прижав большим пальцем.
- А вот скажите, как у нас дела на дороге, много недочетов выявили?
- Ну, как вам сказать?
Вновь изобразил улыбку Сергей.
- Состояние рельсового полотна в норме, шпалы заменяются по мере надобности. Все свой срок имеет. Стрелочные механизмы, обслужены согласно инструкций. Так, что весьма неплохо. Вон, на Юго-Западном направлении, куда похуже дело обстоит, а тут не плохо, а подробнее я сказать не могу, это я буду докладывать уже в наркомате путей сообщения.
В это самое время показался поезд, сигналом возвещая о своем прибытии.
- Доброго пути!
Старший отпустил документы, и козырнув оставил Павленкова Николая Родионовича в покои.
………………………………………………………………………………………..
Пограничный контроль периодически проводился в вагонах по пути следования. Но, чем дальше поезд отходил от границы, тем проверка была реже и более формальнее.
Когда Берсеньев, выдавая себя за инженера-путейца Павленкова Николая Родионовича, достиг центральной части страны, к тому времени сделав несколько пересадок, подъезжал к первой точке своего маршрута.
Великтов указал город Лесогорск как то место, из которого он получил последний раз известие от своей дочери.
Именно он от туда, планировал начать поиски Анастасии Эдуардовны.
…………………………………………………………………………………………..
Легко найдя дом по адресу, который был ему известен из пояснений Великтова, Берсеньев стал наблюдать.
Он еще не знал, что именно хотел увидеть. То, что было ему известно, что именно из этого дома было отправлено заграницу письмо, про то, что во второй половине октября жена Великтова, добрались сюда благополучно. В этом доме жила старшая сестра Эдуарда Прокоповича. Другими сведеньями он не обладал. Связь по понятным причинам была прервана.
Раньше дом в Лесогорске принадлежал сестре Великтова полностью. Теперь жилую площадь поделил и занял пролетариат. Все правильно, как любили говаривать древние Римляне, Vae victis (горе побежденным). Про жильцов, которые выходили из дома, Берестов не мог сказать, что кто-то из них похож на сестру промышленника.
Интерес у него вызвал дворник. Пожалуй, это тот, кто мог знать подробности в этом деле. Узнав как звать-величать дворника у жителя дома, делая вид, что это простая формальность, так, для приличия. Просто дело у него к дворнику.
Город Лесогорск был не большим. По сути, это узловая станция, паровозное депо и все, что с ним связано. Небольшой заводик, который в настоящее время стоит. Население, это железнодорожники, деповские рабочие, их семьи. Путейский инженер особого подозрения не вызывал, но долгое пребывание в Лесогорске было не желательным. Все друг друга знают, так, что посторонний сразу кидался в глаза.
Наметив свои действия на завтра, Берестов отправился на рынок, который был невдалеке от привокзальной площади.
……………………………………………………………………………………..
Во второй половине дня, ближе к вечеру, к дому, где дворником служил Тихон Тимофеевич Чубукин, уверенным ускоренным шагом направлялся человек в солдатском обмундировании, но при этом в хромовых сапогах, это подсказывало, что не прост он. Добротная обувка в это время подчеркивала статус владельца. Но самое главная часть гардероба, это одетая нараспашку кожанка. Нараспашку, по тому, чтобы виднелся поясной ремень, а мало ли, что там под курткой на нем висит. На голове кожаная фуражка с красной звездой… ну, точно под кожанкой наган в кобуре, а может и маузер.
Тихон только прикурил самокрутку, и собрался задуть пламя на спичке, как услышал:
- Гражданин Чубукин, Тимофей, Трофимович?
Тихон окаменел, увидев кожанку, подняв взгляд, вид красной звездочки на кожаном картузе окончательно парализовал его.
- Он самый. Ай!
Тихон выронил спичку, которая, догорев, обожгла ему пальцы.
- Точно так Трофимыич.
-Человек в кожанке суровым не моргающим взглядом прямо сверлил насквозь пожилого Трофимовича. И после выдержанной паузы:
- К нам поедем или у тебя разговаривать будем?
«К нам поедем», у дворника похолодели все внутренности. Сразу стал перебирать в голове, «за что?», и сам себе ответил «Эти найдут, за что» Шлепнут для чеб отчитаться перед начальством и разбираться не станут.
-Так куда ехать-то? Зачем ехать, тут спросите.
Залепетал он с надеждой.
- Ладно, пошли к тебе в дворницкую. Может, и правда, ехать не понадобится.
………………………………………………………………………………….
Тот, что со звездой на картузе стоял, опустив руки в карманы кожаной куртки.
Дворник сидел посередине дворницкой на табурете, который поставил незваный гость и властным тоном указал:
- Садись! В дворниках при доме состоишь давно? А?!
- Так, еще при царе ба… Еще при проклятом царизме! С тех пор при доме!
- А скажите гражданин дворник, какое содействие царской полиции оказывали? И учтите, что перед тем как сказать подумай Тихон трижды. Ой, хорошо подумай. Ведь не просто так я к тебе заявился.
Дворник окончательно сник. Вот оно в чем дело. Ну да, теперь взялись, все припомнят.
- Так без этого дворником не брали-то, то нам как объязаловка была. Свисток выдали казенный. То, что я мог, кожного разу квартальный спрашивал, что мол… А я чо мог. Не по своей воле.
- Понятно. Значит, содействие оказывал.
Тихон опустил голову.
- Теперь скажи, согласен оказывать помощь родной Советской власти, которая освободила тебя от гнета?
Тихон ухватился за спасительную соломинку, которую ему протянула судьба.
- Это с превеликой радостью. Я, это тут, не то… Я всей душой. Что надоти, таки я в раз…
- Вот, что товарищ Тихон Трофимович. Дело важное, меня с самого верха прислали, доверять сейчас не каждому можно. Время такое.
И тот, что в кожанке многозначительно указал пальцем на потолок.
- Это понятно.
Со всей серьезностью стал кивать попустившись Тихон.
- Так вот. Интересует меня одна особа, что в доме проживала.
- Это кто ж такая? Ни как Агния Прокоповна?
- И она тоже. Но там еще была одна. Та, которая перед самой революцией сюда приехала.
- Это кто такая будет?
Задал вопрос Тихон.
- Так, я вижу… Собирайся со мной поедешь!
- Да нет, вы дорогой товарищ из Чеки, не так меня осмыслили. Их к Агнии Прокоповне тогда две приехали. В аккурат перед самой революцией. Та, что пожилая и с ней еще дочь ее. То которая вам нужна?
- Давай про обоих рассказывай все, что тебе ведомо.
- Так все ведомо. Приехали значиться, жили, они у Агнии Прокоповны. Агния Прокоповна барыня не злая была, хорошая женщина…
Тихон как бы на минутку забылся, но сразу опомнившись, выпалил.
- Но эсплутаторша, каких свет не видывал! То она, их приютила. Потом Леонора Михайловна, это та, что старая, то она к весне слегла. Хворала не долго, как снега сошли, так и преставилась. Схоронили ее. А дочка ее сиротская при Агнии Прокоповне осталась.
- Продолжайте, товарищ Чубукин.
- Ага.
Кивнул понимающе Тихон.
- Тут беляки подошли. Закрутилось все. А за той дочкой…
- Как ее звали?
- Кого?
-Дочку.
- Анастасия Эдуардовна. Точно, Эдуардовна, я долго язык ломал пока наловчился.
Так за ней ухлестывать из депо, анжанер стал. Он начальством там состоял. Сщас скажу как его, в черта… Толстов… Не, не Толстов, как его…
А! Телятников, точно так, Телятников Иван Ильич. Он паровоз железом обивал и на него пушки с пулеметом ставил в депо своем.
- Бронепоезда делал?
- Их, их он и делал. Беляки его налупят, а он по новой его собирает. То он на енту Анастасиюшку глаза своего и положил. Та долго носом крутила, мол, анженер не пара была для нее. Мол не того звания. Тоже штучка та еще, одним словом, эсплутаторша. Она эсплутаторша и есть.
- Что дальше?
Прервал рассуждения Тихона о классовой несправедливости, человек в кожанке.
- Ни куда не делась, у него друг был… У анжанера того, большой командир у Красных, ну, наших значится.
- А ну. Какой командир?
- То за то я не могу узнать. Он у вас еще в начальстве, тогда числился.
- Из ЧеКи?
- Из нее.
С облегченным выдохом произнес Дворник.
- Разберемся. Ты дальше, товарищ, продолжай.
- А потом как беляков, товой, погнали. Он еще тут месячишко, другой, в депо побыл. За то время он все ж уговорил тую Анастасию Эдуардовну за него пойти. Как свадебку отыграли, так, через неделю и уехали.
- Куда уехали?
Так, это в Пермь. Точно, в Пермь. Я им еще вещи помогал грузить. Как тут война кончалась, так и убыли они от седа с концами.
- А Агния Прокоповна?
- Хе, так не уж-то вам не известно? Ведь ваши за ней пришли, опосля их отбытия. Ночью за ней пришли… И все дом после разделили и всем нужденным предоставили.
- Правильно. Так и было. Проверку прошел. Теперь вот, что Тихон.
Человек в кожанке достал из внутреннего кармана куртки папку, на которой большими черными буквами было написано ДЪЛО №….. Открыл ее и достал бумагу.
Дворника опять взяла жуть.
Тем временем тот, что в куртке быстро, что-то написал карандашом, и протянул исписанный лист дворнику.
- Ознакомься.
Сурово сказал тот.
- Это, чей-то?
-Расписка о том, что наш разговор обязан в тайне содержать. Прочти и распишись.
Дворник поднес к глазам расписку, начал, было, силится прочитать, но из всего написанного в глаза кинулось выделенное крупными буквами слово РАССТРЕЛ.
Дальше и читать не захотелось.
- Понятное, дело, чего тут…
- Раз понятно, то ставь подпись. И смотри мне. За домом и за тобой надзор установлю. Врагов изобличать надо. Время сейчас Тихон такое. Не обойтись.
Тихон опять закивал.
Человек в кожанки вышел из дворницкой.
…………………………………………………………………………………….
Берсеньев задерживаться в городе не стал. После визита к Тихону, он заскочил, чтобы переодеться на съемную квартиру. Взял вещи и прямиком отправился к вокзалу.
Дальнейший план действий был таков.
Если Тихон вдруг сообразит, что к нему приходили ни из какого не из ОГПУ. Он тут же кинется сообщать. Хотя кто его знает. Может напуганный и не станет. Но, допустим, кинется. Если попадет там, на дурака, то, от него отмахнутся. Хотя на это рассчитывать будет верхом халатности. Тем более, что в ОГПУ дураков долго не держат.
Из всего рассказа Тихона, они поймут, что меня можно будет перехватить на пути в город Пермь. По этой причине я направлюсь совершенно в противоположную сторону. Сделаю круг. Это должно их сбить с толку.
Берсеньев прижал камнем кожаную кепку, завернул камень в кожанку и кинул в воду рядом с камышами реки Переплюевки, как он ее мысленно окрестил.
Через час он курил в тамбуре вагона, который увозил его из Лесогорска по направлению противоположном от города Пермь.
……………………………………………………………………………………….
Забавно, все же жизнь протекает. Как там, «Причудливо карты ложатся, пророча судеб превратности». Это для тех, кто плывет по жизни, отдавшись полностью судьбе на растерзание. Начал неожиданно философствовать про себя Берсеньев.
