Предисловие. Дорога на юг
В августе папа захотел показать мне море, но те, кто старше папы, а их у меня четверо, побоялись отпускать нас вдвоём, мол, несознательные. Это я-то, которая уже учится в школе, да ещё на "4" и "5"? Договорились, что с нами поедет старший дед.
Мы сели в поезд на станции Грязи. И почему только её так назвали? Ведь всё черноземье после дождей - сплошная грязь, не пройти и не проехать, где нет асфальта. Поэтому все станции надо было назвать: Грязь-1, Грязь-2...
Вскоре дедушка предложил загадку: кто в более раннем возрасте сочинил первый стишок: Пушкин, Лермонтов, папа Лёня или он, дед. Но я - девочка предусмотрительная, только пожала плечами. Дедушка дал подсказку: Миша Лермонтов в четыре года рифмовал всё со всем - у него была такая игра.
Я глянула на загадочно улыбавшегося папу и сказала: "Не знаю. Потому, что здесь подвох".
Среди ночи проснулась от толчка - поезд остановился.
- Спишь? - прошептал папа.
- Нет, - ответила я. - А где мы?
- Это Ростов, который на Дону. Пойдём, посмотрим.
Дедушку не стали будить - он весь вечер "работал швейцаром для несознательных". Мы погуляли по платформе, а между нами и вокзалом был ещё путь. Когда отъехали, я спросила: "А где Дон, который ростовский?" Папа ответил: "Смотри в окно, скоро увидишь". Под нами появилась река, не очень широкая и какая-то грязно-жёлтая в огнях фонарей...
1. Понедельник
Выйдя утром из вагона, мы неожиданно почувствовали жару и влажный воздух близкого моря. Сердце ёкнуло от радости. У вокзала с большой надписью "Анапа" - столпотворение машин. Папа вызвал по телефону микроавтобус. В нём оказались четыре пассажирских места. Надо было ехать на север, но выезд оказался только на юг. Потом развернулись и поехали куда надо по другой дороге.
В холле нас приветливо встретила миловидная и приятная (так сказал дед), стройная девушка Анастасия, с причёской-хвостиком. До вселения по какому-то "графику" оставалось три часа. Мы поскучали у большого настенного телевизора, показывавшего мультики и эпизоды из минувших олимпийских игр, но скоро я сманила папу в бассейн, который подсмотрела сбоку от входа. Дедушка пошёл в столовую, подкрепиться.
Уютный номер нам очень понравился. Доели с папой "сосиски в тесте", бутерброд, фанту, и все пошли на море: я - со спасательным жилетом, папа - с фотокамерой, а дед - с тремя полотенцами, приехавшими с нами на юг позагорать. У перекрёстка с улочкой, которая почему-то называется "Пионерский проспект", на жерди сидели два белых попугая, а у здешнего фотографа на плече - мартышка в шортах.
Между двумя песчаными холмами, сверху покрытыми шапкой кустарника, белел перевал. С него я впервые увидела море. Оно оказалось совсем не такого цвета, как в его названии. Ветер куда-то спрятался, но маленькие волны наползали на берег, кое-где образуя белые барашки пены. Я, как девочка любопытно любознательная, побежала узнать - почему. Оказалось, что волна растёт и пенится там, где начинается отмель.
Папа, как и в бассейне, пытался учить меня плаванию без жилета, но я - девочка осторожная: ни в какую. После с дедом собирали ракушки: белые, чёрные, двойные, закрытые. Ему попалась одна оранжевая и одна голубая, а мне - несколько розовых. Ещё две мы не смогли раскрыть ногтями. Дедушка сказал, что там живые устрицы, которые держат створки мускулами, и отнёс их на глубокое место.
К семи часам вечера солнце у горизонта закуталось в облачко. Дед почти сурово объявил: "Кто не успеет войти в столовую до восьми вечера, кормит себя сам; остальных я угощаю в честь первого дня". Конечно, мы успели.
За широким проёмом сновали повара. Румяная раздатчица помогла выбрать кушанья.
- А если еда не понравится? - притворившись капризной, спросила я.
