Если вы спросите меня, что я больше всего в этой жизни ненавижу (хотя, конечно, ненависть – нехорошее чувство), то я вам отвечу: американские фильмы и мультики. Ненавижу – и все. И ничего не могу с собой поделать.
Нет, я отвечу не так. Американские мультики и фильмы бывают разные. Есть и шедевры, никто не спорит. Их, правда, немного, а вот хлама – моря;.
Но дело даже не в самих фильмах. Больше всего на свете я ненавижу тот русский язык, которым они озвучены.
Многоэтажный мат из уст ангелоподобной школьницы – это ужасно. Картонно-бетонная речь чиновников – это кошмар. Уголовно-кобелиный сентиментализм русского шансона – это беда. Но переводы иностранных фильмов – это и беда, и кошмар, и ужас в одном флаконе.
Причем чем дальше, тем хуже. Тот дядя (помните?), который лет двадцать назад говорил за кадром голосом простуженного робота, - гений по сравнению с нынешними закадровыми андроидами.
Но это все – лирическое вступление. Так сказать, заплачка. Извините, накипело.
У меня есть очень хорошая коллега и знакомая – Маша Зимняя, а у Маши, Марии Васильевны, есть сын – Денис.
Муж, Федя, покинул Машу, когда Денису было три года. Типичный демографический гастролер: Маша у него была четвертой, покинутой вместе с ребенком.
Сейчас Денису – двадцать. И все эти семнадцать лет Маша воспитывает Дениса в гордом одиночестве.
Впрочем, трудно сказать, кто кого покинул: Федя Машу или наоборот. В целом Федя, кроме как награждать женщин детьми, ни на что не был способен. Федя знал три состояния: кушать (чаще – глядя в телек), спать и смотреть телек (обычно кушая). Еще: играть в тетрис в сортире. Потому что там нет телека и холодильника.
Денис – парень в целом хороший, живой, веселый, но полный лоботряс, весь в папу. Его мать так и зовет: Лоботряс Федорович. Кстати, таких, как Денис, сейчас очень много. Я бы сказал – угрожающе много.
У Дениса большое круглое розовое лицо. Волосы русые, мягкие. Прическа полностью зависит от воздействия на них окружающей среды. Прическа постоянно меняет свое название. Например: «Я спал на левом боку», «У меня чесался затылок», «Сквозняк был справа» и т.д.
После школы Денису сделали отмазку от армии в виде, кажется, атопического дерматита. Поступили его в институт (не без моего участия, каюсь). Разумеется, на менеджера. Там будущий менеджер проболтался семестр и ушел. Надоело. К тому же получил двойку по-английскому.
Пытался работать в кол-центре какого-то банка – скучно.
Походил в фитнес – достало.
И вот он уже два года сидит дома. И смотрит фильмы и мультики. Ясно, что преимущественно американские. И это ему не надоедает.
И разговаривает он на соответствующем языке.
Когда я прихожу к Маше и Денису в гости, у нас с Денисом всегда получаются очень характерные разговоры.
Последний, состоявшийся пару месяцев назад, был таким.
Маша ушла в магазин, а мы с Денисом сидели на кухне и пили чай.
На этот раз у него была прическа «Моя голова чесалась вся и долго».
- Анкл Бобби, - говорит Денис. Он упорно зовет меня «анклом Бобби». – А помнишь, как в «Дерьмовом приключении-2» толстяка Фрэда стошнило джаст прямо на шляпу сэра Молли. Май гад! Это было чертовски неплохо, не так ли?.. Клянусь печенкой дьявола, это было сыграно не хуже, чем у самого неповторимого Джима Керри.
- О Господи!.. Дениска, а по-русски «дядей Вовой» меня нельзя называть?.. – морщусь я. – И потом, ты ведь знаешь: я не смотрю никакие «Дерьмовые приключения»… И никакого Джима Керри я не знаю…
(Здесь я слегка слукавил. Мой старший сын в свое время заставил меня просмотреть от начала до конца фильм «Маска». Честное слово, на протяжении всего фильма мне было чисто по-человечески неловко за этого самого Джима Керри).