Для меня скорее это более схоже на шахматную партию Белые свои, черные враги мои, всех мастей. Черные, какого бы цвета они не были на самом деле. А сейчас, кто кого еще не ясно. Сейчас только фигуры расставляются, только партия на середине. Пускай пешки у меня побитые, но я еще конями ходить могу. А конь, через фигуры перепрыгивать может. Так, что «товарищи» еще посмотрим, еще видно будет. Не дам я вам порадоваться. Я за Елен вам мстить буду, за ребенка своего не рожденного, за всех кого вы у меня забрали, за все ответите кровью.
Берсеньев взял себя в руки.
Вагон мерно раскачивался и постукивал на стыках рельс. Сергей Андреевич закурил папиросу, прогнав на несколько секунд темноту тамбура.
Пора обзавестись оружием. Видать по всему, скоро понадобится, может. Надо быть готовым к тому, заранее. Если затянуть с этим, лишних глупостей наделать получится.
Вот этим, пожалуй, сейчас и займусь. Сколько там до ближайшей станции? Часа два.
……………………………………………………………………………………….
Сойдя на станции Берсеньев сразу заметил того, кто ему нужен.
Моложавого и нагловатого вида милиционер прохаживался по перрону станции. Этот милиционер, смотрел на пассажиров, которые в это ночное время терпеливо ожидавших своих поездов, этак, свысока, тем самым подчеркивая свои полномочия. Все его нутро говорило о том, что он и есть олицетворение Советской власти. Берсеньев вспомнил, что таких, как вот этот вот, называли до революции, хулиганьем.
Берсеньев взял билеты на ближайший поезд. Направление для него не имело решающего значения.
Так,он один из милиции на станции, народа мало, на меня в форме железнодорожного инженера вообще не обращают ни какого внимания. Второй наверняка спит. Особого случая тут быть не может, по их рассуждениям. Значит, один спит, другой ходит. Ночь на двоих разделили. Прекрасно.
У него в распоряжении оставалось сорок минут.
Сергей Андреевич, вышел на перрон, вслед за поспешившим на улицу милиционером. Тот шел, чуть прибавив шаг. Пройдя перрон, он направился в темноту. Так, ясно, куда ты спешишь. Что естественно, то не безобразно, как говорится. Берсеньев подобрал по пути увесистый камень.
Милиционер тихо обмяк, намочив при этом штаны. Сергей потащил безвольное тело подальше в кустарник.
Скинул со спины свой сидор, проворно развязал узел. И достал четверть самогонки, которую специально приобрел еще в Лесогорске. Он приподнял голову лежащего без чувств, «стража порядка» и начал вливать в него самогон.
Тот не громко застонал.
-Тихо, тихо, тихо. Сейчас легче станет. Пей солдатик, пей. Полегче станет. Вот так. Ай, молодца. Все. Больше нету.
Приговаривал Берсеньев, заливая ему последние капли. После, достал из кобуры наган и запасные патроны, спрятал его себе в карман брюк. Снял ремень с милиционера и фуражку, швырнул их в сторону.
-Да ты я смотрю, дурной, когда напьешься.
В этот момент к станции подошел его поезд.
-Счастливо оставаться. Рад был с вами…, но мне пора.
………………………………………………………………………………………
И опять Берсеньев курил в тамбуре, расставляя мысленно «шахматные фигуры». А поезд шел и шел на встречу вновь наступающему утру.
……………………………………………………………………………………….
И так. Через четырнадцать дней Сергей Андреевич объявился в Перми.
Снял комнату, заплатив наперед за два месяца. Зная, что вряд ли, столько будет находиться в этом городе, где доводилось ему побывать до этого момента дважды. Первый раз, покинув Севастополь и найдя приют в доме мичмана Шиловского.
Второй, 25 декабря восемнадцатого. Тогда он, что называется, влетел на окраину Перми со стороны второй станции силами своего эскадрона на плечах бегущих Красных, утоляя кровью свою измученную жаждой шашку.
Не принимая ни чего, что могло бы его остановить. Не поднятые вверх руки, не крики: «Не руби! Я не Красный!»
- Станешь красным!
Крикнул он тогда, бегущему без винтовки, с алой ленточкой на солдатской шапке.
Махнул клинком, и тот застыл на мгновение, и упал, окропив снег красным цветом.
Долго тогда полк, в котором командовал эскадроном старший лейтенант Берсеньев, не задержался.
Развив наступление, которое обернулось самой настоящей катастрофой для третьей большевицкой армии, Белые взяли Уфу, и дошли до Глазова.
Потом, потом были тяжелые бои и отступление.
………………………………………………………………………………………
После двух часов ожидания он увидел мать мичмана Шиловского и незаметно стал следовать за ней. Найдя подходящий момент, он догнал ее.
- Анастасия Дмитриевна. Здравствуйте.
- Сереженька, Бог мой. Неужели, это вы. Не могу в это поверить, как вы? Что с Митей? Скажите, что с Митей?
- Не волнуйтесь, все обстоит благополучно.
- Но я слышала, что Мити больнее нет. Мне сообщили…
- Это не так. Анастасия Дмитриевна, это совершенно не так. Он жив, совершенным образом здоров. Он не может приехать, по разумеющейся причине. Он благополучно прибыл в Харбин, вместе со мной. Потом также благополучно проследовал в Париж. Сейчас в Италии. Женился. Да. Вот значит женился. У вас замечательная, очень красивая невестка. Стройнненькая, густой черный волос, смуглая кожей, с неимоверно красивым голосом. На свадьбе я не был, не получилось. Знаю, что детей планируют. Так, что с Митей все замечательно. Все обстоит как нельзя лучшим образом.
- Да?
- Ну конечно.
- Ну, пускай, так. Пусть будет, так как вы сообщили. Пускай смугленькая.
- А, что с Сидором Силантьевичем?
- Прекрасно, тоже все прекрасно. Крупный магазин в ХарбинЕ. Богач.
-А вы Сережа, вы какой волей судеб. Хотя, что я спрашиваю? Вы где остановились? Вы не голодны?
- Ну, что вы, Анастасия Дмитриевна. Я тут проездом, есть одно обстоятельство, которое надо решить, и я покину этот город. Пустяки, пару дней.
- Да, да. Я все понимаю.
- Мне надо найти одного человека. И на словах передать ему. Просили.
- Да, я понимаю. Передать привет. Может, я чем-то могу быть полезна?
- Ну, если это не будет для вас обременительно.
- Сереженька, ну, в самом деле. Мне будет приятны эти хлопоты. Найти человека в этом городе, может вам помочь мой старый знакомый. Он сейчас работает милицейским следователем. Только вы не подумайте, ни чего дурного. Он совершенно не большевик. Просто обстоятельства сложились так. Он был следователем еще до рэволюции. Ему предложили. Обстоятельства и ни чего более.
- Я понимаю. Наверное, на его месте я поступил бы так же. Но, увы, я на своем.
- Давайте, я его попрошу, и он с вами встретится. Я думаю, он поможет вам в вашем деле.
- Благодарю вас Анастасия Дмитриевна.
- Пустяки Сереженька. Я так рада вас снова увидеть.
- Увы, но мне необходимо идти. Я, как вы понимаете, инкогнито прибываю.
Завтра я его в это же время буду ожидать на этом месте. А сейчас разрешите откланяться.
Анастасия Дмитриевна, понимающе, еле заметно кивнула.
- Спасибо вам, за Митеньку. Спасибо.
Сергей Андреевич удалился. На его душе было так скверно, что передать словами его состояние было невозможно.
Страшное время, страшные поступки, и от этого еще страшнее становится.
……………………………………………………………………………………….
Вне всякого сомнение это была удача, на которую Берсеньев и не мог рассчитывать. Милицейский следователь существенно сократит время поиска.
Но вечером того дня, он думал совершенно о другом.
Инженер Телятников. Анастасия замужем, и возможно счастлива с Иваном Ильичем. И тут я. Вас, ваш папенька, желает видеть в Париже. А она в ответ, убирайтесь ко всем чертям, вместе с папенькой, и вашим Парижем, Я люблю Ивана Ильича. И, что тогда?
И тогда,… дай Бог ноги от ОГПУ унести. Черт меня дернул…
С этим он и уснул.
……………………………………………………………………………………
Пожалуй, это самый скользкий момент в моем деле. Кто его знает, что за следователь это такой. Но, не использовать такую возможность, грешно.
Подумал Сергей Александрович.
Буду надеяться на рекомендации Анастасии Дмитриевны, о порядочности и вынужденных отношениях с Советами.
Встреча произошла в назначенное время.
- Павленков, Николай Родионович. Инженер, работаю, на железной дороге. В Сызране.
Отрекомендовался Берсеньев.
- Чрезвычайно рад нашему знакомству. Криминальный следователь Владлен Нилович Якут. Старый друг уважаемой Анастасии Дмитриевны.
- Господа, я с вашего позволения, не стану вас отвлекать. Всего доброго.
После того как Анастасия Дмитриевна удалилась, Владлен Нилович предложил.
- Пройдемте от лишних глаз подальше, Николай Родионович. Меня знают в городе, и я не хотел бы отвечать на совершенно не нужные вопросы.
- Да, это, пожалуй, будет не лишним.
Они проследовали на расстоянии друг от друга до кладбища. Оказавшись на самой околице, они присели возле могильной плиты, возле которой стояла относительно крепкая скамейка.
- Мне Анастасия Дмитриевна просила оказать вам содействие в одном определенном деле. Я, разумеется, согласен вам помочь. Как она мне объяснила, вам нужно найти какого-то человека.
Владлен Нилович, был не молод годами. Но все же в хорошей форме для своих лет.
- Совершенно верно.
- Обозначьте персону.
- Инженер Телятников, Иван Ильич.
- Хм.
Он как бы в удивлении сжал губы.
-Хм. Можно у вас уточнить, некоторые детали. Желательно, чтобы вы при этом не считали меня…Как бы это вам сказать? Наивным человеком.
- Я что-то неприличное попросил?
- Как вам сказать? Я просто хочу знать, кто передо мной на самом деле. И уж тогда буду понимать, имеет ли смысл продолжать разговор. Я все-таки полвека проработал следователем.
Берсеньеву стало не много не по себе после этих слов.
- Молодой человек, вы можете мне довериться полностью. По той простой причине, во-первых, у вас просто нет другого выхода. Уж поверти мне на слово.
А во-вторых, я хоть и присутствую на Советской службе, но не являюсь поклонником утопических идей гегемонии рабочего класса и иже с ним трудового крестьянства. Обстоятельства, знаете ли… Та, что или мы доверяем друг другу, или как говорится…?
Ну, и в- третьих вы меня просто можете пристрелить из нагана, который вы прячете сзади за ремнем брюк под пиджаком.
- Берсеньев, Сергей Андреевич, Старший лейтенант Российского Императорского военного флота. Достаточно? Об остальном вы легко догадаетесь.
- Телятников Иван Алексеевич расстрелян две недели назад, за саботаж и антисоветскую деятельность.
- Причудливо фигуры стали на доске.
- Простите?
- Не важно. Насколько это правда? У меня немного противоречивые сведенья.
- Пермь, город относительно маленький. А сбор различного рода слухов, или коли вам угодно сплетен это моя профессиональная обязанность. Les responsabilit;s professionnelles как говорят там у вас в Сызрани.
Дело в том, что в одной, в более весомой организации, чем та, в которой я имею честь, состоять на службе, есть некто по фамилии Ооновский Явим Климович.
Занимает весьма большой пост и как для Перми, можно сказать всесилен. Ветеран Большевицкой партии, покрыл себя героизмом в годы гражданской войны и много других заслуг по окончанию таковой.
