Из серии "Пятигорские истории"
Мой старенький Опель был в ремонте. И я поехал на трамвае. Население салона было немногочисленно. Кроме меня и кондукторши - пенсионерка в умопомрачительной шляпке с цветком, стайка студенток, впорхнувших в вагон на остановке у медучилища. В углу два подростка с андроидом и айпедом сосредоточились на ловле покеманов.
Было самое время предаться какому-нибудь раздумью. И я подумал о том, как пагубны некоторые стереотипы, сложившиеся в обществе.
Взять, к примеру, старый добрый трамвай. Считается, что это устаревший вид транспорта. К тому же опасный. Но какая опасность там, где целых четыре системы торможения! Да и двигатель мощный. И вообще очень маневренный транспорт. Способен по рельсам вниз-вверх скользить. Склон возьмет. А рельсы можно хоть сквозь машукский лес проложить. Ходили же вплоть до 50-х годов трамваи до Провала.
Да и не такой уж старый вид транспорта. Трамвай появился позже, чем то же метро.
Уставшая пожилая кондукторша присела рядом.
Чувствуя какую-то камерность обстановки, я решился с ней заговорить.
-Как с пассажиропотоком, дефицита не испытываете?
- Что вы, не помню такого, - улыбнулась она, выказывая тем самым готовность и расположенность к беседе.
-Да, но сейчас всюду вездесущие маршрутки. Конкуренция. Да и электроэнергия - роскошь.
-Да какая конкуренция, - махнула рукой кондукторша, - в прошлом году городские власти поставили вопрос о замене трамваев автобусами, но сами понимаете, с нашими-то дорогами... Да, ток дорогой. Так ведь и билет 17 рублей стоит. И потом троллейбусы служат куда меньше, чем трамваи.
-Да вы, я вижу, патриот трамвайного движения.
-Так я с юных лет на трамвае. До пенсии водителем на втором маршруте работала.Мы в 1971 году были по обмену опытом в Чехословакии на заводе-изготовителе наших трамвайчиков. Прага - красотища! Нас даже на трамвае по узким улочкам провезли. Буквально метр до подоконника, хоть рукой доставай... И никакая красота не рушится. Туристов – валом.
Мы проезжали по Кировскому бульвару и были уже в минуте от поворота на привокзальную площадь, как мне показалось, что трамвай чуть притормозил и свибрировал.
Я был не одинок в своем наблюдении.
- Всегда так, когда мимо этого дома проезжаем, - понизила голос кондукторша.- Особенно в вечернее время...
- Я взглянул в окно. На теневой стороне бульвара стоял знакомый мне старый двухэтажный особнячок. Типичный модерн. Желтый кирпич. Асимметричный фасад с эркером. Широкий балкон на четырех опорах.
Здание было окутано тенью и тайной.Тень - от старых каштанов, растущих во дворе. Тайна - в стенах, переживших эпохи. А стены пережили две мировые войны, революцию и НЭП, перестройку и распад Союза, рождения детей и семейные драмы, свадьбы и похороны. Дом жил и дышал своей жизнью, переживая время, растворяясь в нем, храня его частицу. Всякий раз, проходя мимо, я невольно замедлял ход и всматривался в здание. И хотя в доме обитали люди, он казался одиноким и опустевшим. Справа от высокого готического окна заметно выделялась табличка с четко выведенным номером: 88.
Уже выходя на своей остановке, я вдруг вспомнил, что и раньше видел старушку в шляпке. Она часто стояла у входа в крытый Нижний рынок в своем винтажном головном уборе и высоким оперным голосом пела отрывки из арий.
Я был уверен, что чудеса обитают недалеко от нас. Вместе с тайнами. И необязательно это уставшие порхать эльфы, чудовища запредельной древности, злобные химеры и прочие монстры из послужного списка фэнтези. Взять хоть этот дом. Он притягивал меня какой-то странной таинственной силой. Поэтому я решил в нем поселиться.
В доме жило несколько семей. А на первом этаже проживал Иван Семенович. Иногда он сдавал комнату внаем. В прошлом инженер, уйдя на пенсию, увлекся историей края.
С высоты своего возраста и мудрости он догадывался, что я снял комнату в этом старом доме неслучайно.
Я и сам считал себя непростым обывателем. Потому что иногда мне хотелось сказать:
«Дамы и господа! Жизнь не такая серая, как вам кажется. Снимите с себя тесные джинсы-скины, смойте мейк-ап, развяжите душащие офисные галстуки и распахните души... Как Микеланджело, который снимал с себя плащ вместе с кожей и обнажал свою душу, чтобы вселить ее в камень или бывшая оперная певица, которая в звонких трелях изливает свою душевную драму для рыночной публики...». Конечно, я этого не говорил. Но так думал.
Обстановка была очень простой, но добротной. Хотя по-настоящему ее могли оценить только знатоки и любители антиквариата. Старинная кованая кровать, круглый дубовый стол. В углу стоял старый шкаф. Хозяин называл его «шкапом». Его можно было бы назвать буфетом, но кроме посуды в этом раритетном предмете скрывалась всякая всячина, которую хозяин хранил как семейную реликвию или покупал на блошином рынке.
