- В чудное живём время, Уэдл, - сказал я, ощупывая выданную мне новинку – особый тонкий комбинезон, стойкий к большим перепадам температур. С первого мгновения он мне понравился.
- Обычное время, - косо посмотрел на меня мой напарник, с которым мне придётся жить и работать бок о бок в ближайшие три месяца. Нас отправляют на знаменитую «Вторую экспериментальную парящую станцию».
Мы вышли из туннеля, в котором располагались основные складские помещения, и направились в сторону командного центра нашей Восточной Зоны. К нам присоединилась Баррея, очередная подруга Уэдла. Она готовилась тосковать по нему, а он – после возвращения порвать с ней отношения и завести новые. Привычка – дело сложное.
- Привет, Танти, - она иногда здоровается со мной, - вы опять туда?
- Да, - сухо ответил мой напарник, после чего добавил. - На этот раз вернёмся через два месяца, а не через три. Насколько уменьшили отпуск, настолько же уменьшат и вахту. – После чего Уэдл обратился ко мне. – Танти, ты хоть успел отдохнуть?
- Думаю, что да. Наконец-то побывал в Европе – будет, что вспоминать там, наверху, - и я невольно поднял глаза на небо, и посмотрел в сторону, куда через несколько минут нас заберёт транспортная капсула.
- Зоан родился в Европе, - сказал мой напарник, – вам будет о чём поговорить.
- Это тот, что ждёт нашу смену? – спросил я.
- Да, специалист 4-го класса, только таким, как он, позволяют в одиночку работать на Станциях любого типа.
Когда мы подошли к командному центру, навстречу выехал служебный автомобиль. У генерала была традиция: сопровождать каждый вылет своим присутствием; благо, происходит это всего лишь несколько раз в год. Автомобиль постепенно увеличивался. Баррея дёрнула Уэдла за руку:
- Я буду очень тебя ждать, - их глаза встретились.
- Лучше пожелай мне удачи, - и он сжал её ладонь.
- Но ничего плохого ведь не случится?
- Не должно, - ответил Уэдл.
- После того, как силовое поле научились освещать, - решил пояснить я, - посадки на Станциях потеряли всякую опасность. - Уэдл кивнул в знак согласия со мной, и добавил:
- Разве что, там холодно, но это сущие пустяки.
- С новыми-то комбинезонами, - сказал я, вновь осматривая себя.
- Талант не отмёрзнет, - и Баррея хитро улыбнулась при этих своих словах. Уэдл сделал вид, что не расслышал. Я решил сгладить момент.
- Полёт будет стабильным: синоптики обещают хорошую безветренную погоду.
- Не их – вот и обещают, - Уэдл покрутил головой вокруг себя и добавил. – Поднимется ветер, вот увидите.
Подъехал генерал Юфуг, пожелал нам удачи, после чего откашлялся и сразу же направился обратно. Через минуту мы уже направлялись ко «Второй экспериментальной парящей станции». От земли оторвались наши тела, а за ними – наши мысли. Впереди – два месяца сложной и ответственной работы, и нельзя, чтобы что-то позади отвлекало нас.
Под нами были безграничные пространства воды, но мы всё же плыли по воздуху. Я читал, что раньше лётчиков так и называли – воздухоплавателями. Но мы не были лётчиками, вернее, не считались ими.
- Смотрел мою последнюю задачу? – спросил я Уэдла. Мы с ним почти не общаемся после вахты, но нам нравятся шахматные задачи нового направления. Неделю назад я составил новую задачу, и отправил её Уэдлу.
- Не было времени, - отмахнулся мой напарник. Видимо, он был занят более важными делами. С Барреей, подумал я и улыбнулся сам себе. Он заметил и понял мои мысли.
- Это тебе не чёрные и белые фигуры менять между собой, и ставить маты, - оскалился он.
Мы засмеялись.
- Смотри, датчики показывают, что внутри пять градусов тепла. Раньше мы начали бы замерзать.
- Да, - согласился Уэдл, - костюм действительно хорош.
Мы помолчали минуту, после чего мой напарник спросил:
- А покажешь фотографии с Европы?
