Предыдущая глава здесь: - http://www.proza.ru/2016/09/14/766
Глава 6. Брачный сезон
Ветка пошла служить в армию. Иосиф с Анжелой очень гордился этим, и одновременно переживали, боялись. На границах Израиля неспокойно, а армия это не уроки школьной физкультуры, за дочку было реально страшно. Иногда Ветка приезжала домой, в солдатской форме, с оружием. Мама расцеловывала, нет, здесь более подходит сказать - обцеловывала, дочку, затем Ветка купалась, переодевалась в гражданское и убегала к сестре и племяннику, за которыми жутко скучала. Благо те жили через дом. Ариэль был уже семилетним крепышом. Его любимым занятием было натянуть на себя Веткину форму, подкатав рукава и штанины, надеть на голову кумту[ Кумта - военный берет] и превратиться в бравого солдатика.
Иосиф говорил Анжеле:
- Наконец-то хотя бы армия научит дочку быть серьезной.
Иногда, когда Ветка закрывала шаббат[ Закрывала шаббат - в израильской армии солдат на выходные, по крайней мере раз в две недели, отпускают домой. Но иногда их оставляют на дежурство на базе. Это и называлось "закрывать шаббат".] на военной базе, она звонила домой и просила:
- Мамуля, папочка, я так за вами соскучилась! Приедьте на базу.
Это значило, что ребёнок (ха, ребёнок!) не столько соскучился за мамой и папой, сколько за домашней вкусной едой. Нет, в армии их кормили замечательно и разнообразно, но ведь мамины пирожки ни с чем сравнить нельзя. Анжела затевала готовку, затем они садились в машину и ехали на военную базу к дочке. На проходной просили часового позвать Ветку. А когда та выбегала, усаживались за столик под деревьями рядом со стоянкой и с умилением наблюдали, как дочка "уничтожает" вкуснятинку как врага народа. Расспрашивали о службе, о друзьях и подругах. Папа будто в шутку интересовался не завелась ли у неё армейская любовь. Ветка обрывала папу:
- Нет, не завелась! И вообще, заводятся только тараканы. У меня очень хороший командир, он старше меня на год. Он мой самый лучший друг, и я с ним не сплю, если ты это имеешь ввиду, - дерзко отвечала дочка, а папа и мама украдкой облегченно вздыхали.
Ветке оставалось служить всего месяцев семь-восемь. Когда её отпускали на выходные из армии, она бежала к сестре с её мужем и проводила время в компании их друзей. В основном, это были ребята, с которыми сестричка Иланка училась в морской школе.
Иланка простила Игната, ведь не оставлять же сына безотцовщиной. А вот со свёкром и свекровью жилось несладко. Они постоянно давили на неё, дескать, она и мать плохая, и за мужем не умеет ухаживать. И нашептывали Игнату, что ему не стоит доверять жене, она, скорее всего, изменяет ему. Немалую роль, а возможно и первую, в этом очернении играли и дед и баба Игната. Хотя, надо отдать им должное, они очень любили правнука Ариэльчика, баловали его, задаривали подарками. Из садика малыша по очереди забирали то Иосиф, то прадед Яков Леонидыч.
От сестры Ветка часто возвращалась с соседом по дому - небольшого росточка парнишкой из той же компании, которого звали Миха. Они поднимались на свой этаж и оставались на лестничной площадке, поболтать, покурить. О том, что они на лестнице папа узнавал по поведению их собаки, которая "прилипала" к двери и тихонько поскуливала. Как-то, выглянув в глазок после такого предупреждения, Иосиф увидел как Ветка и Миха целуются. Естественно, он тут же рассказал об этом жене, а та ничуть не удивилась:
- Я давно знаю. - Вечно она всё узнавала раньше Иосифа!
В принципе, и Иосиф и Анжела были не против отношений дочки с соседским мальчиком. Они прекрасно знали своих соседей по лестничной площадке Гаррика и Дарью. Замечательные люди. Как и Анжела с Иосифом оба выходцы с Украины. Очень спокойные, вежливые люди. Конечно, это не главное, но Гаррик не бедный человек, работает ювелиром. Да и Миха к этому времени уже работал авиамехаником, и довольно неплохо зарабатывал.
- Как бы они ошибок не натворили, как прошлый раз. Может поговорить с дочкой? - спросил Иосиф.
- Чего ты лезешь поперёк батька в пекло? Сами скажут. Да и не ребёнок Ветка уже. Это для тебя она ребёнок, а вообще она уже взрослая женщина.
И Иосифу пришлось делать вид, что он ничего не видит, не слышит, не подозревает.