Дениска изображает крайнюю степень удивления, точно копируя удивление по-американски: голова чуть набок и покачивается, брови сдвинуты, рот приоткрыт. Потом из приоткрытого рта доносится глубоким проникновенным шепотом:
- Уау!..
Затем: два указательных пальца направлены в мою сторону, большие пальцы вверх:
- Ты?! (пауза) Не знаешь?! (пауза) Джима?! (пауза) Керри?!. Я, джаст, не ослышался?!
Дениска щелкает пальцами вокруг моего лица, как бы приводя меня в чувство.
- Нет, - говорю я, - не знаю. Что ж мне, извини за грубость, весь этот кинопонос так и смотреть? Кстати, руки вымой. Небось, чипсы с запахом бекона ел?
Денис со стандартным голливудским ироничным удивлением смотрит на меня:
- Ты не отдаешь себе отчета в своих словах, анкл Бобби. При чем здесь бекон? Тем более, что чипсы были со вкусом семги. Это чудовищно! Джим Керри – это классика. Ты не знаешь Джима Керри? Это – проблема. Ты должен разобраться в этой ситуации… О’кей? – следует знак «о’кей» обеими руками.
- Ты бы, Дениска, лучше книжку какую-нибудь почитал… «Собачье сердце» там или…
- Мое имя Дэн. О’кей? Все в этом городе зовут меня Дэн. Было бы неплохо, дружище, если бы ты звал меня так же. Это будет джаст неглупо с твоей стороны. Я был бы тебе очень благодарен, старик, если бы ты оказал мне эту услугу.
- Охламон ты, а не «Дэн». Ты учиться-то когда начнешь, а?
- О нет! – восклицает Дениска, заученно растопырив согнутые пальцы, как будто обнимая невидимый шар перед собой и покачивая им. – Только не это! Если бы ты не был анклом Бобби, я бы сказал: заткнись, детка! Я уже знаю эту ситуацию. Такой эпизод был в «Родителях из преисподней-3». Ты…
- Нет, не смотрел.
- Это – проблема. Ты должен обязательно посмотреть «Родители из преисподней-3». Там родители-вампиры, о’кей?, уговаривают детей-вампиров пить кровь людей, а дети-вампиры, о’кей?, не хотят ее пить. Это их выбор.
- Почему?
- Потому что они хотят… как это?.. Джаст э момэнт…
Дениска, подбирая слова, задумывается и долго чисто по-американски делает круговые движения указательными пальцами около висков. Наконец он вспоминает и, тыкнув в меня указательными пальцами, говорит:
- Йе!.. Клянусь последним чипсом в моей жизни, я вспомнил!..
- Ну и что ты вспомнил, макака ты голливудская?
- Дети вампиры сделали свой выбор. Йе… Они не хотят пить кровь людей. Они сменили свой майнд. Они хотят заниматься с ними дружбой.
- О Господи!..
- Это их выбор. Там есть такой момент. Отец-вампир Джек предлагает сыну-вампиру Чаку почитать Великую Вампирскую книгу, чтобы поступить в школу вампиров. Но Чак говорит «нет». Он говорит: о’кей, я сделал свой выбор, решил эту проблему и нашел выход из ситуации. Я буду заниматься дружбой с людьми. О’кей! И тогда другие дети-вампиры сказали Чаку: отличная идея, Чак! Ты настоящий герой, Чак! Ты справился с этим! Это было непросто. Мы гордимся тобой, Чак!.. А потом они устроили вечеринку. Жарили сосиски, дули на торт и все такое. Это сильный момент, анкл Бобби, не так ли? Этот момент у них получился не хуже, чем у самого; Роберта Паттинсона, клянусь задницей Джулии Робертс…
- Слушай, Дениска, честное слово, я не смотрел это «Дерьмо из преисподней» и не буду, я не видел ни одной задницы из этого зоопарка и я не знаю ни этого Паттинсона Робертса, ни Роберта Джулио. Они у меня все на одно лицо, вернее – на одну задницу. (Насчет «задниц» я душой уж точно не покривил).
- Это проблема…
- Сомневаюсь… По мне весь этот звездный обезьянник одного, к примеру, незвездного Евгения Евстигнеева или, скажем, Вячеслава Тихонова не стоит. Не говоря уже о Фаине Георгиевне Раневской…
- Кто эти… люди, анкл Бобби?
