Там, где включается закон любви, законы кармы отступают, как и все другие законы
А знаешь, в жизни встречи не случайные!
Случайно ничего не происходит...
Однажды, средь бессилья и отчаянья,
Одна душа другую вдруг находит…
Глаза в глаза…улыбка…слово за слово…
Случайный получился разговор…
Стрелой амура будто бы случайного
Сердца уже расстреляны в упор!
Звонок, вопрос – ответ, затем свидание!
Жить друг без друга больше не получиться!…
Пусть встретили друг друга с опозданием,
Пусть лучше поздно, чем не жить, а мучиться…
и ты с безумным прошлым распрощаешься,
Ты станешь Нежностью, ты станешь Верностью
Ты не живёшь – ты жизнью восхищаешься!
Случайность стала вдруг закономерностью…
(Денис Бабаев)
Мое сознанье мерит бесконечность. Спираль судьбы кидает вновь виток. И аватар постигнет вечность, когда закроет жизнь все двери на замок. Дыханье пустоты его согреет. И ветер странствий душу понесет на берег встреч, еще сознанье тлеет и движется в объятия Предтеч (Святая Бэтти)
Древняя китайская пословица гласит: "Невидимой красной нитью соединены те, кому суждено встретиться, несмотря на время, место и обстоятельства. Нить может растянуться или спутаться, но никогда не порвётся".
Каждый день я бегу, чтобы забыться от всего произошедшего за долгие месяцы. Днем я бегу и, порой, мне кажется, что я почти забыл все. Но наступает вечер, я прихожу домой, верю, что за входной дверью все будет как несколько месяцев назад. Но никто не ждет там. И ты понимаешь, что все что было – этого уже нет, по крайней мере, сейчас. Сложно удержаться от слез… невозможно. Потом ты снова надеваешь на себя маску бесчувственного волка и пытаешься жить заново. Иногда это удается. А утром, встав после тяжелого сна, ты снова бежишь, бежишь в попытке убежать от себя и своих мыслей. И так день за днем. Жить помогает лишь одна мысль, что рано или поздно это закончится. Все как-то устаканится и ты научишься жить то-ли по новому, то-ли по старому. Но пока не получается. (Волк)
Оглавление
Глава 1. Так все и начинается
Глава 2. У истоков будущего
Глава 3. Новая жизнь
Глава 4. Оборотни и драконы
Глава 5. Реальный мир
Глава 6. Первые шаги Оборотня
Глава 7. Соблазн
Полуглава 8. Переход
Глава 9. Волк
Глава 10. Продавец душ
Глава 11. Тори
Глава 12. Лапы знают
Часть первая
Глава 1.Так все и начинается
Лера набросилась на Айвэна прямо в салоне своего элитного электрокара. Жаркий поцелуй, а потом попытка извиниться или оправдаться, пресеченная Айвэном. «Почему бы не поиграть с ней», - единственное, о чем подумал в этот миг молодой человек. Да и целовалась Лера хорошо. В свои 36 она была полна страсти и желания жить. Поцелуй долго не хотел заканчиваться. Потом оба утомленно и одновременно радостно-облегченно вздохнули, словно преодолели какое-то длительное сопротивление. А если задуматься, то какое может быть сопротивление – статус, возраст? Ну и что, что ему 24, а ей 36, если они оба настроены друг в отношении друга положительно. Ведь чувства не знают никаких преград. Или знают? Или это не чувства, а очередная игра с достигшей всего и потерявшей от этого вкус к жизни дамочкой. Пока Айвэн сам не понимал в чем дело. Просто ему вдруг было хорошо, чего долго не бывало. Любящая и якобы понимающая жена почему-то уже долгое время не вызывала особо позитивных эмоций, тем более не побуждала жить и к чему-то стремиться. С Лерой дела обстояли иначе. Вернее пока никак не обстояли, но еще будут.
Электрокар спокойно висел в воздухе над водной гладью, в самой середине озера. Лобовое стекло было обращено к солнцу, уже клонившемуся к горизонту. Одарив друг друга несколькими страстными поцелуями, прожигающими душу до самой глубины, пара сидела сейчас глядя на приближающийся закат и выдерживая какую-то паузу.
Для Айвэна еще 15 минут назад ничто не предвещало такого поворота событий. От Леры Морркоу – хозяйки небольшой, но успешной типографии пришло сообщение, в котором она предлагала встретиться. Айвэн был знаком с ней уже около двух лет, иногда пересекаясь с ней по рабочим моментам. Раньше, когда он работал на складе бумаги, Лера частенько лично приезжала закупать расходные материалы для типографии. Так они и переглядывались два года, общаясь на уровне «привет-пока». Потом Айвэн покинул работу и ушел с головой в творчество, как-то позабыв прекрасную клиентку. В душе она ему всегда нравилась, но как-то не осмеливался подойти. То ли просто боялся, что ничего не выйдет, то ли из-за того, что она иногда приезжала с мужем – выглаженным и вылизанным бездельником, строящим из себя «пуп земли». В общем, как-то долго не то чтобы ничего не складывалось, а даже никакого намека не было на что-то большее, чем просто рабочие отношения. Как оказалось позже, это можно было сказать только в отношении Айвэна.
Около полугода он писал книги, зарывшись в них с головой, и закрывшись с их помощью от всего мира. Но мир оказался слишком настойчив. Прогуливаясь по торговому центру со свежеизданной собственной книгой в руках, Айвэн тихо радовался себе и тому, что уже издал второй полноценный сборник рассказов, правда, прибыли пока от этого не удалось получить. Но благо сбережения на месяц-другой жизни еще оставались.
Обернувшись от одного прилавка к другому он чуть ли не столкнулся лбом с Лерой, которая глупо рассмеялась только что и сумев выдавить из себя:
- Айвэн.
Это прозвучало то-ли как вопрос, то-ли как утверждение. А юноша ответил:
- Добрый день.
Дальше как-то слово за слово и понеслось. Айвэну показалось, что собеседница как-то чересчур рада его видеть. Но быстро отогнав эту мысль, он продолжил разговор.
- А ты где сейчас работаешь? – щебетала Лера.
- Да, так, творю.
- Твое? – кивнула она на зажатую подмышкой книгу.
- Ага.
- Дашь? – как то игриво протянула она руку с красивым маникюром.
Как-то даже неудобно стало отдавать книгу, в которой содержится часть себя, постороннему человеку. Только потом, гораздо позже, пришла мысль о том, что она может помочь издаваться. А до этого она просто была как-то полностью изгнана из головы. Ведь еще раньше к ее помощи можно было прибегнуть. Айвэн вспомнил, что дома еще есть несколько экземпляров книги, поэтому все же протянул собеседнице томик в твердом переплете.
- Почитаю на досуге, - кокетливо улыбнулась женщина.
И все.
На том как-то мимолетная встреча позабылась. А уже через неделю от Леры раздался звонок. Айвэн еле продрал глаза после бессонной ночи сидения за монитором и создания нового рукописного мира. Такие звонки по утрам редко его радовали. Датчик видеозвонка продолжал подозрительно долго противно пищать. Айвэн успел открыть жалюзи на окне во все стену, и в комнату ворвался солнечный свет, отраженный от вод залива. На 32 этаже его квартиры этот свет был еще ярче, чем на улице. На том конце линии не намерены были униматься, вызов все еще пищал. Нажав на кнопку ответа, на мониторе появилось лицо милой блондинки Леры. Монитор более четко, чем в жизни прорисовал на ее лице первые морщинки, делавшие ее еще более привлекательной.
Только после такого молчаливого изучения лица собеседницы, он вспомнил, что не оделся и сидит в одних трусах, демонстрируя женщине свое подтянутое тело. На такой внешний вид Айвэна прозвучало короткое приветствие:
- Уау.
Стало как-то неудобно.
- Извините, не ожидал вас.
- Да ничего, мне даже понравилось, - хихикнула Лера.
- Хоть это хорошо, - окончательно просыпаясь, ответил он.
- Как дела, - как ни в чем не бывало, спросила Лера.
Она вела себя так, словно дружила с Айвэном лет сто. Легкая тень сомнительных мыслей пробежала и исчезла, будучи вспугнутой ее очередной улыбкой.
- Вроде не плохо. А вы, стесняюсь спросить, по делу или так? – вкрадчиво поинтересовался Айвэн.
- Хотела бы конечно просто. Но пока по делу.
«Снова какие-то намеки», - подумал юноша.
- Хочу книгу твою издать.
- Зачем?
- Как зачем. Ты же пишешь и хочешь издаваться, - как-то покровительственно прозвучали ее слова.
- Хочу, конечно. Но я только на днях издался. Пока продажи не такие уж гигантские. Причем пару книг я сам купил, - улыбнулся он.
- Я знаю. Мне понравилась книга, хочу помочь тебе. А продавать литературу – это уж я умею. Ты ведь не продал права на ее издание?
- Нет, пока еще. Да кому они надо. Это так мечты больше, чем литература.
Лера словно не услышала его самокритики, добавив:
- Не продал, значит хорошо. Я покупаю, приезжай сегодня.
- Правда, что-ли?
- Я не шучу по утрам с обнаженными красивыми мальчиками, - снова игриво хихикнула Лера. – Приедешь?
- Хорошо.
- Я буду целый день. Ты ведь знаешь, где мой офис?
Айвэн лишь кивнул в ответ.
- Тогда, бай. Жду.
Экран потух и Айвэн остался наедине с собой и своим непониманием происходящего.
«Ну, ладно, пусть помогает». Понять мотивов поведения хозяйки типографии молодой писатель пока не был в силах. Но и отказываться от клиента, который сам идет в руки, тоже не стоило. Опять попахивало какими-то приключениями. Как только жена уезжала в очередную командировку, так сразу тянуло на поиски приключений, которые не заставляли себя ждать. Айвэн теперь точно знал, что мужчину нельзя оставлять одного, как сказала когда-то одна из его знакомых. Не столько физическое, но скорее душевное ощущение одиночества просто непереносимо для мужчин. По крайней мере, о себе он это точно мог сказать. Как только ты чувствуешь, что один, с этой свободой хочется что-то непременно быстро сделать. А если рядом оказывается, тот с кем ей можно поделиться, то и до беды недалеко.
Легкий завтрак вернул бодрость духа. Около полудня Айвэн уже спускался в своему старенькому Доджу с еще гибридным движком. Новые «леталки» были оборудованы сплошь электротягой. Как человек творческий Айвэн был убежден, что просто обязан ездить на машине не моложе 20 лет. Хотя с другой стороны этим он оправдывал сам себя в том, что не может купить новую. Додж не поднимался уже выше третьей транспортной полосы, но молодому человеку этого было достаточно, обычно он тянулся в первой-второй полосе, поближе к земле. Так было как-то спокойнее, да и спешить было особо некуда, а ехать в прибрежной зоне всегда было удовольствием. Можно было включить автопилот и предаваться мыслям. После переезда на новое место Айвэн стал как-то больше чувствовать, чем раньше. Собственно местные пейзажи и спровоцировали новый порыв творческих сил, заставив все же издать свои первые труды. Около получаса времени понадобилось Доджу, чтобы доставить хозяина к прозрачному зданию в виде огромного цилиндра немного сужающегося посередине.
Лера сидела за огромным пустынным столом, на котором были только монитор и несколько листов бумаги. В один из них она сейчас и вчитывалась.
«Рукопись», - предположил мысленно Айвэн. Так же как здесь, его рукописи недавно лежали на столе в другом издательстве, пока по счастливой случайности кто-то не решил их напечатать. Несмотря на глобальную электронизацию общества, книги, почему-то остались в современном мире. По словам одного философа причиной тому стало то, что «бумага – самый надежный носитель информации». Это было, конечно, не так удобно, но дань традиции и память о том, из чего все вышло, была очень стойкой, а книги, в то же время, стали дорожать. Быть автором или писателем даже снова становилось престижным занятием, подчеркивающим некую избранность человека. Наверное, это и стало одним из стимулов для Айвэна, чтобы бросить работу физическую и отдаться полностью творчеству.
Лера оторвала взор от рукописи и, улыбнувшись, произнесла:
- Привет.
- Здравствуйте, - все так же на «Вы» обратился молодой человек.
- Вот почитай, - кинула она стопку бумаг.
Айвэн бегло стал читать страницы, оказавшиеся контрактом. Условия были гораздо интереснее, чем предлагали другие издательства. К тому же в первых случаях это были разовые заказы на один тираж, а Лера предлагала постоянное сотрудничество. «Только вот почему я?» - снова подумал про себя Айвэн.
- Подходят условия? – спросила женщина.
- Три книги в год? Буду стараться.
Дальше Лера снова начала нести какую-то откровенную чушь, которую юноша просто не воспринимал, поняв лишь в общих чертах, что его новый работодатель где-то с кем-то отдыхала. Какие-то друзья, родственники. К чему был это набор слов, сложно было понять. Лера, похоже, хотела с ним просто дружить, что само по себе настораживало. Что общего может быть у успешной дамы средних лет с начинающим писателем.
Выходя из дверей стеклянного цилиндра Айвэн не до конца понял, что произошло. Но в кармане лежал гонорар за уже готовую книгу, на который можно было безбедно прожить месяца три, а в довесок контракт на продажу прав публикации всех будущих работ и процент от их продаж втрое больший, чем предлагали раньше. Жизнь, похоже, начинала налаживаться. Это стоило отметить.
Айвэн зашел в кафе напротив. Было немноголюдно. Робот-официант подъехал сразу, вежливо предложив меню. Еду подали так же на удивление быстро. Как-то так получилось, что наслаждаться процессом поглощения пищи не приходилось достаточно долго. Просто ел и все. Сегодня все как-то иначе было, как будто происходит то, чего давно ждал, именно то, что должно было быть, но никак не приходило. Весеннее солнце грело ласково, но еще не сильно. Одна за одной в голове суетились мысли о новых творениях и о будущих книгах. Все это сопровождалось легким налетом ощущений нереальности происходящего. Рассчитавшись за обед, Айвэн решил немного пройтись по городу. В последнее время его образ жизни не отличался особой подвижностью. Все чаще он просыпался и засыпал, печатая что-то новое. С одной стороны это было прекрасно, так как удавалось отдохнуть от людей, а с другой, иногда, надоедало.
Прогуливаясь в тени деревьев, он почему-то снова вспомнил свою жену – Тори. Они жили в браке уже полтора года, но ощущения счастья почему-то не было ни вначале, ни сейчас. Иногда возникало какое-то чувство больше похожее на жалость, чем на любовь. Разум говорил, что надо все это бросить к чертовой матери, а что-то в душе держало и заставляло жить прежней пустой бесчувственной жизнь. Ситуация в чем-то облегчалась тем, что Тори, работая на круизном лайнере, часто была в отъездах. За месяц отсутствия ее, Айвэн, порой, успевал даже соскучиться. Потом месяц она была дома и снова месяц разлуки. Получалось так, что чувства как маятник барахтались от «ну наконец-то уехала» к «наконец-то вернулась». Это поначалу всегда больно расставание, а когда одна и та же процедура происходила неоднократно, то душевные раны, как и телесные, рубцуются и перестают болеть, просто свыкаешься с тем, что человек может быть, а может его и не быть. И в этом одиночестве приходят разные мысли, не всегда позитивного характера.
Так уже через полгода супружеской жизни Айвэн впервые «позарился» на новое «тело». Во время отсутствия Тори в поисках творческого вдохновения завертелся роман.
Как оказалось, изменять не так уж просто. Но сложнее всего первый раз. Хотя и последующие несут в себе вихрь освобождения и хаоса одновременно. Сначала идешь, повинуясь воле чувств и страсти, а когда все уже закончилось, начинаешь корить себя и думать о том, нужно ли все это было. Очередное «тело», очередная жертва, новая разбитая душа, которая поверила тебе, а ты никогда не сможешь оправдать ее надежды, потому что не светлые чувства влекли тебя к ней, заставив пойти на измену, а просто одиночество и потерянность. Хотя и так тоже было не всегда. После первой близости с каждым из своих объектов воздыханий у Айвэна разгорались с ними глубокие дружественные отношения и тесный духовный контакт, который потом было сложно разорвать. То ли он сам не мог до конца решить, кого выбрать, то ли просто боялся кого-либо обидеть и готов был мучиться сам, чтобы избавить от боли других. Когда Тори возвращалась из поездок, все вроде бы было хорошо, но стоило ей выйти за дверь и его словно подменяли, будто бес какой-то сидел внутри. Пока как-то Айвэн продолжал «барахтаться» во всем это хаосе. Единственным настоящим успокоением стало творчество – своего рода бегство в мир, где он был всесильным создателем, который мог дарить жизнь и убивать, где все происходило по его воле, было именно так как надо, чтобы всем было хорошо. Но вымышленные миры рано или поздно все же уступают место реальной жизни, хотя и рождаются они лишь по причине неудовлетворенности реальностью.
Утро снова началось со звонка Леры. Как-то медленно, но верно она вторгалась в сознание Айвэна, изначально дистанцировавшегося.
- Привет, - как всегда улыбчиво поздоровалась она.
- Доброе утро, - официально, как обычно ответил он.
- Сегодня выходит в тираж твоя книга, можем отпраздновать.
- Можем, - улыбнулся Айвэн. Почему-то вспомнив о том, что Лера замужем, спросил. – А супруг не будет против?
- Нет, - ничуть не смутилась она.
- Что ж, не могу отказать своему работодателю.
- Да ладно, - совсем по-дружески подмигнула Лера.
- Как есть уж.
- Хорошо. Придешь?
- Да. А где?
- На побережье, прямо на утесе есть милое местечко. Только, чур, за ужин я плачу, инициатива была моя.
Айвэн лишь развел в стороны руки, пожав плечами, давая понять, что полностью в ее власти.
- Тогда в 5?
- Договорились.
Айвэн подъехал к ресторанчику, в отношении которого Лера применила определение «милый». Место действительно было симпатичным. С двух сторон к старинному зданию примыкал парк. Пройдя через зал помещения, Айвэн увидел Леру в самом конце. Она сидела под навесом на террасе, ветер осторожно шевелил ее белокурые волосы, в то время как она что-то снова внимательно читала. «Красивая все-таки», - допустил юноша мысль.
Несколько секунд, которые он шел к столику, были также отданы размышлениям. Айвэн посмотрел на часы, отметив, что еще не было пяти, а его спутница уже сидела здесь. Значит, встреча была для нее важной, если она так торопилась.
Увидев его, Лера вскинула вверх взгляд ярко зеленых глаз. «Линзы», - подумал Айвэн. Она тем временем стала оправдываться за то, что приехала раньше.
- Привет, на работе раньше освободилась, пришлось сюда ехать раньше.
- Да ладно, ничего страшного. Это я, получается, опоздал.
- Ну как вдохновение? – сразу в лоб прозвучал вопрос.
- Пока слабовато.
- Ты не забывай, что у нас контракт, - слегка перешла на официальный тон Лера, хотя было заметно, что это ей дается с трудом.
- Помню, - улыбнулся он в ответ. – Прошло времени всего ничего.
- Верю.
Перекусив, немного снова продолжилась беседа.
- А как ты в литературе оказался?
- Хм, хороший вопрос. Как-то само получилось. Я давно пишу. Лет 10, наверное, с переменным успехом. Просто донести в массы не получалось раньше.
- А я как-то тоже давно в этом бизнесе. Вот вроде и знакомы с тобой давно, а как-то и не знали ничего друг о друге.
«Куда она клонит», - снова подумал Айвэн.
- Наверное, повода не было.
- А я спортсменкой хотела быть раньше, а потом как-то все завертелось. Замуж вышла, за ним поехала на край света, потом дети, работа. И мечты позабылись слегка. А возвращаться к началу было уже как-то и поздно и некуда.
Сейчас в этой серьезной бизнес леди Айвэн увидел какие-то новые черты, человека нуждающегося в помощи и поддержке. Она, наверное, глубоко одинока, подумал Айвэн, сравнив ее в чем-то с самим собой. Большое видится на расстоянии, а малое вблизи. Так и она раньше казалась ему грозной и неприступной дамой, подойти к которой было бы подвигом. А на деле оказывается мягкий и ранимый человек, в чем-то повзрослевший ребенок.
- Красиво, правда, - отвлеклась она от разговора, показывая вниз.
- Да.
Айвэн встал и подошел к ограждению. Внизу в нескольких десятках метров о скалу мерно разбивался прибой, воды залива были спокойными и немного розоватыми. До самого горизонта можно было рассмотреть, как туда-сюда снуют яхты и серфингисты.