Долгое время он находился в дружбе с вышеупомянутым вами инженером Телятниковым. Даже был его протеже.
И все бы не чего, если бы…
Если бы не Телятникова, супруга Ивана Ильича.
- Я тут вас перебью. Прошу прощенья… Анастасия Эдуардовна в девичестве Великтова.
Следователь не удивился.
- На сколь я могу судить, именно она вызывает интерес?
- Да. Она.
- Тогда картина проясняется, для меня. Я постараюсь вам помочь.
Но я вас должен предупредить, что Телятников был расстрелян по всего лишь одной причине. На нее положил глаз, тот самый Явим Климович.
- Это обстоятельство конечно, смущает.
- Нет, не так все просто. Давайте поступим так… Я более подробно соберу информацию и посвящу вас в эти перипетии.
- Владлен Нилович, вы можете, достать надежные документы?
- Это не просто, но вполне возможно.
- Я вам заплачу хорошие деньги. Могу волютой. Например, во франках.
- На кой черт мне ваши франки здесь. В советских рублях если можно. Постараюсь их добыть.
- Чем быстрее, тем лучше. Вам нужна будет моя фотокарточка.
Берсеньев протянул Владлену Ниловичу конверт.
-Это я понял.
Давайте, через четыре дня вы прейдете сюда к часам пяти. Я постараюсь располагать более подробными сведеньями.
А теперь разрешите откланяться. Выйдете за мной через пятнадцать, двадцать минут. Честь имею.
…………………………………………………………………………………..
После встречи с милицейским следователем Берсеньеву было о чем подумать.
На символической шахматной доске фигуры с обеих сторон расставлены, и совсем скоро они начнут друг друга бить. Если это уже не началось.
Инженера Телятникова вот уже «съели», в том плане, что его попросту поставили к стенке. И отправил его туда ни кто иной, как старый друг. Чисто, пауки в банке.
Сергея Андреевича, сильно смущало то обстоятельство, что причиной для расстрела была именно дочь промышленника Великтова Анастасия, которая и является целью его путешествия.
Значит, предстоит единоборство с "всесильным" человеком из ОГПУ. Рассуждал Сергей Андреевич.
Интересно, между ними есть взаимность. Если есть, то дела обстоят крайне плохо. Тогда получается, что она помогла, в фабрикации дела против несчастного инженера, и теперь...
Глупость какая-то. Вряд ли его руководство одобрит амурные отношения с представительницей буржуазии. Он рискует карьерой, властью и всеми прочими благами.
Хотя с другой стороны, мужчины часто готовы, сознательно совершить глупейшую выходку во имя желанной женщины, которая, как после выясняется, совершено этого, не достойна. Я же совершил. Взял и совершил, и мне для этого хватило просто взглянуть на фотографическую карточку.
Размышлял про себя Берсеньев.
Он пришел на час раньше назначенного времени. Учитывая то, что если следователь решил выслужиться перед новой властью, то он обнаружит засаду. Сейчас ни кому нельзя доверять. Особенно если обстоятельства вынудили его один раз, то возможно, что эта же самая причина будет служить оправданием и второй, и третий, и четвертый.
Он подошел к скамейке возле могилы, на которой уже его ожидал Владлен Нилович.
Они поприветствовали друг друга.
- Как я понял, вы мне не совсем доверяете?
- Почему вы так решили?
- Вы проделали несколько контрольных кругов, я просто вас заметил. Но я не обижаюсь. На вашем месте я поступал бы совершенным образом так же.
-Давайте о деле Владлен Нилович.
- Давайте. Есть две новости. Одна хорошая, другая плохая.
Начну с плохой. Вчера Анастасия Эдуардовна была арестована ГПУ.
- Ммму, это совсем скверно. Из внутренней тюрьмы ГПУ, мне, пожалуй, ее не достать.
- Но есть и хорошая новость.
- Не уже ли.
- Ее содержат не во внутренней тюрьме, выше упомянутой организации.
- Вот как? А где ее содержат?
- Тут дело приняло такой оборот. Я тут разузнал более подробно о сим романе. Знаете, весьма своеобразно он проистекает.
- Ну, так говорите.
- Дело в том, что еще в тот период, когда инженер Телятников воспылал страстью к Анастасии Эдуардовне, ответного чувства он у нее не вызвал. Ухаживания его не принимались, и ему тогда помог Ооновский.
На тот период, имея обязательства, насколько возможно, со своей боевой подругой, с которой его свела судьба ранние.
Насколько я могу судить, Ооновский уже тогда, когда оказался в компании с Телятниковым и Анастасией Эдуардовной, возымел на нее планы. Но тогда, не столь большое положение в иерархии своей организации, и то, что связь с отпрыском буржуазии, могла повредить основательно, его будущему, остановила его тогда. Поэтому он обзавелся дамой происхождения не чуждого революции. Он помогает уговорить Анастасию Эдуардовну. Что если та будет более сговорчивее к предложению инженера Телятникова, то ее тетушка, Агнесса Прокоповна Великтова не станет подвергаться репрессиям. По всей видимости, Иван Телятников не имел чести знать о том. Сколь я могу судить.
Насколько я могу судить, это является, весьма, немаловажно на сегодня, а тогда тем более.
Но вот, Ооновский после окончания боевых действий, получает назначение на высокий пост в ГПУ Перми.
Через некоторое время, он составляет протеже Ивану Телятникову и он переезжает из Лесогорска в Пермь.
Тут Ооновский фабрикует дело с серьезными обвинениями, такими как, саботаж на железной дороге и антисоветская деятельность. Которое, не имеет ни чего общего с действительностью. Несчастного ставят к стенке...
- Позвольте, Владлен Нилович, но вы же сказали, что у этого чекиста есть жена, с безупречным для Советской власти данными. А тут, мало того, что из чуждого сословия, но и бывшая жена антисоветчика.
- И не только жена, но и от нее ребенок. Как вы правильно заметили Николай Родионович, есть нежелательные для него моменты.
Насколько мои рассуждения верны, судить уже вам, но мне вся эта канитель представляется следующим образом. Надеюсь, вы понимаете, что, то о чем я вам сейчас поведал, это моя версия событий из того, что мне удалось установить.
- Разумеется.
- И так. Да, все о чем вы спросили, это минусы. Но он просчитал плюсы.
Поднял свой авторитет как непримиримый борец с контрреволюцией в которой он не пожалел своего старого приятеля. Чем, скажите на милость, не доказательство преданности.
Анастасия Эдуардовна оказалась его стараниями в весьма затруднительном положении. Наверняка, Ооновский Явим поставил ей ряд условий которые она должна будет безропотно выполнять. О содержании этих условий не трудно догадаться.
- Простите Владлен Нилович, на сколько я могу судить рано или поздно, про эти отношения могла узнать его жена, начальство наконец. Как одно, так и другое, может породить шкандаль.
- Ну, молодой человек, вы не оперируете логикой чекиста. Она, я вам должен заметить, весьма и весьма изощренна. Уж поверти на слово.
Начальству он представит это как отношения исключительно связанные с его служебной деятельностью. И сфабрикует еще одно дело против кого-то там, выдав за результат сотрудничества с Анастасией Эдуардовной. И на это руководство закроет глаза.
А жене, что она попросту, на него клевещет, желая отомстить за случившееся с ее мужем.
Объяснения вполне убедительные.
- Мда. О время, о нравы. Вы сказали, что он не отправил ее во внутреннюю тюрьму эту несчастную девицу.
- Да, она там не числится в списках. За это я могу ручаться. Поэтому я делаю вывод, что она находится на спецдаче Ооновского.
У него есть служебная дача за городом, в верстах пяти в восточном направлении.
Наверняка там есть помещения для содержания.
- Послушайте, на кой черт такие сложности?
- Не скажите. Ничтожество по своей сути, получившее власть, и занявши место над всеми остальными, начинает еще больше деградировать, не обременяя себя ответственностью. Первое проклятие из книги мудрости царя Соломона, " Нет страшнее горя, чем, раба, который стал царем" или, ежели желаете на современный лад, "Кто был ни чем, тот станет всем".
Сколь я могу судить о событиях вчерашнего дня, то дело произошло следующим образом.
Анастасия Эдуардовна, все же ответила отказам, на предложения Ооновского Явима. Естественно последовал арест.
Теперь она оказалась в положении наложницы. Бесправной, но пока еще не безвольной.
Вот он и ломает волю. Чтобы добиться успеха на этом поприще, достаточно унизить человека, сравнять его сознание с землей. И поверти, это не так уж и сложно.
Вот на это и расчет. Сломав ее, он получает беспрекословную исполнительницу своих похотливых фантазий, которая и в сокровенных мыслях не помышляет перечить. А он наслаждается ее беспомощностью. Ведь если бы представить, что не случись трагедий семнадцатого года, то его вряд ли бы подпустили к порогу ее дома, да он и сам бы, не смел помышлять.
Согласитесь, что эти мысли, уже сами по себе доставляют его сознанию неописуемые удовольствия.
- Какая мерзость.
- Вам надо торопиться, коль вы хотите спасти эту несчастную девочку. Я подготовил определенные удостоверения, как вы меня просили.
Владлен Нилович достал из внутреннего кармана и передал Сергею Андреевичу паспорт и справку.
- Паспорт на имя Звонарева Устима Наумовича, довольно прилично сделанный. При беглой проверке не вызовет сомнений. При более тщательной экспертизе, станет понятно, что фотография вклеенная. Справка трудовой крестьянки на имя Круглявой Анфисы Филипповны. Я понимаю, что это не совсем серьезно, времени вы мне дали мало, помогли некоторые мои связи в уголовном мире. Как говорится, чем богаты...
- И за это спасибо Владлен Нилович. Вы могли бы поподробней объяснить, где находится эта самая дача, как туда добраться? Как охраняется? Ведь она наверняка охраняется.
- Вне всякого сомнения, причем уверен, что верными людьми. Насколько я наслышан, Ооновский отбирает себе людей из числа серьезно проштрафившихся сотрудников, рядового звена. Он выручает их из тех обстоятельств. Ну и в конечном итоге, он имеет преданных ему исполнителей, всех его делишек.
Теперь по поводу дачи. Как я уже сказал она находится в верстах пяти от.....
Берсеньев ехал на велосипеде с дамской рамой, грунтовой дорогой, по направлению к той самой даче.
Одевшись красноармейцем. Солдатское обмундирование, картуз военного образца с красной звездочкой на нем.
Не доезжая до дачи с шагов пятьсот, его остановил вышедший из лесной посадки, одетый по форме человек, с наганом в кобуре на поясе.
Берестов соскочил с велосипеда и удерживая его за руль остановился.
- Ты кто такой?
Явно привыкший к тому, что с ним не спорят, спросил остановивший его.
- Срочная депеша для товарища Ооновского.
- Я спрашиваю, тебя кто ты такой?
Показывая наигранное негодование и в тоже время неподдельное призрение, повторил свой вопрос чекист.
- Курьер. Приказано доставить депешу товарищу Ооновскому.
- Чей-то я тебя такого курьера не знаю. Мандат свой покаж!
И чекист достал наган.
- Ну, ща покажу.
Берсеньев полез в нагрудный карман гимнастерки, немного повозившись с пуговицей. Ведь он ее расстегивал одной рукой, а другой продолжал удерживать велосипед.
- Давай быстрей! Возится он.
Недовольно прорычал чекист.
- Да ща!
В этот момент руль вывернулся, и велосипед со металлическим звоном упал на дорогу.
Это на несколько мгновений отвлекло постового.
