- Знаешь, Джон, как-то в последнее время всё очень однообразно. Они покажут когда-нибудь что-то новое? Я бы очень хотел.
- Ты всегда был жутким непоседой. Мне, честное слово, достаточно этих программ. Я и в них разобраться не могу.
- Да? А я и не пытаюсь, потому что когда начинаю пытаться, всё содержимое моей головизны превращается в болезненную лаву. Хочу что-то новое.
- Ох, как заговорил. Не ожидал таких ярких метафор. Ладно, давай глянем в этот чёртов путеводитель. Может, есть что-то новое. То, что мы еще не смотрели.
На загромождённом столе проносились сквозь сутки отцовская бутылка Хеннесси, недоеденная пицца и пара потерявшихся презервативов. Усталый и, будто сам недоеденный, Джон лениво подошёл к столу в поисках путеводителя. Его взгляд, движения невпопад – всё выдавало в нём донельзя разбитого парня:
- На, лови, ты просил, вот и смотри, что там есть, - небрежно кинул он другу небольшую, ярко светящуюся книжку синего цвета. Она была похожа на гигантский драгоценный камень, который, кроме того, что дико переливается, еще и знает, что он – самый желанный друг какой-нибудь не очень умной провинциалки. Но, всё-таки, это был не камень – это был обычный путеводитель, каких миллионы в миллионах домов.
В ней, этой тоненькой книжке, было представлено настоящее множество.
Все книги мира не могли бы сравниться и даже близко подойти по объёму информации, количеству сюжетных линий и ярких образов, которыми так пестрила и манила бессонных обывателей эта интересная книжка. Достаточно было листать эту книжку на каждой странице подобно тому, как незамысловатый студент «листает» и просматривает фотографии на своём айфоне, сидя в старбаксе и попивая очередной кофе.
Дэв, друг Джона, судорожно начал листать светящуюся книжонку, но так и не находил ничего, чтобы его заинтересовало или не испугало.
Страница номер один: «Издательство N, все права защищены. Изменения в программу вносятся только специальным приказом».
Страница номер два: «Дорогой друг! Мы знаем, что твоя жизнь совсем не проста. Ты очень хочешь быть счастливым, иметь любовь и деньги. Но, всё же, согласись, ты так часто не соответствуешь. Ты совсем не изменился с тех пор. Чтобы преодолеть этот, безусловно, неприятный для тебя и для нас, разрыв с реальностью, мы составили для тебя этот путеводитель, который предлагает определённый набор сюжетов для твоих снов. Тебе, правда, часто снятся кошмары, а иногда и мы наведываемся в твой смиренный сон. Чтобы обезопасить себя, пожалуйста, пользуйся этим путеводителем. Ты можешь выбрать канал, по которому будешь смотреть сон, и сюжет. Все каналы и сюжеты исчерпывающе представлены в настоящем путеводителе. В случае плохого качества сна или же его отсутствия, все претензии, предъявляй, пожалуйста, к себе и к своему психотерапевту. С уважением, Издательство N».
Страница номер три: Каналы, Оглавление, Список, все права защищены, Издательство о тебе позаботится, Список.
На третьей странице у Дэва всегда начинали болеть глаз от этого неистового света:
- Джон, давай выберем сегодня что-нибудь, что мы еще не пробовали. Так, «Любовь как воздушный пузырь», «Сладкая вата», «Утоли похоть» - все одно и то же, - заключил паренёк, лениво перелистывая страницы.
- Мне кажется, ты слишком подсел на «Утоли похоть». Я знаю, это очень хороший канал, там много сюжетов, но пора попробовать что-нибудь другое, - с дурацким смешком процедил Джон. – Я сегодня выбираю «Бойся всю жизнь».
- А я «Неудачник в любви».
- Тебе в самый раз, странно, что еще не смотрел, - улыбнулся Джон.
- Ну, погнали.
Каждый из ребят громко произнёс название выбранного канала и указал на него в книжке. Прошло несколько минут, и они погрузились в дремоту, где могли выбрать предложенные Издательством сюжеты.
Комната погрузилась в полумрак: только сквозь шторы пробивался серебряный лунный свет. Дневные заботы, извечная усталость и дребезжащее сердце, так жаждущее то любви, то спокойствия, эти путающиеся под ногами мысли, которые, порой, мешают идти и заставляют здорового человека превращаться в пациента и платить деньги врачам, целителям, магам (это, конечно, зависит от уровня духовного развития и количества денег) – всё исчезло и превратилось, наконец-то в ничто; им только по двадцать: «Где пробегают светло беспечальные дни человека» (Гомер).