Лера подошла и встала рядом, также устремив мысленный взор куда-то за горизонт. Такие разные они смотрели в одном направлении, и, казалось, даже думали о чем-то общем. Сейчас их объединяло общее дело – издание книг. О том, что будет завтра, думать было рано. Но то, что это завтра обязательно будет, сомнений почему-то не возникало. Сейчас же было удивительно спокойно и хорошо вот просто так стоять рядом и смотреть на воды залива. Не было необходимости даже ничего говорить, даже молчание было густым и насыщенным.
- Еда остывает, - нарушил тишину Айвэн.
Лера на мгновенье задержалась в своих мыслях, но уже снова была здесь.
- Расскажи о себе, - попросила она.
- Даже не знаю что.
- Ну, про работу хотя бы.
- Работу… Когда на складе работал, не думал что мы с вами еще встретимся когда-то. Но опять оказалось, что мир удивительно круглый.
Лера как-то грустно улыбнулась.
- Я вообще по образованию биолог, - продолжил Айвэн. – Но как-то не задалось.
- Почему? Это ведь интересно.
- Много всего интересного в мире. Пока учился было интересно. А потом поработал четыре месяца в лаборатории и понял, что если продолжу в том же духе, то сойду с ума от скуки. В теории все звучало гораздо красивее. А на практике сидишь и смотришь по полдня в микроскоп или режешь крыс, а потом до ночи описываешь то, что проделал. Скучно, однообразно и депрессивно.
- Крыс резать?
- Вообще так работать и жить было скучно. Вот и отправился на поиски чего-то нового. Ну а дальше вы меня уже видели на новом рабочем месте.
- Да, ты мне сразу запомнился.
В сумочке что-то пискнуло, и Лера вытянула тонкий силиконовый видеофон. Переключив его на тихий режим, приложила к уху, чтобы никто не слышал беседы. Вслушиваться в содержание беседы Айвэн не стал, но сразу понял, что звонит муж Леры, тот самый, кого он ассоциировал с полным бездельником, прячущимся за женской спиной, изображая роль руководителя. Лицо Леры стало более серьезным, вероятно, Серхио устраивал что-то типа сцены ревности.
Закончив беседу, женщина стала нервно ерзать, не зная, что делать и как сказать.
- Надо ехать? – спросил Айвэн, все понимая.
Она виновато улыбнулась ответив: «Прости».
- Нет проблем. Я проведу вас.
- Муж выпил, просит забрать его от друзей, - словно отчиталась она.
- Бывает. Вы только не пейте за рулем.
- Спасибо за вечер, еще встретимся, - помахала она одними только пальцами, садясь в серебристый новый электрокар.
Машина резво взмыла вверх, сразу в четвертую полосу, стремительно начав удаляться.
Молодой человек направился к своему Доджу и, нежно погладив его по двери, забрался внутрь.
Снова дни полетели сплошной однообразной чередой. Жизнь проходила где-то между монитором и реальностью. Все новые и новые образы возникали в голове молодого писателя, перекладываясь в стройный текст, который вскоре увидит мир.
Лера некоторое время не звонила. В череде забот Айвэн снова забыл немного обо всем. Недели превращались в один сплошной длинный день. Жить, никому не будучи ничего должным, достаточно сложно. Приходится постоянно держать себя под собственным контролем. Ходить на работу к установленному времени всегда проще. Тут же приходится держать ответ только перед собой. Поэтому и требования к себе Айвэн ставил обычно жесткие.
В шесть утра трижды в неделю он снова начал совершать пробежку по берегу залива километров в десять-пятнадцать. Потом завтрак и монотонная длительная работа, иногда прекращаемая для зарядки, чтобы совсем не прирасти пятой точкой к креслу. В один из этапов жизни получилось так, что люди в буквальном смысле слова надоели творческой натуре Айвэна. Они все виделись какими-то похожими. Поэтому предсказать их поведение было несложно, а от этого становилось неинтересно. Строить какое-то общение с бездушными роботами надоедало. Поэтому периодически он уходил в полное игнорирование внешнего мира, закрываясь на несколько месяцев в свои думы. Потом иногда «всплывал», будучи вытянутым каким-то новым знакомым или знакомой, затем снова «тонул» и уходил от мира.
Примечательным фактом было то, что жены в трудные моменты почему-то всегда не оказывалось рядом. Единственным надежным спасением были спорт, творчество и Сеть, откуда иногда черпались новые знакомства. Некоторые из них перерастали в реальные встречи с продолжением, некоторые никогда так и не перешли из виртуального формата в реальный.
В один из вечеров, делая перерыв в работе, Айвэн, блуждая по просторам Сети и подыскивая идеи для новой повести натолкнулся случайно на фото. Качество было не очень хорошим, поэтому с первого раза не удалось ничего понять. Но мозг сам выдал нужный ответ. Открыв страницу полностью, он понял, что это фото Леры, почему-то размещенное на сервисе интим-знакомств. Как-то иначе теперь он взглянул на прошлые встречи с хозяйкой типографии, а внутри снова закипело что-то первобытно-животное. Пальцы рефлекторно набрали какое-то игривое послание и оставили его на страничке Леры. Через минуту Айвэн уже корил себя за сделанное, но понимал, что назад послание уже не вернуть. Единственным оправданием для себя он находил то, что может быть это не она, а кто-то всего лишь похожий на нее. Ведь фото все же в плохом качестве. Да и она всегда казалась счастливой в браке, зачем ей такие поиски? Написал и забыл обо все что было, снова уйдя с головой в работу.
Череда однообразных резиновых дней была нарушена возвращением Тори. Открыв утром глаза, Айвэн понял, что его будят касанием за голову. От этого он всегда вздрагивал, почему-то боясь таких касаний, с которыми было связано несколько детских историй, изгнанных из сознательной части головы куда-то глубоко в подсознание. Над ним сидела жена, вернувшаяся после 30-дневного отсутствия.
Странное чувство, но когда она уезжала, всегда хотелось ее удержать и не пустить никуда, а как только возвращалась, так сразу хотелось избавиться от нее побыстрее. Отношения были такие, будто один выполнял перед другим какую-то повинность. Иногда даже Айвэн допускал глупые мысли наподобие того, что он стал жертвой колдовства.
Тем не менее, возвращение Тори внесло некоторое разнообразие в жизнь. Ближайший месяц хоть будет с кем поругаться по пустякам, поотвлекаться от работы, а потом облегченно вздохнуть по истечении очередного перерыва между командировками жены.
Пока же она была рядом и как-то в очередной раз заново «приживалась» в его голове. Каждый раз бывало нечто похожее. За месяц они успевали отвыкнуть друг от друга, и приходилось узнавать партнера заново.
Айвэн обычно содержал свое жилье в строгости и чистоте, только на рабочем столе всегда был, как он называл «творческий беспорядок». Но жена всегда после возвращения затевала уборку, наверное, чтобы оставить свой след в доме, где она бывает с большими перерывами. Чтобы самой не забыть о том, что она здесь живет, она начинала что-то делать. Готовила, мыла, создавала нужное и не нужное движение.
- Что тебе приготовить? – спросила она, едва ворвавшись в его утро.
- На твой вкус, - кратко ответил муж.
- Ты не рад, что я вернулась?
- Просто забыл, что это должно было произойти сегодня.
- Хорошо, что хоть в дом никого не притащил, - неумело пошутила она.
Может Тори о чем-то и догадывалась, о поведении и жизни супруга в ее отсутствие, но водить своих «дам сердца» в дом он никогда себе не позволял. А жене было достаточно того, что она ничего не видит. Обычно встречи происходили на нейтральной территории. Так было проще для всех. Тем более некоторые из «дам» были так же, как и он, связаны брачными узами.
- Ладно, не обижайся, - подошла и обхватила его за шею жена.
- Я не обижаюсь, просто не выспался.
- Неужели не соскучился по мне?
- Говорю же, не проснулся еще. Я в душ.
Освободившись от объятий жены, и заняв снова отстраненную позицию, он закрылся в душевой кабине. Полусонное состояние на самом деле не хотело уходить, в голове продолжали мелькать какие-то образы из снов, увиденные новые идеи для творчества и куча какой-то непонятной информации.
- Давно приехала? – спросил Айвэн, вернувшись из душа.
- Часа два уже. Ты крепко спал. Как твои труды?
- Вторую книгу еще одним тиражом издали.
- Ух ты.
- О продажах пока судить рано. Но сам факт греет.
- Да.
Тори уже разогрела завтрак и поставила на стол любимый мужем кофе с молоком. Сев поближе она осторожно положила свою руку на его ладонь, радуясь возвращению и тому, что будет с ним целый месяц. Хотел бы сказать Айвэн, что он тоже рад ее приезду. Но думалось почему-то о том, чем же занять супругу, о чем с ней теперь говорить. Какое-то не совсем комфортное ощущение чуждости человека. Правда он сам так и не мог понять, почему до сих пор не расстался с тем, с кем нет понимания. Как-то стерпелось что-ли. А ведь контакта, если задуматься не было изначально. С самого начала общения он частенько не знал о чем говорить с той, кто позже стал его законной супругой.
День обещал быть скучным.
Так и оказалось, как ожидал Айвэн. Все свелось к тому, что после завтрака последовала часовая прогулка по парку, катание на лодке по озеру, а потом полдня походов по магазинам в поисках очередного чрезвычайно важного «чего-нибудь». Это всегда бесило Айвэна. Ему всегда казалось, что за это время бесцельных блужданий можно сделать миллион важных дел. Но с другой стороны, может бесцельным это было лишь для него, а Тори ведь что-то искала во всех этих магазинах, значит, для нее это было важно. Такое понимание и осознание поведения супруги приходило к Айвэну лишь иногда. Он постоянно пытался ее учить чему-то.
- Тебе это действительно надо, - спросил он у жены, глядя на очередную непонятную вещь, не наделенную никаким функционалом.
Она в такие моменты так прекрасно умела надуть губки и сделать испуганные глазки, что он в итоге всегда не мог устоять перед этим. Все же сквозь панцирь безразличия иногда пробивались чувства, и он хотел сделать супруге что-то приятное. Так на домашних полках появлялись все новые и новые сувениры, а в шкафах одежда. Понимания от этого, правда, не прибавлялось ни грамма. А от этого было наиболее сложно, но приходилось мириться и верить, что где-то там дальше или позже все обязательно будет хорошо.
Только вот как будет выглядеть это «хорошо» никто не знал, да и где и когда оно наступит – тоже оставалось неизвестностью.
Так как-то и жили, она вроде бы как любила его, а он вроде как не совсем или не всегда это понимал, частенько стараясь сбежать от нее в работу. Тори постоянно на это обижалась, а он находил миллион отговорок, чтобы оправдаться перед самим собой.
Лера снова вторглась в жизнь Айвэна. Почему-то было сложно от нее отказаться, что-то манило и не давало забыть. В этот раз от нее пришло сообщение «Приезжай сейчас, жду в типографии».
«Наверное, что-то серьезное», - первое, что подумал Айвэн, уже собираясь выезжать. Тори с самого утра ушла к подруге, поэтому объяснять никому ничего не надо было. Быстрым шагом Айвэн покинул дом. Дорога к офису Леры в этот раз пролетела как-то незаметно. К моменту приезда Айвэна она уже сидела в электрокаре и знаком пригласила его к себе.
- Добрый день.
- Привет, - как-то смущенно-грустно ответила она, поднимая машину на несколько полос вверх.
Айвэн уже привык, что ездить хозяйка типографии спокойно не умеет, следуя активному стилю, который, вероятно, был продолжением ее столь же буйного характера.
Женщина молчала, а Айвэн ждал, что-же она скажет. Тревога в ее действиях была заметна изначально.
Юноша все же нарушил молчание:
- Мы катаемся что-ли?
- Вроде как да.
Город остался уже позади и Лера опустила авто в нижнюю полосу, так как движение было не столь интенсивным. Многочисленные яркие знаки и обозначения перестали мигать, позволяя увидеть больше природы. Электрокар пролетел почти над самой землей, закрутив вихрь возле придорожной растительности. Только когда под низом была водная гладь озера, Лера остановила движение. Кар висел в самой середине озера.
Женщина что-то пыталась объяснять, начиная и снова замолкая, начиная и в очередной раз сбиваясь. Ее блестящие зеленым блеском глаза начинали наводить молодого писателя на догадки.
- Айвэн, я… ты можешь, конечно, думать что хочешь, только не обижайся на меня.
За этими словами последовало то, что уже, собственно, ожидалось. Лера, приблизилась к Айвэну, часто и поверхностно дыша. Ее губы с опаской коснулись губ сидящего рядом такого далекого и такого близкого молодого человека. Между ними была целая эпоха – 12 лет разницы в возрасте, разные жизненные приоритеты и разные статусы. Все это сейчас было неважным. Она сделала шаг, подобных которому никогда не делала, и, может, не сделает. Губы сомкнулись в тугом, горячем поцелуе, отрезающем весь мир от двух людей, закрывшихся в своем единстве. Несколько секунд показались вечностью, после которой Лера с опасением отшатнулась на пару сантиметров, ожидая реакции от партнера, тихо произнесла «прости», попыталась закрыть глаза ладонью и отвернуться.
Айвэн улыбнулся, ответив «За что? Мне понравилось». После чего притянул ее к себе, запустив руку в густые белокурые волосы, и ответил на все ее вопросы новым затяжным поцелуем. Лера безвольно откинула голову, полностью отдаваясь эмоциям и тяжело дыша, не чувствуя себя. Снова вечность страсти, огня, чувств, взявшихся неизвестно откуда, но взаимных…
Они сидели глядя на закат, не зная, что и думать и будучи в шоке от самих себя.
- И как мне теперь обращаться к Вам. Целовать и называть на «Вы», - улыбнулся Айвэн.
- Наверное, нет, - улыбнулась она в ответ.
С ее плеч упала огромная ноша, что было очень заметно. Поцелуй, словно разрушил какие-то барьеры, разбудил принцессу, открыв путь к тому, чего она долго ждала, одновременно боясь себе признаться в своих мечтах. Но вот теперь мечта была в ее руках, только что с ней теперь делать. Понести с собой вроде как невозможно – дома ждут муж и двое детей. Оставить тоже страшно, чтобы не потерять снова. Дилемма.
Рука Айвэна сжала пальцы женщины, заставив ее вернуться к нему.
- Ну, вот и сбылось, - прошептала она.
- Значит фото все-таки ваше?
Лера лишь кивнула.
- Не понимаю.
- Все не так радостно, как кажется со стороны. Не будем об этом.
- Не так радостно, что вам приходится искать интимных партнеров дистанционно? Хотя это не так уж важно.
В кармане у Айвэна дзинькнул видеофон. По мелодии он понял, что звонит супруга, поэтому не стал отвечать. Хотелось быть здесь и сейчас, а не где-то там и потом. Лера становилась в его глазах еще прекраснее, чем раньше. Но если в прошлом она была каким-то сакральным, недосягаемым объектом – почти небожителем, то сейчас она была на одной «высоте» с Айвэном. А по ее глазам можно было сказать, что она готова остаться с ним навсегда, столько радости и печали одновременно они излучали. Такой эмоциональной встряски Айвэн давно не получал. Идя на встречу, он ничего особенного не ожидал. Обычно в подобных случаях всегда пытался угадать, что же предложат ему те, кого он считал деловыми партнерами или с кем просто имел какие-то контакты. В этот раз было как-то лень даже думать, а реальность превзошла все ожидания – в его руках в полном смысле слова была сейчас та, о ком он даже мечтать себе не мог позволить. Айвэну всегда нравились, как он говорил «особи противоположного пола» постарше. В данном случае разница была в 12 лет, но Лера могла еще соблазнить любого мужчину – широкие, но в меру бедра, с одной стороны обычная, а с другой полная эротичного вызова походка, белокурые волосы до плеч и зеленые, порой лживые глаза – были абсолютным оружием. Такой арсенал мог ввести в смущение любого мужчину, которым только и оставалось, что завистливо глядеть ей вслед, боясь, порой, даже взглянуть ей в глаза. И все это счастье само упало в руки Айвэну, и готово было отдать себя полностью и без остатка.
Он нежно погладил руку Леры от основания пальцев до кончиков ухоженных ногтей с постоянно присутствующим на них маникюром, чем заставил женщину затрястись какой-то мелкой дрожью. Снова ее голова оказалась в руках юноши, снова жаркий бесконечно долгий поцелуй заставил два тела слиться в одном порыве в единой мысли и действии.
Такие моменты никогда не хочется останавливать, но они всегда почему-то быстро заканчиваются. Потом кажется, что можно было остановить человека, сказать одно слово и остаться вместе навсегда. Но это одно слово так никто никогда и не говорит. Люди почему-то предпочитают терзать себя расставаниями, пытаясь так испытывать свои чувства, которые в итоге гаснут от отсутствия подпитки. Но до этого еще далеко. Сейчас Айвэн и Лера были просто рады тому, что уже есть, каких-то планов никто пока не собирался строить, да и незачем это было. Идти по краю, на грани срыва, на пике чувств, вот что для них сейчас было единственно важным и возможным.
Они уже сели каждый в свою машину и ехали друг за другом в четвертой полосе на высоте полутора десятков метров над землей. Лера постоянно поглядывала назад, где плелся за ней Додж Айвэна, не желавшего отпускать свою новую музу, неожиданно вдохновившую его на творческие порывы. Несколько километров он летел за ней по городским окраинам – Лера как все обеспеченные люди жила в экологически чистом и дорогом пригороде, куда и держала сейчас путь. Мигнув ей в последний раз сигнальными огнями Доджа, юноша направил кар на второстепенную полосу, увеличивая расстояние до той, кого он сегодня обрел во второй раз.
На губах оставался ее вкус и запах, который хотелось смаковать подольше. Айвэн время от времени закрывал глаза и наслаждался «остатками» Леры на своем лице. Определенно, это был неплохой день. Через пару минут видеофон снова запищал – это была она.
- Я уже соскучилась, - улыбнулось лицо на маленьком экране.
- Возвращайся, - выпалил Айвэн, зная, что этого не произойдет, и одновременно как бы осторожно проверяя Леру, а где-то глубоко в душе веря и надеясь, что она возьмет и вернется, останется с ним навсегда.
Она чисто и искренне улыбнулась в ответ, ничего не сказав. Да ничего тут и не надо было говорить.
- Знаешь, я ведь еще когда тебя впервые увидела, меня как током прошибло.
- Вы… ты мне тоже сразу понравилась, но наличие мужа и счастливое выражение твоего лица внушило мне безнадежность попыток завоевать тебя.
- Да, мне все говорят, что я кажусь серьезной и неприступной.
- А ты только кажешься, - утвердительно усмехнулся Айвэн.
- Увидела тебя тогда в первый раз. Стою глупо тебе улыбаюсь, а душа аж дрожит, сама не понимая от чего.
- Забавно, а я никогда бы и не подумал.
- Но было именно так. Постоянно пыталась с тобой о чем-то заговорить или как-то подольше побыть рядом.
- А я глупец и не замечал ничего.
- Значит, так надо было, наверное, - томно выдохнула Лера.
- В любом случае я рад, что все открылось.
- Я тоже просто счастлива.
Еще несколько минут обмена любезностями и нежностями заняли эфир. После чего последовало теплое прощание с обещанием скоро встретиться.
Айвэн отключил видеофон и предался мыслям. Как-то все слегка непонятно было. Ощущение складывалось такое, словно и не хотел он прикасаться к Лере, а отказать ей не мог, взяв на себя роль какого-то «зеркала» отражающего чувства другого человека. Словно боялся обидеть ее светлые помыслы своим холодным ответом, он последовал за ее горячими чувствами, теряя где-то свою собственную суть. С каждым подобным случаем сгорает очередной кусок души, подаренный кому-то зачем-то. Но как же красиво он горит.
Додж остановился на стоянке возле дома. Прогулявшись немного по скверу, пытаясь забыться от всего произошедшего и ожидая пока выветрится аромат духов Леры, Айвэн направился к своей квартире.
Тихо открыв дверь, он просочился в комнату. Тори уже спала, раскинувшись на кровати по диагонали. Айвэн всегда не мог понять, как его супруга спит на узких койках во время работы на лайнере, если дома она занимает всю огромную кровать да еще и поперек. Или это она так наоборот компенсирует недостаток пространства на океанском судне, и месяц отсыпается на широкой кровати.
Спать почему-то не хотелось. Выйдя на балкон, юноша сел в мягкое качающееся кресло и бесцельно смотрел в освещенную ночными огнями линию залива. Там все еще суетился транспорт и гуляли люди. С высоты они казались совсем маленькими, такими же мелкими казались все проблемы и трудности, если посмотреть на них с тридцать второго этажа. Кресло как-то само покачивалось под Айвэном, ловя малейшие колебания тела. Так под это покачивание и легкий бриз, гладящий лицо и волосы, глаза юноши начинали моргать все медленнее, пока, наконец, не закрылись.