* * *
Ветке пора было возвращаться после выходных на базу. Солнце уже высоко, начало девятого утра, а в спальне дочери не слышалось даже шевеления. Иосиф подождал ещё минут пятнадцать. Нет, тишина продолжается, - и он решительно открыл дверь в спальню:
- Ветка, ты что, на базу не соби... - слова застряли у него в горле. На подушке чернели две головы: Веткина и Михина. Иосиф тихонько вышел. Подождав ещё несколько минут громко постучал в дверь:
- Эй, хаелет[ Хаелет - женщина-солдат в Армии Обороны Израиля], поднимайся! На базу опоздаешь, потом будешь закрывать шабат вне очереди.
Дверь распахнулась:
- Ладно, ладно. Сама знаю. Чтобы я не опоздала - отвезёшь меня на нашей машине.
Из-за её спины, как ни в чем не бывало, показался Миха:
- Доброе утро, дядя Йося! Хотите, я сам отвезу Ветку на папиной машине?
От такой наглости Иосиф просто онемел, а Ветка сказала:
- Ты, Мишенька, иди домой. Меня папа сам отвезёт.
Застегиваясь на ходу, Миха обошёл Иосифа, поцеловал Ветку и вышел из квартиры.
- И давно это вы? - спросил Иосиф?
- Ну, уже месяца полтора - два.
- А его родители знают?
- А как ты думаешь, если он не дома ночует, а у меня?
С этого времени, Ветка и Миха уже не скрывались. А Иосиф и Анжела вели бесконечные разговоры:
- Может даже и хорошо, - говорила Анжела, - если она вновь забеременеет. Поженятся. Мне Гаррик и Дарья очень нравятся. Они тоже души в нашей Ветке не чают. Мечтают, чтобы она их невесткой стала. Посмотри, какие подарки нашей Ветке дарят. Я с Дашкой уже не раз на эту тему разговаривала. Если честно, я тоже мечтаю, чтобы они с Михой поженились и ребёночка родили.
Вскоре Ветка демобилизовалась, и Миха поселился в их квартире. Впрочем, "поселился" - не совсем соответствовало действительности. "Жил" у них Миха только вечером и ночью. А остальное время проводил в квартире напротив, у своих папы и мамы. Анжела много раз говорила дочке:
- Веточка, ну что ж это Миха убегает? Пригласила бы его пообедать с нами.
А дочь отвечала:
- С какого это перепугу? Пусть к мамочке валит, через площадку недалеко перейти.
Так прошло больше года. Дети жили не то вместе, не то врозь. Ветка как была хохотушкой-веселушкой, огнем и бурлящей водой одновременно, так такой и осталась.
Ей не сиделось дома. Она то уезжала к подружке в Иерусалим, оставляя Миху дома, то закатывалась с друзьями куда-то в бар, то ездила на ночные гулянья в Тель-Авив. Миха постоянно отказывался вести такую бурную жизнь и оставался дома. Он был мальчик тихий, домашний. Несколько раз Анжела ему говорила:
- Миха, ну что ты Ветку везде одну отпускаешь? Смотри, уведут!
Но все оставалось по-прежнему. Изменилось только то, что Ветка наконец начала работать. Попробовала работать официанткой, но там ей не понравилась фривольность хозяина, вдвое её старшего. Перепробовала ещё несколько неквалифицированных работ, - а куда она могла устроиться без образования? - Наконец устроилась в отдел маркетинга кабельного телевидения. Заодно, на деньги армии, поступила учиться на курсы бухгалтеров. Иосиф радовался успехам дочки. Вот только время шло, уж почти три года минуло с тех пор, как Ветка и Миха были вместе, а парень всё не делал предложения Ветке, да и на ребеночка никаких намеков не было. Ветка начинала нервничать. Ей и самой уже "вольная" жизнь не очень нравилась. Родители Михи тоже очень переживали. Им очень нравилась Виолетта, и они надеялись что она подарит им внука.
Ветка не выдержала. Однажды вывела Миху на лестничную клетку и заявила:
- Или ты решаешься на серьезные отношения, или живи у себя дома, и не смей появляться мне на глаза.
- Но я ещё не готов к таким отношениям. Впрочем, дай мне время подумать.
- Ну-ну, думай, думай. Только смотри не опоздай.
***
В 2006 году на севере Израиля началась война. В их район ракеты не долетали и Иосиф с Анжелой пригласили пожить у них подругу из Хайфы, с которой работали ещё в Украине, в Донецке.
Иосиф ежедневно ездил на работу, под обстрелы. Потом между сиренами на полной скорости удирал из Хайфы. Дома, до десяти часов вечера сидели все в одной комнате. Истекали потом от жары и смотрели в прямом эфире "военное кино", как бомбят Хайфу. Вглядывались в экран, пытаясь рассмотреть названия улиц на табличках, но операторы намеренно старались их не показывать. Поминутно звонили мобильники. "Что? Где упала? На улице Раши? О, боже! Это же наша улица! Нет? А где? На Аза? Ну слава богу, это далеко от нас". За вчерашний день был рекорд – 246 ракет. Среднемесячное количество "ракетных осадков" превысило норму.