Но этих мгновений хватило Берсеньеву, чтобы из кармана кинуть в глаза чекиста заранее приготовленную для этого смесь соли и красного перца.
Тот машинально схватился за глаза руками, а Берсеньев быстро выхватил наган из безвольных рук противника, и нанес ему сильный удар рукояткой по голове.
- Жить хочешь? Морда Красная.
Первое, что спросил у связанного брючным ремнем, с кляпом из его же буденовки во рту, лежащего на земле чекиста Берсеньев.
В ответ тот кивнул, мол "да".
Берсеньев приставил к его горлу финский нож.
- Тогда слушай меня очень и очень внимательно. Если расскажешь, кто на даче товарища Ооновского, где посты стоят, и все такое о чем я тебя спрошу, то доживешь до светлого коммунистического будущего. Вздумаешь крикнуть, то все равно не успеешь. Да и со светлым будущем, не заладится.
Ежели все осмыслил, то кивни.
Тот кивнул.
Берсеньев вынул кляп.
- Сколько ваших на даче?
- Так, я, потом на калитке один с винтарем, и там внутри еще. Все, боле охраны нету.
- А еще кто там есть не из охраны?
- Дедок, что за хозяйством смотрит, и жонка его. Только она в город за харчем поехала. Еще утром, то скоро возвернуться должна. Все.
Берсеньев надавил ножом ему на горло.
- Ты про арестованную забыл?
- А, точно есть такая! Она в подвале в камере сидит. Ее только вчера в обед привезли. Ее тот, чо в дому охраняет. Не убивай, я те все сказал.
- Телефонные аппараты, где стоят?
- Один при входе на стене висит, а другой в кабинете на втором этаже у товарища Ооновского, а еще там, у калитки, где пост.
- Пароль, какой у вас?
- Нету пароля, мы в лицо все друг друга знаем. Не убивай. А?
- Да не бойся ты.
После этих слов Берсеньев вогнал почти по самую рукоятку нож в горло чекиста.
- Да это не дача, а цитадель неприступная.
Проговорил про себя Берсеньев.
Дачу окружал высокий забор, сверху стекло от битых бутылок в смоле. Поверх них несколько рядов колючей проволоки.
Нет, через забор не взять. Придется наглостью. У меня это вроде, как бы, получается. Размышлял Берсеньев.
Посмотрел удостоверение, которое он отобрал у убитого.
- Маловар, Петр Георгиевич.
Прочел он и положил к себе в карман, теперь уже его форменной одежды, которую он снял с убитого.
- Стой! Стрелять буду!
Окликнул стоящий возле калитки чекист и передернул затвор винтовки.
- Э!!! Ты че дурак?! Меня послал товарищ Ооновский! Линию телефонную проверить. Чей-то барахлит.
- Мне за то не говорено!
- Так линия барахлит, меня и послали! Вона расписка на то имеется. Я Петяну Маловару показал, тот пропустил.
И Берсеньев стал размахивать бумагой, которую достал из кармана брюк.
- То мне покажи! Давай иди сюдой.
Часовой опустил винтовку.
Берсеньев подошел и протянул листок, который часовой взял в руку. Второй он держал оружие, но под его тяжестью он опустил ствол в низ.
В этот момент Берсеньев и ударил его ножом в сонную артерию.
Забрав винтовку, он злобно пошипел.
- Здохло чекиское отродье?
Ответа не последовало.
Возле входа в двухэтажный дом, который больше напоминал усадьбу, чем дачу, в палисаднике сидя на корточках, ковырялся старик.
Когда он заметил приближающегося быстрым шагом Берсеньева в форме ОГПУ, с винтовкой у которой был, примкнут штык, старик поднялся на ноги и окликнул идущего.
- Это ты кто ж такой будешь?
- Меня к вам направили, так и сказали мол, поступаешь в распоряжение. Чо те скажут, то значится и делай.
- Кто сказал, погодь, я что-то не пойму.
- Так Петян Маловар.
Берсеньв когда все это говорил, не останавливался, а продолжал приближаться к растерявшемуся старику.
Как расстояние сократилось до нужного, Берсеньев скинул с плеча винтовку и ударил старика прикладом.
Тот взвизгнул и упал на землю.
Приставив штык к горлу, Берсеньев хладнокровно предупредил:
- Только пикни, старая сволочь.
Старик таращил выпученные глаза на напавшего.
- Где женщину держите?
- В подвале она.
Прохрипел старик.
- Где вход?
Там показал тот в сторону рукой.
Берсеньев отшвырнул винтовку в строну и освободившимися руками поднял за грудки деда.
Как только голова деда была на уровне, Берсеньев нанес удар своей головой.
Дед впал, как говорят английские боксеры в нокдаун. Этого вполне хватило, чтобы приставить наган к виску старого.
-Может, проведешь?
Предложил Берсеньев, как будто у старика был выбор.
При входе он оборвал провода телефона висевшего на стене.
- Где кабинет?
- Там, на втором.
Пролепетал в ответ старый.
Берсеньев вывел телефон из строя и в кабинете.
- В подвал веди! Ну! Гнида старая!
- Кто?!
Раздалось за металлической дверью.
- Демьян! Открывай! Это я Михей! Слышь Демьян! Открой!
За дверьми залязгал засов.
- Чегой там у тебя?
Как только двери открылись Берсеньев из-за спины старика, выстрелил трижды.
Последовал звук подающего по ступенькам тела.
После повернув к себе лицом деда, он выстрелил в упор, прямо в сердце.
- Благодарю товарищи. На этом, митинг окончен.
Он спустился в подвал.
Там, внизу были две двери, значит две камеры.
Берсеньев заглянул через решетчатое окошко в первую, никого. Во вторую,... и увидел ее.
Она, перепуганная прижалась к дальней стене камеры.
Берсеньев открыл дверь и вошел.
- Пошли отсюда! Скорей, времени совершенно нет!
- Вы кто такой?! Я ни куда с вами не пойду!
- Тое, кто сегодня меня спрашивали «кто я такой?», плохо кончили. Я послан вашим отцом. Спасти вас.
- Я не верю! Стреляйте прямо здесь!
- Черт бы вас побрал. Вы надеюсь, помните почерк отца. Вот это он вам написал. Чтобы вы положились на меня полностью.
Берсеньев достал фотографию и протянул ее Анастасии.
- Там на обороте! И быстрее, времени на реверансы совсем не осталось!
- Да, это почерк папа.
С удивлением заключила она.
- Проклятье!
И Берсеньев схватив Анастасию за руку, потащил из камеры.
Она подалась.
-Ой! Они мертвы!
Увидев лежащих, вскрикнула она.
- Да, можете не сомневаться. Совершенно мертвы. Идем те же!
- Я боюсь! Они же мертвые!
-Живых чекистов бояться надо, мертвых не стоит!
Они бежали к лесополосе, в противоположную сторону от той в которой с утра появился возле дачи Берсеньев.
- Стой! Так ни куда не годится! Снимай юбку!
-Как?! Но позвольте!
- Снимай!! Кому говорю?!
-Как снимать?
- Через голову. Она тебе бежать мешает.
-Я не стан...
Берсеньев финским ножом распорол пояс юбки.
- Все, бежим!
Он подобрал с земли упавшую с Анастасии часть ее гардероба.
- А мы разве уже на ты?!
Спросила она на бегу.
Берсеньев не ответил.
Пройдя между деревьев лесополосы, они подошли к наваленным друг на друга веткам.
Берсеньев достал солдатский сидор и развязал узел, извлек заранее приготовленную женскую одежду.
- Одевайте, должно быть в пору.
-Что это за вещи? Я такое не одену!
- Оденете.
Совершенно спокойно произнес Сергей Александрович.
- Вам придется некоторое время побыть трудовой крестьянкой, Круглявой Анфисой Филипповной. А они отдают предпочтение именно этому фасону.
Еще через полчаса, они вышли на дорогу.
- Одевайте мешок.
Протянул сидор Анастасии Берсеньев.
-Я буду это нести? Увольте.
- Одела мешок.
Тоном не дающего выбора повторил Сергей.
Анастасия подчинилась, и Берсеньев стал помогать просунуть ей руку в шлею.
- Вы крестьянка, а я сотрудник ГПУ. Я вас конвоирую.
- Куда?
- Куда следует. Тем более, что мешок совершенно не тяжелый.
- Куда идти? В какую сторону?
Берестов указал направление.
Вот уже часа полтора они шли, молча по дороге.
Берсеньев за спиной услышал фырканье мотора легкового авто.
- Стойте Анастасия Эдуардовна и сойдите с дороги.
Она, молча, выполнила просьбу Берсеньева.
Сергей Александрович Незаметно достал наган и спрятал его у себя за спиной и стал делать знаки водителю, чтобы тот остановился.
Он уже мог разглядеть, что водитель был в машине один.
Когда машина была совсем близко, Берсеньев крикнул.
-Стой! ГПУ! Нужна помощь!
Машина, проехав еще немного, затормозила.
Водитель вылез со своего места и вышел на встречу Берсеньеву.
- Что стряслось?
- Куда едете?
- В Карноузово.
Шофер указал рукой и повернул голову в туже сторону.
Берсеньев выстрелил.
- Не стойте! Помогите мне закинуть его на задние сиденье.
- Простите. Я?
- Да вы. И быстрее, быстрее!
Тело шофера лежало под сиденьями сзади.
Сергей Андреевич вел машину, Анастасия сидела рядом. Они опять молчали.
А она все же очень похожа на Елен. Прямо, сестры, почти близнецы. Большая схожесть. И характером .... Думал Сергей Андреевич иногда оборачиваясь в ее сторону.
- Что случилось? Почему мы остановились?
- Кончился бензин. Выходите. Поможете столкнуть авто в кювет.
………………………………………………………………………
Уже почти стемнело, когда беглецы устроились на ночлег в лесу.
- Сейчас будем ужинать, ведь вы верно голодны, да и я, честно говоря, не против отужинать.
Тут у меня пшено есть, хлеб. Уж извините, разносолами не изобилую. Но голод утолим. Завтра, обещаю, провиант разнообразить более изысканный.
Анастасия Эдуардовна продолжала молчать, ежившись у разгоревшегося костра, пока Берсеньев занимался кашей.
- Скажите, все же, кто вы такой?
Как бы уставши, поговорила, согревшись возле костра Анастасия.
- Странствующий рыцарь, который спасает девушек из когтей кровожадных чекистов.
- Я вас вполне серьезно спрашиваю.
- Для вашей же безопасности, вам пока лучше не знать. Нас ищут. Если не дай Бог… То, для вас, и естественно для ГПУ, я буду похититель, который лишился рассудка. Ведь другого вы ни чего не сможете им рассказать. Так, что это только для вашего же блага, знать как можно меньше про мою персону.
- Вы сказали, что нас ищут. Что вы намерены делать?
- Нас действительно ищут, но у нас выигрыш во времени. Думаю, что ваше отсутствие первым заметила кухарка на даче. Она должна была вернуться, примерно час, возможно меньше уже у нас есть. Время шло к обеду, и ей надо было еще успеть приготовить. Так, что час, минут сорок.
Она пришла и обнаружила, что произошли некоторые изменения в патриархальной и размеренной жизни. Поохав, и по-причитав. Допускаем, что не более четверти часа, она побежала к соседям. Я вывел из строя телефоны. До соседней дачи, с полверсты. Опять минут сорок, может и более. От города добираться час, еже ли на авто. На мести минимум минут сорок, пока сообщат, пока подымут по тревоге, еще время уйдет.
