(Помните к/ф 1989 года "Не покидай"? Романтичнейшая история! А мне подумалось: а чем бы она завершилась - на самом деле?)
- Я не хотел ее убивать! – лепетал, оправдываясь, Канцлер.
- Вас повесят, - с холодной ненавистью сказал ему Патрик, и что-то такое страшное было в прекрасных глазах новоявленного принца, что Канцлер предпочел выпить яд.
*
Итак, законный наследник оказался на престоле. Уж и праздник был, уж и ликование: Поэт и Романтик, Честнейший и Справедливейший Патрик…
И никто не заметил, когда он взял власть в свои руки и жестко прикрутил гайки зарвавшимся. Новый Король сделал ставку на средний класс: отменил некоторые налоги, ввел льготы и привилегии – мещане и купцы боготворили нового короля за это. А вот аристократов Патрик стал держать на коротком поводке долгов и интриг: за место рядом с ним дворяне грызлись, как собаки, а дамы пытались перещеголять друг друга дорогими нарядами, лишь бы Его Величество взглянуло в их сторону.
О нет, Патрик не стал лгуном, и всегда говорил правду в глаза: «Вы мне не нравитесь, и поэтому вы изгнаны. Мне нужны ваши деньги, и поэтому вы будете казнены…» И Королю каждый мог сказать в лицо то, что думает – Патрик это поощрял с прекрасной своей улыбкой. Слушал, делал выводы… А что случалось потом с правдолюбцем – дело десятое: от несчастных случаев никто не застрахован. Люди связь между разговором и нечастным случаем быстро уловили, но Король оставался непогрешим в их глазах, и пошли слухи, что, мол, Патрик-Поэт не может ошибаться, а Бог карает усомнившихся.
Тотальную слежку Патрик, конечно, же отменил… то есть перевел ее на другой, почти незримый уровень. По всей стране скользили повозки комедиантов, прославляя Короля-Поэта – и приглядывая за провинциями. И да, они думали искренне, что делают благое дело во имя короля и муз…но ведь и комедианты – люди, так что случалось всякое.
Одно можно сказать точно: жить стало если не богаче, то веселее.
Старого короля и его королеву трогать не стали. Не от особой привязанности Патрика к королеве, просто не стоило портить собственную репутацию убийством родни. Их поселили в поместье, подальше от столицы, где те, по сути запертые, и провели остаток дней: королева – в молитвах (она стала очень религиозна после переворота), ее муж – играя в деревянных лошадок, ибо окончательно впал в детство.
Отилию, Канцлершу, так и не нашли. Она была умная женщина, она была богатая женщина, а потому держала деньги в банках другой страны… Словом, ее жизнь сложилась недурно: богатая вдова-иностранка с интересной внешностью не пропадет, особенно, если она – Отилия.
Принц Пенапью, а потом и король Пенапью Добрый так и остался прекраснодушным болваном, и всю жизнь Король-Поэт имел на него огромное влияние: умело мороча голову Пенапью романтичными бреднями, Патрик, по сути, правил двумя государствами. В дальнейшем, сын Патрика женился на дочери Пенапью, такой же романтичной и слабовольной дурочке, как ее дражайший родитель, и Абидония с Пенагонией были объединены….
Тяжелее всего пришлось в этой истории, пожалуй, Альбине. Да, Патрик все-таки женился на ней, но гордой принцессе пришлось научиться и унижаться, и просить, и плакать, и ходить на цыпочках. Первое время она еще надеялась на то, что сможет вернуть ту возвышенную любовь, что питал к ней некогда немой романтик, но при всей своей гордыни и черствости дурой Альбина не была, и очень скоро поняла, что Патрик ее не только не любит, но, скорее всего, и презирает. Это было тем более горькое осознание для нее, что бывшая принцесса гордилась тем, что возбудила такую страсть в красивом юноше. Сколько слез пролила она, вспоминая о былом времени! А Патрик только улыбался холодной и прекрасной улыбкой - и шел управлять государством, ехал на охоту, принимал фрейлин…
И да, над всем государством неслись его песни и стихи – только теперь считалось, что посвящены они были умершей простой девушке Марселе. Потихоньку забылось, что Марселу застрелил Канцлер, и стали считать, что ее убила ревнивая королева. Словом, популярности Альбине все это не добавило. Радости – тоже.
А Марселе поставили памятник.
Сражались мы неоднократно
С неправдой ненавистною,
Но часто нам мешала правда,
Земная маленькая правда
Правда, да не истина!