меня не покидает ощущенье... 5

Елена Студзинская
МОЙ ГЕНИАЛЬНЫЙ ВРАГ,
или
«Почему я стал дёргать за хвост самого дьявола?
Почему я занялся такой неблагодарной темой, как антисемитизм?» (с) Г.Климов


Я предупреждала, что для того, чтобы вспоминать книгу «Князь мира сего» Георгия Климова мне понадобится много времени и сил, терпения и сдержанности. Это не будет уже привычное повествование в стиле «меня не покидает ощущенье…»
Итак, Георгий Петрович Климов или Ральф Вернер – псевдонимы Игоря Борисовича Калмыкова, русского, выпускника Военного института иностранных языков, бежавшего сначала в Германию, а потом в США. Проповедник высшей социологии, евгеники и конспирологии.

Умнейший враг, знавший историю и Библию лучше многих академиков и теологов.
Притягательный враг, создававший из самых простых слов захватывающие, безукоризненные фразы.
«Шахматный» враг, умело разыгрывавший сложнейшие партии.
Враг, которого стоит опасаться всегда!

Как объяснить ощущение от чтения его книг? - Как, если бы искренне верующему человеку дать в испытание побывать на чёрной мессе!
Разумом понимаешь: перед тобой – тот, кто ненавидит народ твой и тебя, твою родословную и то, чем живёт твоя память. Ты для него - «тварь дрожащая», ничто и нечто…
Книгочейством не можешь не поддаться искушению читать…

Климов был моим испытанием.
Иногда меня выворачивало в буквальном смысле этого от зловонности и в тоже время неопровержимости его фактической логики.
Иногда я прерывалась, сидела в кухне и пила коньяк.
Приходил отец:
- Пьёшь?
- Пью.
- Климов?
- Климов.
- Ночь уже. Спи.
- Не могу. Допью, дочитаю. Тогда – спать…

Климов был моей изнуряющей работой, которую я должна была выполнить… И плевать на рвотную желчь, затёкшие мышцы и воспалённые глаза. Я знала, что мне нужно пройти это всё один раз, потому что никогда больше я не открою этих книг.

- Что за глупости? - может воскликнуть каждый.- Не нравится, не читай!
В том-то и беда, что нравилось…

Есть в истории антисемиты, на чьих руках – кровь миллионов. И они преданы вечной анафеме.
Климову холокост не припишешь, но мне иногда кажется, что он страшнее многих. Климов не просто подхватил упавшее после Нюрнберга знамя антисемитизма. Он создал поистине уникальную концепцию, подтверждающую право антисемитизма на существование и, поверьте на слово, она логичнее «майн кампф»…

Ни на первой, ни на десятой странице «Князя...» я ещё не понимала с кем и с чем я имею дело. Тени мелькали, но быстро растворялись в поглощающем потоке информации: ГПУ, НКВД, чистки, враги народа, расстрелы, война, формула дьявола. И над всем этим и во всём этом – Максим Руднев и его концепция: «..Революционеры после революции — это пауки в банке… — И они будут грызться за власть, пока не перережут друг друга. Ведь если почитать архивы охранки, то ясно видно, что в подготовке революции самыми активными были эсеры. А после революции они первые же попали под расстрел. А потом большевики сожрали меньшевиков. А теперь большевики ликвидируют друг друга. То же самое было с якобинцами и жирондистами… В результате всегда остается один большой паук — Наполеон, Гитлер или Сталин. Это историческая закономерность. И чем это скорее закончится, тем лучше.»

Логично? Безусловно. И таких умно-правильных выкладок во всех 13 главах романа (заметьте, и тут не обошлось без «нечистой» цифры) очень много.
И всё шло информационно неплохо, пока Максим Руднев не начинает руководить оперативным 13 отделом Главного управления НКВД СССР «по делам нечистой силы», работа которого была нацелена на одно: доказать, что все евреи – вырожденцы.
Я намеренно не привожу цитат на эту тему, потому что, вырванные из контекста, они могут вызвать странные ощущения у непосвящённых, потому что цитаты, повторюсь, логичны.
Да и цель у меня другая.

Климов давал аннотации к своим романам:
«Князь мира сего» – связь дегенерации с историческими событиями.
«Имя мое легион» – взгляд на дегенерацию, так сказать, на бытовом уровне.
«Протоколы советских мудрецов» , «Красная Каббала» , «Божий народ» – дегенерация, история, "еврейский вопрос".

Прочитав всё это и завершив чтение «Откровением», я опустошилась до прозрачности. Наполнять себя я привыкла морем и одиночеством, что и сделала. Я сидела, наблюдая за бликующими волнами, хватая уставшими от квартиры лёгкими солоноватый воздух, и думала:» Что могло заставить человека стать таким агрессивным антисемитом? Кто родил в нём такую откровенную ненависть?» Кстати, для меня это вообще был первый в жизни опыт ненависти. Сама я этого чувства не знаю и сталкиваться в лоб не приходилось. А тут она надвинулась на меня, шипела, плевалась, издевательски насмехалась, уничижительно радовалась себе…

Ответ я получила много позже, прочитав интервью с Климовым, приуроченное к его 80-летию.
Интервью – огромное, в «климовском» стиле – с массой подробностей о дегенератизме, латентном гомосексуализме, вырожденчестве и легионерах власти.
И – раз – молния: по словам Климова, его жена скрывала от него, что она – еврейка, да ещё и лесбиянка. Еврейство и гомосексуализм – у Климова патологически неразрывны. С женой он разошёлся громко, обвинив в предательстве и ещё в очень многом, не скрывая своей ненависти и болезненной мужской обиды…
И я теперь уверена, что вся логическая концепция правомерности антисемитизма, взлелеянная Климовым, - всего лишь ущербное самолюбие самца. Это разложено по полочкам уникальным мастером психологии Зигмундом Фрейдом. Кстати, евреем и кстати ненавидимым Климовым.

… Климов ушёл в 2007 году. У меня не было и нет сожаления. Человек прожил большую жизнь – 89 лет. Ради чего? Чтобы больше 60 лет доказывать свою значимость на фоне придуманной им же самим малозначимости одной нации? Климов не вошёл в пантеон классиков, он не известен широкой публике, упокоился в американской земле и занесен в список экстремистских писателей на своей родине.


Лжеапостолы, лукавые делатели, принимают вид Апостолов Христовых. И не удивительно: потому что сам сатана принимает вид Ангела света, а потому не великое дело, если и служители его принимают вид служителей правды; но конец их будет по делам их.
(2 Кор. XI, 13-15)