Я начинаю тихонько звереть и неожиданно для самого себя говорю:
- Это проблема, Дэн, о’кей?
- О’кей, анкл Бобби… - растерянно отвечает Денис.
- Может быть, ты еще не знаешь и Рину Зеленую? Клянусь полосатой жилеткой Глеба Жеглова, это чудовищно, Дэн!
- Кто это – «Рина Грин»? Я не знаю эту леди…
- О нет!.. Нонна Мордюкова?!. – я выставил по-англосаксонски в качестве начала отсчета большой палец.
- Нет.
- Анатолий Папанов?!. – большой плюс указательный.
- Нет.
- Уау! – визгливо кричу я и направляю на Дениску два указательных пальца (большие оттопырены вверх), - Ты?! (пауза) Не знаешь?! (пауза) Анатолия?! (пауза) Папанова?!. (пауза) Это – проблема!
Я смотрю на Дениску с чисто голливудским ироническим удивлением.
- Мне очень стыдно, анкл Бобби, - говорит неожиданно смущенный Денис, – но я не знаю этого славного парня. Уверен: он крутой гай. Но я не знаю этого джентльмена. Сорри, анкл Бобби. Где он снимался? В «Дьявольских трусах-7»? Или, может быть, «Мумия хочет секса-12»? С кем снимался этот гай? С Джонни Деппом? Или джаст с Бредом Питтом?
Я по-голливудски мудро-безнадежно качаю головой:
- О нет! Только не это… У тебя серьезные проблемы, мой мальчик. Сделай необходимые выводы, детка. Клянусь носом Фрунзика Мкртчяна. Какой Питт с его бредом? Тысяча чертей! – я делаю американские круговые движения пальцами у висков, которые (в смысле – движения) помогают этой нации хоть как-то думать, потом долго покачиваю перед собой воображаемый шар, наконец щелкаю пальцами вокруг Денискиного лица. - О’кей, гай. Я принял решение. Это мой выбор. И мы – одна команда. Не так ли, детка?.. Сначала ты должен посмотреть «Место встречи изменить нельзя»…
- С Ричардом Гиром?
- Факин шит! Уот даз ит мин – «гир»? С самим Арменом Джигарханяном. Потом ты должен посмотреть «Москва слезам не верит».
- С Пенелопой Круз?
- Шитин фак! Какая еще Пенелопа?! С самим Алексеем Баталовым. Клянусь банным веником Жени Лукашина. Затем – «Мимино».
- С Дженнифер Лопес?
- Фак ё шит! «Лопес-Пенелопес»… Какое джаст убожество… Наоборот – с самим Вахтангом Кикабидзе. Уау! И наконец – «Ёжика в тумане».
- Это блокбастер, анкл Бобби?..
- Шит ё фак! Мое имя Вова. О’кей? Все в этом городе и за его пределами зовут меня Вова. Я был бы тебе очень признателен, дружище, если бы ты называл меня дядей Вовой. Как Скрипач зовет Станислава Любшина в «Кин-дза-дза»! Ты смотрел? Нет? Это – проблема. И вообще: о’кей, ты упал не в ту реку, ежик Дэн. И она не вынесет тебя… Клянусь миелофоном. У тебя проблема, Дэн, и ты должен ее решить. Ку? Или не ку?
Дениска конкретно обалдел. Он во все глаза смотрел на меня. Рот у него был приоткрыт. Но по-нашему, а не по-американски.
Дениска по-рязански шмыгнул носом, по-вятски почесал в затылке и совершенно по-человечески сказал:
- А что такое это «ку», а, дядя Вова?..
Уже два месяца Дениска скачивает себе советские фильмы и мультики. Маша говорит, после «Приключений Электроника» стал даже что-то читать.
Пару раз мы говорили с Дениской по телефону. И – клянусь единственными носками Василия Ивановича Чапаева – это был нормальный разговор.
Уау! Я сделал это! Это было непросто! Мы, джаст, понимаем друг друга! А ведь «счастье – это когда тебя понимают». Не так ли?
Я настоящий герой, о’кей? Ёшкин шит!
