Воспоминания моей мамы , записанные моим отцом . Перевод с башкирского языка мой.
Осень 1945 года, сентябрь, время сбора колосков. Деревня Худайбердино. Мой брат работает в типографии, в газете «Сталинец». Старшая сестра Зубайда вышла замуж и уехала с мужем в Ташкент . Мы жили втроём : мама, я и младший брат Заят. Жили впроголодь , питаясь почти одной травой. Мы не получали хлебных карточек, потому что их не давали тем, у кого в семье нет работника. Выдавали по одной буханке в месяц только семьям фронтовиков. Тётя Миньямал, Хамида енгэ нам немножко помогали, давали покушать, но потом Хабиля апай им запретила.
« Не надо, дочка, не ходи просить , умолять , зариться на чужие куски . Если Бог даст пожить, ещё увидите своё счастье»,- сказала мама. Файзрахман, Заят и я — нас осталось трое, тех, кто ходил выкапывать крахмал - прошлогоднюю гнилую картошку…
Середина зимы. Буран. Мы голодаем. Мама сказала : « Ай, аллах, не буду сидеть дорожить вещами, пойду в Зигазу и обменяю что- нибудь хотя бы на миску картошки» , подошла к шкафчику и взяла в руки сахарницу. Эта красивая, услада для глаз, голубая сахарница осталась ещё со времён маминой молодости. Я не дала маме унести её. Она взяла единственную пару чайных чашек - Заят не дал … Тогда мама понесла сито для муки и деревянную лопату и вернулась с небольшой миской картошки. Всего две картофелины мы натирали в банку , варили на воде и поев этого «супа» , ложились спать.
В те годы в каждом доме что- то мастерили . Шили сито : из липовой коры и конского волоса , очень трудоёмко, а цена мизерная. Кто во что горазд : плетут лапти, бахилы, делают лопаты, варят серу, плетут канаты, ткут рогожу…
Тогда муку продавали стаканами. Оставив нам с Заятом два стакана муки, без копейки денег, без вещей мама ушла в деревню Мырзакаево ( теперь Саитбаба Гафурийского района , она сама была родом оттуда). , за 70 километров, чтобы принести оттуда что- нибудь из съестного , в обмен на телёнка будущим летом. Был месяц февраль, корова давала всего стакан молока. Как бы ни было тяжело, мама старалась не остаться без неё. Десятилетняя, я её выдаивала. « Постарайтесь , чтобы вам хватило муки до моего возвращения через 5 дней»,- дала наказ мама.
На другой день после её ухода я додумалась пойти в барак к русской тёте Мане. Она сказала, что им самим приходится туго, но всё же дала две картофелины и миску зелёной капусты. Я догадалась варить всё вместе : тонко нарезаю два ломтика картошки, добавляю две ложки капусты, две ложки муки и варю на двоих с Заятом похлёбку. Он стоит и наблюдает — комиссия.
Но однажды наступил всё же этот чёрный день : продукты закончились, а мама не вернулась. Заят просит кушать, плачет, а мне нечего ему дать. Сама еле держусь, а Заят скоро совсем слёг , вставать не осталось сил. И когда я уже совсем отчаялась , обессилела тоже, однажды ночью услышала скрип калитки. Дальше уже расскажу, как вспоминала наша с Заятом мама (её звали Зухра). « Захожу тихо - тихо, с опаской и со страхом : вдруг не дождались, и уже не увижу своих деток живыми ...»
Пройдя 140 километров туда и обратно, она принесла на спине мешок муки , и врезалось в память, что на её лаптях совсем уже не было подошв… Она быстро испекла на плите лепёшку , я разбудила Заята : «Мама вернулась! На, сьешь хлебца!». Но он смог проглотить только малюсенький кусочек того долгожданного хлеба.