- Конечно, одну секунду, - я вытащил иксфон, и одним движением настроил демонстрацию содержимого на бортовой экран. Яркие краски осветили серую обстановку внутри капсулы.
Вена, Неаполь, Барселона. Ничего особенного: везде я на фоне либо местной природы, либо местных достопримечательностей. После просмотра Уэдл пристально посмотрел на меня.
- Теперь я понял! – воскликнул он. – Это всё загар. А то я думаю, когда мы переодевались, что это у тебя с ногами. Это же следы от сандалей!
- Ты что-то путаешь, - ответил я с серьёзным видом, - это инъекции витамина D.
Улыбка сбежала с лица Уэдла, он действительно задумался. Я не выдержал и взорвался смехом, и он понял, что это была шутка. Мы долго смеялись, пока бортовой компьютер голосом популярной кинозвезды не оповестил нас, что до станции осталось две минуты полёта.
- Сейчас пойдём вверх. Держись, загорелый Танти!
- Зоан, наверное, смотрит, как мы приближаемся к его владениям, - сказал я.
- Вряд ли, - ответил Уэдл, - он неприятный тип, если судить по рассказам. Но при этом мастер своего дела. Наверняка копошиться в каком-нибудь из отсеков.
- Всё равно ему положено встретить нас, - вспомнил я инструкции.
- Пусть так, - согласился Уэдл, - но я своего мнения о нём не поменяю.
- А мне нравится менять своё мнение о людях, - ответил я. – Возможно, это единственное, что я могу делать с ними. По-настоящему, - добавил я.
Уэдл посмотрел на меня, но не ответил. Капсулу несколько раз легко встряхнуло, значит: пришло время переходить на ручное управление. Силовое поле горело пурпурным свечением, и было похоже на небо перед рассветом. Было такое впечатление, что рассвет начинается отсюда, а солнце над нами – совсем не настоящее, как и пища, которая ожидала нас на станции.
Однажды Уэдл на счёт современной пищи сказал мне:
- Если вкусно, то несъедобно, а если и съедобно, то вредно. Поэтому я не ломаю себе голову, и питаюсь тем, что даёт наша пищевая промышленность.
Вот и станция! Сколько я про неё читал, сколько знаю о ней, но детям, если они у меня будут, смогу описать её лишь как большой – километра полтора в диаметре – парящий в небе пончик. Он как будто изолирован от внешнего мира, и только во внутренней окружности есть место прохода через силовое поле, так называемый коридор.
Подсвечиваемая силовым полем, станция парит над старым, полуразвалившимся Беринговым мостом на высоте восьми километров, в тропопаузе. Она обеспечивает энергией всю Чукотку и Аляску. Лет тридцать назад все испытания прошли успешно, и она так и осталась в эксплуатации, в отличие от «Первой экспериментальной» над проливом Дрейка. За это время построили ещё несколько станций, все на линии экватора и гораздо выше.
Изначально станции создавали в помощь развивающейся космической промышленности, ей нужна была чистая и мощная энергия. Но когда началась, - как бы сказали экономисты, - борьба за новые ограниченные ресурсы, всё пошло прахом. Хорошо, что станции остались, и пока что служат человечеству. Стану специалистом 3-го класса, тогда, вероятно, меня отправят на самые современные и передовые станции. А пока – мы приблизились ко «Второй экспериментальной».
- Странно, Зоан не отвечает, - сказал я Уэдлу.
- Говорю же, он странный тип, - убедительно ответил он.
- Ладно, может быть, он проверяет наши умения. Будем садиться без его помощи.
- Да, теперь это можно делать, - согласился Уэдл. – Держу пари, что скоро уберут обязанность помогать при посадке.
Умело управляя капсулой, я опустился во внутреннее кольцо, прошёл через коридор, и посадил аппарат в отведённом месте. На это ушло несколько минут.
- Ну, Танти, - услышал я за спиной, - пошли искать Зоана.
Мой напарник вышел, пока я отцеплял страховочные ремни. Я догнал его.
- Сначала заглянем в центр управления, - сказал Уэдл, - он, скорее всего, там.
Но Зоана там не было. Мигающие датчики указывали, что в силовом отсеке есть какая-то активность. Я указал на это Уэдлу, и мы решили пойти туда. Пока шли, он вспомнил коридоры жилищного управления.
