Судак, тот, что на юго-востоке Крыма, - город небольшой. Даже по крымским понятиям. Евпатория, Феодосия, не говоря уже о Ялте и Севастополе, – это просто мегаполисы. Но я нежно полюбил Судак, когда попал сюда буквально недавно.
На западе города – Генуэзская крепость, по-хорошему двухтысячелетней давности, на востоке – Аквапарк, которому нет и десяти лет. Здесь же, на востоке – знаменитая скала «Эолова арфа», которая старше Генуэзской крепости, не говоря уже об Аквапарке, раз в миллион. Диалектика. Могу добавить только то, что здесь же – заповедное урочище Алчак-Кая.
Между ними – Вечностью и Аквапарком – набережная. Красивая, ничего не могу сказать. Плитка, как у нас в Москве. Здесь – бистро, столовые, рестораны, прочие заведения. Есть, например, заведение «Южанка». Есть – «Оладийная». Я с детства любил оладушки. И ни разу не мог предположить, что оладушек может стать героем хоть какого-то рассказа.
У одного из ресторанов набережной – фонтан с надписью: «В фонтане руки, ноги и т.д. не мыть. Штраф 300 р.» Что за «и т.д.»?.. Крымский ребус.
Ровно посередине набережной от моря к городу идет Кипарисовая аллея, на ней – сто миллионов магазинчиков и прочих заведений. Магазинчики – по боку. По ним пусть супруга шарится. Мне больше всего понравился рыбий пилинг. Садишься на стульчак, опускаешь ноги в прозрачную кадушку, и твои ноги начинают жадно целовать рыбки. Т. е. мальки, которые целуют твои ноги за сто пятьдесят рублей пять минут. Много чего еще есть на этой прекрасной аллее.
Магазинчики в Судаке вообще-то везде. Движуха колоссальная. Я невольно сравнил Судак, например, с Грецией или Черногорией. Там, чтобы купить стандартный европомидор, надо скорбно брести по адской жаре километра полтора до одинокого, как Демон, минимаркета и, убедившись, что у ленивого балканского Демона четырехчасовая сиеста, беспомидорно брести назад.
В разных там Италиях и Испаниях, кстати, не лучше.
А здесь, в Судаке, никаких тебе сиест. Кругом шустрые вежливые люди (я о продавцах).
А помидоры, равно как и любые другие овощи и фрукты, на каждом шагу, нестандартные – сочные, толстые, алые, как те самые паруса, лоснятся и улыбаются своими кокетливыми попками таким же алым, кремопотно лоснящимся, толстым и сочным покупателям, бредущим с пляжа в «столовую ресторанного типа» (это такое наше курортное ноу-хау).
В «столовой ресторанного типа» за двести-двести пятьдесят рублей можно наесться до измененного состояния сознания. Сидишь, дышишь ртом. Мысли – как вещи в женской сумочке. Подсчитываешь, роясь в своей ушастой сумочке, убытки.
Борщ – тридцать рублей. Отличный был борщ. Котлета – пятьдесят. Боевая была котлета. Пюре – тридцать пять. Тарелочка – с горкой. Салат – сорок пять. Хватило на двоих. Компот – пятнадцать. Серьезный был компот. Итого сто восемьдесят.
Литр местного вина – двести пятьдесят. Вино прекрасное.
В общем – жить, мягко говоря, можно.
В Судаке есть улица Ленина. Вождь мировой революции ведет вверх, к центральному рынку, и еще дальше – к дегустационному залу винзавода «Судак».
Есть в Судаке улица Гагарина. Первооткрыватель космоса едет вниз, к Аквапарку, к морю и пляжу.
Пляжи в Судаке хорошие, но небольшие. Если идти на пляж в семь и уходить в десять, а потом идти в четыре и уходить в семь, что по-хорошему совершенно правильно, то все нормально.
Если же приходить с сонным отеком на лице в одиннадцать, а уходить с облезлой спиной в три, то будешь загорать (вернее – обгорать, даже угорать), стоя, как йог, на одной ноге где-то между мускулистой татуированной подмышкой атлета Макара из Магнитогорска и грозными грудями восьмого размера синеокой романтичной девушки Любы из Надыма. Причем если вдруг оступишься в ту или иную сторону, получишь одинаково классический апперкот в челюсть.
Здесь, в Крыму, особенно остро ощущаешь, какой же мы непобедимый народ. И никакого Задорнова не надо.
Вот бабушка Зина из Ростова, семидесяти восьми лет, презирающая кремы от солнца и признающая только вечернее обтирание сметанкой. Она облезает целиком уже в третий раз, как змей, но упрямо загорает с десяти до четырех.
Вот восьмилетний мальчик Прохор, размером с двадцатилетнего, из Нижнего Новгорода, обложенный десятью огрызками кукурузы и пятью пакетами чипсов Лэйз, задумчиво чешет голову чебуреком.