Они не рассчитывали что у нас автомобиль, честно говоря, я тоже не рассчитывал. Так, что мы оторвались от преследования. Но это не означает, что нам не надо остерегаться в дальнейшем. Нас ищут. А я обещал доставить вас, папеньке вашему. Намерен это сделать.
- А убивать всех этих людей было обязательно?
- Вот вы о чем. Увы. Тут ни как по-другому. Боюсь, мои уговоры, и доводы, вас просто отпустить, на них бы не возымели. Тут либо мы, либо они. И поверьте, у меня есть полностью моральные основания поступать, так, как я поступаю.
Каша готова. Давайте ужинать.
- А шофер? Он ведь, совершенно не причем.
- Если бы, он остался бы живой, то вполне возможно, что сейчас мы вместо пикника на лесной поляне, сидели бы на допросе в ГПУ. Я не мог этого допустить.
Сергей затушил костер, вылив на него оставшуюся воду.
- Зачем вы это сделали, ведь холодно?
- Им уже известно, в каком направлении мы продвигаемся. Так, что как говорится, береженого Бог бережет. Я наломал вам хвойных веток, так, что выспитесь, Хвоя, она способствует хорошему сну. А сон силы даст, которые нам завтра понадобятся.
И ешьте кашу. Я понимаю, что повар, я не совсем хороший, но из-за отсутствия гербовой, пишем на простой.
…………………………………………………………………………………..
- Эй! Как вас там? Уж простите, вы не желаете представляться. Вы спите?
- Называйте меня Устимом Наумовичем. До поры, разумеется. Да я сплю.
- Хорошо, а мне сон не идет. Мы в Киеве все жили. Папа, перед самой войной по делам в Англию уехал. Там он… Я толком не разбираюсь, с металлургией его дела связанные были. А тут война. Потом, как царь отрекся в феврале,… тогда неописуемое началось. Страшно. На улицах толпы, все кричат. Очень страшно. Я с маменькой в Лесогорск решились ехать. К моей тетушке. Мама, совершенно захворала. Когда добрались, она и вовсе слегла. Потом, эта революция в Петрограде. Тут Иван Ильич. Он помогал лекарства доставать.
Мама умерла. Мне тогда совсем худо было. Полная растерянность, совершенным образом не знала, что мне делать. А тут Иван Ильич. Для меня важно тогда было, он тогда, понимаете, мне тогда так поддержка нужна была. Потом он ухаживать за мной стал… Нет, он совсем не плохой человек, добрый, старательный. Заботливый. Но ведь этого мало. Ну, ведь, правда мало?
- Не знаю.
- Потом Красные, Белые, пушки стреляют, все злые. Иван Ильич в депо работал. На станции… Тут, этот появился. Ооновский. Какой это страшный человек. У него взгляд неприятный, как будто глазами насквозь прожигает. Он с самого начала был мне неприятен.
Он сказал, что если за Ивана не пойду, то тетушку…… Сказал, что тетушку расстреляет. А если хоть словом обмолвлюсь, об этом, что он мне сказал… То…Тогда, в тот же день как про то узнает, и ее и меня ….
Вы, почему молчите?
- Я внимательно слушаю.
Отозвался в темноте Сергей Андреевич.
- Я испугалась, нет, не за себя, за тетушку. Она славная Агнесса Прокоповна.
Ивана после того как война кончилась в Пермь на повышение перевели. Там опять Ооновский. В самом начале делал вид, что с Иваном Ильичом, у него дела какие-то. А сам на меня своим взглядом смотрел. Смотрел и так мерзко улыбался.
Потом один раз пришел, когда Ивана Ильича дома не было… Он мне такие мерзости говорил. Я его ненавижу. Это он тетю расстрелял, я знаю. Хоть мне и говорил, что к этому не имеет отношения вовсе. Он не правду говорит. Ну, какой, скажите на милость, белогвардейский заговор, ну, такая нелепица. Тетя и белогвардейский заговор.
Ооновский, этот мерзкий Ооновский, он все давил, он..я даже не могу вам пересказать, что он от меня требовал, и запрещал мне рассказать все Ивану Ильичу. Я всякий раз его прогоняла. А он улыбался и говорил, что деваться мне совершенно не куда, и все равно буду делать, то, что он скажет.
Потом Ивана Ильича арестовали. Ооновский, после пришел. Он тогда на меня орать стал, обзывал. Я сказала, коль он сейчас не уйдет, я кричать на улицу стану.
Тогда он сказал, что сделает, так, чтобы я не докричалась. По своей воле к нему коли не пойду, то он так сделает, что на... Как это …? Даже повторить… мерзко, вспоминать.
Он тогда меня там, ну там, под замок посадил.
А тут вы. Вы уж извините, меня, я вам всякий вздор с испугу наговорила. Но вы должны и меня понять.
Вы так вовремя появились. Спасибо вам.
Вы меня вовсе не слушаете?
- Я слушаю вас, но нам спать нужно. Рано вставать предстоит.
- Да конечно. А мне соседка на картах гадала, чтобы успокоить. Когда Ивана Ильича увели. Она мне говорила, что дорога выпадает, дом казенный, а уж потом дорога. Я подумала, что…А она успокоила, что нет, не в тюрьму. А говорила…
- Причудливо карты ложатся…
- Да. А вот, я когда за Ивана Ильича согласие дала идти, я ему условие одно высказала, что детей у нас с ним не будет. Да, я жестоко поступила, но ведь детей надо непременно от любимого человека иметь, ведь по-другому быть не должно. А, я Ивана Ильича нет, я его не любила. Он меня любил, я понимала это, и уступала. Вы не подумайте, я не пользовалась этим. Я его жалела. Да, мне его было жалко.
А сейчас мне просто страшно. Вы меня не бросайте, пожалуйста, вы заступитесь за меня. У меня кроме вас теперь и надежды ни на кого не осталось.
- Вы Анастасия Эдуардовна, положитесь, на меня. Я вас не подведу. У меня для этого есть причина. Нет, ради Бога, не думайте… Ни чего не пристойного. Это сугубо личное. Это только меня касается.
- Вам папа денег пообещал?
- Ну, ненужно про это.
- Да пускай и так, я дурного в том не вижу. Вы не обязаны…
- Нет, не в этом дело. Я вам потом. При подходящем случае все разъясню. Это сугубо личное.
- Да, конечно. Я понимаю.
-Все давайте спать.
- Да, давайте.
……………………………………………………………………………………
Солнце только подымалось над горизонтом, освещая верхушки деревьев в лесу.
Сергей Андреевич, переоделся в гражданское. Форму он зарыл не далеко от места ночевки в лесу.
Когда время было за полдень, они добрались до небольшой станции, и приобретя билеты в кассе ожидали поезда.
- Вагон общий, с жесткими сиденьями. Надо соответствовать, своим классовым предпочтениям. Мы нынче Пролетарии.
Теперь о важном, Анфиса Филипповна. Вас ищут в первую очередь. В ГПУ прекрасно понимают, что с вами должен быть тот, кто вас освободил. Поэтому, пусть я буду для них пока неизвестным. Чтобы у нас был элемент неожиданности. Для того мы будем делать вид, что я вам совершенно не знаком. Но я буду всегда рядом с вами. И не позволю, чтобы вас кто-то обидел. За это я вам ручаюсь.
Если, что произойдет, со мной, к примеру, меня задержат. Это я говорю на всякий случай. То выйдете на следующей станции и ждите меня, двое суток. Для того я вам дал половину денежной суммы коей располагаю.
- А если я вас не дождусь? И вы не прейдете, через двое суток? Тогда, что мне делать?
- Поступать по обстановке.
- Это как?
- Я думаю, что этого не произойдет. По тому, как видно, за вас, уж кто-то сильно молится, а за одно, и за меня, раба вашего верного. Так, что Бог не выдаст, а ГПУ нас не съест.
- Вы уж не теряйтесь Устим Наумович.
- Уж буду из всех сил стараться. Вон наш поезд подходит. Пора домой возвращаться.
С улыбкой проговорил Берсеньев.
…………………………………………………………………………………
Прошло более, чем половина срока из времени, которого по расчетам Берсеньева должно было хватить на все про все.
Минуя крупные города, всякий раз, когда это было возможно, пользуясь неразберихой, в которой прибывала тогда Страна Советов, относительной недостаточностью опыта сотрудников ГПУ на местах, Сергею и Анастасии удалось проделать большую часть пути без особых препятствий.
Хотя это и затягивало время. Да и дыхание преследовавших чекистов, которое ощущал спиной Берсеньев, становилось все ближе, все слышнее.
Тем не менее, они уже добрались почти до Читы.
………………………………………………………………………………..
Однажды Сергей дольше обычного задержал свой взгляд на Анастасии, и она это заметила.
Как бы дразня Сергея, к тому времени оно вжилась в роль крестьянки, спросила у него.
- Вы Устим Наумович, чевой-то на меня таким взглядом смотрите. Аль, чо высмотреть норовите.
- Вы Анфиса Филипповна, очень красивая женщина. Очень. Вы к себе взгляд притягиваете, невозможно вами не любоваться.
- Вы, правду говорите?
- Да, я действительно так считаю. Вы очень красивы.
- Продолжайте, пожалуйста, продолжайте. Я очень давно комплементов не слышала в свой адрес. Даже соскучилась.
- Да. Виноват, что не говорил вам про это раньше. Поэтому вам надо подстричься наголо. Сейчас тиф по стране ходит. Тогда на вас обращать внимание перестанут. Даже отпугивать будете.
Анастасия молчала, вернее она пыталась сказать, что-то в ответ, но ей не удавалось сосредоточиться.
Но вот, она собралась с духом и выпалила.
- Какой же вы… Вы прямо невозможный! Вы…! Да я даже говорить с вами после этого не желаю. Это вы специально придумали, чтобы разозлить меня!
- Послушайте. Это, чистой воды удача, что нам удалось вот так вот тихо добраться, аж сюда. Карта идет. Ну, смотрят на вас. Ну, привлекаете вы внимание. Ну, вы же знаете, что у этих в головах. Ну, зачем же нам, скажите на милость, лишний раз рисковать, там, где можно и без этого обойтись. А волосы заново отрастут. Непременно отрастут.
Анастасия в упор посмотрела на Сергея. Видно, что не хотела она подстригаться.
- Ой, да делайте, что вы считаете нужным. Я, было, подумала… Вы несносный человек. Все вот так возьмете, и испортите.
………………………………………………………………………………..
Следующим утром они снова сели в поезд. Сергей рассчитывал доехать до Читы, а там уже за суток трое, добраться до того места, где планировал подготовиться к переходу границы.
Войдя в вагон, он решил покурить в тамбуре. Анастасия, все еще стесняясь короткой стрижки, тем более, что еще то, что от волос осталось на голове Сергей вымазал зеленкой, стояла в тамбуре рядом.
- Уж и гадость вы прямо курите Устим Наумович. Спасу нет, с вами рядом находится.
Сергей посмотрел в ее строну.
Они оба за время своего странствования осунулись, похудели и выглядели уставшими. Это, как бы странно не звучало, но шло на пользу. Видно, что тифом переболела, подумал про себя Сергей.
Поезд между тем тронулся и набирал ход.
Выбросив окурок в разбитое окно вагона, он устало произнес.
- Пошли в вагон. Еще совсем немного осталось. Доберемся.
Они зашли и заняли свободные места друг напротив друга.
Вагон покачивался, поезд набирал ход, за окном мелькал дым, который выбрасывал паровоз. Было мирно и спокойно. Сергей задремал, скрестив на груди руки.