- Перед одним из кабинетов – толпа. А у меня – право на обслуживание вне очереди. Направили в другой кабинет, там тоже очередь – для тех, кто вне очереди.
В силовом отсеке нас ждала неожиданность. Едва только открылась дверь, пред нами предстала страшная картина: Зоан лежал в углу помещения в луже крови, ею была запачкана вся аппаратура в радиусе нескольких метров. Кровь была свежая, и мы поняли, что трагедия разыгралась, возможно, в тот самый момент, когда мы совершали посадку.
- Он нарушил технику безопасности, - констатировал Уэдл.
- С чего ты взял? – спросил я его, осматривая тело.
- Он не включил силовую защиту, когда вошёл сюда, – ответил напарник, после чего добавил изменившимся тоном. - Пижон! Он его даже не взял с собой! Жертва профессионализма!
Внезапно что-то щёлкнуло, потом затрещало. Мы посмотрели на боковую панель: пояс с датчиком силовой защиты рвался под тяжестью большого кабеля. Я ещё не успел сообразить, а ноги уже начали меня уносить из помещения.
- Скорее, Уэдл! Сейчас всё рухнет!
Мы бежали, как ошпаренные. Когда ввалились в капсулу, я сразу прыгнул за штурвал, а Уэдл начал вызывать диспетчера:
- Тревога! Протокол 49! Протокол 49!
На какое-то мгновение я остановился. Я понял, почему погиб Зоан – не из-за халатности. Я представил себя на его месте. Уэдл что-то кричал, но я не слышал. Я представлял, что на месте Зоана был я. Плановая проверка, я вижу, что с кабелем не всё в порядке. Обнаруживаю, что он совсем плох, и понимаю, что в любую секунду может случиться катастрофа. Что делать? Можно убежать, предупредить смену, и всем вместе покинуть станцию. Тем более, что подмога прилетит через 15-20 минут. Но станция обслуживает множество городов, а в них – больницы, поезда, а над городами – самолёты… Чтобы хоть как-то отстрочить катастрофу, я отцепляю свой пояс и затягиваю им кабель. В этот момент происходит перепад силовой энергии, и я погибаю. Уэдл тормошит меня, и я вернулся к реальности.
- Ты хочешь погибнуть? Впусти меня, я сам поведу!
У меня не было времени ничего объяснять, и я пулей вылетел из капсулы. Уэдл в недоумении кричал мне в след, что я сошёл с ума. А я знал, что есть один способ спасти станцию. Вдруг всё встряхнулось, и тишина превратилась в громкий гул. Силовое поле вокруг станции отключилось, и она сорвалась в свободное падение.
- Танти, сейчас или никогда! Возвращайся! – никогда я не слышал такого надрывного голоса.
Но я не слушаю Уэдла и бегу в отсек обеспечения. Вышибаю лёгкие двери, и прыгаю в сторону системы резервного управления. Оказывается, Уэдл не бросил меня, и как только я начал исправлять прошивку системы энергоснабжения силового поля, я услышал, как он запускает энергию по резервному кабелю. Время летело быстро, а мы – вместе с ним. Без Уэдла я бы не справился.
Силовое поле включилось, падение станции остановилось резко, буквально за несколько секунд, при этом наши тела вжались в пол. Я услышал серию хрустящих звуков. Это хрустели кости Уэдла и мои. Позже у нас обнаружили множественные переломы и ушибы, а также сотрясения головного мозга.
А сейчас мы слышали, как под станцией плескалась вода. Видимо, поднялся сильный ветер. Ещё немного, и всё бы рухнуло в воду. Зоан погиб не зря. Ничего не бывает зря. Возможно, ему многое не нравилось в нашем мире, и поэтому он был не самым приятным человеком, но он понял, что нужно сохранить то, что имеем.
- Танти, жив? - спросил Уэдл слабым, дрожащим голосом.
- Жив, напарник, - ответил я.
- Сукин ты сын! Как же я тебя ненавижу!
- И я тебя, Уэдл.
Мы засмеялись, хотя не могли двигаться, и вскоре я потерял сознание.