Кстати, посмотрел тут несколько фильмов с Бредом Питтом, Ричардом Гиром и Томом Крузом.
Неплохие актеры. Вполне тянут на хорошистов-выпускников наших театральных вузов. Которых потом раскрутили до планетарных масштабов.
Но до Анатолия Папанова им, сорри, далеко. Клянусь. «Чтоб мне жить на одну зарплату».
И еще один сюжет. В продолжение темы.
В детстве мне очень нравился фильм «Операция «Ы» и другие приключения Шурика». Особенно почему-то про уголовника Федю. И особенно тот эпизод, когда Федя жрет. Помните, там, когда ему выдают обед в виде шашлыка, он возмущенно спрашивает: «А компот?!»
Как филолог и специалист по интонации могу ответственно заявить, что этот самый «а компот?!» произносится нисходяще-восходящим тоном: «а» - тон вверх, «ком» - тон вниз, «пот» - опять тон вверх. Такая получается словно бы ямка. Называется по-научному «интонационная конструкция номер четыре».
В детстве я о четвертой интонационной конструкции, конечно, ничего не знал. Но «а компот?!» полюбил всем сердцем и постоянно его вставлял в свою речь. И заражал им всех окружающих. Сейчас – короткий, так сказать, физиологический очерк, а потом я вернусь к компоту. Извините за излишний натурализм, но что было, то было. Из песни слов не выкинешь.
В пионерском лагере «Дружба», в котором я провел июньскую смену 1975 года, было очень хорошо. Правда, там не было туалета. Вернее, было специальное отгороженное место. Где-то метров пять на пять. Просто квадратная стальная коробка под открытым небом с двумя входами.
Пионерия называла его «Квадрасрак». Или, если помягче, «Квадракак».
Заходишь в Квадрасрак: травка, бумажки, кучки. Зашел, грациозно, как фламинго, переступая через кучки. Нашел свободное место, отметился в угрожающей позе борца сумо и – включив фламинго, назад. Главное – все надо сделать быстро.
В первый день смены я пошел в Квадракак. Заглянул: никого. На цыпочках пролавировал между бумажками и кучками, сел. И тут вдруг заглядывает веселая голубоглазая рожица с белыми косичками:
- Личинка, личинка, выходи!...
Смех.
Другая кареглазая мордочка с вороным хвостиком:
- Напрягаемся, взлетаем!..
Снова смех.
Я, наспех подтянув штанишки, убегаю прямо по кучкам из другого входа. Вслед раздается:
- Орлята учатся летать! – и опять смех. Сочный такой, заливистый.
Господи, какой позор!
Потом, в университете, нам профессора долго объясняли, что такое экзистенциализм. Ну там, Сёрен Кьеркегор, «Страх и трепет», экзистенция, пограничное состояние между жизнью и смертью, Альбер Камю, Жан-Поль Сартр, «Бытие и нечто» и прочее. Так вот для меня настоящий экзистенциализм – это когда тебя, бесштанного, в Квадрасраке дразнят девчонки. А Жан-Поль Сартр – это так… Бла-бла… Его бы самого, этого умника Жан-Поля, в советский пионерский Квадрасрак… И чтоб его оттуда, голозадого, Симона де Бовуар с Эльзой Триоле шуганули.
Виноват, не сдержался. Продолжаю.
В тот день я решил всю смену терпеть. Мужественно, как Мальчиш-Кибальчиш. По-маленькому, извините за подробности, как-нибудь всегда можно пристроиться. А вот по-серьезному без Квадракака никак, извините за непроизвольную звукопись. Территория огорожена, все на виду.
Протерпел я сутки. Чувствую – помираю. Живот болит, аппетита никакого, даже голова кружится. А к этому времени у нас образовалась компания из трех парней. Леха Фукин, Борян Комолко и я. Ходим все трое какие-то грустные. Я-то понятно почему. А они?
И вот, сломив свою гордость, я говорю Боряну и Лехе:
- Ребзя, только не смейтесь надо мной… айда в Квадрасрак, а? Я не могу больше. Сейчас прорвет. Давайте: один чуха;ет, двое на стреме. А потом меняемся. Лады?