Вот трое поджарых мужчин из Тагила с баклажанным загаром в послеполуденном стеариновом зное молча пьют чачу, запивая ее пивом. Я их застал за этим занятием в девять утра, а потом – в пять вечера.
С Макаром из Магнитогорска и Любой из Надыма вы уже знакомы.
Есть пятилетняя девочка Элла из Красноярска. Она ходит по пляжу, знакомится с детьми и взрослыми, а потом, после разговора про мультики, или кусает нового знакомого или, наоборот, целует. Меня, например, она дважды укусила (за плечо и за ляжку), и один раз поцеловала в лоб. Чувствуется будущая роковая женщина. Моего сына она за правую щеку укусила, а в левую поцеловала. На следующую ночь моему сыну приснился кошмарный сон: будто он попал в комнату с красной кляксой, вытекающей из крана. Мне, например, после укуса Эллы в ляжку приснилось, что у нас кончились деньги и что я снова заканчиваю школу и мне надо сдавать экзамен по химии. А на химии я не был ни разу. Все уроки прогулял.
У всех свои кошмары.
Словом, типажи здесь, на судакском пляже, в полном смысле этого слова знойные…
Но самые знойные персонажи на пляже славного города Судак – это разносчики и разносчицы пирожков, чачи, шелковицы, мидий, вина, клубники, рапанов, коньяка, кукурузы, копченого окуня, раков, малины, сливы и многого-многого другого.
Странно, но разносчиков воды, пива и мороженого на судакском пляже нет.
Знойны также зазывалы на экскурсии, заплывы на катерах и бананах.
- Банан прекрасный, безопасный! Антицеллюлитный банан! На банане покатался – с целлюлитом расстался! Всем полезно на банане, и Василию, и Тане. Едем на бананчике!
- Раки, свежие раки! Сами глядят, как их едят!
- Рапаны, мидии! Рапаны, мидии!
- Кто рапаны покупает, по; три раза повторяет!
- Уважаемые купающиеся-отдыхающие! Ну-кася скоренько вернитеся из-за буечков в зоночку купания!
- Сладкая горячая кукуруза!
«Кукуруза» выкрикивается с вопросительной угрозой.
Я вообще дурею от русских рекламных выкриков. Их логика – мистическая. Например, бабушка продает редиску. Хоть в Москве, хоть в Надыме. Почему наши бабушки упорно апеллируют к склерозу покупателя – загадка. Бабушка кричит:
- Кто редиску забыл купить?
Даже не «редиску», а «редисочку».
Тоже еще тема – наши уменьшительно-ласкательные суффиксы. На одном из кубанских рынков я слышал:
- Помидорчики берёмчки!
И здесь, в Судаке, тоже:
- Свеженькие домашненькие пирожочки!
- Катерочек «Одиссей» отправляется в увлекательную морскую прогулочку! Царский пляжик, можжевеловая рощица, гротик Голицына и множество других обалденных впечатлений. Покупаем билетики и отправляемся на увлекательную морскую прогулочку!
- Сладенькая горяченькая кукурузка!
И дальше:
- Кукуруза нежная, сочная, сладкая, восточная!
Наш народ не может не рифмовать. «Поэт в России больше, чем поэт». Даже если он – продавщица мидий.
- Жареные мидии от бабы Лидии!
Почему баба Лидия, похожая на Шрека, считает, что ее имя – неотразимый бренд? Тоже тайна.
Ближе к вечеру ежедневно на пляже появляется взъерошенная тетя и орёт хриплым баритоном Глеба Жеглова:
- Свежая, мытая, ворованная слива! Слива свежая, мытая, ворованная! Кто забыл ворованную сливу?!
Отдыхающие улыбаются. И – покупают.
- Солнце, море, горы, пляж и, конечно же, массаж!
- Клубника недорогая, недорогая клубничка!
- Свежая само;са – вкусно без вопроса!
Бойчее всего продается, конечно, кукуруза. По сто рублей штука. Если отойдете от пляжа метров на сто, кукуруза стоит семьдесят, еще сто – пятьдесят, еще сто – тридцать. Но ведь это надо отходить на целых триста метров. А тут, у самого моря, продавцы кукурузы наперебой:
- Горячая сладкая кукуруза!
- Кукуруза горячая сладкая!
Один из продавцов – очень колоритный мужичок, кряжистый, загорелый, как эбеновое дерево, в красных клетчатых шортах, белоснежном поло и капитанской фуражке. Его словесное творчество неиссякаемо:
- Кукуруза словно мед, кто попробует – поймет!
- Кукурузы не поел, ни фига не загорел! Деньги на ветер!
- Кукуруза – вертолет, залетает прямо в рот!
- Кукуруза, кукуруза! Разведенным до обеда скидочка!
- Кукурузы поел, моментально загорел! Отдых в кассу!
- Кукуруза, кукуруза! Влюбленным после обеда скидочка!