- То мы скушаем одну из этих аппетитных кормилиц, - подмигнув и облизнувшись, прошептал дед.
После ужина я ещё побултыхалась в бассейне. Перед сном дедушка научил игре шашками в уголки и проиграл обе партии чёрными. Я прилегла на папино место, откуда удобно смотреть телевизор, и почти сразу уснула. А в это время папа и дед сражались в шахматы, и старому приходилось туго.
2. Вторник
Проснулась я раньше всех. Оказалась в своей постели. Это папа перенёс. По мобильнику смотрела видео, а дедуля делал зарядку: сначала на спине, потом на одном боку, на другом, на животе, на коленях. До завтрака дед научил играть шашками в "чапая". Доска коварная - с мелким бортиком по краям и в середине. Из-за этого шашки часто переворачивались и становились "предателями". Особенно много изменников, на радость мне, получалось у деда.
В восемь часов пошли в столовую вдвоём - папа не хотел будиться. Мы оказались первыми. Улыбчивая круглолицая девушка-кассир в чёрной маечке с бретельками спросила с мягким южным выговором: "А папу где потеряли"? Я ответила: "Ночью заблудился в интернетах. Теперь ищет дорогу обратно. Во сне".
После завтрака снова не смогли поднять папу. Пришлось лисичкой уговаривать деда поплавать в бассейне, ведь там нельзя быть без присмотра взрослых.
- Дед Серёжа, не пойти ли нам в бассейн? Там вода чистая-пречистая.
- Ой, она с утра холодная.
- Нет, всегда одинаковая. Её подогревают.
- А вдруг будет много людей?
- Это с утра-то? Все ещё завтракают или спят...
Мы, конечно, оказались первыми. Скоро появилась бойкая дружелюбная девочка Оля, младше меня. Она в нарукавниках уверенно прыгала в воду "солдатиком".
Вернулись. Разбудили папу Лёню. Дед отыграл вчерашний проигрыш в шахматы. Потом он уже не побеждал.
Обедали в неправильный полдень - в 12 часов (у папы это был завтракообед). Потом - бассейн, пока не ослабла жара. По дороге к морю на уже знакомом перекрёстке сидели два красно-синих попугая ара. На море волна чуть больше, вода теплее, а воздух прохладнее из-за набегавших на солнце облачков. Плавали, прыгали в волнах даже после заката. Дед снимал своей фотомыльницей в воде и на берегу. На обратном пути папа купил мне надувные нарукавники, сказав, что в жилете "её высочество осторожность" так и не научится плавать. Заодно я присмотрела лёгкий насосик.
Вечером на равных рубилась в "чапая" с папой. Потом вспомнили, что с дороги остались сладкие корзинки с кремом. Я скушала две.
Пока мой папа обыгрывал своего папу в шахматы, прикорнула с мобильником на опасном дедовом месте - под кондиционером.
3. Среда
Проснулась в своей постели и почувствовала сильные рези в животе. Дед, закончив зарядку, увидел меня, скрюченную на диване. Распросив, он понял, что это из-за корзинок-пирожных, съеденных вчера.
До обеда ничего не ела. В обед по совету деда скушала омлет. Заедала белым сухарём из запасов деда. Запила чаем с сухим печеньем из тех же запасов.
Любезная кассирша Яна была в светлом платье. Она выглядела совсем юной (так думал дедуля, наверно так).
Обсудили папину идею поехать завтра в Новороссийск. Мужчинам это интересно, и я согласилась, если утром буду чувствовать себя хорошо.
Погода манила и дразнила. Пошли втроём в бассейн, опробовать одну пару нарукавников. С ними было очень удобно.
Дед плавал на спине и при перевороте на живот сильно ударился пальцем ноги о ступеньку - он думал, что плывёт на глубине. Попрыгав по горячим плитам, как воробушек, дед ушёл в номер. Вскоре мы пошли к морю, а дед и его нога с посиневшим пальцем остались.
Ветер был заметнее, волны - выше на 20 сантиметров, чем вчера (по мнению папы). Я уже уверенно плавала в нарукавниках. Ещё собирала ракушки, ведь многие знакомые просили привезти их.