Смотрю, ребята просветлели. У них, как потом выяснилось, была та же проблема. И они тоже дали клятву Кибальчиша. Пошли мы, разговелись. Вернее, проговелись. Повеселели.
Так мы всю смену строем и ходили по-серьезному.
Удивительные все-таки были времена.
В общем, жизнь наладилась. Появился аппетит. А что самое лучшее в пионерлагерной столовке? Конечно, компот! И я научил Леху и Боряна своей коронной реплике. А потом этот «а компот?!» освоил весь наш отряд. И не только «а компот?!». Главное, надо было произнести все с предельной экспрессией.
К середине смены у нас выработался целый ритуал.
Горнист играет: «бери ложку, бери хлеб и садися за обед».
Наш отряд заходит строем в столовку. Длинный стол. На нем расставлены каждому, скажем, борщ, гречка с котлетой, морковный салат и компот. Черный хлеб кучей – для всех.
Садимся.
Вожатые Леня и Таня знают про наш ритуал и ему не препятствуют. У нас отличные вожатые.
Галька Пеструхина (это та, с косичками: мы уже подружились), истошно, басом, с нисходяще-восходящим надрывом:
- А хлеб?!!
Все набрасываются на хлеб. Хватают: кто два, кто три куска. Борян Комолко – все пять. Он вообще еще тот ужора. Но хлеб – не проблема, его еще, если надо, нарежут. Не в хлебе дело.
Фарид Бабаев по кличке Фара, самый сильный у нас в отряде, бархатным баритоном:
- А борщ?!!
Он произносит «бёржч».
Застучали ложками.
Буквально через двадцать секунд: Кира Лацис (вороной хвостик), сиреной скорой помощи:
- А котлета?!!
У нее глотка – как у Лепса (это я уже потом, через сорок лет сравнил).
Это значит, что надо быстро-быстро есть котлету, гречку, салат. Массовое пыхтение, чавканье, шмыганье, стоны. Слышны аквалангические звуки заглатывания. Через минуту Леха Фукин козловским тенором:
- А добавка?!!
Все срываются с мест и бегут к поварам. «Добавка» - это значит в первую очередь, конечно, «котлета». Хотя Борян, например, берет еще по разу все, включая «бёржч». Мы хорошо знаем, что еще по котлете достанется всем. Но кому-то достанется и по третьей. В этом вся интрига.
Через две минуты Борян Комолко деловито встает, подходит к поварам, берет третью котлету и только после этого орет:
- А еще добавка?!!
Все знают, что Борян – ужора и без третьей котлеты он затоскует. Все у нас уважают Боряна, все у нас добрые и нежадные.
После «а еще добавка?!!» где-то половина отряда бежит за третьей котлетой. Кому-то достается, кому-то нет. Но это не важно. В общем-то все наелись. Все ждут, пока обладатели третьей котлеты уже не так жадно ее доедят.
Потом встаю я. Это мое почетное право как «автора идеи». Я встаю. В правой руке у меня вилка, в левой – ложка. Я поднимаю их, как дирижер палочки. Пауза. Мертвая тишина. Момент истины. Остановись мгновение, ты прекрасно. Есть только миг между прошлым и будущим. И… Я взмахиваю руками, и весь отряд диким, истошным, оглушительным иерихонским хором:
- А компот?!!!
Зычное всасывающее бульканье. Измождённые стоны. Страстные вскрикивания. Потому что ритуал предполагает, что все пьют компот максимально громко и показывают всем своим видом, своими мыслимыми и немыслимыми звукопусканями, что компот – это КОМПОТ.
Я снова встаю. В благоговейной тишине повторяется моя дирижерская миссия. Взмах. Адский хор:
- А еще компот?!!
Все бегут за добавкой. Наши повара – молодцы. Они умеют рассчитать так, чтобы всем досталась добавка. Где-то по полстакана. И каждому с ягодкой-черносливкой.
Пьем. Строимся. Идем на тихий час.
То же самое на завтраках и полдниках. «А сметана?!!» «А чай?!!» «А каша?!!» «А пюре?!!» «А сосиска?!!» «А масло?!!»