…………………………………………………………………………………..
Проснулся он того, что кто-то тряс его за плечо. Признаться его застали врасплох.
-А?
- Предъявите документы. Проверка.
Требовал от него старший наряда. За ним еще двое с винтовками. С того входа в вагон еще патруль. Проверяют выборочно.
- А, чо это?
Стал вживаться в роль Сергей, отогнав сон.
- Документы давай! «Чо», он спрашивает!
- А документЫ, они есть, в порядке документЫ! Порядок знаю.
Сергей передал свой паспорт старшему.
Тот внимательно посмотрел их, и положил их к себе в карман.
- Вставай. С нами пойдешь.
- А, за чо? За че, я с вами то?
- Пошли, не дури.
Сергей встал.
-Руки за спину.
Сергей выпоил.
- В тамбур его. На станции машина уже ждет.
Его повели к выходу из вагона.
- Товарищ! Послушайте Товарищи!
ГПУшник обернулся. К нему встав со своего места, подошла женщина крупноватого телосложения, в гимнастерке, и темного цвета юбке чуть выше колен, в красной косынке завязанной узлом на затылке.
- Я видела, что вот он.
Она ткнула Сергея, вот с этой зашел.
Она указала на Анастасию.
- Я это точно видела.
После этого села на место и стала принципиально смотреть в окно.
- Это с тобой была?
Обратился он к задержанному.
- Которая? Один я.
ГПУшник подошел к Анастасии.
- Документы покажи.
Она протянула свою справку.
- С ним едешь?
- С этим чо ли?
- С этим «чо ли»? Дурой не прикидывайся. Отвечай. С ним?
- Не. На станции в поезд садились, после местов не было, то в тамбуре возле терся. Потом сели он тама, я тута.
ГПУшник посмотрел на Анастасию, немного помедлил и вернул ей ее справку.
- Давай ехай дальше.
……………………………………………………………………………………….
Сергей посмотрел в след уходящего поезда. Получив толчок в спину, услышал адресованное ему.
- Пошел вперед, руки за спину. Предупреждаю, чуть, что стрельну.
………………………………………………………………………………………
Пока его везли в кузове грузовика, Сергей думал, почему его задержали. Как им удалось выйти на меня?
Меня ведь ни кто не может опознать, ведь все свидетели мертвы.
Хотя, нет, не все. Следователь Владлен Нилович Якут. Мог.
Бежать сейчас... нет, не выйдет. Их четверо, старший, шофер, и двое с винтовками.
Допустим я одного, что рядом, потом....нет не получится. Машина открытая, старший выстрелит, или шофер успеет.
Нет, это самоубийство.
Так, если рассуждать по законам логики, продолжал размышлять Сергей, ГПУ вышло на следователя, Он собирал для меня информацию об этом, как его ГПУшнеке. По тому оказался в поле подозрения после моего визита на дачу. Он, человек пожилой, не выдержал и выдал меня. Ну, а об остальном, они сами догадались. Дураками их тоже не стоит считать. Сволочи они конечно большие, но не дураки.
Так, из всего они мне могут предъявить только налет на дачу. Хотя, этого мне вполне достаточно, чтобы к стенке встать.
Так, еще дворник, тоже мог, хотя вряд ли, он перепуган и спьяна мог не запомнить, да и привязать тогда это ни когда не смогли бы. Да, тогда не смогли, за то сейчас смогут. Черт, все же могли они на меня выйти.
Авто заехало во двор не большого, но трехэтажного здания.
Забор высокий, в два человеческих роста. Нет больше, в два с половиной. Поверх колючая проволока на металлических основах. Дааа, не перепрыгнешь.
На входе пост. Там один с наганом. Ну, правильно, а зачем там два?
- Вылазь! Приехали!!
Скомандовал старший.
Два охранника и Сергей спрыгнули с кузова на землю.
- Руки за спину! Прямо пошел.
Сергею ни чего не оставалось делать, как подчинится.
При входе стоял постовой с винтовкой с примкнутым штыком. Дежурный за столом. Еще двое, кто такие не ясно.
Помечал для себя Сергей.
- К столу!
Услышал он команду.
Дежурный, который сидел за столом поднял на Берсеньева глаза, криво улыбнулся, может просто скривился, трудно понять, и с металлом в голосе произнес.
- Как звать?
- Звонарев Устим Наумович.
- Все из карманов на стол.
Сергей стал выкладывать, папиросы, спички. Хорошо, что я избавился от нагана сразу. Улика сейчас была бы против меня, хотя нож мой забрали. Тоже улика, как не выкручивайся.
- Все? Шнурки, пояс. Все давай снимай.
Сергей снял и положил на стол.
-Куда его?
Спросил у дежурного старший, что его сюда привез.
-Давай в 38, к Кулику. Он сегодня им займется.
- Понял.
Ответил старший, и подтолкнув в плечо Сергея, снова скомандовал идти и руки назад.
- Товарищ Кулик. Доставил задержанного Звонарева, инициал.
- Конвой свободен, вы останетесь.
Не подымая голову, отреагировал сидящий за столом следователь ГПУ и увлеченно, что-то писал, обмакивая периодически перо в чернильницу.
- Садитесь.
Сергей подошел к стоящему напротив стола табурету и хотел его пододвинуть поближе.
- Не дергай. Привинчено к полу.
С ухмылкой объяснил старший, который стоял за спиной.
Сергей присел.
Время как-то не хорошо тянется.
Отметил про себя Берсеньев. Анастасия уже сошла с поезда и начала меня ждать. Двое суток. Нет, наверно в этот раз мне не уйти, тут каждый этаж охраняется. Неужели это конец?
Следователь тем временем дописал, закрыл папку и положил ее в сейф, закрыл его на ключ, и ключ положил в карман.
Педант, съязвил про себя Берсеньев. На груди у следователя орден "Красного знамени", видать по всему, сволочь еще та.
Следователь достал из шуфляда стола, чистую бумагу, обмакнул перо в чернильницу и только сейчас посмотрел на Сергея.
- Фамилия, Имя, Отчество? Год рождения?
- Там в паспорте все сказано.
Следователь из папки на столе достал лист бумаги, и повернув его показал Сергею.
- Вот этот рисунок с вашим изображением сделал художник со слов вашего соучастника. Этот рисунок разослали по всем направлениям, в том числе и нашем. Пока в интересах дела, я вам не стану называть его данные, хотя вы и без меня догадались, кто это.
Точно следователь, мелькнуло в голове у Сергея.
- Вы умный человек и прекрасно все должны понимать, что теперь, когда вы оказались, у нас. Вам ни чего не остается, как дать правдивые показания.
Вы их все равно дадите. Если вы решили отмолчаться, вас отведут в подвал, где вы очень быстро превратитесь в калеку. И все равно все расскажете. Так, что давайте сразу, чтобы сэкономить время.
Сергей тяжело вздохнул.
А сейчас я проверю, Владлен Нилович это или нет.
- Хорошо. Разумеется, я буду говорить. Зачем эта ненужная жестокость, я знал, на, что иду.
- Разумно. И так я вас слушаю.
- Мои настоящие данные. Родин, Анатолий Владиславович, поручик Дроздовской дивизии Добровольческой армии сил юга России.
В двадцатом году отбыл из Севастополя за кордон. Оказался в Париже в эмиграции. Состою в белогвардейской реакционной организации "Патриоты России" которая ставит перед собой цель свержение Советской власти и реставрации монархии.
- Так, хорошо. Какое вы получили задание? Когда попали на Советскую территорию?
Значит не следователь, понял Сергей.
- Месяц назад перешел границу. Задание у меня было вербовка лиц недовольных Советской властью. Создать из их числа террористическую организацию и проводить диверсию на важных объектах.
- Ни чего себе!
Тот, что стоял за спиной, подошел и стал у стола, с интересом разглядывая Сергея.
- Так. Очень хорошо. Вы сделали правильный выбор.
Теперь давайте более конкретно остановимся, кого вы конкретно завербовали Их адреса, пароли, явки. Давайте с вами составим список этих лиц.
- К сожалению ни кого я не смог завербовать. Все, буквально все, были политически грамотными и сознательными, преданные Советской власти гражданами.
Следователь изменился в лице и даже побагровел.
Он встал из-за стола и подошел к Сергею.
- Шутить изволите?
- Мне больше ни чего не остается.
Следователь замахнулся кулаком, но Сергей вскочил с табурета и перехватил руку, занесенную в ударе, а своей правой, что есть силы, ударил следователя в кадык.
Тот с шумом упал, хватая ртом воздух.
Тот, которого обозначил Берсеньев как "старший" подкуривал папиросу, совершенно не ожидая, что обстоятельства примут такой оборот.
Получив коленом в пах, он обмяк от боли. Сергей схватив его за волосы три раза вложив всю ненависть ударил его головой об угол стола.
Тот, потеряв сознание, упал.
Тут же извлек из его кобуры наган и взвел курок.
Потом вырвал телефонные провода из аппарата, стоявшего на столе. Открыл шуфляду. Ножницы с длинными концами. Прекрасно.
Провода телефона, были прибиты к стене сапожными гвоздиками, отодрать их было не сложно. Сергей обрезал провода ножницами. Обмотав ими руки используя фуражки чекистов, чтобы не порезаться, обвил удавкой из проводов шею вначале старшего, уперевшись ему коленом в спину и затянул. Потом с продолжавшим хрипеть следователем, тоже самое.
По всему, такой шум не вызвал беспокойство у охранников в коридоре. Они видно к этому тут привыкли. Ну, вот и славно.
Сергей стал снимать обмундирование со следователя.
На часах без четверти девять. За окном темно. Постовой на воротах, в пропускном помещении.
Сергей одеждой, которую снял с себя, накрыл лица убитых.
- Все товарищи, митинг окончен. Я покину вас, с вашего же разрешения.
Прошептал Сергей мертвецам и открыл окно, и повернув фуражку козырьком на затылок, чтобы не мешала, вылез в окно.
Третий этаж, высоко. Прыгать безумие. Пройду по карнизу, решил Берсеньев.
Когда был в учебном походе, он ходил на паруснике. Довелось и по вантам бегать, и паруса ставить на мачтах, Так, что к высоте он был привычный, и по карнизу, который вел из кабинета к водосточной трубе, ему пройти, труда не составило. Он больше боялся, выдержит ли его водосточная труба. Выдержала.
Как положено, надел фуражку, отряхнулся, заправился и пошел уверенным шагом к пропускному помещению.
Постовой его заметил и вышел наружу.
- Поздновато сегодня. Товарищ Кулик.
Берсеньев уже подошел в плотную, и выставил для проверки удостоверение.
- Ану, подожди.
В недоумении проговорил постовой, но, через мгновение он уже осел с ножницами, по гвоздь вошедшими в сонную артерию.
Берсеньев подхватил тело, чтобы не было ненужного шума, и затащил его в помещение пропускного пункта.
И быстро покинул территорию местного ГПУ.
Выйдя на улицу, он быстрым шагом, свернул в ближайший темный переулок.
Два конца, два кольца, посередине, гвоздик. Ножницы. Ай нет, чекист с ножницами в глотке.
Пошутил он про себя.
Запрыгнув на подножку вагона товарного поезда, следовавшего в направлении станции, где должна была дожидаться двое суток Анастасия. Берсеньев покинул станцию, на которой он сделал вынужденную остановку.
Добрался он до нужного ему населенного пункта к четырем утра.
Когда перед заходом на станцию поезд скинул скорость, он спрыгнул на ходу.
Еще через полчаса он увидел Анастасию, стоящую на перроне.
