К русскости и иным вопросам Бытия
Эссе 4
Рассматривая тему русского расового Духа (русскости) Мы с Вами не можем, как и автор статьи, не коснуться творчества такого самобытного мыслителя, как Вальтер Шубарт. Шубарт проанализировал те области психики разных типологических национальных социумов и в первую очередь русского, которые так концентрированно до него не рассматривал никто. С ним, в этих вопросах можно соглашаться с оговоркой, и я постараюсь осветить эти важные расовые расхождения. Они очевидны, так как все же Шубарт немец-пруссак, а наиболее верный анализ расовых природных проявлений согласно расовой психологии (С. Ешевский) может принадлежать только мыслителю данной расы.
В статье Владимира Мономаха творчество Вальтера Шубарта рассматривается достаточно подробно, но не обладая полноценным расовым чувством автор статьи упускает некоторые важные моменты и я начну с классического вывода-цитаты Вальтера Шубарта труда «Европа и Душа Востока» с моими обычными комментариями взглядов Шубарта и автора статьи: -
«Смысл прометеевской жизни - порядок. Европеец ищет порядка в себе - в виде самодицисплины, господства рассудка над влечениями; он ищет его и вокруг себя - в государственном устройстве, в виде господства авторитета над гражданами. Русский ищет противоположного. Душою он склонен плыть по течению, вплоть до инертности; а в государственном отношении - склонен к несоблюдению норм, вплоть до анархии. Прометеевская культура - это культура уставов, русская - следует логике жизни (сказать так, ничего не сказать о Нас с Вами; Русский имперский человек смотрит на жизнь прорицая ее внутренние смыслы и по их лекалам строит свое отношение к окружающему миру В.М.).
Русский дает жизни буйно произрастать и цвести во всей ее полноте, европеец же накладывает на нее оковы и старается удержать в узде. Он втискивает ее в смирительную рубашку законов. Русский избегает глубокого вмешательства в ход вещей (всматриваясь прорицательно в его глубину и ощущая божественность мира без нужды не затрагивая его В.М.). Европейцу же стоит большого труда не вмешиваться в это, поскольку он не верит (не видит внутреннего хода явлений и испытывая чувство подспудного страха В.М.) в естественный порядок.
Созвучье с русским мироощущением вполне заметно в таких высказываниях Лао-цзы: "Самое высшее благо - когда не упорядочивают… Люди трудноуправляемы, поскольку их начальники делают слишком много… Чем больше законов и приказов, тем больше воров и разбойников… Когда правит подлинно Великий, то народ знает лишь то, что правитель есть" (Дао дэ цзин 58, 75, 57, 17).
В зависимости от того, что преобладает - изначальный страх или изначальное доверие, - народ создает себе больше или меньше законов. Маниакальная приверженность прометеевского человека к нормативности свидетельствует о тревожно высокой степени его изначального страха».
И так продолжение статьи:
4. Шубарт
«Но взгляд был бы слишком поверхностным, если бы непринятие христианства от первого Рима и принятие от второго - Царьграда-Константинополя - объяснялось какими-то частностями. Немецкий философ Вальтер Шубарт (1897-1942) в своей дивной книге «Европа и Душа Востока» (1938) говорит: «Грек чувствует мир органически, римлянин стремится к механизации. Римское правовое мышление и строгость законодательства совершенно не соответствуют греческому духу. Греческий полис и римскую империю нельзя привести к одному знаменателю... Римляне, в отличие от греков, не создали никакой философии: даже философствуя, они остаются юристами. У них нет своей истории богов, нет трагедии, нет собственного эпоса. Это лишенный фантазии народ государственных чиновников и солдат - пруссаки античного мира. Мы унижаем греков, называя их предшественниками римлян... Противоположность между римской и греческой сущностями (скорее не греческой, а условно «восточной» В.М.) - фактор первостепенного значения в мировой культуре. Он разделил Римскую империю, а затем и христианскую Церковь на две части (на части, но не две, а согласно нескольким расовым типологическим Культурам В.М.), каждую со своей собственной судьбой. Этот фактор действует и сегодня в антитезе России и Европы...»
Шубарт говорит о четырёх архетипах, «которые сменяют друг друга и в зависимости от своего доминирования создают гармоничного, героического, аскетического и мессианского человека... Эти четыре архетипа можно определить следующими ключевыми положениями: согласие с миром, господство над миром, бегство от мира и освящение мира» (эти четыре архетипа существуют в душе каждого имперского народа в разных соотношениях и могут менять это соотношение в процессе вечного обновления расового нравственного Канона В.М.).