Ветка рассказывала, что в их отделение перевели техников, работавших в Хайфе и севернее её.
Война окончилась, а Миха так и не решился ни на что. Иосиф и Анжела часто видели его в гостях у средней дочки, но ни он к Ветке, ни она к нему, не подходили. Поздороваются, даже поцелуются в щеку по израильскому обычаю, и на этом всё.
Снова Ветка гуляла допоздна, а потом утром не могла подняться на работу. Снова, как когда-то, Иосифу приходилось будить её. Та открывала глаза, говорила:
- А, да. Спасибо, папуля, я уже встаю - и снова засыпала.
Вот и сегодня, ей уже пора вставать, а в спальне полная тишина. Иосиф, как обычно, пошел стягивать её с кровати... Наваждение какое-то - на подушке виднелись две чёрные головы. Неужели Мишка снова вернулся? Но нет. Мишка маленький, а этот длинный, вон даже ноги из под одеяла торчат.
Это был новый Веткин парень Александр. Из тех техников, которых во время войны перевели работать в центр страны, и он попал в Веткино отделение. Их познакомила война.
Вскоре Ветка переехала в посёлочек, где жил её Алекс. Там они арендовали почти что игрушечный дом посреди зелёного луга, рядом с банановой плантацией. Малюсенькая прихожая, в которой помещался диван и телевизор, крошечная спаленка, и такой-же кабинет, в котором стоял компьютер, и где Алекс постоянно пел караоке. Он обожал петь, и Ветка говорила:
- Мам, правда мой Алекс такой же, как наш папка? Умный, и петь умеет.
Иосиф и Анжела любили ездить к ним в гости. Естественно, Анжела привозила с собой всякие вкусности. К сожалению, Ветка так и не научилась готовить ничего, кроме макарон. Они накрывали стол, стоящий под навесом над входом в дом и допоздна сидели на свежем воздухе, слушая звон цикад.
Алекс полюбил Веткиных родителей. Особенно Анжелу. Любил обнимать её и целовать. Сразу же стал называть её мамой. Детство парня как-то не сложилось, отчим частенько поколачивал его, а мать, родив второго сына, всю свою материнскую любовь отдала новому малышу. Фактически Алекс рос сиротой. И вдруг появились люди, которые к нему очень тепло относились. Иосиф и Анжела стали его вторыми родителями.
Тем временем Иланка и Игнат родили второго ребёночка - девочку. Ветка присутствовала при родах, а когда сестра родила - выскочила из родильного отделения, подпрыгивая, понеслась к Анжеле и Иосифу, которые полночи провели в креслах в коридоре родильного отделения. Она была до предела возбуждена и, невзирая на то, что была ночь, кричала:
- Ура, ура! Она настоящая Бауман! У неё даже ямочка на подбородке, как у всех в нашей семье! Я её люблю!!!
Имя дочке выбрали заранее. Её назвали Эбигайль, Эбби.
Все чаще и чаще Иосиф и Анжела намекали Ветке и Алексу, что были бы совсем не против, если бы они тоже подарили им внука или внучку. Так прошёл год и ещё год, но ничего не менялось. Иосиф и Анжела переживали - не последствия ли это аборта, который Ветка когда-то сделала?
* * *
Ветка услышала как мимо окон проехала машина. Наверное соседи, - подумала она, - но почему их собака не залаяла? И тут же сама себе ответила - потому что это папа и мама приехали. Приоткрыла дверь - точно. У ворот стояла папина красная машина. Из её багажника мама уже доставала пакеты и пакетики, кастрюли и кастрюльки.
- Алекс, пойди помоги папе и маме. Они опять жрачку притащили.
- А у тебя что, руки из ж...пы выросли? Или там тонны еды?
- Ты, как всегда! Хоть бы при родителях на меня не наезжал.
- А ты что, королева французская? Ж...пу от телевизора оторвать не можешь?
- Ну при чём тут телевизор? - обиделась Ветка, - Он даже не включенный. Просто мне надо стол накрыть, посуду достать... Сам же потом рычать будешь, что ждать приходится, что не готово ничего.
- Ладно, отдыхай, - с сарказмом произнёс Алекс. Его высокая фигура мелькнула в проёме двери, и он направился к воротам. Обнял и поцеловал маму, обменялся крепким рукопожатием с папой.
С родителями он в замечательных отношениях. Со мной бы так! - думала Ветка. Странно, но она ревновала мужа к собственным родителям.