Спать на свежем воздухе всегда хорошо и приятно. Из квартиры в спину грел выходящий теплый воздух, а со стороны залива свежие бодрящие потоки воздуха щекотали лицо.
Проснувшаяся среди ночи Тори, обнаружила, что мужа нет рядом и быстро нашла, где он находится. Постояв немного рядом с ним, она накрыла его по шею пледом и не стала будить. Пусть спит на воздухе, если уж заснул тут.
Айвэн несколько раз погружался в полудрему, иногда открывая глаза в ночную пустоту, потом снова мирно засыпал.
Сквозь закрытые глаза можно было почувствовать, что на улице уже стало светло. Солнце пробивалось сквозь веки. Айвэн приоткрыл один глаз, потом второй. Сон был хорошим, тело чувствовало себя отдохнувшим и готовым к новым трудовым свершениями. Обернувшись, он увидел, что Тори все еще спит, все также лежа поперек кровати, что вызвало улыбку. Она часто засыпала гораздо раньше его, и просыпалась гораздо позже, при этом часто была не выспавшаяся. Такой парадокс женского организма всегда вызывал улыбку и легкое непонимание со стороны Айвэна. Но что делать – женщина слабое существо.
Утро было каким-то особенным, как будто проснулся в абсолютно новом мире, а солнце светило иначе и легкий сквозняк, врывавшийся через балконную дверь ощущался особенно нежным. Тихонько подойдя к барной стойке, Айвэн сделал кофе и стал грызть бутерброд, поглядывая то в окно, то на лежащую в другом конце комнаты жену.
Укусив бутерброд два раза и, сделав столько же глотков кофе, он подумал, что все же надо сделать зарядку. Уже через 10 минут он в шортах и майке бежал по пляжу, радостно улыбаясь новому дню. Было еще довольно рано, пляж был почти пустынным, только редкие люди выгуливали домашних питомцев. Бегать по утрам гораздо веселее, как всегда считал Айвэн. В такое время люди еще не озлоблены друг на друга и не замучены дневными делами или работой, они, в большинстве своем, отдохнувшие, спокойные и дружелюбные. Такое зрелище заряжает позитивом на весь день. Пробежав несколько километров, Айвэн искупался в воде, не успевающей остывать за ночь. Живая вода открытых водоемов в отличие от фильтрованной водопроводной, заряжала бодростью и отгоняла все плохие мысли, давая творческий порыв.
Пройдя несколько сотен метров и слегка подсохнув после утреннего купания, юноша снова перешел на бег, топая босыми ногами по мелкому песку побережья. Навстречу пробежал сосед с 34-го этажа – хозяин парфюмерной лавки. Оба приветливо махнули друг другу ладонью и побежали каждый в своем направлении.
Прошло около часа, а Тори все еще спала.
Глава 2.У истоков будущего
Жизнь снова, казалось, потекла своим обычным ходом. Лера на некоторое время исчезла, и Айвэну пришлось искать прелести в общении с супругой. Большую часть времени стали составлять молчаливые прогулки, просмотр старых фильмов и какое-то непонятное постоянное выяснение отношений – обычная рутинная семейная жизнь. Некоторое разнообразие в такие времена вносила поездка к матери жены. Она жила в глухой деревне километрах в 100 от города, что позволяло сменить обстановку и немного развеяться. Большую часть времени Айвэн бродил по полям и лесам с собакой, которую когда-то подарил родителям супруги – белоснежным лабрадором по кличке Ларс. Жизнь на лоне природы отвлекала от мыслей и давала некоторое расслабление. Тем более, здесь была возможность побыть в одиночестве. Родители держали небольшую ферму – овец около двухсот. Во время приездов сюда, Айвэн всегда имел возможность уйти пасти стада вместе со своим тестем.
Тещу молодой человек почему-то недолюбливал, как, впрочем, и она постоянно смотрела на него с плохо скрываемым недоверием. Пока жена с матерью Саматной делали что-то по хозяйству, была возможность на несколько суток уйти со стадами на луга, побродить по холмам, поваляться в траве на солнце, набраться новых образов для творчества, да и просто отдохнуть от всего. Такие визиты имели свою цикличность – в каждое возвращение жены из рабочей поездки, то есть раз в два месяца супруги на недельку-две «ехали к маме». Этого было достаточно для поддержания нормальных родственных отношений, а большего было и не надо.
Тесть Питер был мудрым человеком, много знающим о мире, но во многом находился под властью своей супруги Саманты. Примерно такую модель пыталась реализовывать и Тори на Айвэне, периодически стремясь «строить из себя главную», но обычно это не имело результата. Иногда казалось, а, может, так и было на самом деле, что Питер так же, как и Айвэн, бежал от своей жены, пытался спрятать свой внутренний мир от вторжения извне. Защиту и успокоение же он, по-видимому, находил в этих бескрайних лугах, в общении с природой, животными и другими пастухами.
Ради одних только этих вечерних бесед с пастухами стоило приезжать сюда и пытаться казаться законопослушным семьянином, помогающим пасти стадо.
Были среди пастухов и коренные местные жители маори. От них Айвэн уже слышал неоднократно истории о разных чудовищах, например, про Карутахи – одноглазого водяного монстра, обитающего в одном из болот Северного острова.
Здесь же Айвэн впервые услышал историю о том, как на земле появились орхидеи. По заверениям пастухов Солнце раньше любило развлекаться тем, что растапливало снежные шапки гор, из которых возникали водопады и реки. Падающая с вершин вода, клубилась и мелкой пылью подымалась в небо, образуя облака, закрывая в итоге Солнцу вид на землю. Это огорчило Солнце и оно послало на землю дождь, чтобы пробить покров из облаков. Так появилась радуга, которая не могла не привлечь своим разноцветием внимание бессмертных духов, севших на нее верхом и запевших дружно веселые песни. Под весом духов радуга раскололась и миллионами цветных бриллиантов осыпалась на землю. Некоторые деревья сумели поймать осколки радуги, превратившиеся на их ветвях в прекрасные орхидеи.
Рассказывали пастухи также легенду о светлых людях (патупайарехе). До прихода маори они были коренным населением здешних мест. Светлые люди или Люди пасмурности были дружелюбными и во всем помогали пришлым маори, которые назвали их в честь преимущественно ночного образа жизни. Новозеландское солнце очень обжигает, а светлокожие и светловолосые патупайарехе особо чувствительны к нему, поэтому активная фаза жизни у них происходила в темное время суток или в пасмурную погоду.
Кроме Людей пасмурности остров населяли раньше духи-эльфы.
Тут всплывала еще одна легенда о том, как один из патупайарехе, сын вождя - Микаере полюбил эльфийскую девушку Атаахуа. Но племя эльфов не поддержало любовь молодых людей, девушку выдали замуж за эльфа, а она в тот же день со словами «Душу Солнцу, Сердце любимому, тело бездне» сбросилась со скалы.
Микаере не мог простить этого и объявил войну племени эльфов. Несколько лет его водили за нос ведьмы, влюбляя в себя. Но их чары он все же смог победить.
Завершение легенды пастухи не могли припомнить. В одной из версий война двух народов идет до сих пор, а души Микаере и Атаахуа не знают покоя. Бывает в лунную ночь на берегу можно встретить призрак девушки. Это даже считается добрым знаком. А у нее, якобы можно просить исполнения любого желания.
Ожидание чего-то необычного не оставляло Айвэна уже несколько дней. То ли виной тому был отдых наедине с природой, вдали от шума города, то ли истории, рассказываемые пастухами при свете костра, то ли что-то иное, но ощущение было явным и стойким, в буквальном смысле слова витало в воздухе.
В этот день Айвэн снова проснулся раньше других пастухов, не считая ночного дежурного. Свежий воздух не давал ему долго спать, а силы ночью восстанавливались гораздо быстрее, чем в городе. Хотелось как-то успеть сделать побольше, напитаться чистым воздухом бескрайних лугов, которые, казалось, не знают не только ничего плохого, но и самого человека они словно каждый раз встречают впервые. Айвэна это всегда удивляло – сельские жители были настолько аккуратны, что следы их присутствия здесь были минимальны. Природа для них всегда оставалась священной и первозданной, с таким трепетом к ней относились здесь. В намерении немного размять залежавшееся за ночь тело молодой человек решил пройтись, глядя на недавно взошедшее солнце и блестящую всеми цветами радуги росу.
Путь оказался не таким долгим, как мог бы быть. Хотя вопрос спорный – сегодня он оказался длиной всего в несколько сотен шагов, чтобы уже скоро перерасти в долгое путешествие, растянувшееся на годы и миры. Мы редко осознаем что несколько шагов, сделанных в верном направлении, могут обернуться невообразимыми последствиями. Не знал этого пока и Айвэн, увидев за холмом небольшой костер и контуры ссутулившегося человека в балахоне, похожем на монашеское одеяние.
На секунду замешкавшись, молодой человек хотел пойти назад, дабы не отвлекать странника, сидевшего у костра, но понял, что его уже заметили. «Как из сказки», - такой эпитет подобрал себе в уме Айвэн, рассмотрев скрючившегося пожилого человека. Незнакомец без жестов, как-то одним взглядом, позвал юношу к себе, на что тот доверчиво пошел навстречу.
Подойдя совсем близко, Айвэн был удивлен еще больше. Незнакомец оказался совсем не стариком, но старым знакомым и деловым партнером. Илайя Лари – так звали его. Долгие годы он имел с Айвэном общие дела, но несколько лет назад куда-то пропал. Хотя до этого их связывало нечто, что один из них называл «почти дружба». Илайя был старше Айвэна на лет 15, но на сколько точно, юноша так и не знал. На разных этапах они помогали друг другу словом и делом, были в чем-то учителями друг для друга. Сам Илайя даже порой называл юного друга «духовником». И вот откуда тут взялся он, Айвэну было совсем не понятно.
- За новыми ощущениями приехал? Вдохновения нет? – начал Илайя.
Такое неожиданное приветствие смутило Айвэна.
- Ты о чем? – переспросил он, словно не расслышав. – Откуда ты здесь вообще взялся?
- О книгах твоих я говорю. Сюжеты новые, небось, ищешь.
Илайя знал, что Айвэн занимается творчеством, но углубляться в тему писатель не захотел, пропустив последнюю фразу мимо ушей.
Незваный собеседник, тем временем продолжал:
- Знаю я одну легенду, тебе, наверняка будет интересно.
Ощущения происходящей бесовщины стало у Айвэна почти осязаемым, а несколько фраз произнесенных собеседником потерялись в памяти, так и не будучи услышанными и осознанными.
- Странный ты стал какой-то. Мне надо идти, - спохватился молодой человек. – Заходи на ферму, если что.
Илайя ухмыльнулся:
- Надо? Что ж я подожду еще.
Айвэн, уже сделав несколько шагов от костра, обернулся остановившись:
- Подождешь чего?
- Тебя.
- Меня?
- Я жду тебя уже не первый раз здесь, каждый твой приезд, каждый отпуск твоей жены, но ты предпочитаешь ходить мимо, ничего не замечая. Что ж, значит таков путь, мне остается лишь ждать тебя.
- Для чего? – заинтересовался Айвэн.
- Если хочешь говорить, присядь. Беседа долгая будет, - снова с улыбкой протянул старый знакомый.
- Я, пожалуй, пойду, - превозмогая любопытство, ответил Айвэн и стал удаляться от костра. Одна часть его Я безумно хотела остаться, но другая, словно предостерегая об опасности, заставляла ноги убираться подальше.
- Айвэн, - окрикнул снова Илайя, дав сделать лишь несколько шагов.
- Возьми это, - бросил он монету, которая сразу согрела ладонь Айвэна, схватившего ее на лету. – Скоро ты захочешь меня найти. Когда это произойдет, брось монету в любой источник открытого огня.
На раскрытой ладони Айвэна лежала золотая монета с непонятным текстом с одной стороны и волчьим оскалом с другой.
- Не думаю, что буду тебя искать, но штука красивая. Спасибо за подарок.
- А ты и не думай, когда сны свои объяснить не сможешь, так и вспомнишь про меня.
- Я все же пойду.
- Что ж, мне тоже нечего добавить. Жду.
В лагере пастухов все уже проснулись и готовились к завтраку. Айвэна приветствовали как обычно дружелюбно, полюбопытствовав, где он пропадал так рано. Ответ о прогулке оставил всех удовлетворенными до тех пор, пока он не вспомнил про старого знакомого и не показал монетку.
Пастухи в миг замолчали и перестали есть.
Тесть Айвэна заметно помрачнел, порекомендовав избавиться от монеты. Объяснять никто ничего не стал, то-ли из страха, то-ли действительно из незнания. Тем не менее, Питер предложил не рассказывать ни жене, ни теще о произошедшем, как будто это было что-то важное и тайное.
Когда Айвэн стоял рядом со Илайей, он и сам верил, что все это очень важно, а сейчас это казалось чем-то вымышленным, как будто и не было вовсе этой минутной встречи с непонятно откуда взявшимся старым «почти другом».
Вечером Питер не удержался и рассказал немногое из того что знал.
- Помнишь легенду про Атаахуа и Микаере?
- А при чем здесь это?
- Есть еще одна часть легенды. На самом деле люди много разного говорят. Тут про волка история. Дело темное, но поговаривают, что для того чтобы вернуть возлюбленную Микаэре продал свою душу, чтобы превратиться в волка, в чьей шкуре он мог найти ее душу и возродить к жизни.
- Это вся история?
- Не вся, - задумался тесть. – Уже несколько поколений рассказывают старики, что раз лет этак в 40 появляется некий странник, вручает кому-то монету с волком.
- Сказки местные, - попытался прогнать от себя подступающий страх Айвэн.
- Сказки или нет, но последнего из таких ребят я знал лично, - тесть печально опустил голову.
- Так можно у него и спросить все, - обрадовался Айвэн.
- Он, как и все о ком рассказывают, исчез. Пришел с пастбища веселый такой, монеткой золотой хвастался, рассказывал про друга старого, которого встретил. А через несколько дней исчез. Но ты не бери в голову, может все обойдется. Тем более вы скоро уже назад едете.
Легко было сказать не бери в голову. Да и сколько еще моментов, связанных с этой легендой утаил Питер.
Память все же имеет удивительное свойство, порой помогающее нам выживать, свойство – забывать. Так и этот необычный эпизод забылся и стерся из молодой памяти, будучи засыпан пеплом рутины, повседневных забот и отдыхом. А вот сны, действительно, стали сниться интересные. Почти все с сюжетом, порой продолжающиеся из ночи в ночь. То Айвэн видел кругом каких-то волков, то людей в балахонах, то путешествия по пустыням. Все бы было ничего, пока он не стал видеть себя во сне в образе волка. Три ночи подряд в шкуре хищника он бежал куда-то, каждую ночь продолжая свой путь с места, на котором остановился в прошлый раз. Ощущения были настолько реальными, что утром третьего дня Айвэн попытался почесать ухо правой ногой. Реальность же слилась со сном практически в единое целое. Жизнь дневная и ночная стали весьма трудно разделимыми.
Вот тогда-то и вспомнился Илайя, виденный неделю назад. Через два дня супруги собирались уже уезжать. Можно было, конечно, и забыть про плохие сны, но хотелось разобраться и сбросить с себя оковы Морфея, плотно обволакивающие сознание даже при дневном свете. А здесь вроде бы была возможность решить вопрос.
А монета все так же лежала в кармане одежды, но сегодня была еще теплее, чем когда ее грели руки товарища. Не зная чего и ожидать от этой странной монеты, Айвэн решил совершить процедуру бросания ее в огонь подальше от дома. Утром он вышел в поле и, скрывшись за ближайшим холмом, развел небольшой костер. Поленья потрескивали как-то сильнее, чем обычно, а дым был каким-то слишком уж едким для обычных дров. Даже солнце почему-то не хотело пробиваться сквозь дымку облаков, словно стесняясь показаться. Когда огонь более-менее разгорелся Айвэн с замиранием сердца бросил монетку в огонь… И ничего не произошло. Первой мыслью было то, что Илайя – действительно случайный встречный, а сны – игра больного воображения творческого человека, поддавшегося на умелую игру старого знакомого. Непонятно было лишь то, зачем это последнему. Монетка все так же лежала в огне, но ничего сверхъестественного даже не пыталось происходить.
Молодой человек стал мысленно успокаивать себя, придумывая десятки объяснений своего плохого сна и необычного состояния сознания. В какое-то время это уже совсем удалось, и он с блаженной улыбкой решил возвращаться домой, направившись в сторону от горящего костра.
Остатки небольшого кострища еще потрескивали за спиной, но Айвэн решил не гасить огонь. Далеко уйти снова не пришлось, несколько сотен шагов начинали перерастать в путешествие длиной в годы, когда волна воздуха ударила в спину, уши заложило от непонятного хлопка, а тело подбросило и откинуло на несколько метров.
Сколько времени пробыл без сознания, Айвэн не мог знать. С трудом преодолевая головокружение и звон в ушах, он поднялся и, переходя из вертикального положения на четвереньки, пополз к месту, где был костер. Еще не приблизившись вплотную, он увидел, воронку метров пять в диаметре. Ум начал судорожно искать объяснения произошедшему и, конечно же, нашел несколько вариантов, одним из которых стала идея о том, что костер был разведен на какой-нибудь старой мине, которая от нагревания взорвалась. Но строить гипотезы больше не пришлось, когда в воронке был обнаружен сидящий Илайя, поиски которого, собственно, и привели Айвэна сюда. Он мирно расположился на одной из сторон образовавшейся воронки, сидя с посохом в руке. Сквозь шум в голове и головокружение Айвэн все же понял знак следовать к воронке. Как только он вполз в яму, старый знакомый резко спохватился и посохом обвел по краю ямы, замкнув своеобразный нарисованный круг, что ничего не объяснило и не сказало Айвэну.
- Вот и пришел, - улыбнулся Илайя, казавшийся теперь заметно моложе, чем был всегда.
- Я вообще уезжать в город уже собирался, - ответил молодой человек, почти оправившись от шума в голове.
- Э нет, теперь ты будешь слушать меня. Я тебя и так слишком долго ждал. Времени осталось не так много.
- Для чего времени?
- Я могу, конечно, рассказать тебе все по порядку, но это будет очень долго и сложно, да ты и вряд ли воспримешь. Поэтому передам вкратце. Начнем с того, что судьба есть.
- Подозревал, - ухмыльнулся Айвэн, - Ради этого ты меня ждал?
- Судьба есть, а ты сейчас находишься в ключевой ее точке. Перекресток миров, если хочешь. Но выбора не так много. Сделаешь неправильный – скоро потеряешь осознание жизни, сделаешь правильный – пройдешь великий путь.
- Как-то непонятно, - сморщился молодой человек. – И что такое «потеряю осознание».
- Перестанешь существовать.
- Хм. А как же так судьба одновременно и есть, а в то же время я могу выбрать?
- Просто. Судьба была в том, что я встречу тебя и дам тебе то, что ты воспринял как монету. Но лишь от тебя зависел выбор бросать ее в огонь или нет, а то и вообще забыть о том, что встретил меня.
- Ключевая точка, говоришь? И что я должен делать?
- Не должен ничего, но можешь изменить не только свою судьбу, но и судьбы гораздо больших общностей.
- Только вот не надо делать из меня героя. Да и тебе какой интерес?
- Никто и не собирается, - фыркнул Илайя. – Можешь считать себя всего лишь пешкой. А мне за тебя что за живого, что за мертвого одна плата. Те, кто послал меня, пока решили тебя сохранить, вот и предлагают выбор. Но ты можешь не принимать этот дар и лишиться жизни в самое ближайшее время.
- Стесняюсь спросить, а кто же вас послал?
- Я обещал рассказать коротко, дабы не перегружать тебя, - лишь улыбнулся собеседник, перехватив посох другой рукой. – Пока я бы рекомендовал тебе решить вопрос жить или не жить. После этого мы продолжим или расстанемся. Я здесь, можно сказать, всего лишь курьер, вестник, а это не основная работа.
- Логично, что я выберу жизнь. Что я должен делать.
- Умереть.
- Не смешно, - разозлился Айвэн.
- Ладно-ладно, - успокоил его Илайя. – Ты исчезнешь для всех. В традиционном твоем материальном понимании это можно назвать смертью, но, изъясняясь языком вашего мира, ты, скорее поменяешь измерение своего существования.
- Уже легче, но понятнее не стало. Что я скажу своим? И когда начало действа?
- Сколько вопросов, нетерпеливость не знает границ. Говорить ничего не придется. С настоящего момента ты начнешь новую жизнь.