Интересно, что Шубарт в красной России (в 1938!) видит доминирующим мессианского человека, не героического, преобразующего мир. Через несколько десятков лет после него и Геннадий Шиманов пришёл к пониманию, что красная идея «это не только безбожие и величайшая в мире гроза, это также и некая тайна и орудие Божьего Промысла» («покрасневшие» за советскую эпоху философы видели мир через очки марксизма, приписывая русским сатанистские искушения божественные смыслы; здесь это перекликается с Архиепископом Рима, который кричал со стены погибающего города «Атилла, бич Божий, приветствую тебя» В.М.).
Шубарт: - «Быть может это и слишком смело, но это надо сказать со всей определенностью: Россия - единственная страна, которая способна спасти Европу и спасет ее, поскольку во всей совокупности жизненно важных вопросов придерживается установки, противоположной той, которую занимают европейские народы. Как раз из глубины своих беспримерных страданий она будет черпать столь же глубокое познание людей и смысла жизни, чтобы возвестить о нем народам Земли. Русский обладает для этого теми (расовыми имперскими В.М.) душевными предпосылками, которых сегодня нет ни у кого из европейских народов (кроме немецкого и частично североитальянского, но не в той трактовке, как у русского народа; Шубарт не приемля фашизма умолчал об этом В.М.)».
Митрополит Иоанн (Снычев) сформулировал - как в золоте отчеканил: «Спасение души - смысл жизни человеческой. Этой главной цели подчиняется, в идеале, вся народная жизнь. Русь не потому «святая», что живут на ней сплошные праведники, а потому, что стремление к святости, к сердечной чистоте («Блажени чистии сердцем: яко тии Бога узрят») и духовному совершенству составляет главное содержание и оправдание её существования».
В наших былинах, древних сказаниях, духовных стихах россыпь выражений «святорусский» и «Святая Русь»: «Володимир, князь земли Святорусския!», «...Чтобы ехать вам на Святую Русь»; «Выходил Егорий на Святую Русь», «Если ты богатырь святорусский...», «Пропустите меня да на Святую Русь!» Множество раз. Возникло это имя нашей земной стороны, понимание-удивление, что Русь - святая, в глубинах самого простого народа; не по гордыне рождено, но от любви это чувство. За то и спрос с нас особый, ибо «Всю тебя, земля родная, В рабском виде Царь небесный Исходил, благословляя»... На святорусского имперца Тютчева мы ещё потом оглянемся.
Российская империя, как давно уже было замечено, - вовсе не империя в традиционном «кровососущем» понимании (вот он недалекий примитивный взгляд на империю, как простого завоевателя, распространенный повсеместно, в том числе и у автора статьи; с такими чисто либеральными в корне представлениями имперских смыслов не понять; все империи разные и они дали миру свои неповторимые типологические Культуры, формировавшие великие Традиции, как главную ценность нашего мира В.М.). Мы создаём алфавиты бесписьменным народам, содействуем развитию литератур, учреждаем университеты, защищаем от истребления и спасем от вымирания, создаём промышленность, присоединяем к мировой культуре и выводим в космос - и вовсе не в обмен на золото или лояльность, а порой точно в ущерб себе - русскому народу... Начиная со святителя Стефана Пермского (†1396), который был одного духа с Сергием Радонежским и его современник (в 1372 году он придумал азбуку для зырян (коми), приобщив языческие племена к христианству), Русь стала превращаться в светоносную империю. Православие распространялось на восток, преодолевая порой самые неожиданные искушения
Увидеть Святую Русь в Советской России, вероятно, сложнее, чем в России имперской. Очевидно, что в советской идеологии не могло быть места святости как цели, такое и подразумеваться не могло (но омарксившиеся «шимановы» и иже с ним искали в ней божественные содержания В.М.). Декларировалась высшая цель общественного производства при социализме - наиболее полное удовлетворение растущих материальных и духовных потребностей людей. Духовным, разумеется, именовалось то, что таковым не является. Как эрзац святости подразумевалось некое счастье: Человек создан для счастья, как птица для полёта» (в этом весь марксизм: - Мы старый мир разрушим до основанья, а потом… Правда потом получался непременно «суп с котом» В.М.).
До встречи в следующей части.