- Кукукрузу покупаем, моментально загораем!
Все его рекламные слоганы, к сожалению, я не запомнил. Но раз пять кукурузу покупал у этого эбенового капитана. Дважды после обеда. И получал скидочку пятнадцать рублей. В качестве «влюбленного». И тут же шли неиссякаемые импровизации, а может – и не импровизации, а многолетние заготовки. Как говорят американцы: лучшая импровизация – это та, которую готовишь всю жизнь.
- Кукурузой насладился – и опять в жену влюбился!
- Кукурузу заточи – скидку смело получи!
- Кукурузы съел початок – жизнь прошла без опечаток!
- Кто пожрал курурузы;, тот умнее стал в разы!
- Не растит ни зад, ни пузо золотая кукуруза!
- Съешь пятнадцать кукуруз – стразу станешь как Том Круз!
И т.д. и т.п.
Погода в Судаке все три недели, пока мы отдыхали, стояла прекрасная.
В предпоследний день мы с женой и сыном пошли в Генуэзскую крепость. Постреляли из арбалета. Примерили средневековые латы.
И вдруг пошёл ливень. Не пошел – обрушился. Из крепости по улице Истрашкина нас буквально смыло в район под названием Уютное. В Уютном мы взяли такси и за полторы кукурузы (то есть сто пятьдесят рублей) приехали домой. И здесь, как обычно бывает, ливень резко кончился. По улицам Судака весело текли мутно-бежевые потоки. Вышло солнце, и потоки стали янтарными. Резко запахло садовой свежестью, морем и почему-то имбирём. Я пошел на пляж.
Там никого не было, и только на лежаке под тентом сидел мой капитан-импровизатор. Он пил айран из бутылки. Рядом с ним стояло пластиковое ведерко с последней одинокой кукурузой. Он помахал мне рукой:
- Привет!
- Привет!
- Кукурузы не желаете?
- Да нет, спасибо…
- После дождика всем папам в очках скидка. Умным папам всей страны – кукуруза в полцены…
- Из вас прямо как из рога изобилия…
Он усмехнулся:
- Я этой хрущатиной уже двадцать пять лет торгую. В сезон – каждый день с восьми утра до семи вечера на ногах.
- Тяжкая работа…
- Не в этом дело. Я физически привык. Я ж в прошлом десантник. Только скучно. Одно и то же, одно и то же… Кукурузу продавать – это тебе не с парашютом прыгать. Вот я и сочиняю все эти зазывалки, чтобы с тоски не сбрендить.
- Про скидки для влюбленных?
- Ну. Тут, кстати, всё по жизни. Сплошная густая автобиография. Я молодым, лет мне было восемнадцать, женился на Верке. Влюбился – уши бантиком. Красивая была, стерва. Идет по Ленина на рынок – у всех мужиков рот дуплом. Вся тоненькая, шпилечками цок-цок. Загляденье. Но характер – семерых чертей сожрет и не подавится. Познакомился с ней здесь, на этом самом пляже, в первой половине дня. Можно сказать, на восходе. Ну, чуть позже. Солнце было обалденное… Прожили мы с ней три месяца и развелись. Скверно жили, ссорились, чуть не дрались. Ждать тебя, говорит, дурака, из армии не буду. Ну, и не жди… После развода пострадал я, пострадал и ушел в ВДВ. Отслужил, Афган, то сё… Вернулся. И опять же на этом самом пляже во второй половине дня, почти на закате, познакомился с моей Валечкой. Ой, повезло же мне, дураку… Повезло по-настоящему. И живем мы с ней, с моей лапушкой, теперь уже больше тридцати лет. Душа в душу. Ни разу за три десятка лет так и не поссорились. Клянусь. Вот я и решил вещать про скидки. Разведенным – до обеда, влюбленным – после. Жизненно?
- Жизненно.
- Кукурузу-то возьмёте? Сегодня я восемьдесят штук продал. Дождь. Обычно в сезон – девяносто-сто. Возьмите кукурузки-то.
- Даже не знаю…
- Берите бесплатно.
- Прямо так?
- А что?.. Не жалко. Берите своей… Как у вас её?
- Анечка.
- Вот так вот. У вас – Анечка, у нас – Валечка. На том и держимся.
- Это точно.
- И сынишке вашему тоже берите. Когда уезжаете-то?
- Завтра.
- Доброго пути.
- И вам – счастья.
Я все-таки заплатил ему по полной сто рублей. Он очень долго отказывался.
Так мы и расстались.
И я даже не знаю его имени. Этого ветерана-афганца, доблестного десантника, так стоически и творчески торгующего кукурузой на пляже города Судак.
Макара из Магнитогорска – почему-то запомнил и знаю. А этого – нет. Так вот почему-то оно всегда и получается у нас.
Даже не могу сказать, веселая у меня получилась эта история, или грустная, или вообще никакая. Скорее – и так и так и так – как это обычно и бывает в жизни.