- Что за бред, почему я вообще должен в это верить. Появляется какой-то сумасшедший и тащит меня куда-то, предлагая умереть. А я должен послушно следовать даже не надеясь на объяснения?
- Сейчас я могу лишь сказать, что твое промедление может быть опасным и для Тори и для Леры, а также для еще очень многих.
- Какой-то опасный я тип получаюсь. И вообще про Леру ты откуда знаешь, - немного успокоился Айвэн. – Я так понимаю, что спрашивать что-то еще бесполезно. Что ж слушаю, раз уж ты все знаешь про меня. Но все же хотелось бы каких-то подтверждений, что я действительно должен уходить.
- Подтверждений? Могу назвать твое любимое число, твою первую девушку, на сколько времени ты можешь задержать дыхание, ну хотя бы твои мысли при недавней встрече с Лерой, и еще много всего.
Несколько озвученных крупных и мелких фактов из жизни, а также глубоко личных мыслей, которые уж точно никто не мог знать, заставили Айвэна нахмуриться еще больше и задуматься.
- Не пойму вот – тебе или хвоста с копытами не хватает, или крыльев и нимба.
- Сохранять бодрость духа перед лицом смерти – достойно, ответил Илайя. – А крылья и прочие атрибуты уже давно не актуальны, эволюция постоянно идет не только в материальном, но и в духовном мире. Пока тебе надо поспать, а потом мы пойдем в путь.
- Как можно спать после всего этого?
- Предполагаемый ответ, поэтому прости, - и с этими словам помолодевший старик мягко стукнул посохом Айвэна по голове, заставив того отключиться. После чего сам прилег рядом прямо в яме, защищенной магическим кругом за которым языками пламени уже начинало бушевать Нечно. Видеть это Айвэну было пока рано, именно поэтому и пришлось его отключить.
Утро встретило проснувшихся мрачновато. Солнце словно отказывалось появляться, а сумерки долго не отступали.
Илайя молча быстро шел по холмам так, что Айвэн едва успевал за ним. В душе все еще сохранялась надежда на то, что все происходящее с ним розыгрыш, а вся история закончится через часок-другой какой-нибудь веселой развязкой. При таком раскладе дома еще не успеют чересчур переволноваться. Тем не менее, незваный посланник бодро шагал, постоянно озираясь по сторонам, словно ожидал засады. Выглядел он так, что происходящее не было похоже на розыгрыш или что-то подобное.
Ближе к обеду поднялась буря, заставившая путников идти гораздо медленнее, прижимаясь к земле и закрывая глаза от пыли и порывов стихии. В некоторые моменты Айвэну казалось, что они сбились с пути, но его проводник уверенно шел вперед. Пока было непонятно куда именно, но на то, что он заблудился, было совсем не похоже.
Несколько раз делали привал, но снова продолжали путь. Айвэн все еще не знал, куда именно они идут, а главное зачем.
Спустя пару часов, когда буря стихла, местность стала совсем не такой как была раньше и походила больше на тропики. Также стало ощутимо теплее. Практически не надеясь на ответ, Айвэн решил спросить хотя бы что-то общее:
- Мне ведь не кажется, что местность поменялась?
- Ты прав, - всего-то и ответил Илайя.
Но и этого было достаточно для укрепления ощущения того, что творится что-то непонятное.
Спустя еще какое-то время Илайя предложил завязать Айвэну глаза. Объяснено это было тем, что ему нельзя знать точное нахождение места, в которое они направлялись. Через длительное сопротивление глаза все же были завязаны. Чтобы хоть как-то ориентироваться в пространстве и на всякий случай запомнить направление, Айвэн вспомнил все, что когда-то читал и начал считать шаги. Получалось это не очень хорошо. Пока мысли не концентрировались на шагах, то все было хорошо, но как только он пытался считать, то физически ощущал, как будто-то земля уходит из-под ног. Если бы он наверняка не был уверен в том, что они идут, то сказал бы, что находится в полете. Ощущения были похожи на прыжки на батуте, только без какой-либо нагрузки и чувствовалось это необычное состояние только в ногах.
Несколько попыток вопросов по этому поводу не увенчались успехом. Айвэн был вынужден снять повязку с глаз, и на несколько секунд был ослеплен ярким светом. Прикрывшись ладонью, он начал осмотр того, что вокруг. То, что Илайи не было рядом, было даже как-то не удивительно. Солнце (хотя почему-то мелькнула мысль, что это вовсе не оно) светило ярко, как в полдень. Должно было бы быть даже жарко, но ощущения были скорее как от прохлады, что откровенно настораживало. Радостно не стало и от того, что кругом была голая пустыня. Лишь с одной стороны неподалеку стояло какое-то подобие шатра. Вот только бояться ли его или наоборот искать в нем спасения?
Быстро всё взвесив, Айвэн решил все же не умничать, пытаясь пойти вглубь пустыни, а принял вариант, который выбрали за него – направился к шатру.
Разноцветные полосы ткани, присыпанные книзу мелким песком, все же пытались хлопать и развеваться на ветру. Вблизи шатер оказался гораздо больше – размером с одноэтажный дом. Сквозь густое покрытие из пыли все еще пробивались яркие цвета, когда-то, наверняка, сиявшие еще ярче. Становилось как-то совсем грустно. Внутреннее ожидание того, что кто-то должен здесь ждать, похоже, не оправдывалось. Никто упорно не хотел встречать гостя, а Илайя тоже бесследно исчез. Оставалось лишь бесцеремонно вторгнуться в чужие владения.
Осторожно отодвинув полог, Айвэн просочился внутрь. Одна из стен шатра была из совсем легкой ткани, что позволяло поступать свету. Несколько сундуков, ковры и небольшие запасы еды – составляли все убранство шатра.
Ждать хозяев или начинать хозяйничать самому – единственный вопрос, который сейчас беспокоил Айвэна. Уже порядком хотелось есть, да и стоило подумать о безопасности – что ждет за пределами шатра, а тем более ночью – неизвестно. Поэтому отбросив всякие ненужные приличия, незваный гость стал смело рыться в сундуках. Добыча была относительно неплохой – светлая одежда для пустынной местности (хотя жарко здесь все же не было), несколько охотничьих ножей и легкий меч с изогнутым клинком.
Нашлась и еда – сушеное мясо, сухари и неплохой запас воды.
Соорудив некое подобие рюкзака из имеющейся в сундуках ткани, Айвэн наполнил его едой и вместе с мечом и кинжалом положил рядом с собой. Бежать сразу на покорение пустыни он счел опрометчивым решением – ничего о местности он не знал. Но на случай возможного необходимого бегства оружие и запасы провианта он все же решил держать поближе. Хотя обращаться с мечом еще никогда не приходилось.
Надежда на то, что все же вернутся хозяева шатра, на то, что они будут обязательно дружелюбными и все объяснят – все еще теплилась. Поэтому первостепенно путник решил подождать кого-нибудь. Несколько раз за время ожидания он впадал в легкую дрему, вызванную волнением. За эти короткие мгновения он в очередной раз увидел необычные сны, в одном из которых снова куда-то бежал в шкуре волка.
Вздрогнув и вернувшись из царства Морфея, Айвэн заметил, что уже темнело. По спине подло побежали толпы мурашек, к горлу подступил ком. Первая ночь, всегда самая сложная. В данном случае положение осложнялось тем, что путник понятия не имел о том, где он и что ждет его впереди. Придвинув рукоятку меча вплотную к себе, он прижался спиной к одному из сундуков, который был единственной надежной защитой от возможных неожиданностей. Вряд ли тонкие стены шатра смогли бы защитить от хищников или недоброжелателей. Усталость и напряжение давали знать о себе и глаза Айвэна то и дело слипались. Несколько раз ему удалось побороть отяжелевшие веки, прислушиваясь к вою каких-то зверей вдали, но сон все же взял верх, заставив странника заснуть в сидячем положении возле сундука.
… И снова сны, иные миры и образы странных людей, битвы добра и зла. Но пока Айвэн не запомнит всего этого. Подсознание защитит его от тайн грядущего.
Глава 3. Новая жизнь
Легкое шуршание ветерка, шорох песка и вскочивший испуганный Айвэн. Утро.
Тревожная ночь окончилась, оставив лишь след от свернувшегося калачиком на песке человека. Оценив обстановку, как не угрожающую жизни, Айвэн плюхнулся обратно на песок, потянувшись ото сна и дав себе минуту для того, чтобы полностью очнуться и привести в порядок мысли.
Уже стало понятно, что никто не вернулся в шатер. Стоило ли ждать, а если ждать, то сколько – оставалось неизвестным. Ожидание виделось не лучшим из вариантов событий, да и запас еды хоть относительно большой, но не бесконечный. Проведя такой короткий анализ происходящего, невольный странник решил выбраться на разведку. Температура пока была, как и вчера не типичной для пустыни, достаточно прохладной. Вспоминая все, что знал о выживании в пустыне, Айвэн помнил и то, что передвигаться лучше только в ночное время, но ждать еще целый день он не хотел, да и температура пока позволяла передвигаться. Тем не менее, голову, шею и оголенные конечности он все же предпочел закрутить куском белой ткани, обнаруженным в шатре. Помня о возможности ядовитых змей, Айвэн сделал защиту из кусков ковра, обмотав ими голени. Теоретически это должно было помочь. Приходилось быстро вспоминать всю теорию, которую он слышал в жизни.
После легкого завтрака странник закутал голову, закинул запасы еды и меч за спину, и осторожно откинул полу шатра.
Солнце (хотя в том, что это оно, Айвэн сомневался все больше) висело почти в зените, поэтому ориентироваться на него в пути было маловозможным. Оставалось идти прямо в какую-либо из сторон, а потом, если не удастся найти кого-то, идти точно также назад.
Мысленно проклиная себя за то, что последовал с Илайей, Айвэн удалялся от шатра. Каждые несколько шагов он оглядывался, остерегаясь, не исчез ли его единственный оплот в этом непонятном месте. К счастью шатер был на месте и никуда не исчезал, а, скорее всего, будет виден издалека, благодаря относительно ровной местности.
Практически сразу Айвэн заметил, что легкий, но почти постоянный ветер, быстро заметает его следы, что заставляло быть еще более напряженным. Вспомнилась какая-то давняя байка про то, что нога у человека одна короче другой и если все время идти прямо, то на самом деле будешь идти по дуге. Какая нога короче именно у него, он не знал, а поэтому завернет он правее или левее по ходу своего движения и как это учесть при обратном пути пока оставалось загадкой.
Единственная надежда была на то, что обратный путь не понадобится, а впереди он найдет людей и объяснения всему происходящему. Но вспоминая разочарование от ожидания хозяев шатра, становилось грустно. Чтобы избавляться от посторонних мыслей оставалось лишь прибавить шаг. Единственное, что радовало – отсутствие жары, что позволяло вести поиски днем. Делать это ночью было бы гораздо менее эффективно.
Очередная попытка разглядеть на горизонте позади шатер окончилась неудачей – он, наконец, скрылся за горизонтом. В душе теперь полностью хозяйничали депрессивные настроения и чувство глубокого одиночества.
По внутреннему ощущению Айвэн прошел уже около 5 километров. Какой путь был проделан на самом деле, оставалось неизвестным, солнце висело все также неподвижно, а часы не работали – поэтому ориентиров не было никаких. Последней мыслью была – пройти еще час вперед, а потом разворачиваться, так как неизвестно как скоро начнет темнеть. А вернуться лучше заранее, чем блуждать в темноте или вообще ночевать посреди пустыни. Хотя и шатер собственно тоже находится в той же пустыне, но он хоть дает иллюзию защиты и надежды на встречу с людьми. Идти загаданный час не пришлось.
Мысленно выругавшись, Айвэн отметил, что ветер становится сильнее. Того и гляди начнется буря. Пережидать песчаный вихрь, как и многое другое, придется тоже в первый раз. Опасения начинали оправдываться – это действительно было начало бури. В голове снова откуда-то всплыли правила поведения при песчаной буре. Из заплечной котомки Айвэн извлек импровизированное покрывало, захваченное с собой, и приготовился им накрываться. В последний миг он подумал о том, что может потом сбиться с пути. Поэтому пока не забыл, откуда шел, воткнул в песок меч, чтобы не потерять направление. Сам же сел на колени перед ним, накинув на себя покрывало и прижав его ногами.
Еще пару минут, и буря рвалась в полную силу. Накидка хлопала по плечам и лицу, но не улетала, будучи прижатой всем весом человека. Ком то и дело подступал к горлу, но иных вариантов, кроме как спокойно сидеть не было.
Айвэн вспомнил, что всегда любил наблюдать, как бушует стихия… из окна, когда тебя от дождя, ветра и грозы отделяет надежная стена из бетона, железа и каленого стекла. Тогда было очень приятно осознавать, что ты в безопасности, а совсем рядом за стеной показывает свой гордый нрав природа. Теперь не хватало самой малости – этой надежной стены, способной защитить от всего. Если бы сейчас рядом оказался какой-то хищник, то Айвэн даже не заметил бы его и стал бы легкой добычей.
От стихии отделяла лишь тонкая, трепещущая на ветру, ткань. Песчинки попадали под одежду, заставляя мысленно растворяться в центре бури. Порыв за порывом ветер словно хотел сломить путника, который, с трудом сохраняя спокойствие, продолжал сидеть, закрыв глаза.
Спустя час-два ветер стал стихать. Только сейчас Айвэн понял, что выбранная поза была неудачной – ноги порядком затекли. Тем не менее, он смог почувствовать, что его засыпало песком почти по грудь. Медленно выкарабкавшись из песчаного плена, все еще не снимая накидку, он стал разминать ноги. Скоро ветер успокоился. Открыв лицо, путник не увидел никаких изменений – та же пустыня. Никаких ориентиров и точек отсчета. Эта мысль заставила его вздрогнуть, подумав о возвращении. После чего Айвэн быстро бросил взгляд туда, где был меч – его занесло песком по рукоятку, но ориентир сохранился, заставив странника облегченно вздохнуть и продолжить разминание ног.
Буря отняла достаточно много времени, поэтому идти вперед уже не хотелось. Вытянув из земли меч, Айвэн направился обратно к шатру. Возможно, сегодня туда кто-то все же вернется – теплилась мысль. Но вокруг было все так же пусто. Пока он не видел даже насекомых.
Идти обратно путник старался максимально прямо, чтобы не сбиться с пути. Несколько раз какое-то недоброе чувство заставляло его оглядываться. В конце концов, опасения оправдались – за недавно оставленным позади холмом кто-то прятался. Это заставило Айвэна ускориться на некоторое время. Потом он быстро вспомнил о том, что шатер не особо надежная защита и развернулся лицом к неожиданному гостю, остановившись в ожидании. Вдали что-то мелькало, но разобрать четкие очертания было невозможно. Четвероногий силуэт скрылся за очередным барханом. «Хоть какая-то ясность», - облегченно подумал Айвэн. Уже было известно, что это не человек, а зверь. Контакт двух разумов, в таком контексте, вряд ли будет возможным, а вот нападение хищника – ожидаемо. Так и не дождавшись, что зверь подойдет ближе, Айвэн продолжил путь, время от времени озираясь. Зверь все еще шел по пятам. Мысли о том, что если зверь будет его караулить ночью и воспользуется расслабленным состоянием, заставили путника искать выход и пойти на опрометчивый поступок. Неизвестного гостя надо было привлечь и не дать ему знать, где находится шатер – единственное убежище. Как это сделать – идея пришла лишь одна. Айвэн лег на песок и притворился спящим, поджав ноги так, чтобы можно было быстро вскочить. Лежа и удивляясь своему глупо смелому поступку, Айвэн через полуоткрытые глаза уже увидел, как зверь остановился и занял выжидательную позицию. Возможно, он боялся человека не меньше, чем человек его. Все же знакомиться ближе с непонятным зверем не очень хотелось. В памяти всплыли основы инопланетной психологии, которые он учил еще в школе: «Когда человек сталкивается с чем-то неизвестным, его естественной реакцией является уничтожить объект, а уже потом разбираться с тем, что это было». Примерно таким примитивным принципом он и руководствовался сейчас. Именно этот безусловный инстинкт к сохранению собственной жизни и помог человеку выжить на протяжении тысячелетий эволюции. Или ты или тебя. Первый вариант Айвэну был более по душе.
Несколько минут пришлось пролежать на земле, ожидая пока неведомый зверь осмелеет, что, наконец, и произошло. Уже с расстояния нескольких метров стало понятно, что пытаться вступать в контакт со зверем не стоит – хищные клыки выдавали в нем явно не травоядное животное. Диалог тут был неуместен. Нервы напряглись, как и руки, сжимающие одна нож, вторая меч.
Хищник аккуратной поступью с грациозностью кошки подходил к потенциальной добыче.
«Добыча» же не собиралась становиться таковой, застыв в ожидании и покрываясь холодным потом. Зверь подошел уже на расстояние вытянутой руки, было слышно его урчание, чем-то напоминающее кота. Рука еще сильнее сжала меч, нож почему-то был уже отложен в сторону. Прыжок навстречу зверю, замершему от неожиданности, взмах меча снизу вверх, и потенциальный враг даже не успел зарычать, упав в окрасившийся красным цветом песок.
В висках сильно стучало, руки дрожали мелкой предательской дрожью. Еще секунду назад он был совсем другим. Откуда взялся этот точный сильный удар, он и сам не мог бы сейчас сказать. Но факт оставался фактом – зверь лежал поверженный, человек остался цел. Человек – венец творенья. Через несколько мгновений оцепенения Айвэн вспомнил о том, что нужно продолжать путь.
Образ убитого зверя, не то волка, не то рыси, все еще стоял перед глазами, хотя место схватки уже скрылось за горизонтом. Мозг начинал разрисовывать важность ситуации, придумывая образы того, как бы все могло закончиться иначе, игнорируя то, как все произошло на самом деле.
Больше потенциальной угрозы Айвэн не видел, но отметил, что в небе появились птицы, которых не было раньше. По их небольшому размеру и частому трепыханию крыльев, он решил, что опасности они не представляют. Но животный мир начинал быть более многообразным, чем казалось на первый взгляд.
На удивление, Айвэн вышел практически прямо на шатер, так и не узнав, подтвердилась ли теория разной длины ног. Ведь даже если одна нога короче, то идя вперед он, например, уходил в правый бок, а возвращаясь, снова шел в тот же бок, таким образом, возвращаясь на нужный маршрут. Ожидания того, что вернутся хозяева шатра, не оправдались. Весь день путник тешил себя надеждами, что ночь он проведет под защитой хозяев здешних мест. Разочарование было горьким, но позволило избавиться от воспоминаний о стычке со зверем. Сидя у костра, разведенного из наспех собранных сухих кустарников, Айвэн впервые за два дня вспомнил о доме. Там ведь его, наверное, ждут, может даже любят. Где сейчас этот дом. В какую сторону хотя бы посмотреть, куда послать мысленный импульс? На эти вопросы не было ответов.
Начинало темнеть. Языки огня пытались отвоевывать у тьмы территорию, но это было с каждой минутой все менее результативно, ночь обступила одиноко сидящего у костра человека. Вместе с ней пришли страхи, которые таятся где-то в глубинах души днем, и начинают вылезать с приходом сумерек. Усталость давала знать о себе, заставив Айвэна заснуть.
Открыв глаза, он был уверен, что закрыл их лишь миг назад, но в реальности прошла целая ночь. Сон был столь крепким, что несколько часов пролетели совсем незаметно.
Сегодня было решено выбрать направление для исследований прямо от входа. Логично рассудив, Айвэн пришел к мысли о том, что вход в шатер, вероятно, разворачивали в ту сторону, куда чаще уезжали или откуда ждали гостей. Все-таки он был упорным оптимистом, готовым верить до конца.
Пейзаж не отличался от вчерашнего. Те же песчаные холмы, тот же безжизненный горизонт. Все уже привычное, как и надежда на спасение, засевшая где-то глубоко внутри.
Айвэн вспоминал далекое детство и какие-то предсказания, в которых ему говорилось, что проживет он долгую, но трудную жизнь. Сейчас как-то особенно сильно хотелось верить в то, чтобы давний прогноз оказался верным. Было бы глупо просто умереть в пустыне. Но уже если умереть, то в борьбе, твердо решил одинокий путник, лишь ускорив шаг навстречу неизвестности.
Сегодня было гораздо теплее, чем вчера, а окружающий мир все больше был похож на привычный. Словно он трансформировался и подстраивался, то ли под Айвэна, то ли под какие-то заданные параметры. Птиц в небе было уже гораздо больше, чем накануне, словно на расстоянии нескольких километров резко менялись две климатические зоны.
