Сижу себе (совсем как кот Бегемот никого на трогаю) негативы перебираю. Их много, очень много, а вот как-то их систематизировать всё руки не доходят.
И очень надеюсь не дойдут.
Вот в поисках кадров «гонки на площади» вдруг выскочил негатив с первого раза непонятный. Выскакивал он, несколько раз явно намекая на то что надо бы и вспомнить что-то.
В тот день, это перед первым маем было, пошли погулять на бульвар, а заодно и выставку обозреть. Так слегка обозреть, особо не вдаваясь.
Идём, гуляем по бульвару нашему, а надо сказать погода была прохладная в тот день, как вдруг откуда-то со стороны моря позвали меня. По имени позвали.
Ведь это ж надо – с балконов звали, из окон само собой, даже с крыш окликали, через улицу (фу как неприлично) тоже, а тут с моря окликают.
А в море, почти у берега «академичка» шпарит. Притормозил сидящий в ней и ну руками размахивать, моё внимание привлекать.
Это мой сослуживец по институту в той посудине сидит. Лёва его зовут, а вот фамилию так и не смог вспомнить. А тут к нему ещё один на таком же судне подплывает. Это как водители на дороге друг с другом здороваются. И тогда им наплевать на всё движение, но здесь море, простор вокруг.
Орут мне – Давай, да сфотографируй нас.
Тогда не было и в помине шокирующего «сфоткай».
Вот и пришлось мне заниматься постановкой кадра и голосом, и размахиванием руками.
Сфотографировал. Правда каюсь не напечатал я тогда эту фотографию. До сих пор стыдно.
Вот мы и познакомились с Лёвой поближе.
Приходил я запросто на причалы «Нефтяника». Знакомился и с яхтсменами, с гребцами разными.
А Лёвка стал частенько к нам домой заглядывать.
Пришедший в наш дом обязательно должен был или отобедать, или в крайнем случае чаю выпить. Такой уж порядок завела моя тётя. И спорить с ней или сопротивляться было бесполезно. Пока не накормит не выпустит.
А с Лёвкой мы стали и до работы встречаться. Он из боковых улиц на проспект Кирова выходил.
Дружить особо не дружили, но хорошими товарищами были.
Он в институте копировщиком служил, а к тому времени уже техником.
С работы частенько вместе возвращались по Басина, он, не доходя до театра уходил влево в мелочь тамошних улиц. А я по Базарной к себе в Крепость.
У парня была мечта – медиком стать, хирургом. Сколько раз пытался поступить в Московский медицинский и всё мимо. В последний раз, по-моему, третья попытка была удачной и только уже студентом наезжал Лёвка в наш город, на побывку-на каникулы.
В паузах между поступлениями он по-прежнему на море пропадал.
А мы с ним, когда каждый день встречались, а когда неделями не виделись.
А у него новости были – «одиночки» он пересел на «двойку», вот только не помню на какую – на «парную» или на «распашную». Одно знаю, что с рулевым.
Иду на работу утречком, в киоске газету купил – «вечёрку».
Запрятался за кульман свой, чтоб начальство строгое не засекло, газету развернул… Первые две страницы, конечно пропустил – не интересно, третья куда не шло, а вот четвёртая… Ну программа телевизионная уже вчерашняя получается, объявления… это смотря какие, а вот происшествия уже интересно.
В самом верху – «Моряки спасли спортсменов».
Читаю.
Ни фамилий нет, только факты.
А факт такой – сухогруз возвращаясь в порт приписки, уже на подходе к городу экипаж увидел, что в море терпит бедствие спортивная лодка, в которой, находятся трое спортсменов.
Экипаж сухогруза поднял на борт терпящих бедствие спортсменов и доставил в порт, куда и были вызваны представители спортивного общества.
Ну и чудеса подумал я тогда и в перерыв нашёл Лёвку.
- Лёва ты читал? Ну как же угораздило вас-то? Это правда?
- Да всё корреспондент выдумал. Ну ты же знаешь, что мы часто забредали к Наргену. На море тишь да гладь. Ну и в тот раз тоже. А тут этот пароход решил нас спасти. Как будто мы просили об этом. Обидно, что лодку своими крючьями и баграми раздолбали. В воскресенье приходи – покажу.
Пришёл я тогда на пристань и увидел этот ужас.
Ведь «академичка», да и каноэ и байдары они как музыкальные инструменты.
Как скрипки или виолончели разные, в крайнем случае как гитары дорогие. За ними «владельцы» как за детьми ухаживают. Протечку заклюют, подшкурят где надо, подкрасят.
А лодка долго стояла в эллинге пугая всех своим видом. Вырванная с одного борта уключина, пробитый корпус. Одним словом, труп.
Для Лёвы это был, наверное, сигнал свыше - он удачно сдал экзамены и навсегда уехал в Москву, иногда приезжая на каникулы и рассказывая про своё житьё-бытьё в столице.
Вот и всё что вспомнилось про эту фотографию.
А я сижу себе негативы перебираю. Их много, очень много, а вот как-то их систематизировать всё руки не доходят.
И очень надеюсь не дойдут.
И вдруг опять что-то вспомнится.