4. Четверг, Новороссийск
Папа встал на удивление рано и спросил о нашем самочувствии. Мы были готовы в путь. Он с дедом наперегонки отправился в экскурсионное бюро. После обеда, в два часа дня дружно пошли к будке турагенства.
- У кого билет? - спохватился дед на полпути.
- У зеркала, - вспомнил папа.
Дед вернулся. Когда он пришёл к будке турагенства, ещё не подошли туристы из ближайшего пансионата - они оказались самыми несознательными.
Путь до Новороссийска занял полтора часа. Строго предупредив, чтобы никто не ел в дороге, гид затараторил: "Анапа - три миллиона туристов в год... Новороссийск - третий по величине город края, 350 000 жителей. 4 миллиона тонн цемента из мергеля в год. Значит, миллион тонн пыли в воздухе обеспечивает промзону лёгочными болезнями. Освоено едва 10% сырья...
225 дней стоял насмерть плацдарм на Малой земле в Цемесской бухте. Общая численность с ранеными и убитыми - сорок тысяч воинов. Высадка зимой 1942-1943 года с десантных катеров ночами, в ледяную воду"...
Гиду я дала фамилию - Тараторкин. От сложной дороги меня начало укачивать и мутить. К счастью, заснула. Это спасло. Проснулась на первой остановке - у мемориала малоземельцам.
Вдоль берега далеко тянулось совсем открытое место шириной несколько сот шагов с ровным наклоном к воде. Как тут можно было обороняться? На насыпном холме высится тёмный обелиск "МАЛАЯЗЕМЛЯ" в десяток папиных ростов, а, может, ещё выше. С холма мы разглядели на берегу многометровый похожий на букву "Л" наклонный угол - символ десантного катера.
Папа пошёл осматривать "букву Л" со всех сторон, а мы с дедом побродили по дорожке над берегом. Внизу увидели каменистый пляж. Людей там было очень мало. На фонарных столбах над нами сидели морские чайки, как часовые моря. На обратном пути втроём прошли мимо загородки с военной техникой, участвовавшей в битве.
Нас перевезли к борту крейсера "Михаил Кутузов". Сначала прокатились по бухте на прогулочном судне, потом почти всей группой поднялись на борт крейсера, а голодный дед пошёл безуспешно искать столовую.
В 19:30 поехали обратно. Запахло едой, и Тараторкин потребовал прекратить питание. Оказалось, что кормят ребёнка. Автобус остановился, открылся для проветривания. Когда кормление кончилось, снова поехали.
5. Пятница
После завтрака мои мужички застряли в номере - смотрели выдумку "Эволюция Борна". Я отыгралась на пляже, взяв туда насос. Сначала обливала папу, но он был спокоен, как слон перед сном. Дед не давал себя облить, увиливал, убегал и забавно кричал "Нихт шиссэн! Не стрелять!" Не только я смеялась, но и другие люди.
Дно моря углублялось постепенно. В семидесяти метрах от берега папе было по плечи, а дальше - с головой. Ещё дальше стояли люди по пояс в воде. Мы поплыли туда и побродили по новой (для нас) отмели.
День был ветренный, а ветер - северный. Вода казалась очень тёплой, а воздух - прохладным. Было на пять градусов холоднее, чем в начале недели.
Фотограф принёс на пляж чёрного грифа и предлагал фотографироваться детям и взрослым. Для грифа этот дядя соорудил холмик. При фотографировании он кричал грифу что-то цирковое, и тот растопыривал крылья. После каждой съёмки гриф, как робот, неспешно наполовину складывал крыло, потом убирал его за спину. Такое же упражнение проделывал со вторым крылом. Гриф был привязан верёвкой, которую присыпали песком. Когда пришло время уходить, гриф попытался улететь, обиженно крича, но фотограф обхватил его и понёс. Мне стало жалко птицу.
Папа очень хотел побывать в Геленджике, покатать меня на канатной дороге и сводить в сафари-парк. По "инэту" он узнал расписание автобусов. Возвращаясь с моря, мы увидели на одной будочке объявление об экскурсиях в Геленджик, выбрали нужную и купили три билета на завтрашний день.
Быть продолжению или не быть?..