Айвэн вспомнил, что когда-то слышал о теории эволюционирующих законов природы. В итоге в памяти всплыла и идея о том, что, если человек и животные эволюционируют, то и законы природы также могут не стоять на месте, а развиваться. В таком случае каждый новый день будет непредсказуемым.
Несколько раз путник сделал привал, а время, по внутреннему ощущению, как-то незаметно подползло к середине дня. Пора было идти назад. Через полчаса пути Айвэн засомневался в правильности маршрута. Он готов был поклясться, что когда он шел вперед, на его пути не было ни одной травинки. Сейчас же здесь один за одним встречались островки, поросшие свежей зеленой травой. Слишком уже резкой была эволюция. Чего ждать завтра, не хотелось даже и думать. Такими темпами можно проснуться в окружении динозавров или еще чего-нибудь похлеще. После некоторых терзаний, путь все же был продолжен в прежнем направлении. Через пару часов появившийся на горизонте шатер стал доказательством верного выбора пути.
Чтобы хоть как-то скрасить одиночество, вечером Айвэн снова развел костер. Пролетавшие сверху птицы теперь могли видеть шатер и человека возле огня – единственного на много километров. Странник улегся на теплый песок возле огня и смотрел на мерцающее пламя. Думать и делать какие-то выводы было сложно – слишком мало исходной информации и слишком быстро все меняется. Оставалось лишь предаваться грезам и мысленно возвращаться в привычный, спокойный мир.
А костер, словно маяк, звал к себе…
Когда-то давным-давно капитаны так шли на свет маяка, умело ведя свои суда на безопасном расстоянии от скал, благодаря трепещущему возле огромных зеркал живому огоньку. Среди штормов, тьмы и страха, только этот свет маяка давал им веру, надежду на то, что они не одиноки в этом бушующем мире и море, убежденность в необходимости того, что они делают. Как мало надо для того, чтобы найти путь… во тьме…, среди миров. Всего лишь живой огонь.
За спиной раздался шорох и покашливание, заставившее Айвэна вскочить с места.
- Наконец-то догадался развести огонь.
- Илайя? Какого черта.
- Ты мне не рад?
- Где ты был? Почему кинул меня? Где я вообще?
- Как много вопросов. И все сразу. Я забыл тебя предупредить перед расставанием, что нужно будет развести огонь, чтобы тебя нашли. А ты почему-то не догадался об этом сразу, вот мы и словили сигнал только прошлой ночью, и пришлось погулять – огонь вчера у тебя быстро потух.
- Забыл? Не очень верится, - вскипел Айвэн.
- Ладно, ладно, - расплылся в лукавой улыбке Илайя. – Раскусил. Надо же было тебя проверить на сообразительность. Нам работать с тобой еще, да и мало ли что анализы говорят.
- Какие анализы? Ты о чем?
- Давай потом расскажу.
Айвэн вернулся к костру. Вскоре и Илайя составил компанию своему подопечному.
- Не грусти, а тем более не обижайся. Многие вещи ты пока еще просто не сможешь понять. В обычном мире они относятся к разряду фантастики. Поэтому, обо многом приходится умалчивать.
- Я когда-нибудь вернусь домой? – неожиданно для самого себя спросил Айвэн.
- Хм, - слегка задумался Илайя. – Я думаю, что все зависит от тебя.
- Ожидаемо.
- На самом деле, Рубикон уже перейден. Когда ты пошел за мной, ты сделал выбор. Пусть ты еще и не понимал, да и сейчас не понимаешь, что тебя ждет, но тобой сделан поступок свободного человека, а не раба. Отныне ты на короткой ноге со Вселенной, или с ноосферой, как тебе удобнее думать.
- Что за бред?! – вскипел Айвэн.
- Ну ладно, ладно. Допустим, я шучу. Тебе будет легче?
- Мне будет легче, когда я узнаю, что происходит.
- Хорошо. Ты на учебной базе. Хоть она и огромна настолько, что здесь уже даже развелись уникальные виды животных, но все же искусственно создана. Все что ты видишь вокруг, управляется с одного пульта. Можно включить ветер, поднять температуру, вызвать дождь.
- Зачем. Зачем я здесь? Для чего эта база? Где она вообще находится и мы вместе с ней.
- Зачем? Для того чтобы выжить и уметь это делать в любых условиях. Пока это все, что тебе нужно знать.
- Я отказываюсь участвовать во всем этом! – в сердцах закричал Айвэн.
- А, пожалуйста. Завтра же тебя сожрут, ты даже пискнуть не успеешь. Твои боевые рефлексы только начали формироваться. Драконы застанут тебя врасплох без труда.
- Драконы? – что-то новенькое.
Илайя понял, что сболтнул лишнего.
- Да они не драконы вовсе, мы их так называем за раздвоенный язык. Старый прототип ты уже видел и даже убил его.
- Он был не настоящий?
- Можно сказать – робот. Но это старая версия, не очень похожая на реального зверя. В жизни они гораздо более «милые».
- Шутишь?
- Сам все скоро увидишь. Успокоился?
- Слегка.
- Ну, тогда давай отдыхать. Завтра мы должны добраться до базового лагеря. Дальше по ходу все будешь видеть и понимать.
Илайя опять появился из ниоткуда и вновь с целым шлейфом тайн и непонятных дел. Легко сказать «отдыхать», когда с тобой постоянно творится что-то кардинально отличающееся от твоего привычного мира и образа действий. Добрую половину ночи Айвэн проворочался, поглядывая не делся ли куда его спутник. Тот же мирно похрапывал словно лежит у себя в кровати, а не на песке среди какой-то пустыни.
Проснулся Айвэн от звука работающих двигателей. Они тарахтели еще громче чем, его Додж. «Что-то древнее», - подумал он, вылезая из шатра. «Так и есть». Посреди пустыни стояли два стареньких внедорожника, века этак 20-го. «Наверное, еще первые версии двигателей внутреннего сгорания», - мысленно заключил Айвэн.
Автомобили песочно-пятнистого цвета хорошо сливались с окружающим пейзажем, даже как-то дополняли его, словно родились из этой пустыни. Хотя если все вокруг было создано искусственно, то вероятно и пустыня и транспорт были детищем одних и тех же инженеров.
Внедорожники были без крыши, да они и не нужны в пустынных условиях. Не пытаясь перекричать звук двигателей, Илайя призывно махал рукой, уже сидя в одном из авто. В одном из них были трое пассажиров и водитель, в другом водитель, пассажир и уже усевшийся сзади Илайя. Все кроме последнего были одеты в черные плащи, плотные по туловищу, но свободные в рукавах и расширяющиеся книзу.
Уже запрыгивая в машину, Айвэн увидел на борту какие-то три буквы, которые могли означать название транспорта, но такого алфавита он все равно не знал, поэтому запоминать не счел нужным. Внедорожник рывком тронулся, взметая клубы пыли.
- Чего молчишь? – попытался завязать разговор Илайя.
Айвэн лишь пожал плечами, чем беседа и закончилась. Говорить, когда тебе половину не договаривают – не очень хотелось. Да и сон еще не совсем отступил.
Глава 4. Оборотни и драконы
- От дракона у них не только раздвоенный язык. Опасайся их хвоста, он с твердым шипом на конце. Когда тебе покажется, что совсем убил дракона, он может на прощанье проткнуть тебя своей иглой.
- А почему их просто не уничтожат с воздуха, бомбой или еще чем?
- Тут какая-то полумистическая история. Я и сам не все знаю. Много баек есть. Говорят драконы устойчивы к разного рода воздействиям – их не убить током, они не боятся радиации, бронебойные пули от них отскакивают. А вот против меча, закаленного в полнолуние на живом огне они не могут устоять. Рассказывают еще что-то про эльфов и каких-то светлых людей.
- Микаере и Атаахуа? – в шутку вспомнил Айвэн новозеландскую легенду, и вздрогнул, когда напарник ответил.
- Да вроде так их звали.
- Магия какая-то, - выдохнул Айвэн.
- Есть и такое мнение. Там вроде история про войну какую-то древнюю. Кто-то на кого-то проклятье наслал, в итоге драконы якобы и появились. А у нас же задача не просто убивать их, а еще и отрезать шип на хвосте и забирать клыки. Там очень сильный яд. Поговаривают, что из него делают лекарства для богатых импотентов и какую-то омолаживающую штуку для женщин.
Очередная тренировка, стала уже обычной, как чистка зубов. Счет дней давно стерся. Там, куда попал Айвэн, не было ни календарей, ни часов. Как он уже узнал, посвященные «Оборотни», так назывался отряд ловцов драконов, считали дни просто – делая отметины на рукоятке меча. Новички на тренировках дрались каждый раз другим мечом, поэтому подобный способ летоисчисления им не подходил. Бытовало мнение, что курс длится около трех месяцев. Но посчитать реально никто не мог не только из-за отсутствия календарей, а еще и из-за особого режима сна. Рекрутов заставляли спать по несколько раз в сутки, поднимали среди ночи для маршбросков – никто в итоге не знал, когда заканчивались одни сутки и начинались другие.
Лютый – так звали учителя и напарника Айвэна. Именно он сейчас и молотил острым как бритва «тренировочным» мечом своего ученика, едва успевающего защищаться таким же клинком. Время от времени из стали высыпались искры от силы ударов, но после нескольких порезов, полученных в первые дни тренировок, Айвэн стал гораздо более изворотливым, понимая, что шутки плохи. Да и какие могут быть шутки. Скоро ему придется каждый день рисковать жизнью и охотиться на драконов.
Прозвище Лютый получил не по причине особенностей характера, а от имени. Он происходил то ли из поляков, то ли из румын, чего и сам не помнил. Он ко многому относился, как и к этому, со спокойствием и безразличием, давно перестав задавать лишние вопросы себе самому и другим, как уже успел увидеть Айвэн. В отряде Оборотней, орудующих мечом на передовой и проливающих кровь драконов, имя Люциан звучало как-то слишком женственно и не подобающе «профессии». Вот и нарекли браться по оружию его Лютым. С таким именем, как говорили они, и погибать не страшно.
- А как ты попал сюда? – спросил Айвэн, когда перед его глазами перестал мелькать меч напарника, а гонг сообщил о завершении тренировочного боя.
- Думаю, что, так же как и ты – легким обманом.
- Никогда не задумывался, почему именно ты?
- Что же тут думать. Мы мало восприимчивы к яду драконов.
- Так вот о каких анализах Илайя проговорился.
- Да они тщательно отбирают кандидатов. Группа крови, родословная, привычки, склонности, перенесенные болезни. Есть еще какие-то показатели по психической линии. Я не все знаю.
Так одной фразой Лютый обрубил все «надежды» Айвэна на то, что он совсем уж избранный и ни на кого не похожий.
В коротком перерыве между тренировками, сном и приемом пищи, Айвэн в очередной раз решил прогуляться. Неоднократно он уже любовался этим вечно сумеречным небом и видом на темный лес, раскинувшийся у подножия замка до самого горизонта. Удивительно, он с детства почему-то всегда больше всего любил сумерки: предрассветные, добрые и несущие за собой шанс на новый светлый день, вечерние – укрывающие мир покоем и забвением. Свободное время выдавалось у рекрутов не часто. В такие минуты многие из них гуляли по крепостной стене. Возможно, они также как Айвэн любили здешние вечные сумерки. Но идти отсюда в любом случае было некуда. Только подниматься на гору, на вершине которой располагался замок Оборотней, пешком нужно часа 4 – 5, а если вдруг дождь размоет дорогу, то и того дольше. Да и не отпускали рекрутов никуда.
Все чаще Айвэн ловил себя на мысли о том, что уже почти не переживает за родных. Тори, дом, работа всплывали в голове лишь иногда и не доставляли той тревоги, что еще совсем недавно. То ли виной этому постоянные психотренинги, убивающие личность и обостряющие рефлексы, то ли важнее сейчас был просто вопрос выживания в новых нетипичных ни для тела, ни для души условиях.
Ветерок пробежал вдоль крепостной стены и метнул облачко пыли в глаза, заставив зажмуриться. В то же время мелкие песчинки как-то особо приятно, как живые защекотали по лицу и прикрытым векам. Внизу, в лесу, окружающем замок, ветер был уже сильнее, о чем говорил многоголосый гул в кронах деревьев, поскрипывание старых ветвей, шепот травы.
Становилось прохладно. В башне протрубили отбой, пора было возвращаться в казарму.
Череда коридоров и дверей оставили сумрачное небо позади, приближая Айвэна к месту для сна. На удивление условия для жизни и сна в целом были очень комфортные. Видимо это была компенсация за суровые, изматывающие тренировки.
Лишь с внешней стороны замок выглядел действительно как замок, сложенный из огромных отшлифованных временем и ветрами огромных камней, поросших мхом. Внутреннее его убранство было гораздо более уютно и походило на домашнее.
Айвэн лежал на своей кровати и разглядывал книжную полку, расположенную у стены со стороны его ног. Уже который вечер он смотрел на нее перед сном и думал о том, что когда-то все это будет в прошедшем времени. Когда-нибудь он облегченно вздохнет и с улыбкой вспомнит эти непонятные времена в непонятных местах, и вспомнит лишь полку.
Проще было не чувствовать. Вероятно, поэтому Лютый и не задавал себе вопросов о своей судьбе. Если обо всем этом задумываться, то крышу снесет в один миг.
Сон был оборван так же неожиданно, как и начался. Рекрутов поднимали по тревоге, вызванной непонятно чем. Натягивая форму, один за одним с мечами в руках, они выбегали во внутренний двор замка, где каждого из них ждал опытный напарник.
Было как всегда сумрачно. Картину дополнял мелкий противный дождь и пронзительный ветер, налетающий порывами.
Все несколько десятков молодых людей после короткого построения бежали в сопровождении наставников вниз по склону. Первый раз с момента своего присутствия в замке, они покидали его. Как уже огласили кураторы, в долине было загнано несколько драконов, к ним-то и направлялись сейчас ученики. Это будет их первое боевое задание, учения в полностью боевых условиях. Зверей будет гораздо меньше, чем воинов, но, сколько точно, новобранцам не объявляли, чтобы те не расслаблялись, когда убьют всех.
На построении по тревоге всем новым Оборотням выдали впервые настоящие боевые мечи и серебряные цепи с амулетами, напоминающими по форме кресты. Во время теоретических занятий им рассказывали, что драконы идут на серебро как мыши на сыр, объясняли это якобы большим количеством серебра в крови монстров. Хотя такое объяснение виделось, по меньшей мере, странным.
Сумерки под кронами деревьев в долине были гораздо более густыми и тягучими, чем на вершине горы в замке. Кураторы молодых воинов остались немного позади, предоставив им свободу для маневров. Тревога и ожидание предстоящей схватки ощутимо висели в воздухе. С мечами наголо воины расходились в разные стороны, где среди деревьев мелькали огромные четвероногие тени. Одна, две, три, четыре…
Айвэну стало страшно. Пока отряд новобранцев бежал вниз по склону, из бесед своих кураторов они предположили, что драконов будет всего пара другая. А их по самым скромным подсчетам тут был с десяток. «Как же они могли их сюда столько загнать».
Мысль была здравая, надо было бы слишком много человек, чтобы загнать столько драконов и не дать им выйти из оцепления. Здесь было что-то не так. Айвэн бросил взгляд на стоящих позади опытных Оборотней. Они были достаточно спокойны для ситуации. Чего-то не хватало в их образах.
А битва тем временем началась, первые звери набросились на зазевавшихся. Взмахи мечей, крики, брызнувшая кровь, мелькание четвероногих теней. Первые жертвы были уже с обеих сторон. В десятке метров от Айвэна один из новобранцев расправился с драконом. В первой боевой схватке, разумеется, он не думал о том, чтобы собрать трофейные клыки и шип, а просто кромсал зверя, брызгая на самого себя его кровью.
С другой стороны монстр серьезно помял одного из бойцов, а тот судорожно размахивал мечом одной рукой, не имея возможности подняться. Благо ему на помощь уже пришли несколько товарищей, окружив его и не давая шанса охотнику стать добычей зверя.
А кураторы все так же спокойно стояли в сторонке, словно, и не происходило здесь ничего. Нужна была доля секунды, чтобы осмотреть все происходящее с разных сторон, быстро обернувшись вокруг себя. Айвэн мгновенно оценил ситуацию, не до конца поняв лишь роль наставников во всей этой бойне.
Едва уловимая мысль-догадка мелькнула, когда дракон в прыжке летел в сторону Айвэна. Зверь взял гораздо выше, чем следовало. Возможно это, а, возможно, натренированные уже рефлексы спасли рекрута, нырнувшего под огромную тень и одним взмахом рассекшего монстра от шеи до хвоста.
Еще секунда понадобилась, чтобы отрубить ему хвостовой шип, успеть пробурчать «а, ты, больше, чем казался» и вытереть кровь с лица.
Вот чего не хватало у наставников стоящих сзади. Они были без амулетов – понял и вспомнил теорию Айвэн.
- Снимите амулеты, - прокричал он то ли в лес, то ли в пустоту.
Такая очевидная мысль – убрать приманку и стать менее интересными для зверя. Один за одним рекруты стали понимать смысл того, о чем прокричал один из них. Скоро все как один остались без нательных знаков отличия Оборотней. И… звери впали в странное состояние. Было видно, что они стали сильнее принюхиваться.
Айвэн снова бросил взгляд на неподвижных наставников и прокричал второй раз:
- Не шевелитесь, они видят только движение.
Воины все как один замерли как в детской игре, только вот приз в сегодняшней игре был – жизнь. Отброшенные в сторону амулеты и замершие люди повергли драконов в смятение, они ходили рядом и не видели, а потом все стали направляться куда-то в другую сторону.
Третья мысль пришла в голову Айвэна. Вот как они заманили столько зверей:
- Где-то рядом должен быть большой кусок серебра – приманка.
Одурманенные битвой и «запахом» огромной приманки звери отдалялись от Оборотней.
- Хватит, - прогремел голос одного из экзаменаторов.
Рекруты, похоже, в большинстве своем уже поняли то, до чего первым додумался Айвэн. Драконы – охотятся на людей, но почему-то ассоциируют запах человека с запахом или вкусом серебра. Зрение у них, видимо, оставляет желать лучшего. А заманили их сюда целую стаю, при помощи какой-то специальной технологии.
Интересно было и то, что экзаменаторы наблюдали не только за боевыми качествами подопечных, но и за (если можно так выразиться в бою) их социальными ролями. По крайней мере, так показалось Айвэну. Ведь кто-то бросился махать мечом, рубая врага на фарш, ничуть не заботясь о стратегии, кто-то, не думая о собственной жизни, прикрывал раненого товарища. «А что делал я сам?» - задумался он.
Звери почему-то уходили. А Оборотни с вопросами в глазах смотрели на наставников.
- Вы проявили себя достойно, - начал речь Серый Пес, которого называли Настоятелем. – И проявили себя с разных сторон. Командная игра помогла вам выжить.
Он выдержал некоторую паузу, посмотрев в глаза каждому рекруту, и чуть дольше задержавшись на Айвэне, произнося в этот миг «командная игра».
- Вы все разные и не можете быть одновременно и идеальными воинами и замечательными командирами. Но сражаться вам предстоит один на один с драконами. Думать будет каждый сам за себя, и защищаться каждый будет в одиночку.
- Мы прошли испытание? – выкрикнул кто-то из толпы.
- Да. Вы правильно поняли большую часть уроков. Многие из вас смогут выжить в бою.
В такие секунды хочется верить, что «многие» это именно ты. Но кого имел ввиду Серый Пес, никто не знал.
- Приманка была? – все, что спросил Айвэн, глядя на Настоятеля.
- Да. Она включается дистанционно и в любой момент может быть отключена. Вы все правильно поняли. А серебро в контакте с телом очень тревожит обоняние драконов, поэтому мы убрали свои амулеты в эти льняные промасленные чехлы, которые были и у вас.
Именно в такой «таре» амулеты и были выданы каждому. Тогда, совсем недавно, они и не подумали о втором назначении этих мешочков. Почти все оставили их в замке.
- Остается поздравить вас с посвящением, - снова заговорил Серый Пес. - Теперь вы обладаете каждый своим уникальным мечом. Амулеты также у всех разные.
После этой фразы рекруты стали спешно собирать с земли небрежно разбросанные серебряные цепи.
Скоро этот импровизированный митинг закончился и все спокойным шагом направились в замок, разговаривая по пути. Много говорил теперь Лютый, рассказывая о том, что скоро все покинут замок, и приступят к тому, чему их собственно и учили. Но еще предстоит кое-что узнать о своем ремесле.