Их домик находился между Хадерой и Хайфой, если ехать по 4-му квишу[ Квиш - шоссе (ивр.)], в мошаве[ Мошав - поселение] Гева Кармель. Мошав аккуратненький, чистый, зелёный. Дома с красными черепичными крышами прячутся в тени огромных деревьев. Вдоль центральной улицы тянется асфальтированная дорога. Если свернуть с нее вправо, дорога упрётся в банановую плантацию. Вдоль плантации просёлочная дорога. С одной стороны её низкорослые, но с огромными листьями, банановые деревья с тяжелыми связками плодов, укутанных в синие пластиковые мешки, чтобы птицы не склевали. А по другую сторону - аккуратный забор, увитый разнообразными, цветущими круглый год, кустами. Цветы на них, красные, оранжевые, белые, фиолетовые.
Двор похож на огромный зелёный луг. От ворот к домику ведет дорожка, вдоль которой стоят фонари в виде факелов. Правее нашего домика находится дом побольше, который хозяин сдаёт в аренду ещё одной семье, а в дальнем конце луга огромное бунгало, где в теплое время года живут дети и внуки хозяина и их огромная, но очень ласковая овчарка.
Входишь в дом и сразу попадаешь в то ли минисалон-гостиную, размером с большой обеденный стол. У двери под окном диван, остальные стены заняты дверьми.
Кошки, которых во дворе штук восемь, чётко просекли, что сегодня для них будет пир и шныряли под ногами. Стоило присесть кому-нибудь, тут же вскарабкивались на руки, или тёрлись об дочкиного лабрадора Карима.
На столе высилась большая стеклянная кастрюля с Веткиными любимыми голубцами, рядом исходила паром ещё одна кастрюля, укутанная в полотенце. Там были любимые котлеты Алекса.
Алекс притащил походный холодильник, с которым постоянно ездил на рыбалку, полный бутылками с известным израильским пивом Goldstar и уже угощал им папу.
Стол стоял на улице в тени козырька их маленького домика, который папа называл кукольным. Он смеялся и говорил, что дочка с мужем напоминаем ему Буратино и Мальвину. Алекс такой же длинный и остроносый, как деревянный мальчик, а я такая же миниатюрная и кукольная, как девочка с голубыми волосами. А Карим, хоть он и не пудель, - ну точный Артемон.
Всё было прекрасно. Ужин, сигареты, пиво, зелень вокруг, цветы. Анжела прямо растекалась от счастья, что Алекс уделяет ей столько внимания. Как всегда, завела разговор о том, что мол Ветке скоро тридцать, и пора бы им подарить родителям внука. Вот у Иланки и Игната уже двое деток, а она хочет, чтобы и мы тоже испытали счастье быть родителями. Ведь чем дольше с этим делом тянуть, тем тяжелее будет рожать. Ветка отшучивалась.
Она была почти счастлива этим вечером. Почти, потому что время от времени Алекс обращался кней довольно грубо, с насмешкой, с подколками и якобы шуточными упрёками. Папа заметил это и сказал, что хочет пойти в банановые плантации, прогуляться с Каримом. Предложил Виолетте пойти с ним.
Они вышли со двора и пошли вдоль плантаций по дороге. Бросали Кариму камешки, а тот исправно и с большой охотой приносил их назад. Когда отошли на достаточное расстояние от нашего домика, папа сказал, что у него болят ноги и он дальше не пойдёт. Они остановились, закурили, помолчали. Потом папа спросил:
- Эй, ребёнок. Ты счастлива?
- Да, пап, конечно счастлива. Очень!
- Ты знаешь, не нравится мне, что твой Алекс так груб с тобой.
- Папуль, ты просто плохо его знаешь. Это он шутит так, прикалывается. Просто юмор у него грубоватый.
- Тебе, конечно, лучше знать. Только не нравится мне это. Мне кажется, что не выдержишь ты долго такой "юмор". Юмор хорош только в нужные моменты, изредка, а никак не постоянно.
- Папа, поверь, я люблю Алекса, а он любит меня. Просто он рос без отца, а мать уделяла больше внимания своему второму сыну от другого мужа. Это он снаружи такой колючий, а внутри добрый и мягкий.
- Боюсь, доця, что ты ошибаешься. Присмотрись к нему получше.
- Всё будет хорошо, папа!
Ветка не знала, сумела ли убедить папу, и кого больше она убеждала: его или себя, но сейчас его слова поселили в ней какое-то беспокойство. Впрочем, нет, не сейчас. Оно поселилось гораздо раньше, но от папиных слов проснулось, зашевелилось в душе чем-то липким и гадким. Ветка старалась приложить все усилия к тому, чтобы заглушить это чувство. И ещё, ей казалось, вернее, она точно знала, что действительно любит Алекса.
Продолжение здесь: - http://www.proza.ru/2016/09/16/1066