Он появился в школе первого сентября, как раз перед Первым звонком нового учебного года. Директор школы вызвала Веру Николаевну к себе, протянула ей папку с «Личным делом» ученика четвёртого класса Евгения Краченкова и, кивнув на сиротливо стоявших у дверей кабинета мать и сына, заторопилась на торжественную линейку, мимоходом бросив:
- Знакомьтесь, это к вам. Вы уж сами тут бумаги просмотрите, я не успела.
Перебирая документы новенького, Вера Николаевна наткнулась на медицинскую справку, согласно которой Женька являлся олигофреном в лёгкой степени дебильности. Она долго смотрела на этот врачебный приговор, размышляя, как поступить дальше. С одной стороны, о наличии такого заключения Вера Николаевна обязана поставить в известность директора школы, так как мальчик не может обучаться в обычной школе, но, с другой стороны, если по совести…
Нет, она не могла идти против совести… Этот ребёнок и так обделён судьбой: отца нет, мать - инвалид.
«Поживём – увидим, - решила Вера Николаевна, - в конце концов, заключение медиков могло оказаться и ошибкой».
Увы, ошибки не было. Женька действительно был из группы детей с ЗПР, то есть с задержкой психического развития. Учеба ему давалась с превеликим трудом, если не сказать больше: читал мальчик по слогам, не успевал писать под диктовку, про математику вообще говорить не приходилось. Но вот если ему дать переписать готовый текст, то, будьте уверены, он не потеряет ни одной буковки, ни одной запятой, ни одной точечки. Поразительная сосредоточенность!
Кстати, и такого каллиграфического почерка, как у этого мальчика, Вера Николаевна ещё не встречала.
Конечно, по закону Женьку следовало бы определить в коррекционную школу, но классный руководитель всячески этому противилась, ибо слишком хорошо знала, что представляют из себя подобные учебные заведения. Да и остальные учителя жалели мальчика и поддерживали Веру Николаевну. Ладно, пусть Женька не справляется со счётом, письмом и чтением, зато отзывчивее, ответственнее и честнее его, казалось, нет никого на белом свете. Когда он был дежурным по классу, Вера Николаевна отдавала ему ключ от кабинета и со спокойной душой занималась другими делами, потому что знала – всё будет сделано на совесть. Цветы Женька не только польёт, но и оборвёт с них больные листики, а тщательно вымытые пол и доска будут просто блестеть.
Случались и курьёзы.
В углу кабинета русского языка и литературы стоял бюст Ленина. Вера Николаевна теперь и сама уже не припомнит, для чего он там был поставлен, но речь не о нём, точнее, не совсем о нём. Речь о генеральной уборке, которую проводили по субботам. И в одну из таких «генеральных» суббот возмущённый Женька возопил на весь класс:
- Ермакова, ты как Ленина моешь, дура? С мылом надо! И тереть изо всей силы! А ты просто тряпкой ему по морде повозёкала, а лысину даже не затронула!
Он подошёл к однокласснице, взял из её рук тряпку и сам вымыл весь бюст. Потом отошёл в сторонку, полюбовался своей работой и удовлетворённо произнёс:
- Вот теперь Ленин чистенький, как после бани!
Это не было насмешкой, это было искреннее преклонение Женьки-пионера перед вождём.
А вот этот случай произошёл на уроке литературы.
В те далёкие от сегодняшнего дня времена наши чиновники от просвещения ещё не поменяли русских писателей на непонятных иностранных Брэдбери и Астрид Линдгрен, и в четвёртом классе дети изучали «Сказку о мёртвой царевне и о семи богатырях». На первом уроке Вера Николаевна познакомила учеников с содержанием сказки Пушкина, а поскольку за долгие годы преподавания намертво запечатлела её в памяти, то и прочла произведение, не заглядывая в книгу. К следующему уроку дети должны были выучить наизусть любой понравившийся отрывок. Выучили почти все. Когда очередь дошла до Кати Белкиной, оказалось, что девочка с домашним заданием не справилась.
Женька буквально взвился от негодования:
- Белкина! Как тебе не стыдно! Вера Николаевна вон всю сказку выучила, а ты не могла какой-то там отрывок…
- Я просто не успела, маме помогала по хозяйству…
- Не ври! Ты на велосипеде по нашей улице гоняла, я сам видел!
Этот мальчик органически не терпел лжи и всегда выводил на чистую воду тех, кто поступал, мягко говоря, не совсем честно. Нет, он не наушничал, он говорил правду в глаза. Разумеется, не всем это нравилось. Конечно, и бит бывал не раз за это правдолюб Женька, но от принципов своих не отступал.
- А ты сам-то выучил? – ехидно поинтересовалась Катя и показала ему язык.
И тут к удивлению всех Женька выпалил:
- Да! Почти семь строчек, потому что мне стыдно перед Верой Николаевной. Она, наверное, целую ночь учила эту сказку.
С горем пополам и при помощи подсказок со всех сторон Женька выразительно продекламировал обращение Елисея к буйному ветру и получил первую в жизни четвёрку.