Сегодня Айвэн смог сделать первую насечку на своем мече, отсчитав первый день в новой жизни новообращенного Оборотня.
После первой битвы новобранцам уже давали спать в нормальном режиме, и они смогли более спокойно ориентироваться во времени и пространстве. Дни стали существенно длиннее, а ход мыслей организованнее. Тут-то всех и начало крутить, тут-то они и поняли, почему их все время так мучили тренировками. Измученные тела, постоянные недосыпания – тогда было не до воспоминаний. Сейчас же имея возможность отдыха, молодые Оборотни один за другим впадали в хандру.
На эту тему с каждым по отдельности, а потом со всеми вместе были проведены лекции и тренинги, что немного облегчило самочувствие воинов. Немного…
Айвэн уже несколько дней не находил себе места. Все чаще вспоминались Лера и Тори – причем именно в такой последовательности. Жена почему-то вспоминалась второй, а любовница первой. Сколько бы он ни провел времени в замке Оборотней, но, наверняка, дома его спохватились, да и Лера, вероятно, его искала. Опять стали приходить мысли о прошлом, думы о том, что же будет дальше, и когда можно будет вернуться к обычной жизни. Хаос в голове практически полностью отражался на теле, испытывающем мучительные боли в мышцах, сопровождающиеся судорогами.
Глава 5. Реальный мир
Лера, вопреки ожиданиям Айвэна, не очень-то переживала по поводу его отсутствия, да и Тори тоже.
Серхио – супруг Леры, заподозрил ее в изменах, она придумывала всякие отговорки, пытаясь убедить его в своей благоверности. Ей даже почти это удалось, а для пущей убедительности и подтверждения своей любви, она заказала океанский круиз на две недели, чтобы «побыть с тобой, любимый». После этого Серхио совсем растаял. Ощущение полной идиллии было дополнено ночной порцией любви под луной прямо на одной из палуб.
Тори, разумеется, попереживала, как добропорядочная жена, приняла добрую дозу успокоительных и обратилась в полицию, заявив о пропаже супруга. Стражи порядка обещали найти «тело» в любом виде. Формулировка не очень понравилась юной особе, но ничего не поделать. Ожидания супруга, общение с полицией и прочие нюансы привели к тому, что Тори не успела на свою смену и не отправилась со своим обычным судном в круиз, а вышла со следующим через двое суток.
О том, что ее корабль, на который она опоздала, потерпел бедствие в открытом море, она узнала уже будучи на борту другого лайнера, поменявшись со своей подругой. Пассажирам, разумеется, ничего не говорили, о том, что они идут по пятам корабля потерпевшего крушение, но настроение среди экипажа было не радужное. Но даже команде лайнера было мало известно о том, что произошло в двух сутках пути перед ними. То ли айсберг, то ли рифы привели к крушению. Многие пропали без вести, многие погибли.
Если бы о происшествии знал Айвэн, находящийся где-то на перекрестках иных миров, то он бы понял, что значили слова Илайи «потеряешь осознание» и «перестанешь существовать». Но о такой «мелочи», как крушение океанского лайнера и гибель сотен людей, ради его одной жизни, он к счастью никогда не узнает. Ангелы хранители у некоторых людей достаточно сильны и не считаются с жизнями чужих подзащитных.
Рабочая смена у Тори протекала вполне обычно. Ведь ничего необычного, при поверхностном рассмотрении, в реальном времени не происходило. Это как когда-то в древности люди не возвращались с войны, а родные отказывались верить в то, что их брат, муж, жених погиб – пока тела нет. Проще верить в пропавшего без вести. Так и Тори ушла в круиз, в которых она всегда была без супруга, а подсознание успокаивало, что все в норме, что Айвэн просто ждет ее дома, и как обычно через месяц она встретится с ним.
Осознание того, что она не оказалась на затонувшем корабле благодаря его исчезновению, быстро растворилось в волнах океана, покрывшись пеной забвения. Странно, но работая на круизном лайнере, Тори никогда не отдыхала таким образом с супругом. Сейчас как-то по-особенному она смотрела на все эти молодые и пожилые пары. Кто-то из них мужья и жены, кто-то любовники и любовницы.
Зону крушения благо проходили ночью, поэтому лишь немногие из отдыхающих могли увидеть спасательные корабли и флаеры, освещающие воду мощными прожекторами с воздуха. Спасательная компания продолжалась. Среди обломков корабля, растянутых волнами на сотни километров, все еще находили живых обессиленных людей, даже несколько суток спустя. Количество вернувшихся из такого «отдыха» в этот раз было меньше, чем отправившихся в него.
Тори была на палубе, когда проходили зону поисков, стоя в тени сложенных в стопки шезлонгов. В десятке метров, пользуясь темнотой, кто-то занимался любовью. Среди шума волн и ветра четко различалось женское постанывание и вскрикивание. Выходить из тени Тори не хотела, решив не мешать парочке, столь увлеченной и невнимательной. Скоро все закончилось, и Тори смогла снова предаться мыслям и наблюдениям за работой спасателей.
В одной из кают, которые убирала Тори, жила странная пара, вроде бы муж и жена, но как-то не особо виделись между ними какие-то чувства. Он – типичный Нарцисс, сразу вызвавший легкое отвращение. А вот женщина, возрастом ближе к 40 годам, была интереснее. Она даже в какой-то мере понравилась Тори. В меру широкие бедра, простая и в то же время эротически вызывающая походка, белокурые локоны до плеч, небольшая грудь с всегда стоящими сосками, трудно скрываемыми бюстгалтером и зеленые кошачьи глаза. Убирая в каюте, девушка ловила себя на мысли, что засмотрелась на бедра уходящей женщины. Поняла она уже и то, что ночными любовниками на палубе были именно эта пара. «Если бы я была мужчиной, то определенно захотела бы эту женщину… Леру», - подумала Тори.
Дни текли обычной чередой. По утрам, оставшаяся без Айвэна супруга, убирала каюты в своем секторе, разносила завтраки, а ближе к вечеру с командой занималась в фитнес-зале или просто проводила время в пустых беседах с напарником Тони и другими членами экипажа. Они уже не первый рейс были в паре, вот даже он умудрился по каким-то причинам не сесть на свой лайнер, а пойти в рейс на следующем. Ребята часто смеялись над ними и похожестью имен – Тони и Тори, делая намеки на то, что они якобы пара. Сама девушка не придавала этим шуткам никакого значения, веря, что она любит супруга, да и напарник не подавал никаких знаков внимания, выступая лишь замечательным собеседником и другом. В команде поговаривали даже, что он гей. Проверять это желания пока не было.
«Другом?», - подумала Тори, глядя на стоящего поодаль Тони. А ведь сама она не так давно спорила с Айвэном о том, что не может быть дружбы между мужчиной и женщиной. Отношения разных полов могут быть лишь двух видов: или у них будет секс, или уже был. «Хм, значит у меня первое?»- не поверила она своей вольной мысли. «Или все же дружба между полами возможна?» Тори совсем запуталась в размышлениях, все еще глядя на стоящих ребят.
- Можно присесть? – отвлек ее голос сбоку. А внизу живота прокатилась волна странного возбуждения. Да это была Лера, смутившая девушку странной бархатистостью своего голоса. Резко обернувшись от испуга, Тори чуть не уткнулась лицом в широкие бедра собеседницы, незаметно подкравшейся и оказавшейся совсем рядом.
- Да, конечно.
- Скучаете?
Тори лишь пожала плечами, теряясь в мыслях – еще не отступивших размышлениях о дружбе разных полов, о Тони, а теперь еще и об этом источнике возбуждения души и тела в образе блондинки.
- Хотите выпить?
- Пожалуй, нет. Вы знаете, экипажу не очень рекомендуют общаться с отдыхающими.
- За беседу с одинокой женщиной вас вряд ли кто-то накажет, - улыбнулась Лера, потягивая коктейль.
- Одинокой?
- Мой благоверный танцует с молодыми девочками в ресторане.
- Очень жаль.
- Ну, вы-то тут точно не при чем, - снова с улыбкой ответила женщина, словно успокаивая Тори, и в знак доверительности положила свою теплую ладонь на ладонь девушки.
Сколько страсти было в этом невинном движении, ком волнений подступил к горлу Тори, заставив убрать свою руку. По розовым щекам и слегка подвернутым наружу губам Леры можно было догадаться, что она уже пьет не первый бокал. Этим себя и успокаивала девушка.
- А вы женаты? – не унималась блондинка.
- Да.
- Ваш тоже где-нибудь развлекается?
Тут девушка в мгновенье пересмотрела все, о чем думала раньше. Человек уж так устроен, если он чего-то не может понять, то сразу начинает думать плохо. Так и Тори после пропажи супруга стала думать сразу, что он попал в беду, что ему необходима помощь. А вдруг он сейчас с другой, вдруг просто бросил ее, ради кого-то. Хотя бы ради такой сочной блондинки, от которой прямо веяло любовью и страстью, которую не взял, не раскрыл, не реализовал ее супруг, не сумев поднять на вершину счастья.
- Не знаю.
- Вот так всегда с мужиками.
- Нет, что вы, - вернулась Тори к прежнему образу мыслей. Но, не желая рассказывать всю историю, сказала лишь. – Он попал в беду.
- Да уж, нечего сказать. Может все-таки выпьете?
В этот раз девушка не смогла отказать. К завершению вечера дамы подошли в хорошо подпитом состоянии, будучи уже почти подругами, обсуждающими что ни попадя. Лера вообще с трудом держалась на ногах. Поэтому молодая спутница взялась ее проводить.
Уже перед дверью каюты они услышали какой-то шум внутри, на что Лера спокойно и безразлично объяснила:
- Опять кого-то притащил.
Тори не сразу поняла, но когда Лера ввалилась внутрь, то в коридор открылось зрелище – Серхио и какой-то мужчина занимались сексом с пышногрудой девушкой. Тори спряталась за угол, и в незакрытую до конца дверь каюты наблюдала за происходящим внутри.
Лера безразлично опустилась в кресло, наблюдая за любовным трио – своим мужем, и неизвестной парой. Клубок совокупляющихся встретил женщину радостно, а Лера ничуть не сопротивлялась, когда неизвестный мужчина начал раздевать ее и ставить на колени. Лишь когда он пристроился сзади, женщина один раз вскрикнула, а потом стала сладостно постанывать и активно двигать широкими бедрами.
Тори еще несколько минут смотрела на происходящее, испытывая возбуждение, переходящее в дрожь по всему телу. Только из-за страха быть замеченной, она взяла себя в руки и ушла.
На верхней палубе лоб в лоб она столкнулась с Тони:
- Эй, что с тобой, - приветствовал он.
- Ничего, - дрожащим голосом и телом, ответила она.
- Да ты пьяна?
- Оставь меня, - вырвалась и убежала Тори.
Еще секунду и пьяное сознание могло сделать что-то из ряда вон. Тори в мыслях уже набросилась на своего напарника, а перед глазами все еще были совокупляющиеся парочки и послушно стоящая на коленях Лера. Поэтому лучше было проще убежать от возможного контакта.
Эта блондинка сводила ее с ума – сплав страсти, красоты и сексуальности, зрелое тело, знающее толк в наслаждениях. Никогда раньше Тори не питала никаких чувств к женщинам, но Лера вскрывала какие-то странные стороны ее души. Хотелось списать все на стресс от неизвестности судьбы мужа, но вряд ли только в этом дело.
Когда-то в одном споре Айвэн говорил ей «не путай понятия, не хочет человек изменять или не умеет – это разные вещи». Вот сейчас в порыве отчаяния и одиночества, Тори начинала ловить себя на желании изменить живому, пропавшему, а не может мертвому мужу. Возможно, это состояние неизвестности «может мертвому» и подстегивало ее. Ведь если он мертв, то она никогда не сможет испытать чувства измены ему. А пока он в статусе «жив» в ее голове, можно насладиться этим чувством, понять, что это за груз, что следует за минутами наслаждения, что происходит с душой. Теперь она думала о том, что хотела этого и раньше, просто, как и говорил супруг «не умела». Лера с супругом, жадно получающие удовольствие с первой встречной парочкой были словно гуру, открывшие ей истину и показавшие как надо чувствовать жизнь. Мозг просто взрывался от избытка эмоций. Желая хоть как-то забыться и отвлечься Тори запрыгнула в душ, где и заснула от избытка переживаний и от хорошей дозы алкоголя в крови.
Солнце одинаково ярко и нежно запускало свои лучи в каюту Леры, спящей в объятиях двух мужчин и к Тори, обессилено заснувшей в одиночестве под каплями душа, давно отключившегося. Такие разные и такие похожие. Одна не скрывала своих желаний и просто делала, то, что хочет, добиваясь желаемого любой ценой. Вторая даже боялась хотеть, но глубоко внутри была такой же, как первая была снаружи. Кризисные ситуации во многом меняют суть людей, вскрывая пласты желаний из подсознания.
Этим утром их объединяло еще одно – мысль об Айвэне. «Где же ты», - подумали они практически одновременно, поднимаясь одна с ложа любви и греха, а вторая, выходя из душа. Солнце словно подмигивало и Лере и Тори, передавая привет от пропавшего супруга и любовника.
Да, его можно было сравнить с солнцем. Стремительно влетев в жизнь Леры, хоть и она сама сделала первый шаг, он стал лучом света, заставившим ее на миг поверить в то, что мечты сбываются, в то, что возможно все… и даже любовь. За исчезновением этого луча снова пришла тьма, и воспринимающиеся как что-то обычное, оргии, устраиваемые Серхио. «Разве это любовь», - с грустью задумалась Лера. – «Когда тебя любят, не радуются тому, что делят тебя с кем-то в кровати. И так каждый раз, когда все происходит, нет ни греха, ни стыда, только удовольствие. За которое платишь потом, очень скоро. Душевными муками». Испытывал ли такие муки Серхио? Этого Лера не знала. Наверное, после какого-то рубежа и он стал бесчувственным и безразличным. Ведь ничего не происходит просто так. «Может и я в чем-то виновата», - начала она мысленно жалеть и оправдывать супруга, все еще лежавшего на кровати с парочкой из вчера.
Для Тори он был не просто лучом, а, действительно солнцем, за которым она послушно шла везде. По крайней мере, так казалось ей самой. Но Айвэн не всегда так думал, искал чего-то большего. Порой было заметно, что ему не хватает то ли понимания, то ли отдачи от нее и от всего мира. В его голове вмещались миллионы мыслей, а души хватило бы на несколько человек и несколько жизней. Тори готова была отдать всю себя, но ему этого было мало. Она не могла даже упрекнуть его за это, потому как понимала, что его внутренний мир гораздо шире, и она не может заполнить собой даже малую его часть. «Или не хочет?» - снова словила девушка себя на этой мысли. В любом случае даже когда он был рядом, его внутренний взор был где-то далеко, а душа, похоже, не могла найти покоя и обрести счастье в единении с кем-либо. Но от этого он не переставал быть для нее источником света. Пока единственным.
«Где же ты?»
Глава 6. Первые шаги Оборотня
Оборотни, как уже давно понял Айвэн стали какой-то отдельной ветвью эволюции, вроде бы и люди и не совсем. Если традиционное общество семимильными шагами развивалось в области создания устройств и технических решений, которые дополнят несовершенство тела и души человека, то Оборотни шли иным путем. Они минимизировали любую технику, развивая тайные стороны души и невиданные физические возможности тела.
Айвэну еще не довелось видеть Мастеров, но легенды о их подвигах ходили такие, что и вообразить трудно.
После ухода из замка новообращенный Оборотень уже сделал на рукоятке меча два с небольшим десятка насечек. Столько дней и ночей он провел в новом образе. Да и не насечки были, а скорее царапины, ведь жить он собирался долго, а рукоятка меча не такая уж длинная, чтобы отметить на ней все дни жизни. Черный плащ, облегающий сверху, но свободный в ногах и руках, стал уже родным, а меч неоднократно был окроплен кровью оборотней.
Если верить, что курс оборотней в замке длился три месяца, то скоро будет уже 4 месяца как Айвэн оказался в этом непонятном мире. Ни настоятель Серый Пес, ни наставник и напарник Лютый так и не дали внятного объяснения о том, что же это за место. Илайя Лари больше не появлялся с тех пор, как доставил Айвэна в замок.
Из собственных наблюдений Оборотень понял лишь, что мир вокруг по уровню развития напоминает средневековье. Ведьмы и знахари, прекрасные дамы и рыцари были тут обычным делом. Единственным отголоском современности был транспорт, прилетающий примерно раз в две недели, чтобы забрать шипы и клыки убитых Оборотнями драконов. За Лютым и Айвэном был закреплен свой перевозчик – Фигаро, с которым воины каждый раз договаривались о следующем месте и времени встречи. Среди оборотней, таких как он называли «подгоняла». Фигаро и другие перевозчики были связующим звеном между Оборотнями и миром и могли «подогнать»-достать для своих подопечных почти все, что те попросят. У него Айвэн и выменял на пару клыков огнестрельное оружие – механический 16-зарядный «Бульдог» и патроны к нему. После покупки он убедился на собственном опыте, что драконов пули не берут. Разрядив все обойму в хищника, он едва успел выхватить меч – доля магии в этом мире все же присутствовала. То, что не смог сделать пистолет, завершил меч. Но избавляться от пистолета он все же не решился. Так как-то было спокойнее, да и всегда можно применить против не магических врагов, которых здесь тоже было достаточно – дороги кишели разбойниками, которые нападали и на Оборотней тоже. Но историй о том, чтобы кто-то из его братьев по оружию был захвачен людьми врасплох, Айвэн пока не слышал. Обострившиеся слух, зрение, сила и реакция стали для него нормой еще в замке во время обучения, для обычных людей эти знания и умения были недоступны.
За изгибом лесной дороги уже виднелась деревня – одна из тех, которые «защищали» Лютый с Айвэном. Драконы повадились тягать у местных крестьян скот, то овцу задерут, то корову утянут. Благодатное место для Оборотней, как говорил Лютый. Тут можно целую стаю хищников взять. Местные жители видели в Лютом и его напарнике не просто спасителей, но и чуть ли не главу их поселка.
Так при въезде конных воинов встретил староста, подобострастно бегающий и докладывающий о всех происшествиях, которые происходили за время отсутствия Лютого.
Айвэн был здесь лишь второй раз, в прошлый визит они были здесь проездом, но напарник уже успел поведать ему не одну историю о прекрасных местных доярках и рекомендовал не отказывать местным девушкам, какими бы странными не были их просьбы. Деревня, мол, небольшая – душ 300 едва наберется, поэтому попытки забеременеть от приезжих, чтобы род пополнить новыми генами, здесь были в порядке вещей. Тем более почетно было забеременеть от Оборотня, союз с которым давал сильное потомство. От вопроса есть ли у Лютого такое потомство, он в прошлый раз умело ушел.
Среди новостей, рассказанных старостой, была кража у одного из крестьян трех мешков зерна. На что Лютый по-командирски выдал:
- По 20 ударов плетью каждому из его соседей.
Айвэн одновременно ужаснулся жесткости и бескомпромиссности своего напарника, а также тому, что его послушались, причем сразу. Староста отправил дружинников исполнять дело. Рейтинг Лютого здесь определенно был весьма высок.
- Зачем ты так жестко, - спросил Айвэн, когда они остались наедине.
- Сегодня зерно, а завтра у тебя меч сопрут. Подумай сам, кто-то наверняка видел, но не стал вмешиваться, боясь проблем или просто не желая ничего делать. В следующий раз такое не повторится, вот увидишь.
- Давно ты их под опеку взял?
- Да не очень, но они оказались на редкость послушными.
- Грубая сила здесь в цене.
- Ха. Мудрая, а не грубая. Они прекрасно понимают, что с нами лучше дружить. Скоро себе деревню заведешь под опеку.
- Себе?
- Конечно, или ты думал, что я вечно буду тебя сопровождать.
- Долго еще?
- Посмотрим, как будешь справляться с наукой.
Айвэн давно подозревал, что он не первый ученик Лютого, а пути их рано или поздно разойдутся. Но верить в скорое расставание не хотелось, также как спрашивать о судьбах предыдущих рекрутов. Недоброе предчувствие всегда останавливало Айвэна перед тем, чтобы озвучить этот вопрос.
- Да не переживай, - подбадривал Лютый. – Все произойдет в свое время, ты будешь готов.