Заметив его, она собралась побежать ему на встречу, но Берсеньев жестом заметным только ей запретил приближаться к нему.
Он подошел к Анастасии сам, и приложив руку к козырьку, громко потребовал.
- Гражданка ваши документы!
И тут же добавил шепотом.
- Доставайте и показывайте, на нас смотрят.
Она так и сделала.
- Пройдемте, гражданка со мной.
Немногочисленные пассажиры, которые были на перроне, стали торопливо расходится.
И они пошли в сторону, ведущую к пустырю, за которым виднелось поле, а еще дальше тайга.
Она прижалась к нему и стала прямо зацеловывать лицо Сергея.
Он обнял ее и прижал к себе.
- Боже мой, как я за вас испугалась! Мне казалось, что все, все кончено. Я не знала, что теперь мне делать, куда идти. Как, как, скажите, как вам удалось от них бежать? Ну, говорите же!
- Я попросился в туалет. Меня вывели и я убежал.
- А форма, где вы взяли их форму?
- Украл. Там у них была, и я украл. Уж не обесудте, я знаю, что красть это скверно.
- Вы все так же несносны, и наверняка опять говорите не правду. Но вы не думайте, я на вас вовсе не собираюсь сердиться.
- Анастасия Эдуардовна. Нам надо спешить. В этот раз, у нас нет такого запаса времени. Меня ищут и они близко. Нам надо очень быстро добраться до вон тех деревьев. Там начинается уже тайга.
- Да конечно. Давайте поторопимся.
Берестов оставил Анастасию и сказал, что очень скоро вернется. Ему нужно срочно переодеться.
Он действительно, вернулся, через полтора часа. Одетый в кафтан, под которым была вышитая косоворотка. На голове его был серый крестьянский картуз.
-Я вот тут вам одежду новую добыл. Должна быть чуть великовата, но уж что было. За отсутствием гербовой, пишем на простой.
И у нас есть телега с лошадью. Все же с ней лучше, чем пешим ходом добираться.
- Где вы это все взяли?
- Я опять украл. Ну, так получилось. Поедемте. Время совсем нет. Анастасия Эдуардовна, надо ехать. Уж потом на меня сердится, будете, сколь вашей душе заблагорассудится.
-Конечно, нужно ехать.
Там я телегу оставил.
И Берсеньев указал, куда нужно идти.
- Анастасия Эдуардовна. Я тут еще документы, добыл новые. Мои в ЧиКе, забрали.
Мы теперь муж и жена. Я вот теперь, Леготов, Кузьма Матвеевич. А вы соответственно, Леготова Мария Кузьминична. Оба крестьяне.
- Ну, вот вы опять все испортили.
- Ну, честно, украл.
Он говорил не правду. Настоящие Леготовы лежали в двух верстах от этого места, прикрытые еловыми ветками, и в шагах трех ста от дороги, где их остановил, человек в форме ГПУ. Он все сделал быстро, заученно сломал им шеи. Научился этому, когда был атаманом Берестом.
Вместо рассчитанных по плану Сергея двух суток, за которые он намеревался добраться до места, чтобы совершить переход границы. Они добрались за восемь. Им пришлось опять прятаться, таится, объезжать. Все это заняло время, которого практически не было.
Они добрались, и остановились на хуторе. Заплатив хорошую цену, они загостили, у пожилой семейной пары крестьян.
Отдохнув двое суток. Выспавшись и помывшись в бане. Нужно было продолжать путь. До границы было около восьмидесяти верст.
Анастасия была в приподнятом настроении, она ни когда не была до этого в тайге, а тут на нее прямо навалилась вся эта живая, красота. Она больше не сердилась на Сергея, понимая, что у него просто нет другого выхода и все, что, но делает, делает ради ее спасения.
Хотя, конечно же, это не хорошо. Но все равно, не хорошо это. И больше так делать не годится. Он мне пообещал, что больше не станет.
Успокоила себя Анастасия.
Берестов был очень угрюмым.
-О чем задумались Кузьма Матвеевич? От, чего хмурый? Аль жена вам не мила, аль глаз она вам не радует?
- Машка, а ну прекрати баловаться!
А если говорить серьезно...
Сергей стал говорить тихо.
- А если серьезно, то, сколько денег у нас осталось. Моя часть, как вам известно, осталось у чекистов.
- Двести пятьдесят три рубля, новыми.
- Нет, не хватит. Нужна еще лошадь для вас, к ней сбрую, даже две. Нет, не хватит и красть нельзя, это не безопасно, и только пограничников встревожим. Тут приграничная территория начинается, там они контроль усиливают. Тут тоже долго задерживаться нам нельзя.
- Ну, давайте пешком добираться.
- Это невозможно. Увы, с вами такое расстояние по тайге, мошкара, волки, медведи всякие, пограничники. Мы не пройдем. И на телеге уж тем более нельзя.
Анастасия нахмурилась и поняла всю серьезность ситуации.
- Что же делать? Неужели все, что мы прошли, до сегодня, это все, напрасно.
- Я этого не сказал. Я, обязательно найду из этого положения выход. Вам не стоит сомневаться в этом.
Они стояли и просто молчали, глядели на тайгу, которая была везде.
- Смотрите!
Берсеньев посмотрел в указанную Анастасией сторону.
- О, черт! Этого только нам не хватало.
К хутору приближались около пяти всадников и две телеги, в которой сидели люди. У всадников, первых трех, можно было различить за спинами кавалерийские карабины.
- А кто это?
Спросила перепуганная Анастасия.
- Не знаю. Но, нам все тут некстати. У нас тут друзей быть не может.
- Мне опять боязно.
- Вроде на чекистов не похожи.
Не обращая внимания на слова Анастасии, произнес вслух Берсеньев.
Тем временем они приближались к хутору.
Берсеньев переложил наган за брючной ремень на спине, под кафтан.
- Мань, а ну ступай в дом, я тут сам постою.
Ни слова не сказав против, она удалилась в избу.
Всадники были уже совсем близко. На бандитов они не похожи. Скорее всего, это контрабандисты. Да тоже, вроде, не их повадки. Открыто, по дороге, среди белого дня. Нет, тут, что-то не так.
Рассуждал про себя Берсеньев.
Когда приблизился худощавый, в брезентовом плаще. Сергей убрал руку из-за спины, которой он сжимал рукоятку нагана.
- Скажите, пожалуйста, мы идем в правильном направлением к такому месту, которое носит название "Желтая скала".
-"Желтые скалы".
Поправил его Берсеньев.
- Да оно верно, но так вы он каков крюк по тайге дадите. Тама тропка есть то так коротча дорога, до тех скал выходит.
- Это вам Узминку, деревня там невдалеке стоит, то туда править надо.
- А вы места хорошо знаете?
Да, воевал тут, а потом еще с полгода бандитствовал. Произнес про себя Сергей.
- Ну, а чего ж. Знаю, довелось тут промыслом охотничьим, по этим местам значится.
- Видите ли, товарищ, мы геолого-разведывательная партия. Посланы для разведки полезных ископаемых, в этих местах. А вот проводника у нас так получилось, что сейчас нет. Все отказывают, говорят, что сезон охоты начался.
А нам очень нужно, ведь и у нас сроки. К ноябрю мы вернуться должны.
-Так, это, че, вы меня на то дело, ну в смысле проводником наняться к вам?
- Это конечно если вы согласны.
- Да, я то, чо? Может и пошел бы. Но у меня жена, тут. Ща, покличу.
- Мань! Маня! Пойди, чо скажу. Тут, вот серьезный мужчина, дело одно предложить хочет. То, я не знаю. Можа ты присоветуешь. Мань, тож иди сюда! Че мне, сколь, орать!
Анастасия показалась на пороге избы и не торопясь подошла.
- Кузьма, ты это, чего разорался? Че там у тебя, прям за дело-то за такое?
- Проводником, вона нанять хочут. То я без тебя и не знаю, что ответить. Вроде люди серьез имеют.
Начальник геологической партии, стал рассказывать про все выгоды своего предложения.
- Не, ты без меня не пойдешь по тайге шнырять.
- Да вы не беспокойтесь, пожалуйста, Мария, простите, не знаю вашего отчества.
- Да ладно, вам отчество ешо, Так хороша буду.
- Мы и вам должность найдем.
- Ну, тогда, коли я буду. То ладно, тогда. Согласные мы.
-Давайте ваши документы. Я вас запишу в состав партии. А то тут граница рядом и нужно, предоставлять список для проверки.
- Ну, так, за то и слова нет? Это я щас мигом предоставлю. Мань, где документЫ наши.
- Пошли дам.
Когда они пошли в избу. Берсеньев с благодарностью посмотрел на небо. И прошептал.
- Опять выпала счастливая карта.
- Какой великий актер умирает.
Прошептала в ответ Анастасия.
- Я не император Нерон, и Рим я не поджигал.
А вот Узменку, я в двадцать первом, чуть дотла не сжег. Мне там появляться, совсем не желательно, да еще с бородой. Узнают, все, конец. Придется, лишних верст пять скакать. А это в данной ситуации...
Рассуждал сам с собой Берсеньев.
Партия, сделав привал, покинула хутор. Берсеньеву дали лошадь под седлом. Вещи погрузили на его телегу, на которой и ехала Анастасия.
Во время привала на обед. Берсеньев задал Анастасии довольно важный вопрос, шепотом.
- Вы верхом ездить умеете?
В ответ он увидел отрицательное движение головой.
- Напрасно.
Экспедиция остановилась на ночевку и разбила лагерь.
До этого дважды их останавливал пограничный разъезд. Но все обошлось благополучно. Увидев документы, начальника партии, они не стали занимать его время придирками. Посчитали количество людей, и сравнив их со списком, проследовали дальше.
Пока все занимались делами, готовили ужин, ставили палатки,
Берсеньев улучив подходящий момент, подошел к Анастасии.
- Завтра к обеду экспедиция доберется до Узовки. Мне там появляться, совершенно не желательно. Меня там могут узнать.
- Да, я поняла.
Завтра с утра, как начнем собираться, то я вас как вроде для баловства, на лошади покатать возьмусь. Не бойтесь, я вас держать буду. Как я подам знак, махну головой. То ноги из стремян вынете, и двигайтесь к шее.
А все остальное я сам сделаю. Будете держаться за гриву. И не бойтесь, я вас буду держать.
- С чего вы взяли, что я буду бояться? С вами я ни чего не боюсь.
- Это вы совершенно правильно поступаете.
И уже совсем немного осталось до Парижа.
- Может я и не знаток географии, но Париж в противоположной стороне.
- Очень смешно вы сейчас пошутили. После ужина сразу спать идите. Завтра нам много сил понадобится.
Солнце взошло, лагерь геологической партии лениво ожил. Медленно настраиваясь на утренние дела. Потянуло дымом и приятным запахом готовящейся на костре пищи.
Начальник геологической партии подозвал Сергея.
- Вы, я извиняюсь, карту читать умеете?
- В германскую, при штабе состоял, то наловчился.
Они обсудили маршрут на сегодня. Берсеньев, для себя на карте мысленно отметил, что ему нужно.
…………………………………………………………………………..
После завтрака он, так, чтобы слышали все, обратился к Анастасии.
- Мань, а давай я тебя на коне провезу. А то на той телеге, небось, все бока позашибла.
- Да ну тебя!
Подыгрывая, ответила Анастасия.
- Да давай, прям как королевну Аглицкую, прокачу, под усцы! Не боись!
- Ну как королевну, то давай.