Боже, как счастливы были в тот момент и Женька, и Вера Николаевна, и четвероклашки, включая Катю Белкину! Ведь, несмотря ни на что, все одноклассники любили этого мальчика и искренне радовались его успеху.
А вот в шестом классе на уроке русского языка Женька получил только тройку.
Вера Николаевна дала ему задание образовать из двух простых слов, «дым» и «ходить», одно сложное. Долго пыхтел Женька, долго тужился – никак не получается это сложное слово!
- Женя, вот смотри, «пар» и «ходить» – это пароход, - приходит на помощь учительница. - А «дым» и «ходить» - это…
Женька смотрит на неё, мучительно морщит лоб в поисках ответа и не находит его.
- Женя, слушай внимательно! Ну, куда идёт дым, когда мы топим печку?
- А, - радостно кричит на весь класс Женька. – Я понял! Я составил это слово!
- Ну, вот видишь, - облегчено выдыхает Вера Николаевна, - ты же можешь, когда захочешь. Так какое слово у тебя получилось?
- Труба! – гордо произносит Женька и победным взглядом окидывает своих одноклассников.
***
В те времена медицинское обследование всех детей было обязательным и проводилось оно прямо в школе. Вера Николаевна всячески оберегала Женьку от врачей, но где-то в классе седьмом или годом ранее мальчик всё же прорвался к ним. Точнее, нарвался.
Заключение то же самое, что и в той давно выброшенной справке.
Направление на областную медико-педагогическую комиссию.
Педсовет проходил бурно. Коллектив разделился. Одна часть требовала соблюдения законности и заявляла, что дебилам среди нормальных детей не место, другая часть яростно отстаивала место Женьки в обычной школе. Победило большинство. Женьку на комиссию не повезли. А по окончании им восьмого класса Вера Николаевна сама устроила паренька в ближайшее ПТУ обучаться столярному делу.
Общежитие. Жесткая койка и немудрёный комплект постельного белья. Сходили в столовую. Посмотрели учебные классы и производственные мастерские. Расставались на широком крыльце.
- До свидания, Вера Николаевна, - тихо произнёс Женька и судорожно вздохнул.
В его глазах взметнулась тревога - подростку было страшно оставаться среди чужих людей, среди этих здоровенных, накаченных парней, один на один с неизвестностью. И глядя на его поникшую фигурку, Вера Николаевна вдруг подумала, а правильно ли она поступает, оставляя этого беззащитного человечка в окружении уверенных в себе, раскованных подростков, которым никто никогда не ставил диагноза ЗПР? Не лучше ли отвезти его в специализированное училище, где он был бы своим среди таких же, как он сам?
Но она тут же осадила себя. Нет! Женька должен стать своим здесь, стать таким же своим, каким от стал в её классе. Он не хуже этих крутых и накаченных парней! Просто он немного не такой, потому что он - лучше!
Вера Николаевна обняла его за плечи.
- Ничего, Женька, ничего! Мы с тобой выстоим! Мы всё одолеем! Прорвёмся! Я вместе с твоей мамой буду навещать тебя, мой мальчик. Ты только верь мне, только верь!
- Я верю.
Женька окончил ПТУ и начал работать в одной из строительных организаций города Братска.
***
Много воды утекло с тех пор. Женька то исчезал с поля зрения Веры Николаевны, то вновь появлялся. Всё, вроде, хорошо, у него складывалось, только из-за своей порядочности и честности нигде долго не задерживался - не мог он пройти мимо брака в работе или воровства, а это мало кому проливалось бальзамом на душу.
Но мир не без добрых людей. Познакомился Женька с хорошей девушкой, женился. Тесть-печник взял зятя к себе в помощники и обучил столь редкому в наше время мастерству. Печники, они всегда и везде нарасхват, тем более те, которые славятся отменной работой. Вот тут-то и пригодилась Женькина поразительная сосредоточенность, хороший специалист из него получился.
Помнит ли Женька свою классную руководительницу? Конечно, помнит и даже иногда навещает. В одну из таких встреч, когда он увлечённо рассказывал ей о важной роли печных колодцев, Вера Николаевна, лукаво улыбаясь, спросила:
- Женя, а всё-таки куда идёт дым, когда мы топим печку?
- В дымоход, - ответил он и несказанно удивился её непонятливости. – Ну, Вера Николаевна! Ну, вы и даёте! Я же вам про это и толкую.
- Так ты же, вроде, про колодцы толковал.
- Эх, вы! - добрая, чуть снисходительная улыбка пробежала по его губам. - Колодцы - это и есть дымоход.
Тот урок русского языка начисто стёрся из памяти Женьки. И правильно! Женьке незачем знать, что когда-то Вера Николаевна не позволила ему, тогда ещё десятилетнему мальчику, опуститься ниже его возможностей, а напротив, всё время подталкивала его наверх, потому что считала, что замедленное психическое развитие не имеет права ставить крест на будущем человека. Оно ведь всего-навсего з а м е д л е н н о е! А теперь и сама жизнь подтвердила её правоту - время уравняло Женьку с его сверстниками.