- Угу, - только и промычал Айвэн, а в голове одна за одной мелькали мысли и образы из недавнего прошлого. Самое трудное было в отсутствии точки опоры. Не зря говорили древние «дайте мне точку опоры и я переверну землю». Вот этой-то точки не хватало. Не так давно у него была семья. Пусть не все было гладко, но было – хоть что-то стабильное и понятное в изменчивом мире. Теперь семья, Тори, непонятно где, вернее не понятно, где он сам. Илайя Лари, увлекший за собой, тоже исчез. Не успел привыкнуть Айвэн к жизни в замке, к учению, как и этот оплот, эту точку опоры, пришлось покинуть. Лютый – верный друг и наставник, тоже в скором времени может остаться в прошлом. После того рокового дня выбора все стало очень зыбко, текуче и непостоянно. Может в этом и была суть всего происходящего, суть урока, преподанного жизнью – не цепляться ни за что, не привыкать ни к чему, а, в конечном счете, перестать чувствовать. Странное дело – Оборотней учили так, чтобы они забыли и перестали питать личные эмоции, а в целом все 5 чувств, при этом, у них были развиты сверх меры. Быть одновременно и чувствительными и бесчувственными.
Компаньоны уже раскладывали свои скромные пожитки в предложенной им для постоя избе, когда снова вошел староста. Айвэн сидел на лавке, приткнувшись спиной к теплой печной стене и в раздумьях вертя в руках пистолет. Лютый, тем временем, готовил себе место для ночлега. Староста, увидев огнестрельное оружие, замер на пороге пока Лютый не сделал ему одобрительный кивок войти внутрь.
- Еда готова. Вам сюда подать или в трактир пойдете?
Оборотни переглянулись и Лютый ответил за двоих:
- Чего ж не сходить. На людей посмотрим. А то давно я тут не был.
Староста странно улыбнулся и вышел.
- Расскажешь о своих похождениях здесь? – спросил Айвэн, заметив выражение старосты.
Вопрос заставил улыбнуться и напарника:
- Как-нибудь потом. Долгая история.
Путь к трактиру не был длинным, но к постоянной езде верхом быстро привыкаешь и видишь жизнь под другим углом и на другой скорости. Спокойная пешая, а не конная прогулка позволяла снова почувствовать силу земли и посмотреть на привычные предметы и людей не свысока, а с одного с ними уровня.
Жизнь в деревне текла своим чередом, словно не было здесь никаких драконов, самих Оборотней и прочих тайн и магических непонятных вещей. Кто-то ковырялся в огородах, один сельчанин, сидя на крыше, чинил дымоход, через дорогу туда-сюда бегала ребятня. Айвэну даже на миг захотелось остаться здесь жить. На миг…
- Вечером выходим на охоту.
- А я думал мы сюда отдохнуть и сил набраться приехали, - пошутил в ответ Айвэн.
Напарник оценил шутку, улыбнувшись одной половиной лица.
- Я к тому, чтобы пузо не набивал едой сильно.
Теперь улыбка появилась на лице Айвэна.
В трактире сидело человек с десять – ели, пили, шумно беседовали под звон струн, странствующего менестреля, сидевшего за одним из столов и озарявшего звуками музыки серовато-мрачное заведение.
Оборотни сели за стол, на котором их уже ждала еда. Айвэн отметил про себя, что несколько человек из трапезничающих рядом – приезжие. Рядом с ними лежали дорожные вещи, очевидно, снятые с навьюченных лошадей. Все трое были вооружены клинками, отдаленно похожими на оружие Оборотней.
Лютому не было дела ни до чего, кроме жирного куска бараньей ноги и похлебки.
- Это называется не набивать пузо?
Лютый, булькая и причмокивая похлебкой, пожал плечами пережевывая:
- Не могу же я голодным на охоту идти.
- Мне кажется или ты подобрел, когда мы сюда приехали? Даже шутить чаще стал.
- Родная земля. Здесь все радует.
- Беззаботный ты человек, Лютый.
- А ты ешь, пока дают, и не заботься о том, что еще не наступило. Так, как ты можно вечно в исканиях терзаться.
- А что предлагаешь ты?
- Вот ты себе вопросы задаешь, меня дергаешь, а если нет на некоторые вопросы ответов ни у меня, ни у всех кого ты знаешь?
- Буду искать.
- Я знаю простую истину, что на некоторые вещи я не могу повлиять. А вот съесть свою еду и пойти отрезать этим тварям клыки и шипы – это я могу. Это я в силах изменить.
- Как все у тебя просто.
- Наусложнялся я в свое время, хватит.
- Ладно, не горячись.
- Да не ко времени нам ссориться, нас целая стая ждет.
В поле зрения Айвэна снова попали трое вооруженных людей, почему-то показавшиеся подозрительными.
C каждым днем окружающий мир был все более и более привычным, что особо страшило Айвэна. Вот и сейчас, они шли из харчевни болтали о чем-то беззаботном, словно приехали на курорт. А ведь вечером предстоит битва, ведь кругом столько непонятного и неизвестного.
В ожидании заката пара Оборотней сидела на лавочке возле избушки, набираясь сил и успокаивая свой внутренний мир. Лютый был сосредоточен, сильнее, чем обычно. Айвэн предположил, что его напарник переживает, что с ним еще не очень опытный воин, который может сделать ситуацию более сложной. Спрашивать об этом он все же не стал.
Сам Айвэн решил расслабиться, следуя принципу «зачем переживать, если ты не можешь повлиять на ситуацию». Вытянув ноги и опершись об плетеный забор, он смотрел в никуда и думал ни о чем. Взор достигал далекого горизонта, к которому где-то в стороне клонилось солнце. Жизнь вокруг продолжалась, где-то за домом покрякивали утки, а на пастбище раздавалось что-то похожее на мычание.
Сумерки, любимое время Оборотней – спустились незаметно. Лютый и Айвэн были уже на подходе к месту, где планировали начать охоту. Мечи наполированные до блеска отражали лица своих хозяев и грозили смертью всем, кто окажется со стороны не рукоятки, а лезвия. Серебряные амулеты заняли свои места на шеях воинов. Спокойный дух обоих был готов к битве, но не к тому, что им предстояло увидеть.
- Какого черта, - только и сказал Лютый, когда они вышли из-за поворота на окраине деревни, где собирались устроить засаду.
Уже издалека было видно, что ничего хорошего впереди не ждет. В радиусе нескольких десятков метров были разбросаны человеческие конечности, а трава сплошь была красной от крови.
- Живой, - прошептал Айвэн, бросаясь вперед туда, где окровавленный человек пытался уползать с поля брани. Рефлексы Оборотня обострились до невиданных. Он не мог позволить, чтобы монстр убил человека, тем более у него на глазах. Не сейчас, не сегодня. Весь мир померк где-то позади. Пока дракон добежал до израненного тела, Айвэн с горящим взором в миг преодолел добрых тридцать метров.
Глаза хищника в образе зверя и хищника в образе человека скрестились. Дракон раскрыл пасть над человеческим мясом, еще уползающим, но все же мясом, и замешкался. На расстоянии вытянутой руки были клыки смерти от беспомощно пытающегося ползти в луже крови человека. Глаза в глаза, клыки против сверкающей стали, ярость с обоих сторон. Клыки смерти так и остались на расстоянии касания от лежащего ниц человека. Айвэн вложил в удар всю силу. Голова зверя с треском отскочила от тела, через которое меч прошел как сквозь масло, и улетела на несколько метров.
Секунда на оценку обстановки – среди растерзанных человеческих тел парочка убитых драконов все же была. Позади Лютый отбивался изо всех сил против двух драконов сразу, хвостовые шипы он им уже отрубил, слегка обезопасив себя, осталось сохранить жизнь. Айвэн поспешил на подмогу напарнику. Двое против двоих – дали скорую победу Оборотням.
Навстречу мчался еще один, замешкавшийся на миг на кого из двоих напасть, что позволило Лютому ранить его в бок, давая шанс Айвэну добить зверя. Добил, но хвостовой шип монстра в этот раз все же достиг цели, оставив глубокую царапину снизу до верху ноги человека, скорчившегося в кривой улыбке боли.
- Живой? – подбежал Лютый.
Этой утвердительной фразой началась сегодняшняя схватка. Ей же, только вопросительно она закончилась. Сегодня старухе с косой предстояло завистливо стоять в сторонке, все кто должен был остаться в живых выжили, взяв славную добычу. Оборотни еще некоторое время стояли с мечами наготове, но больше зверей не было. Самое время прятать амулеты-приманки подальше от греха и новых монстров.
- Да, больно, но не смертельно, - ответил Айвэн на предыдущий вопрос напарника, ковыляя к спасенному человеку.
Он… она, еще дышала. Меховая шапка сползла с головы, обнажив светлый лик, тонкие черты которого подчеркивали разводы уже кое-где запекшейся крови. Выбившиеся из-под головного убора белоснежно-серебряные волосы торчали в разные стороны. Даже алый цвет, крови не портил их.
Воины без слов поняли все, что здесь произошло. Троица из трактира по какой-то причине вступила в бой с драконами. Причем один человек из них оказался прекрасной девушкой, спасти которую Айвэн имел честь. Рана была глубокой, хищник прокусил ее почти насквозь в районе ключицы. Наспех сделанная повязка приостановила потерю крови. Лютый, тем временем, успел собрать все то, что полагается – работа все-таки.
Только когда Айвэн донес раненую до деревни, а староста позвал лекаря, спаситель юной особы позволил себе почувствовать, что его собственная рана тоже дает о себе знать. Странная дрожь пробегала по телу время от времени. Перед глазами все то плыло, то снова становилось четким.
- Что самочку почувствовал, - пошутил, подсаживаясь Лютый.
Напарник лишь улыбнулся, преодолевая усиливающуюся боль.
- Знаешь, недооценивал я тебя, вроде и не первый бой вместе. Но такого удара я еще не видел, - снова мысленно вернулся Лютый к удару, начавшему сегодняшнюю схватку с драконами.
- Сам не ожидал.
Сквозь мутнеющий взгляд, Айвэн все еще различал, как старый знахарь вертится над девичьим телом. «Такая светлая», - подумал юноша, глядя на ее кожу и обнаженные небольшие груди. Знахарь хорошо знал свое дело. Даже неопытный человек бы понял, что девушка в надежных руках. Кровотечение уже было остановлено, операция завершалась при помощи каких-то мазей и компрессов.
- Эй, ты что, - прозвучало откуда-то как эхо.
Лютый, только теперь заметил, что рана Айвэна начала светиться ярким зеленым.
- Этого еще не хватало, - на выдохе изрек он, вовремя подхватив обмякшее тело напарника, потерявшего сознание.
Глава 7. Соблазн
Круиз продолжался. Лера и Тори все чаще бывали вместе. Тори уже почти привыкла к этому источнику сексуальности рядом с собой. По вечерам они выпивали, болтали ни о чем и обо всем, иногда Лера как бы случайно касалась свою собеседницу, заставляя ее каждый раз вздрагивать.
- Он у меня книги пишет, - протяжно нежно произнесла Тори. – Мой, Айвэн.
Вот так собственно Лера и поняла, что тесная почти дружба связала ее с той, с чьим мужем у нее возникла не так давно душевная и телесная близость.
«Что ж это шанс», - подумала Лера.
Извращенному любовью или страстью уму такое знакомство действительно могло быть полезно. Ведь Тори может много рассказать о своем супруге, что он любит, какой он. Вот только куда он исчез? Да и сама девушка ей тоже нравилась. Пора было переходить с ней к более близкому общению.
Тори невольно обернулась, почувствовав на себе взгляд. Так и оказалось – мужчина неопределенного возраста опять наблюдал за ней, стоя на другой стороне палубы. Уже не первый день она замечала, что находится под его пристальным вниманием. Он редко снимал шляпу, то ли скрывая свой блестящий оголенный череп от солнца, то ли просто выдерживая такой стиль, и всегда был в гордом одиночестве. Краем уха Тори слышала его имя от кого-то, но забыла, помня лишь, что оно показалось ей каким-то старинным и как она подумала «библейским».
- Тебе не кажется, что ты много пьешь? – спросила Тори. Казалось, что они знакомы целую вечность и как минимум половину этой вечности обращаются друг к другу на «ты».
Вот только теперь правила игры были не равными. Супруга Айвэна все также искренне воспринимала свою новую подругу, боясь и одновременно восхищаясь ей, все больше влюбляясь. Та же теперь знала о юной особе то, что заставляло ее где-то сдерживаться, а где-то задавать вопросы с хитрым подтекстом.
Короткое «Ай» от Леры снимало все вопросы и отбивало желание спорить. Единственное, что во всем этом немного начинало напрягать Тори, постоянное полупьяное, полусонное состояние собеседницы. Уже несколько вечеров они проводили вместе на одной из палуб лайнера. О том, где пропадает и что делает Серхио, Тори уже не спрашивала, зная ответ, да и ее новая подруга, подвыпив, сама все рассказывала. Вечера начинали раздражать своим однообразием – днем Тори работала, а после встречалась с подругой, которая вначале была трезвая и веселая, но быстро становилась выпившая и странная. В итоге ее периодически приходилось доводить до номера. И так повторялось по кругу, как во сне.
Сегодня Лера добралась сама, рассчитав норму выпивки и оставив девушку в одиночестве.
- Привет, - почти сразу подсел Тони.
- Рада видеть, - оживилась девушка, искренне улыбаясь напарнику, общение с которым в последнее время было сведено к минимуму.
- Ты как вообще? Пропала совсем. Что за дама?
- Ой, завалил вопросами. Нормально все вроде.
- Тебе не показалось, что этот тип за тобой ходит по пятам?
- Может и ходит. А что он мне сделает? Охрана ведь не дремлет.
- Просто странно.
- Извини, я действительно куда-то выпала. Эта Лера до добра не доведет.
- Чего ж ты с ней посиделки устраиваешь?
- Не знаю, - задумалась Тори. – Тянет…
- Ты здорова ли?
Девушка пожала плечами, искренне не понимая себя. Пока третья сторона не вмешивалась в ее взаимоотношения с Лерой, все было просто – она лишь шла на поводу чувств, страсти, как угодно это можно назвать. Теперь же Тони словно вытянул ее из тумана, поднял задыхающуюся из-под воды.
- Помоги мне, - умоляющим шепотом обратилась она.
- Э, да я вижу совсем дела у тебя плохо. А не подсыпает ли она тебе чего в выпивку?
Снова пожатие плеч и непонимание в глазах.
- Как-то на самом деле не могу от нее избавиться, как магнит.
- Давай-ка, мы тебя в медчасть пока определим, отдохни пару дней.
- А как же работа?
- Мы с ребятами уж подстрахуем как-нибудь.
- Давай просто посидим, а к врачам позже.
- Хорошо.
На несколько секунда воцарилось молчание, каждый ушел в какие-то свои мысли. Да и слова были уже как-то не нужны. Тори знала, что ее друг рядом, чувствовала его поддержку и желание помочь. Этой малости было вполне достаточно, чтобы вернуть ощущение реальности. Но с этим вернулись и мысли о супруге и о неизвестности его судьбы. Сложный выбор – забываться в непонятном общении с Лерой или вернуться в не очень-то веселую реальность, в которой ты, возможно, осталась одна, потеряв единственного дорогого человека.
Полуглава 8. Переход
Воин шел. А что еще оставалось делать ему, выброшенному неизвестно куда. Если его найдут, то не раньше, чем через неделю. Все это время надо что-то делать. Просто сидеть на месте, можно сойти с ума. В таких условиях даже не знаешь, что лучше – жара или пронзающий холод, но, опять же, приходится мириться с тем, что дает окружающая среда. Погода как будто вторила внутреннему миру Айвэна, в котором бушевал шторм. Такой же порывистый ветер волна за волной ударял в походную куртку путника. Незащищенным от песчаного ветра оставалось только лицо, через которое он продувал все тело насквозь. Образы иных миров, порой, полностью захватывали его сознание. Иногда даже исчезала грань между реальным миром и миром грез, снов. Сны часто приходили наяву, вот так во время движения куда-то. Айвэн шел, преодолевая мысленный барьер, поставленный кем-то извне. Ощущение часто было такое, что стоишь на одной ноге на маленьком клочке земли, окруженный со всех сторон бездонной глубиной, а тебя пытается скинуть с последней опоры, сильный грязный и злой ветер. Внутренняя тьма переливалась во внешнюю, отражаясь в темных не то грозовых, не то снеговых облаках.
Айвэн продолжал идти, забываясь одними мыслями от других. Пытаясь улыбаться изредка появляющемуся солнцу, на миг Айвэн забывал обо всех трудностях. Но как только солнце уходило за плотные тучи, что-то недоброе снова захватывало все мысли юноши. Будто кто-то тянул сзади за невидимые нити, прикрепленные к самым глубинам души. И чем дальше Айвэн шел вперед, тем сильнее натягивались эти нити, разрывая душу в клочья, и все сильнее они тянули его назад. Ощущение это становилось порой настолько реальным, что путник иногда даже оглядывался, дабы посмотреть, не держит ли его кто-то сзади. Убедившись, что никого нет, он снова, преодолевая невидимое сопротивление, продолжал идти, отрывая и оставляя где-то позади клочки своей души, выдираемые невидимыми канатами привязанности к миру живых.
В такие моменты гораздо острее чувствуешь одиночество, которое и без того, является вечным спутником. Когда знаешь, что идешь по заброшенным местам, которые покинуты людьми уже длительное время, начинаешь придумывать себе всякие ужасы, ожидаешь засады из-за каждого угла. В итоге усталость берет верх и внимание рассеивается. Хорошо, если в такие моменты не возникнет реальная угроза жизни. Те, кто ходил этим «путем» рассказывали всякое, поэтому приходилось волей-неволей напрягаться, проверяя на месте ли верный 16-зарядый «бульдог».
Кто бы мог подумать, что еще несколько месяцев назад Айвэн был совсем другим человеком. В чем-то изнеженный горожанин стал воином пустыни, добывающим кровь «драконов». Не встреть он тогда этого пьяного старика, оказавшегося умелым вербовщиком, все было бы сейчас иначе.
Странная штука жизнь. Иногда думаешь, что живешь, а оказывается – и не жил вовсе. Тело Айвэна агонизировало, а дух пытался найти успокоение во сне, но даже там были бури и трудности, отражавшие мир в котором было тело.
Работы у знахаря сегодня было много – сначала он вытягивал с того света Иону, спасенную Айвэном, а теперь самого спасителя. Главное сейчас было не дать ему умереть, пусть даже не вернуть в сознание.
Но только Лютый знал, что предстоит пережить напарнику в самое ближайшее время.
Глава 9. Волк
Волк никогда не живет по чужим законам. Он или создает свои или становится цепным псом. Правда, этого часто не замечают окружающие, а если и понимают, то уже бывает поздно. Он был волком, пусть даже сейчас вынужденно скрывался в облике человека, но это не меняло его сути. Волков иногда пытаются подчинить. Порой, они это позволяют, то ли из любви, то ли из жалости, то ли из-за нежелания бороться с беспробудной человеческой глупостью.
Так вышло и в этот раз. Борьба за территории характерна не только для животных, но и для людей, которые пытаются диктовать друг другу свои правила. Она упорно не хотела принимать его волчью натуру, хотя знала уже практически всю правду, но так до конца и не верила, что имеет дело с настоящим оборотнем. Каждый день «из большой любви» она навязывала ему свои «правила». В итоге он поддался. Но люди еще более коварны, чем волки. Волк нападает открыто, а люди убивают друг друга изнутри, подменяя понятия истины и морали так, что другой даже и не поймет в итоге, что делает что-то противоестественное для себя, а вместо протянутого пальца у него уже «откусили руку по локоть». Каждый день она убивала в нем волка бытовыми мелочами «смой ванную, вынеси мусор, помой посуду, поставь ботинки ровно». Это действительно мелочи, но для волка не бывает неважных мелочей. Спустя время она будет вспоминать и жалеть о том, что все это делала. Также она с грустью будет думать о том, что от него перестал исходить запах свободы, огня и ветра. Но цепной пес не может так пахнуть, ему не дана свобода. Его запах – это запах дома и псины. Вот тут-то и приходит разочарование, когда понимаешь, что сама убила в человеке, или в данном случае в волке, то, за что его собственно и любишь. Уничтожив его суть, ты теряешь и себя и необходимость его присутствия рядом. Грозный свободный оборотень-боец становится лишь твоей послушной тенью, делающий так, как удобно и комфортно тебе. Нет разницы потенциалов, нет развития, нет жизни. Но все это она, к сожалению, поймет гораздо позже. Не в этой жизни, не в этом сне, не на этом корабле.