Через двадцать лет Леха Фукин эмигрировал в Австралию. А с Боряном Комолко мы дружим до сих пор. Настолько нас сплотили Квадрасрак с «а компотом». Людей ведь сплачивают вещи более чем странные.
Борян – акушер. Классный акушер. Он рано женился, дочка у него родилась, когда ему было двадцать, и сейчас он уже дедушка. Недавно я был у Боряна в гостях. Его внучка Сонечка четырех лет – очень общительная особа, и она все время говорит «о нет!». С той же нисходяще-восходящей интонацией, что и в «а компот?!»:
- Дядя Вова, ты любишь Шрека?
- А кто это?
- О нет!! Ты не знаешь Шрека?!!
- Нет.
- О нет!! Это невозможно! Только не это!..
- Может, ты и «Корпорацию монстров» не смотрел?
- Не смотрел.
- О нет!!!
Сонечка насмотрелась американских мультфильмов, где английское «oh no!» наши переводчики, не очень утруждая себя, как когда-то советские строители сортиров в пионерлагерях, не утруждая себя, создавали Квадрасраки, переводят как «о нет!»
- Слушай, Вовец, - сказал мне Борян, когда мы на его кухне, шепотом прокричав «а компот?!!», выпили по 50 грамм водки, – я дурею от этого «о нет!». Просто дурею…
- Я тебя, Борян, понимаю.
- В смысле?..
- Я ведь тоже со своим младшим смотрю все эти мультики…
- Ты мне объясни как филолог – что происходит? Можно ведь сказать «ёлы-палы», «черт побери!», «о Боже!», «кошмар!». А она всё: «о нет!», «о нет!»… Что это за эпидемия?
- Знаешь, в физике есть понятие «черной дыры».
- Ну да. Которая все пожирает. Типа гравитационной могилы.
- Вот-вот. Так это «о нет!» и есть черная дыра. По-русски можно миллионом способов выразить свою эмоцию. А тут на все про все «о нет!».
Борян помолчал:
- Печально все это.
Я тоже помолчал:
- Да уж. Не то, что наши «а компоты» в «Дружбе». У меня, знаешь, студентки… тоже с этим « о нет!» достали. Уронила ручку – «о нет!». Получила двойку на экзамене - «о нет!» Чулок порвала - «о нет!» Кошмар! Хоть бы она «а компот?!» кричала на двойку с чулком. Все было бы как-то веселей.
- Эпоха другая.
- Да, эпоха – другая.
Опять помолчали. Борян улыбнулся, шепотом прокричал с нисходяще-восходящей интонацией:
- А еще?!!
- А давай!.. – ответил я той же интонационной конструкцией.
Мы выпили еще по пятьдесят, и я поехал домой.
Через день мне позвонил Борян:
- Вовец?..
- А?
- Ты знаешь, у меня вчера девчонка рожала лет двадцати.
- Ну?
- Тяжелые были роды.
- Ну, все, надеюсь, обошлось?
- Обошлось. Два часа пыжилась. Симпатичная, хорошая девчонка. Малыш четыре двести. Мужчинка. Типа Фары.
- Ну и?
- Ты знаешь, что она все два часа кричала?
- Не может быть!..
- Вот-вот.. Оно самое. «О нет!»
- Ужас! А ты что?
- А я что… А я ей про компот. Так и прообщались два часа. «О нет!» - «А компот?!» - «О нет!» - «А компот?!»
- Шутишь?
- Какие тут шутки… А сегодня утром она мне говорит: «Спасибо Вам, Борис Васильевич, за ваш «а компот?!» Он мне очень помог. Не знаю сама, почему. Только никак вспомнить не могу, откуда это. Я говорю: «Операцию «Ы» смотрели? Она: а что это такое? Вот так вот. Другая эпоха, Вовец, совсем другая.
- Да, другая, Борян… Стареем.
- А может, они уже старыми родились, а?
- Не знаю, не знаю…
- Ладно, поворчали – и в тину… Будь здоров, Вовец.
- И ты будь, Борян.
Так вот пока мы с Боряном здоровыми и живем. Может, потому что пили советский компот и цитировали уголовника Федю, а не всяких там обнимонстров с лицами эсесовцев?..
Не знаю, не знаю… Или мы все-таки отживающие динозавры?
О нет!