Предисловие.
Наш папа Пётр Фёдорович Харланов.
Родился 18 августа 1926 года. Ветеран ВОВ и инвалид 2 группы.
Историк. Работал в школе. Был учителем начальных классов
и учителем истории. Закончил Томский гос. университет, исторический факультет
Я только недавно узнала. что он писал в молодости.
Отдал мне оставшиеся рукописи, мы к его 90 - летию (18 августа) напечатали книгу.
И я решила здесь выставить его рассказы. Может они наивны.
Но это было время его молодости.
Учительница начальных классов Анна Ивановна познакомилась с первоклассниками. Дети сидели тихо, словно завороженные смотрели на свою первую учительницу, четко, громко отвечали на ее вопросы.
Анна Ивановна, добрая, нарядная и вместе с тем простая, читала приятным, ласковым голосом. Глаза ее светились по-матерински тело, улыбка на лице придавала привлекательность. Всю эту праздничную атмосферу дополняли цветы, которых сегодня было очень много. Букеты стояли на столах учительницы, школьников, подоконниках вперемешку с комнатными.
Не первый год работала она в школе, это ее уже пятый набор и все же Анна Ивановна волновалась. Щеки предательски горели, выдавая душевное волнение.
Последним в списке значился Черняк Егор. Анна Ивановна хорошо знала родителей мальчика, часто с ними встречалась. Они были людьми, уважаемыми на селе. Егор, их пятый ребенок.
– Черняк Егор, – назвала Анна Ивановна.
Егор встал, принял стойку «смирно» и также как все ответил.
– Я.
Анна Ивановна посмотрела на мальчика. Он встретил ее взгляд спокойно, без тени страха или смущения. На учительницу смотрели большие, широко открытые, обрамленные длинными ресницами глаза. Они встретились любопытством.
– Вот мы и познакомились, я буду учить вас три года.
Анна Ивановна решила тут же проверить активность своих питомцев. После небольшой паузы она спросила.
– Какие у вас ко мне вопросы?
Дети притихли, даже немножко растерялись. Какие могут быть вопросы у них, да еще к Анне Ивановне, недоумевали они. Только Егор не растерялся, он, словно ожидал этого момента, вскинул руку. Учительница не удивилась, более того, она была почему-то уверена, что Егор обязательно спросит.
Учительница улыбнулась, ее глаза и без того добрые и ласковые стали еще светлее. Увидев это, Егор окончательно успокоился и уверился в том, что ей можно задавать много вопросов и самых разных.
– Да, Егор, мы будем учиться каждый день, а в воскресенье отдыхать.
Егора этот ответ удовлетворил, но, не успокоившись, он буквально «завалил» Анну Ивановну вопросами. Она терпеливо, не прерывая его любопытства, отвечала на них. Наконец, Егор умолк, как бы давая понять, что у него на сегодня запас «Что?», «Где?», «Когда?» иссяк, но только на сегодня. Анна Ивановна вдруг сказала:
– Какой же ты у нас, Егорушка, любознательный!
С легкого слова учительницы его стали называть не иначе, как Егорушка.
Домой Егор пришел веселый и радостный. Он с порога стал рассказывать какая у них добрая, ласковая учительница и главное, что она все знает. Аргументированное заявление и рассмешило, и обрадовало родителей.
– Значит, – подумали они, – Егор будет учиться с интересом, не будет каприз, как это происходило, когда он ходил в садик.
Класс уважал Егорушку, вдвойне обожал Анну Ивановну за ее доброжелательность, за то, что их учительница все знает, на все ответит. Они слушали и Егорушку, и Анну Ивановну, впитывали как живительную влагу их рассказы и, тем самым, расширяли свои знания. Так закончилась их совместная работа, дружба.
Анна Ивановна тепло и трогательно прощалась со своими питомцами.
– В четвертом классе, – дрогнувшим голосом сказала она, – у вас будет новый классный руководитель, учителя предметники. Я уезжаю в другую школу, – Анна Ивановна не сдержала слез. Плакали девчонки, мальчишки держали себя достойно, как и подобает мужчинам. Егорушка воспринял разлуку с любимой учительницей болезненно.
Прошло еще пять лет, Егорушка успешно окончил девятый класс. Много читал. Теперь он самостоятельно искал ответы на вопросы. Завел личную библиотеку. Выписывал газеты, журналы. Родители во совету Анны Ивановны не отказывали ему в этом. Хорошо играл в шахматы, увлекся фотографией, музыкой. И всему этому он выучился самостоятельно. Одноклассники уважали его за отзывчивость и мягкий характер.
В самом начале учебного года в десятом классе, ка-то на уроке математики Егорушка попросил молодую учительницу ответить на вопрос.
– Это не по теме, – оборвала учительница, мне некогда заниматься посторонними вопросами. Вырастешь, узнаешь. Садись.
– Я уже вырос, – спокойно ответил Егорушка, – и хочу знать сейчас.
– Ты еще будешь мне дерзить, выйди из класса, нахал…
Егорушка, ошарашенный таким крутым и резким к нему обращением, обиженный и оскорбленный вышел из класса. Но конфликт на этом не кончился. На следующем уроке повторилось.
– Черняк, – это официальное к нему обращение она произнесла сердито, резко, – выйди из класса. Иначе я не начну урок. Конфликт за конфликтом. Дело приняло серьезный оборот, грозило чреватыми последствиями. За первое полугодие ему выставили «неуд» по поведению, но он наотрез отказался извиниться перед учительницей, как этого от него требовали. В конце учебного года педсовет решил: «За год Черняку Егору выставить неудовлетворительное поведение». А это означало – до экзаменов не допускать.
– Не допустите до экзаменов в этом году, – заявил он на педсовете, куда его пригласили и еще раз потребовали извиниться, – через год сдам все предметы. Извиняться не буду, мне не за что.
И ушел из школы. Через год Черняк сдал все экзамены на «пять». Получил аттестат, отслужил в Афганистане. Вернулся домой. Поступил в институт, с отличием окончил его. Теперь его все почтительно называют Егор Кузьмич.
Газета «ВЕСТНИК ЦЕЛИНЫ»
08 июля 1989 года