*****
Просыпаясь в объятиях Леры и Серхио она еще до конца не поняла, вернее не помнила, что же произошло. В еще не протрезвевших глазах вспыхивали образы из вчера. Слишком много было спиртного. Она провожала Леру к каюте. Потом лишь обрывки памяти. Разбросанная одежда, жаркие губы знойной блондинки по всему ее телу, крепкие руки, схватившие за грудь. Опять поцелуи Леры, сводящие с ума, и вот она уже придавлена кем-то к кровати, лежит на животе, а этот кто-то – Серхио, уже в ней. Судорожные движения, взаимные стоны и заливающие все сознания поцелуи… Лееерааа. Блондинка заполонила все ее сознание так, что Тори даже не могла осознать в полной мере, что она отдается чужому мужчине.
Образы утихли, принеся осознание, что не так уж и страшно это было, может даже приятно. Определенно приятно, по крайней мере, вчера. Как сейчас – пока не понятно. «Вот ты и успела изменить еще живому мужу», - говорила она себе, собирая разбросанную вокруг одежду.
Лера тоже проснулась и наблюдала за своей подругой-любовницей. «Ну, вот, мы и квиты, - говорила она сама себе. – Я взяла твоего мужа, а мой тебя».
После первой эйфории, начинающегося протрезвления и новизны чувств, Тори хотелось убежать от себя, от них, от всего. Но лишь до вечера…
Она еще не думала и не знала, что захочет повторить опыт, уже сегодня, уже без алкоголя.
А за разворачивающейся любовной драмой продолжал наблюдать человек с «библейским именем» и в шляпе, скрывающей голый череп.
*****
- Он умирает.
- Как? Почему? Ведь рана совсем не смертельна, - воскликнула женщина.
- Дело не в ране… Он слишком устал. Запас энергии, похоже, подошел к концу.
- Он ведь еще молод, - печально на выдохе произнесла она, такая же молодая.
- Но у него очень старая душа, которая устала бороться против всего мира. Он поражен «в центр». Есть такое старое учение, что тело человека сконструировано вокруг некоего центра, расположенного где-то в области пупка. Вокруг центра собрано все тело человека. Нет центра – нет человека.
Мужчина и женщина стояли над бездыханным телом рядом со знахарем, что-то пытающимся сделать и объяснить.
- Я когда-нибудь еще увижу его? - спросила женщина.
- Теперь это полностью зависит лишь от него. Он получил полную власть над своим миром. Жаль только не знает этого, - ответил мужчина в черном балахоне.
- И что теперь делать? – снова спросила она.
- Больше мы ничего не можем, Иона. Надо увезти его подальше в лес. Если он придет в себя, то может от испуга натворить дел. Пусть будет поближе к природе.
Под покровом ночи двое мужчин и женщина грузили какой-то большой мягкий сверток на телегу и двинулись в сторону леса. Пока они ехали, сверток заметно уменьшился, на что мужчина в балахоне заметил: «Началось».
*****
Голод, единственное, что способно заставить зверя проснуться среди ночи. Волк вскочил очень резко от неожиданности того, что рядом оказался какой-то огромный кусок ткани. Со злобным оскалом он огляделся по сторонам, обнюхался и бесшумной поступью заскользил под раскидистыми лапами вековых елей. На более открытых местах иногда игриво мелькала луна, которой хищник послал свое приветственное «Аууууууу», наполнившее весь лес и заставившее испуганно обернуться ночных путешественников на телеге, ехавших с другой стороны чащобы. Завыл так, что даже сам поежился, а за загривком защекотало.
Пробежав какое-то время, иногда потираясь спиной о стволы и ветви, волк понял, что не знает куда шел. Остановился, огляделся, лес – не знакомый. «Странно еще и сны какие-то про людей были». «А разве волки видят сны», - подумал волк. Подумал и решил, что есть он все же хочет больше, чем разбираться в своих непривычных мыслях.
Непонятная слабость свалила зверя, заставив некоторое время полежать под деревом. Он пытался встать, но тщетно. Лишь несколько шагов удавалось ему проползти, вымазывая блестящую шерсть о россыпь иголок и шишек. «Надо отдохнуть». Свернувшись клубком, совсем как домашний пес, волк жалобно тихонько завыл, забиваясь под ближайшую корягу. Волчья душа болела и разрывалась, ныли кости, чесались клыки. Ничего подобного раньше не было, а где-то в мохнатой голове зародилась мысль – «а было ли вообще это самое «раньше». Обессиленный от непонятного недуга хищник лежал беззащитный, ожидая, когда ему станет легче. В видениях один за одним приходили какие-то люди. Зверь дрожал, от холода, страха, непонимания.
Вскоре ему стало немного легче, боясь долго оставаться на одном месте хищник, прихрамывая на заднюю пару лап, поплелся, куда глаза глядят. Шаг за шагом поступь снова становилась более твердой, непонятный страх отступал, а где-то глубоко внутри, под шерстью разгорался огонь желания жить. Шерсть на загривке зашевелилась и медленно стала подниматься по всему телу. Откуда-то наливались силой мышцы, взгляд диких глаз становился острее и злее, грозный оскал передернул линию над челюстью.
Зверь бежал, с каждым прыжком набираясь сил. Из-под лап вылетали клочья дерна, песок и опавшие листья. Встречный ветер вздыбливал и без того взъерошенную шерсть, а обоняние было растревожено мириадами запахов, врывающихся в мозг. Картины мелькали рядом с мчащимся хищником – реки, деревья, поля, снова реки и снова дома, бескрайние горы и долины. Люди и звери расступались в стороны, видя огромного волка, мчащегося без остановок неведомо куда. Он и сам не знал куда мчится. Весь мир превратился вокруг в дикую пляску четырех лап, бегущих по равнинам, поднимающихся вверх и спускающихся в долины, в хоровод мелькающих перед глазами образов.
Луна уже не один раз взошла и снова спряталась, когда он, наконец, остановился. Вокруг были снова заросли огромных деревьев. Окружающий мир не обращал внимания на примчавшегося из далекого-далека волка. Потенциальная добыча спокойно ходила мимо, птицы без умолку трещали в кронах и даже совсем рядом от его морды, шумно выдыхающей горячий воздух. Пройдя еще немного, волк увидел на вершине горы замок. Что-то влекло его сюда.
Опустившись на брюхо, он стал ждать сам не зная чего. Безумный бег остался где-то позади. Сейчас было не время бежать, поэтому хищник лежал на холме, погруженном в семерки, и смотрел на замок. Несмотря на все ожидания, ничего не происходило, наверху лишь были слышны голоса людей, звонким эхом отражавшиеся от обтесанных ветрами стен и доносящихся до чуткого уха зверя, а потом куда-то еще глубже, в самые глубины памяти. Рыцари, странные воины с мечами…
Голод. Единственное что ведет зверя. Волк встрепенулся, вибрирующе-дрожащим движением встряхнув шерсть, очистив ее от пыли и листьев, и направился на поиски еды. Замок был удостоен на прощание еще одного взгляда, брошенного из-за спины, когда волк снова скрывался в чащобе.
Глава 10. Продавец душ
- Ты даже не заметишь, что лишился этой малой части себя, - так обычно они говорят, суля взамен всевозможные блага.
Его же последняя добыча была гораздо более интересной и опасной одновременно. Сколько раз он не подсылал к ней агентов, умеющих соблазнить кого угодно, годы подкармливал ее гордыню, заставляя верить в чистоту и непорочность. А она все не сдавалась. Несметные богатства, здоровье, божественную красоту и бессмертие тела – она ничего не хотела брать. В некоторые моменты он даже подумывал, «а не глуха ли она», ведь он так сладко нашептывал ей, каждый миг, находясь рядом, слева за спиной, нежно касаясь ее тела. Только однажды она пропустила образы внутрь, когда ему пришлось явиться к своей «подопечной» в образе смерти. «Да, хороший был спектакль». Явился-то он один раз, а она себя потом еще неоднократно убеждала, что видит его снова. «Эх, позабавились тогда».
Вспоминая это, человек с голым черепом и в шляпе, невольно улыбнулся. Он так свыкся с образом человека, что, даже, возвращаясь домой, предпочитал оставаться в нем. Хотя почти все здесь снимали свои маски – летали, ползали, выпускали шипы и расправляли крылья, или обретали совсем бесформенные очертания. Людям сюда доступ был закрыт еще на заре времен, хотя их мир и был совсем рядом, но сюда они попадали лишь в качестве товара на рынок душ. Видеть происходящее тогда в древности разрешили лишь некоторым животным – кошкам, собакам, волкам…Хотя чаще других заходили сюда лишь кошки.
Нежно голубая невесомая субстанция наполняла пузырек в кармане того, кто предпочитал и здесь ходить в маске человека. Довольная улыбка не сходила с маски – пузырек со свежей душой должен уйти очень дорого. Рынок, как всегда в это время, кишел покупателями. Вот два тенеподобных почти прозрачных торговца менялись какими-то заклинаниями. С другой стороны саламандры в который раз пытались продавать секреты огня. Со всех сторон тянулись руки, щупальца и прочие части тел торговцев, предлагающих различные волшебные атрибуты.
Илайя полной грудью вдыхал ароматы тысяч миров, собравшихся в одном месте и времени. Хоть ощутить физически свою грудь он здесь и не мог, но как же приятен это запах, наполненный соблазненными душами. Именно они занимают центральную часть рынка. Все эти стрелы любви, эликсиры, мечи богов, живая вода – меркли с возможностью купить себе чужую душу. Только богачи могли позволить себе такие приобретения – лишь несколько дней чудесно светясь и звеня, она будет наполнять дом своего покупателя. Позже выдыхается и умирает. Покупка дорогая и быстро теряющая срок годности. Одним словом показатель высокого статуса. Прекрасное краткосрочное вложение средств, за которое покупателю придется расстаться с каким-нибудь редким чудодейственным артефактом.
Илайя наслаждался, торговцы еще не видели, что он снова принес редкий товар, но уже жадными взорами провожали его, зная, что он не приходит сюда с пустыми руками. Продавец душ – сегодня редкая профессия, поэтому за свой товар он не беспокоился, зная, что его могут купить сразу же. Но этикет торговли не позволил бы ему сделать этого – нужно дать нечисти поторговаться, дать шанс всем получить то нежно голубое, трепещущее, что он нес сейчас в том, что выглядело как карман. Потягивая дымный напиток, он разглядывал товары, предлагаемые сегодня, понимая, что торговля немного притихла, а многие уже не сводят глаз с него.
Даже саламандры перестали пытаться сбыть свой товар и плелись где-то за ним по пятам.
Остановившись около одного из прилавков, Илайя поднялся на невысокий парапет, возвысившись над всеми.
- Что ж поторгуемся, - извлек он на свет пузырек с нежно голубой субстанцией.
Почти все многоликие монстры и призраки одновременно зашептали, заскрежетали и запищали: «душа, душа, душа».
Илайя, как и все вокруг знали, что товар достаточно редкого цвета. Душу удалось взять почти чистой, перед первым грехом, на самой грани. Лишь несколько тоненьких ниточек вкраплений в нежно голубом – редкая чистота. Торговцы оценивают душу по нескольким параметрам, сродни качеству драгоценных камней. Нежно голубой цвет – ценится, как один из самых дорогих. Далее анализируют чистоту цвета и прозрачность. Чистота предлагаемого товара была почти идеальной – лишь несколько ниточек-вкраплений. В прозрачности содержимого пузырька не было сомнений, взгляд на мир через него получался без искажений. Последний критерий, по которому происходила оценка – размер, предлагаемого товара. Украденная Илайей душа занимала весь флакон – крайне редкий случай. Люди редко способны отдать всю свою душу, обычно они ее даже не успевают сами обрести в полной мере, а пузырек в итоге почти всегда полупустой.
- Спокойнее, спокойнее, господа, - ликовал Илайя, видя как несколько покупателей уже дерутся между собой за право обладать товаром. – Это всего лишь товар.
Из разных концов рыночной площади выкрикивали свои предложения потенциальные покупатели. Чаши вечного изобилия, неугасимый огонь, способность быть в трех местах одновременно – прекрасные предложения, но продавец душ ждал другого. Иногда на рынок приходят Тени. Редко, но они все же предлагают необычный товар для обмена, который сегодня хотел найти Илайя – элексир забвения. Только этим оружием можно победить воина, не обычного, а перерожденного, тем более влюбленного, тем более помнящего это не памятью, а сердцем. Воина, которого пытались соблазнить многими, а он все равно помнил ту, кого даже и не видел в этой жизни. Память говорила ему совсем иное, чего и боялся продавец душ. Воин был раздвоен – сердце его искало одного человека, а память пыталась спасти другого. Где окажется тот, кому хотел всеми силами помешать продавец душ, он в итоге не мог догадаться. Элексира никто не предлагал, а душу нужно было кому-то сбывать. Свободной рукой он уже потянулся указать на победителя торгов, как все встревожено зашептались.
«Он пришел», «шшш», «зверь», «человек» - и другие многоголосые, парализованные страхом возгласы, наполнили пространство. Да, они крайне редко заходили на рынок, в отличие от кошек.
Пахнуть начинало чем-то другим, но уже не ароматами тысяч миров, как еще недавно. Запах страха с одной стороны и запах свободы, силы и … шерсти с другой заполнили все вокруг.
Глава 11. Тори
Мимолетное увлечение Лерой оставило у Тори странные ощущения. Тело сладостно вздрагивало при воспоминаниях о ней, но внутри словно образовалась какая-то дыра, пустота. Она все еще не верила, что муж погиб, хотя в последнее время больше грустила и вспоминала не его, а именно Леру. Одно было не понятно. Воспоминания эти приходили обычно в каких-то темных тонах, то ли убаюкивающих, то ли окутывающих языками тьмы.
Тот счастливо-злополучный круиз закончился. Парочка исчезла из поля зрения девушки, оставив ее наедине со своими переживаниями обо всем произошедшем, об измене, о судьбе мужа. В перерыве между рабочими поездками Тори нуждалась в поддержке как никогда, а рядом никого не было. Даже к родителям ехать в этот раз не хотелось – ведь именно там пропал супруг.
Один раз Лера все же появилась. Вдвоем они отправились ужинать. На удивление в этот раз блондинка даже не заказывала себе спиртного.
«Что еще способно таиться в этом извращенном, но прекрасном мозгу», - не могла понять и догадаться Тори.
Тори испытывала теперь совсем другие чувства, когда ее искусительница была рядом. Пока она не видела ее – к ней тянуло, сейчас же, когда блондинка была рядом, от нее хотелось уйти подальше. Нет, она была красива, как и раньше, желанна, но ее образ и присутствие вызывали в мозгу однозначную взаимосвязь о поступке, сбившем Тори с пути и перепутавшем все ее мысли.
Лера все прекрасно понимала.
- Не кори себя, - после долгих вступительных тем ни о чем, подошла она к волнующей теме.
«Чему же еще ты хочешь меня научить», - задумалась Тори.
- Думаешь, что изменила своему мужу?
- Да, думаю.
- Может его уже и в живых нет, - предположила блондинка.
Мысль вызвала в голове девушки снова хоровод ранних переживаний на предмет того, успела ли она изменить ему живому, или он уже мертв, и как вообще тогда трактовать ее поступок и относиться к нему.
- Знаешь, - продолжила Лера, не давая подруге опомниться. – Серхио когда-то сам дал меня своему другу. Так сказать попользоваться.
Тори совсем уж не понимала, к чему клонит собеседница и зачем ей эта вызывающая недоумение история. Обе выдерживали паузу, пытаясь то ли собраться с мыслями, то ли решиться на дальнейшую беседу.
- Нет, я не хотела. Они сделали это силой. Но с тех пор отношение к измене, к партнеру, и вообще к самой себе и своему телу стало другим. Пропала вера во что-либо светлое. Просто живешь, существуешь, ничего не ожидая от жизни. А потом появляется он – светлый, верящий в чудеса и заставляющий поверить тебя.
Лера снова выдержала паузу и каким-то почти зловещим шепотом с придыханием добавила: «Такого нельзя, невозможно было упускать».
- Кого, какого? – переспросила Тори, совсем сбившись с нити беседы.
- В общем, ты, изменила ему не первой.
Только теперь картинка в мозгу девушки стала собираться воедино. Вот почему Лера так много расспрашивала о ее муже еще там, на корабле. Мысли кружились и сбивались. «Встать и уйти? Или что делать». Перед ней сидела любовница мужа и спокойно обо всем рассказывала. А еще недавно у нее самой была близость с этой женщиной и с ее мужем. «Как же все запуталось». Тори не стала уходить. От себя-то уж она точно не ушла бы.
- Как? Когда? – лишь смогла вымолвить она. А потом, спохватившись и поняв, добавила. – Хотя понятно.
- Да ты часто отсутствовала. Он говорил об этом. Да и все как-то случайно вышло.
- Никогда не думала, что буду беседовать с любовницей мужа. Да еще и …, - не договорила Тори. Но собеседница поняла ее с полуслова, уносясь воспоминаниями в недавнее прошлое.
- Есть мнение, что то, что произошло с нами это нормально. Люди совершают ошибки ради удовольствия, потом стыдятся сами себя, а потом снова делают то же, что и раньше, а потом снова стыдятся. Мы тут не стали исключением.
- Я не знаю что сказать.
- Время все расставит по местам.
- У тебя расставило уже, Лера?
Блондинка улыбнулась.
- Нет еще. Но я жалею не об очень многом.
За соседним столиком парочка начинала общаться на повышенных тонах, заставив обернуться двух женщин, объединенных чувствами к одному человеку.
- Вот так надо обсуждать измену, - то ли в шутку, то ли всерьез отметила Тори.
- Мы же умные люди. Зачем так?
- Пожалуй, пора идти, - продолжила девушка, вставая вполоборота.
В этот самый момент бурные соседи дошли практически до рукоприкладства, кто-то на кого-то замахнулся, вверх взлетел бокал с каким-то голубоватым напитком. Весь мир на миг замер, а в глазах Тори потемнело. Через минуту она готова была бы поклясться, что от напитка пахнет собачьей шерстью. А сейчас, вылетевший из чье-то руки бокал, описав круг в воздухе, расплескал жидкость прямо на полукруглое декольте девушки, странно и страшно обжигая кожу. Всего лишь мгновение. Не понять был ли это испуг или холод от напитка, но на это мгновенье тело загорелось так, что показалось, будто этот напиток прожжет ее насквозь. Даже дышать стало не важным. В ушах послышался шепот тысяч губ, а внутри стало как-то полнее.
- С тобой все хорошо? – дергала за руку Лера.
- Да, - сама не понимая, ответила девушка, глядя на небольшое чуть влажное пятно на платье.
Глава 12. Лапы знают
Головой он не знал, куда и зачем идет, как он попал сюда, но чувствовал это каким-то особым чутьем. Четыре лапы тихо, но уверенно, шли по новому неизвестному месту, где разные сущности мелькали кругом, в панике освобождая дорогу.
Если бы он мог осознать это, то понял бы - хорошо, что он не помнит прошлого, а некоторые области мозга были попросту заблокированы – пережить столько миров, перерождений, боев, встреч с монстрами – не мог безболезненно ни один человек.
Кто-то незримый и бесспорно великий продолжал направлять его теперь не ноги, а лапы, вмешиваясь никогда не слишком поздно, а всегда в самый нужный момент, когда подруга с косой уже готовилась замахнуться и ударить в беззащитную спину.
Блестящая шерсть переливалась при ходьбе на холке зверя, а чем дальше он шел по враждебному миру, тем более сосредоточенным, почти человеческим становился его взгляд.
Некто в облике человека стоял на невысоком парапете с маленьким флаконом в руке, не зная, куда его девать. Цена чудесного нежно голубого товара стремилась к нулю.
Кричать «продано» было уже поздно. Покупатели перехотели совершать сделку, зная, для чего пришел волк. Волк не знал, а все твари вокруг знали. Он делал это впервые, а они давно забыли счет проданным и купленным душам на этом рынке.
Страх в глазах человека… (человека ли?), застигнутого врасплох, придавал продавцу флакона почти комичный вид. Пытаясь прикрыться одной рукой от опасности, а второй закрывая голову, он с каждым мигом промедления терял облик, показывая настоящую личину – комок из сотен щупалец, но волк уже пригнулся для прыжка.
Злую шутку сыграл с собой Илайя, явившись сюда в облике человека, он стал беззащитным для незваного гостя. Клыки волка сомкнулись на шее сущности в образе человека, не успевшей принять свой истинный облик. Лишь несколько пар щупалец вздрогнули из-за спины и обмякли. Придавливая тело одной лапой, волк проводил взглядом катящийся в сторону флакон, с вытекающей из него и испаряющейся жидкостью. Стеклянный звон еще висел какое-то время в воздухе. Душа освободилась и вернулась к хозяину. Волк же прорычал смесь волчьего и человеческого, в чем наблюдатели расслышали «не та».
*****
Конец первой части.
Минск 20.09.2016
1:46