Для всех это было не более, чем забава деревенского мужика, который хотел покрасоваться перед своей супругой. Так, что внимание сразу ослабло к этому.
-Как на него садиться? Я боюсь.
- Сегодня, какой день недели?
-Вчера была среда, значит сегодня четверг.
Прошептала Анастасия Берсеньеву, который достал нож и разрезал край юбки до самого низа.
- Это, чтобы было удобнее сидеть в седле. А теперь вставляйте ногу в стремя. И вот так, перекидывайте ногу.
- Я…
Он почти закинул ее в седло.
- Ну, давай по кругу, проведу.
Берсеньев повел коня в поводу.
Они уже отошли на шагов двадцать в сторону тайги.
- Пора. Ногу из стремя, и двигайтесь к шее.
Ударив коня ладонью, он подтянулся и вскочил в седло на ходу. Пришпорил.
- Эй! Вы куда?! Стой!
Но было уже поздно. Минута и они уже мчались между деревьев.
……………………………………………………………………………………
- Вы не ушиблись?
Помогая подняться на ноги, спросил свою спутницу Сергей.
- Немного.
- Идти с можете?
- Да. Мне совсем не больно. А, что с конем случилось? Он как-то страшно хрипит.
- Загнали мы его. Вы идите в ту сторону, к тому кедру. А я вас сейчас догоню.
-А вы, что делать будете?
- Я вас догоню. Ну, идите же! Нельзя, чтобы животное страдало. Идите ради Бога! Вам ненужно видеть это. Для него это облегчение! Идите же!
…………………………………………………………………………………..
Берсеньев догнал вскоре ее. И они пошли к тому самому заброшенному охотничьему домику.
-Идите сюда Анастасия Эдуардовна.
Спрятав наган, помахал рукой Берсеньев, удостоверившись, что в доме ни кого не было.
Дом был по-прежнему заброшен и видно, что после последнего визита Берсеньева по пути в РСФСР, почти три месяца тому назад в него ни кто не заходил.
Спичка, вставленная между дверью и косяком, которую он тогда оставил, была не сломанная. Значит двери не открывались с того времени.
После того как они разместились и немного переведя дух приходя в себя после побега.
- Я просил бы вас Анастасия Эдуардовна не выходить из дома на улицу.
- А если мне надо будет.
- Воспользуйтесь кладовой. Там для этого достаточно места.
- Но к чему все это?
- Наш побег, явно вызвал у геологов недоумение. И теперь у них путаница в документах возникла. Они, может и не бросятся сразу, сообщать на пограничную заставу. Но при встречи, обязательно сообщат о нас пограничному разъезду. Те в свою очередь усилят внимание. И естественно станут нас искать. Если конечно, уже не ищут. Может им известно про этот домик. А может, и нет.
В любом случае надо быть осторожным.
Анастасия, сделала серьезное лицо.
- Так они могут нас здесь найти?
- Не исключено. Но, мы вынуждены будем, тут находится до темноты. Белым днем переходить, это безрассудно.
- Вы хотите сказать, что по сути своей мы в западне.
- Ну, в какой-то мере да. Если они все же знают про этот дом. Давайте надеяться на лучшее.
- У меня к вам. Огромная просьба. Обещайте ее исполнить. Обещаете?
- Что еще вы придумали?
- Если судьбе будет угодно, чтобы нам быть найденными в этом доме. И у нас не будет выхода. Я попрошу вас, не отдавать меня им живой. Я им больше не хочу доставаться.
- Я обещаю, что вас, я им ни когда, не отдам.
-А все же кто вы такой на самом деле? Раз уж так все серьезно, я хотела бы знать ваше имя. Ну, хотя бы, для приличия.
- Старший лейтенант Черноморского российского флота, старший офицер миноносца «Звонкий», Берсеньев, Сергей Андреевич. До начала войны, служил на Балтике. Жил с женой в Кронштадте. Потом война. Потом оказался на Черном море. Революция. Командовал эскадроном в Сибирской армии Колчака. За тем Харбин, после уехал во Францию. Там и встретился с вашим отцом. Остальное вам известно.
- Скажите Сергей, а где сейчас ваша жена?
- Ее убили. Закололи штыками матросы, во время Кронштадтского бунта. Я спасся совершенно по случайности. Она была на втором месяце.
- Мне очень жаль, что так все получилось. А как ее звали?
- Елена. Елена Борисовна. Я называл ее Елен.
- Я очень сожалею. Теперь я много понимаю, почему так вы поступали.
Берсеньев молчал, смотря на дощатый пол.
- Вы говорили, что у вас есть причина, по которой вы согласились приехать за мной, сюда, в Россию, не из-за денег.
- Да. Вы очень внешне схожи Елен. Похожи на столько, что вас, можно перепутать. Я решил, что мне это необходимо.
-Да, я понимаю. Вы ее до сих пор любите?
Берсеньев молчал.
- Скажите, а меня вы любите?
- Вы все, что у меня есть. Все, чем я дорожу все это время.
- Вы несносный! Просто скажите, да, или, нет.
- Да, я вас люблю, но…
- Пожалуйста, Сергей, не портите ни чего, как вы это умеете. Хотя бы сейчас. Нет ни каких «но».
………………………………………………………………………………..
Он разбудил ее поцелуем.
- Ууу. Что? Уже пора?
Произнесла Настя, не открывая глаз.
- Да, нам пора идти. Скоро сумерки настанут. Нам надо до темноты подойти к ручью.
- Мне снился такой замечательный сон.
- Настенька нам пора. Осталось совершенно чуть, чуть. Самая последняя капелька.
- Уже встаю.
………………………………………………………………………………….
- Тссс. Тихо. Зайди за дерево.
Берсеньев держал свой наган наготове.
Всадники были в шагах тридцати от того места где за стволами деревьев притаились, стараясь не дышать Сергей и Настя.
Пограничники верхом на лошадях друг за другом проезжали по тропе, которая шла вдоль ручья, отделявшего Совдеп от территории Китая.
Время опять замедлило свое течение, отдавая ударами в висках. Но всадники все же удалились из поля зрения. Было темно, но ручей был слышен, и видны были его белые камни.
- Сейчас быстро надо. Очень быстро. Осталось совсем пустяк. Просто перейти на ту сторону.
- Да, Сережа, я поняла.
- Я буду держать тебя за руку, чтобы ты не отстала. Не бойся, ты Настенька не бойся ни чего, все будет просто замечательно.
- Когда ты рядом, я совершенно ни чего не боюсь.
- Все. Побежали.
………………………………………………………………………………………..
Ручей имел сильное течение, но был не глубокий, не выше колен Сергея.
Они уже дошли до середины. Настя вдруг поскользнулась и упала, потянув на себя Сергея, который неизвестно как удержался на ногах.
Он напряг все свои мышцы, которые казалось, что вот, вот, и порвутся, удерживая Настю, чтобы ее не унесло течением.
Он сумел ее удержать и помог ей встать. Ни произнеся, ни чего. Он поднял ее на руки, а она, обняв его за шею, смотрела ему в глаза.
И ни чего, кроме шума ручья.
………………………………………………………………………………………
- Ручей уже закончился, ты уже идешь по земле. Опусти меня.
Сергей улыбнулся вместо ответа.
- Не опущу.
- Опусти.
Более настойчивым тоном прошептала она.
- Теперь не надо шепотом, можно говорить в полный голос. Мы уже в Китае. Все теперь уже позади. И теперь не надо ни чего бояться.
……………………………………………………………………………………
Еще было темно когда они добрались до того места где их должен был ожидать с пролеткой Хлебников. Но его там не было.
Берсеньев нашел немного хвороста и пытался разжечь костер.
Ему это кое-как, с большими трудностями, но все же удалось.
- Сними с меня сапоги.
Потребовала Настя.
- У меня полно воды.
Сергей стянул с нее мокрую обувь и вылил из нее воду.
- Сядь поближе к костру. Сейчас просушим одежду.
- Тише! Слышишь, кто-то сюда едет.
…………………………………………………………………………………
-Тррр. Сергей Андреевич! Не уж то не вредимы-целехоньки. Я ж уже извелся весь. Вас все нет и нет. Прямо уже и подумать боязно было.
- Что со мной может статься?
Задал вопрос Сергей спрыгнувшему с козел Сидору Силантиевичу.
После они обнялись.
-Позволь Тебе представить…
- Матерь Божия! Святые угодники! Не уж то Елена свет Борисовна!
Не дожидаясь, выпалил Хлебников.
- Жива, ей богу жива!
- Сидор Силантиевич! Это Телятникова, Анастасия Эдуардовна. Настя это моя.
Настя, это мой добрый ангел- хранитель, Хлебников. Сидор Силантиевич, боцман миноносца «Звонкого», а до того «Верного». Без него я ни как.
- Ну, тоже скажете. Прямо, перед барышней вашей, мне, старику, не ловкость учиняете.
Да и, чего мы тут стоймя, стоим. А ну, айда в пролетку. Я вас мигом до Харбина домчу. И моргнуть не успеете.
………………………………………………………………………………………
Засыпая на мягком кресле пролетки, Настя, прижавшись к плечу Сергея, спросила его.
- А я и взаправду на нее похожа?
- Спи и не о чем не думай.
Ласково ответил ей Сергей, слегка прижав ее к себе.
……………………………………………………………………………………..
- Да, действительно. Поразительно. Я даже не думала, что такое сходство возможно в природе. А это ты? Такой вот, моряк, прямо моряк.
Сказала Настя, держа в руках фотографию, которую забрал Сергей из деопазитария Харбинского филиала, Азиатского банка.
- Это я, еще лейтенант тут.
……………………………………………………………………………………
После, в Пекине, английском консульстве Анастасия Эдуардовна получила все необходимые документы и приняла подданство Его Величества.
По прибытию пассажирского лайнера в порт Марселя, на причале ее встретил Великтов Эдуард Прокопович.
Через два месяца спустя. Анастасия Эдуардовна Телятникова, стала Анастасией Эдуардовной Берсеньевой.
В 1934 году она унаследовала крупное состояние, оставленное ей ее отцом.
В 1937 году Сергей Андреевич и Анастасия Эдуардовна Берсеньевы, уехали в Канаду.
……………………………………………………………………………………….
1962 год.
Во дворе двухэтажного особняка, в плетеном кресле, сидел Сергей Андреевич и любовался закатом над озером Онтарио.
У причала на воде стояла яхта «Анастасия», подарок на день рождение.
Старший сын Дмитрий и дочь Елен, уже выросли, правда, редко баловали его приездом с внуками, которые ни слова не говорят по-русски. И этим они расстраивали Берсеньева.
- Серж! Ты опять куришь эти ужасные сигары!
Прервала его мысли Анастасия Эдуардовна. Она присела рядом с ним в такое же кресло стоящее там же.
- Доктор Роджестер, опять будет недоволен, что ты много куришь.
- Твой Роджестер, тупица коих свет не видывал, что он понимает.
- Он твой доктор, а не мой.
- Тогда я выпью коньяка. Он, говорит, что мне это даже полезно перед сном.
- Я тут тебе ни чего не скажу. Он тебе позволяет.
- Так доктор Роджестер, весьма толковый малый. Я это тебе каждый раз напоминаю.
- Серж, ты совершенно не сносен. Не знаю, кто еще мог бы тебя вытерпеть.
Сергей Андреевич молча, наблюдал за закатом. Взял руку Анастасии Эдуардовны в свою ладонь, и нежно сжал ее.
- Серж. О чем ты сейчас думаешь?
- Все же, как причудливо карты ложатся, пророча судеб превратности.