Ребятам, однако, во сне было не до сна.
Джон стоял на холодной скале. Дул ледяной, арктический ветер. Он был совсем один, в лёгкой футболке и домашних тапочках. Его продувало насквозь: каждый его орган был навеки заколдован ветром; и поздно пить горячий чай, его больше не будет, как не будет и его тёплой постели, родителей, друзей, учёбы – ничего не будет. Только ветер, скала, смертельный холод и всё, что он из себя представляет. Впереди, сзади, справа и слева, в один метр от него – фантастическое, бездонное ущелье. Эта скала – это только островок. Вот он садится на эту скалу, в кровь изодрав ноги, и ждёт своей смерти, потому что ветер и некуда идти.
Оставили его – нищего, беспробудного, несчастного парня. Вы оставили,счастливые и здоровые. Вот, смотрите, он – один на скале и совсем больше не просит вас ни о чём. И почему нет даже ни капли жалости, неужели этот эффект «обиженного самоубийцы» не работает, и вам просто нет дела?
Такие мысли носились в его тысячу раз простывшей голове.
А будь что будет, а вот я!.. да я! Я покажу. И один неловкий быстрый кувырок – и быстрое падение вниз. Ветер, холод, лёд.
А потом вдруг потеплело, и падает вовсе не так быстро, и ваши законы опять не сработали: он в тепле, без вас, один, так, как хочет. Не в шикарном особняке и без фуа-гра: просто в этом домишке и с той, которая попалась по дороге, но ему тепло, а она вкусно готовит, их дети играют на гармошке и всем хорошо.
Такие разные сны: теперь ясно, почему они не встретились.
Дэву снилось его проклятье. Пустая огромная квартира. Алкоголь на столе. Телефон. Разврат. Скайп. Разврат. Друзья. Охлаждение. Отдаление. Потому что, потому что. Стол. Пицца. Одиночество. Ноль.
Ну и угораздило так неудачно (будто можно удачно, ох, уж эти сказочники) влюбиться.
Есть девушки, которые однажды сходят с ума. Не потому, что они плохие или слишком много читали Достоевского, пусть иногда и вверх тормашками, а просто потому, что слишком горды, упрямы, и в то же время не очень себя любят. Вот в такую он и влюбился. А как хотелось всеобщего одобрения, радости, сладкой ваты, вкусного борща (теперь в их доме вообще просто нет кухни), понимания, а он бы лежал и мурлыкал и ничего, – поверьте, - ничего больше не нужно этому сонному белобрысому коту.
Но он живет в круглом доме, питается не борщом, а Прустом, а иногда его выгоняют, потому что она не видит его любви и – о, нет, - смысла жизни. Тогда она запирается, плачет и слушает Шопена. Можно иногда, когда вдоволь нафилософствуешься с каким-нибудь чокнутым типом, и её жизнь принять за полный «сюр». Но глубокая убеждённость всё-таки иногда говорит: она просто тебя не любит. Дело вовсе не в Прусте.
Так что будь, пожалуйста, тряпкой. Унижайся, бегай, умри в своём узкоумии, пока окончательно не убедишься, что все просто: ты хочешь кушать сакральный суп, а она тоже хочет его готовить (какое совпадение!), но не тебе.
Сиди и подыхай в своей пустой квартире – ух, не быть тебе счастливым! Пока не поумнеешь и не поймёшь, что ты идиот.
Оба проснулись в отвратительном настроении. А путеводитель снов всё так же сиял, но не подсказывал, что делать.
- Мне не понравилось, - сказал Дэв.
- И мне. Я буду обходиться теперь без этой книжонки, хотя вроде бы всё не так у меня плохо, - ответил Джон.
- У меня плохо
- У всех по-разному.
Эти издатели прекрасно знали человеческую природу, а придуманные их авторами сюжеты были восхитительно безупречны и правдивы. Вот только здесь, на Земле, белое не было чёрным, и наоборот, а неудачник и полнейший псих в своём пороке мог быть абсолютно счастливым пусть и пару минут, стоило только засветить волшебному весеннему солнцу.