На нижней полке помещался портфель. Старый с потрескавшейся кожей, разболтанными замками и стянутый для прочности бечевкой. Я мысленно называл его портфелем времен 1 Мировой войны. Он был набит книгами. Я бы не удивился, если бы нашел там пару томов редчайшей «Энциклопедии Брокгауза и Ефрона».
Расположился я в смежной комнате. Она была такой узкой, что походила на лодку. Вмещала лишь старый кожаный диван и стол с венским стулом.
Несмотря на разницу возраста, отношения с хозяином сложились доверительные и даже дружеские. У каждого была своя ниша. Я занимался в политехе, вечерами подрабатывал в пиццерии. Семеныч ходил по машукскому склону, собирал травы, бродил по тропе Бернардацци, пропадал в городской библиотеке. Иногда, предаваясь воспоминаниям, курил. Исключительно трубку.
- Почему вы так увлеклись историей ? Ведь вы инженер по профессии- полюбопытствовал я как-то.
- Ну, это пришло с возрастом – ответил он уклончиво – история повсюду следы оставляет... Никакой мистики и ужаса. Тайна, она всегда рядом. Просто ей проникнуться надо, почувствовать. Любую вещь взять, - в ней и прошлое и будущее Что уж о домах говорить...
О старых пятигорских домах он знал все. По вечерам рассказывал и о даче Эльзы и бывшей пекарне, которая, оказывается, находилась здесь неподалеку, о Казенной гостинице и о стареньком пятигорском трамвайном депо, где сейчас находились ремонтные цеха.
Как-то я спросил его, почему он все-таки принял меня на квартиру, ведь по слухам, он молодых людей не брал.
- Так ты знаешь, что Эммануэль* был главным генералом на Кавказе, а не героиней эротического сериала, как считает нынешняя молодежь – засмеялся Иван Семеныч – я сразу понял, что ты – нужный человек на нужном месте.
Дни шли в своей неспешной череде, не выделяясь яркими событиями. Но как-то ночью я проснулся от чьего-то присутствия. Я открыл глаза и увидел за окном неподвижный силуэт человека. То, что это было явью, сомнений не было. Я пристально вгляделся в темные очертания на фоне белой занавески. Силуэт медленно и бесшумно удалился. Заснуть я уже не мог.
Утром Иван Семеныч заметил мое смятение и спросил:
-Заболел или ночью что привиделось?
Я рассказал о силуэте в окне.
- Да ты не робей. Это Лейзерович, бывший хозяин особняка, - сказал он так, как будто речь шла о соседе по лестничной площадке. - Он здесь много лет с обширным своим семейством жил. Вместе с братом стал первым арендатором трамвайного депо. И, уйдя в воспоминания, продолжал:
-Для городского трамвая немало сделал. При нем их даже выпускать начали. А захотел во благо производства на копейку цену поднять, так горожане взбунтовались. Вот тебе и демократия досоветского периода.
- А сегодня не первое сентября? - вдруг неожиданно спросил он.
- Да. Лейзерович, наверное, приходил детей в страну Знаний проводить – пошутил я несмешно и неловко.
-Да нет, - махнул рукой старик без малейшей реакции на мою неудачную шутку, - первого сентября 1903 года в Пятигорске был пущен первый трамвай. Вот он, бедный, и мается...
Семеныч замолчал, подошел к шкапу и вытащил из портфеля несколько старинных фотографий. Одну из них протянул мне. С достоинством и спокойствием на меня смотрел человек в форме царского генерала. Военный мундир был увенчан многочисленными отечественными наградами, среди которых особенно выделялся Орден святой Анны, который называют «Анна на шее». Внизу изображенного на портрете старинным вензелем был выведен его девиз: «Нужный человек в нужном месте».
- Принц Александр Петрович Ольденбургский – пояснил Семеныч – собственной персоной на открытии трамвайной линии присутствовал. Для развития российских курортов сделал немеряно.
Он вновь подошел к окну и, задумавшись о важных людях в делах истории российской, закурил трубку. Дым из нее вился восьмерками. Словно символизируя и зыбкость времени, и его бесконечность.
Я проследил за его взглядом. По диагонали на противоположной стороне бульвара виднелось старое депо. В нем мирно дремали красные вагоны. Они ожидали ремонта.
Чтобы пережить технический ренессанс и вновь пуститься по узким городским улочкам, продолжая летопись своей трамвайной жизни.
Примечания:
* Братья Лейзерович арендовали трамвайное депо и возглавляли Технический отдел до 1918 года. С приходом в Пятигорск советской власти депо перешло в ведение государства.
* Георгий Арсеньевич Эммануэль ( 1775 - 1837 )- известный российский военачальник, генерал кавалерийских войск. В 1826 году был назначен главнокомандующим войсками Кавказской линии.